Loe raamatut: «Предначертание прошлаго»

© Алексей Комлев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Где обитают волшебники

Где обитают волшебники? Нет, просто сказочники. Где обитают сказочники – люди, приносящие нам радость? Да оглянитесь вокруг. Может быть один из них как раз проходит мимо вас. Именно волшебники, приносящие в наш дом сказку. А без сказки разве интересна эта жизнь? По-своему, конечно, интересна, но сказка, это нечто совсем другое. Мне три с половиной года и я рассуждаю на тему сказки. Нет, свою жизнь без сказки я представить не могу. В этой жизни я сам разговариваю со своими игрушками. А в сказке игрушки разговаривают со мной. И что ещё важно! Мне не нужно ждать, когда ко мне в дом придёт сказочник. Мне не нужно искать его во дворе. Самый лучший сказочник на свете – это мой папа. Почему, вы спросите? Потому что все его сказки настоящие. Да-да, настоящие. Они сбываются. Они или есть на самом деле или сбываются. А я в это верю. Как проверить? Да очень просто. Свернись калачиком поудобнее да поуютнее. Калачиком на своей железнодорожной постели. Накройся железнодорожным одеялом. Разомни железнодорожную подушку. Положи под бочок Плюшу. И давай, отправляйся в дорогу. Куда ты поедешь сегодня? В Муром? В Арзамас? В Нижний? Где ты ещё не был, но, кажется, был. Сегодня поедем в Арзамас. У-у, там какой собор! Из Арзамаса Николай Николаевич. Приехал на паровозе. Вот он на картинке – этот паровоз. Мы ещё покатаемся на нём. Мы ещё ой-ёй-ёй! Мы ещё ай-яй-яй! Какой па-ро-воз. Паровоз, паровоз, паровозишка. Это тебе не курочка Ряба. Впрочем, и курочка Ряба тоже ничего. Вот только давно это было. Ещё не было тогда железной дороги. Рельсов не было тогда. Да, папа? Да, папа?!

– Не было. Рельсов ещё не было.

– Но сказка уже была?

– Была.

– Расскажи.

– Да ты уж вырос из неё.

– А ты напомни.

– Ну слушай…

Старые сказки
без железной дороги

Всё хорошо в этих старых, в этих добрых сказках. Одного в них не хватает – железной дороги. А я очень люблю железную дорогу. Ну как же можно жить без железной дороги? Да разве было такое время, чтоб без железной дороги? Наверное, нет. Как же люди путешествовали? На кораблях, да? А мы? У нас ведь нет этого моря. Мы, как путешествовали?

– Когда мы путешествовали, железная дорога уже была.

– А на чём путешествовали, папа? На поездах?

– Поездов тогда ещё не было. На паровозах путешествовали.

– А паровозы уже были?

– Паровозы уже были. Для них и дорогу построили.

– Рельсы?

– Рельсы. И шпалы.

– А шпалы были деревянные?

– Тогда ещё деревянные.

– А теперь бетонные?

– Теперь железобетонные.

– А рельсы? Рельсы какими были?

– Чугунными были…

– Сначала чугунными были!

– Теперь стальными…

– Теперь стальными!

– Ты долго будешь колбаситься?

– Долго будешь колба-аситься… Нет не буду, не буду колбаситься.

– Тогда засыпай.

– Папа, а ты тоже в сказку поедешь?

– И я тоже поеду?

– В Арзамас?

– Нет, не в Арзамас.

– А я в Арзамас…

– Давай, только калачиком поудобнее…

– А где Плюша?

– Вот он.

– Плюша.

– Пушнарик.

– Пушна-арик…

Мы каждый день засыпаем под одну и туже песню. Каждый день засыпаем. Эта песня – железная дорога. Когда-нибудь и она кончится, как кончились те первые сказки… самые первые. За ними кончатся и другие сказки. Когда-нибудь кончится и то, чего мы ещё не знаем. Но рельсы! Рельсы, безусловно, останутся. Рельсы никогда не кончатся. Теперь, наверное, никогда не кончатся… никогда.

Идея будущаго

В один из дней мы как обычно играли в железнодорожную арифметику. Что это такое? Сейчас объясню.

Каждое дело нужно проводить не просто для того, что бы проводить, а с пользою. Определение пользы случается не сразу, не в самом начале какого-нибудь дела, а постепенно рождается. Вот и мы, каждый раз одной и той де дорогой возвращаясь из садика, на протяжении последних дней несколько рассуждали на предмет, как и к кому из нас может придти идея. Идея об усовершенствовании той железной дороги, которая не просто существует в нашей квартире, но развивается и, главное, накапливается. Она всё накапливается и накапливается и здесь без идЭи уже не обойтись.

Проходим мимо «спящего полицейского». С левого бока через спину он поворачивается на правый бок. Спустя какое-то время с правого бока на левый бок он переворачивается через пусик. Мы подходим ближе и наши ладони разжимаются. Он, отпрыск трёх с половиною лет, бежит чесать ему спину сначала в одну сторону, затем в другую. Эта идея, чесать спину «спящему полицейскому» пришла нам просто от того, что каждый божий день мы ходим этой дорогой из садика, где всё уже приелось взору, всё уже порядком надоело. Но вчера уже кто-то другой чесал ему спину, прохаживаясь двенадцатым размером туда и обратно, да по нескольку раз. И тогда я понял, что напрасно мы критиковали однообразие. Оно рождает красивые моменты вполне конкретной пользы.

Равно как и писать лишь на два с плюсом, то есть два с половиной года. Пусть подрастает и доходит до сути. В этом, между прочим, моя личная идея.

Железнодорожная
арифметика

Но вернёмся к железнодорожной арифметике, к этим накопившимся рельсам и вагонам. Строить станции и прокладывать к ним пути мы давно уже научились. Да вот только смысла всякому движению придано не было. Идея состояла в том, чтобы купить всего лишь два игральных кубика. А дальше что? А дальше мы только успевали совершенствовать правила игры.

Первоначальный вариант, чей паровоз (или состав) дойдёт от одной конечной точки до другой, согласно выпавшему на кубике числу, очень быстро отошёл в прошлое, показав свою неудобность и свою несостоятельность. Слишком уж быстро локомотивы достигали цели. Вот когда пригодился второй кубик! Теперь, как и прежде поочерёдно, мы бросали уже два кубика и из большего числа вычитали меньшее. Например, кому-то из нас выпадало четыре и два. Четыре минус два равно два. Состав продвигался на два километра. Как, разве я не сказал, что все наши рельсы были пронумерованы, да ещё не по одному километру за звено, а по два, чтобы не слишком уж торопиться к финишу. Позднее мы построили многорядные пути и играть стало ещё дольше и интереснее.

Таким образом мы изучили счёт на вычитание в размере до шести. Кстати, каждый такой километр имел своё индивидуальное обозначение. Если кому выпадало пять километров (при комбинации кубиков шесть минус один), такой ход назывался «отличный результат». Четыре километра назывались «хороший ход». Три километра назывались «нормальный ход». Два километра назывались «удовлетворительный ход». Ну и наконец всего лишь один километр назывался… Господи! Да как он только не назывался! Но это был ещё не самый смешной вариант. Самый смешной вариант получался тогда, когда игроку выпадали кубики с одинаковыми значениями, и назывался он просто-таки издевательски «пропускаешь ход».

Вот в таком режиме играть можно было долго. Но не часами. Чтобы можно было нам играть часами, ввели страшное правило. Согласно этому правилу, нужно было не просто первым добраться до конечного пункта, но и прибыть на него точно по расписанию. Что это значит? Как это? А вот так – бросок кубика должен был совпасть последним ходом километр в километр. Не совпало? Поворачивай в обратную дорогу. И так до безконечности, пока кто-то первым не доберётся до конечного пункта вовремя, тютелька в тютельку. Ох и напыхтелись же наши паровозы. И мы вместе с ними. Вот такая, брат, железнодорожная арифметика. Попробуй. И может быть тебя посетят какие-нибудь свежие идЭи.

Настоящего сказочника
никто не видел

– Ну, что? Опять в Арзамас?

– Нет. Сегодня не хочу в Арзамас.

– Куда поедешь, сынок?

– Плюша где?

– Пушнарик за тобой. Ты же скомкал одеяло, а он там тебя давно уже ждал.

– В Арзамас не поеду. А пое-едууу…

– Куда?

– В Нижний не хочу, не буду. В Арзамас не хочу, не буду. В Муром не хочу…

– Куда поедешь?

– А ты куда?

– А мне сегодня и здесь хорошо.

– Ты на верхней полке лежишь, папа?

– Нет, сегодня я на матриссе еду, а там полок не бывает.

– Куда едешь? В сказку?

– Наверное…

– А где эта сказка? Где эта сказка, папа?

– Да сказка-то может быть где-то рядом. Порою за ней и ехать-то никуда не надо.

– Не надо? А я поехал бы.

– Ты поезжай.

– А сказочники настоящие они кто?

– В каком смысле? Просто сказочники.

– Люди?

– Конечно люди, такие же как и мы. Только у них, наверное, чаще, чем у нас бывают разные идЭи.

– ИдЭ-Эии…

– Вот-вот, засыпай. Это для тебя сейчас основная идея.

– А мне Плюша вчера такую сказку рассказал.

– Какую сказку.

– Ну, про паровоз.

– У тебя, если внимательно посмотреть, все сказки про паровоз.

– Нет, там особенный паровоз был.

– Приснился что-ли паровоз?

– Мне Плюша рассказал.

– Пушнарик рассказал? Что он рассказал?

– Про паровоз. Там есть паровоз. Он сам сказки рассказывает.

– Паровоз сказки рассказывает. Мультик значит.

– Нет не мультик. Мне Пушнарик рассказал.

– Ну и где же этот паровоз?

– Не знаю. Мне Пушнарик не рассказал.

– А вот ты ложись засыпай. Он тебе расскажет, где этот паровоз.

– В депо. В старом депо.

– И что там, в этом депо?

– Паровоз. Он сказки рассказывает.

– Я уже сплю.

– Папа! А мы найдём этот паровоз?

– Что?

– Мы найдём этот паровоз, который сказки рассказывает?

– Где?

– В депо. Он в депо. Так Пушнарик сказал.

– Хорошо. В выходные пойдём посмотрим, что там за депо.

– В выходные?

– В выходные. Депо же за городом и нужно время, чтобы добраться туда.

– В выходные пойдём посмотрим?

– Угу.

– В выходные пойдём посмотрим!

– …

– Папа! Ты уже в сказке?

– Да, сынок. Я уже в сказке.

Заброшенное депо

Этот город некогда был не таким, как теперь. В этом городе была узловая железнодорожная станция. А чем отличалась она от остальных? Здесь менялись бригады машинистов. Здесь было большое депо. Здесь не только чинили паровозы, но и делали их. Это было давно и теперь ничего этого нет. Бригады здесь теперь не меняются. Поезда здесь теперь не делают и даже не обслуживают. Более того, не все из них проходящие и останавливаются здесь. Ничего не напоминает о былых временах, а прошло ведь не много – каких-то сто лет.

Впрочем, что-то напоминает. Да, старое бывшее депо на окраине. Нет, за городом. Место совершенно заброшенное, никому не пригодившееся. Может быть и вправду туда сходить посмотреть в порядке воскресной экскурсии. Кто его знает, видимое через сто лет станет осязаемым или, наоборот, представляемое с трудом станет видимым.

И в следующий выходной мы пришли сюда. Конечная остановка автобуса и десять минут пешком. Это точно – здесь не ступала нога человека. Давно не ступала. Лет десять, наверное, или двадцать. Нет, пол века не ступала. Меня самого ещё не было. Как полезно порою почитать какую-нибудь местную историю, какое-нибудь местное краеведение покопать. А вот тут оно прямо-таки живое пред тобою, временем будто-бы не тронутое. Чудеса? Чудеса, да и только. Так говоришь, Пушнарик тебе про место это рассказал?

Мы шли затаив дыхание по ангарам заброшенного депо и слышали, как в груди у нас колотятся наши сердца. Хорошо, что цифровичишко я не забыл, как всегда с собою прихватил. Кому покажешь эти кадры, когда сделаны? Не поверят, что сейчас; скажут давно.

– Папа! Нашёл!!!

– Сынок?

– Нашёёёёл!!!

– Не отходи далеко!

– Да иди же сюда скорей! Вот он! Старый ПА-РО-ВОЗ…

И я стоял в растерянности. Я пришёл сюда ради сына, лишь ради любопытства человеческого. И тогда я понял, что сказки на самом деле бывают настоящие. Да-да. Бывают сказки книжные, а бывают самые настоящие. И вот он – стоит. Стоит перед нами трёхосник. Господи! Кто же забыл его здесь? Кто оставил его? Я не знаю. В глубине заброшенного депо стоял самый настоящий паровоз. Нет. Это был не простой паровоз. Я плохо разбираюсь в паровозах. Наверное мой сынок больше меня в них толк понимает. Но этот я бы узнал из сотни других. Этот у меня на старой фотографии представлен. Представлен во всей красе. Мирный труженик, подъезжающий (или отправляющийся) к станции. Пыхтящий, отдувающийся, но не устающий. А вот и люди выглядывают из окон. А вот и машинист. А вот и логотип фотографа. Не на этом ли паровозе приехал ты в этот город, незабвенный Николай Николаевич, чтобы открыть здесь фотографию. И конечно же железный друг, верный труженик прошлой России, доставил тебя до места. И конечно же ты забыл про него. Пусть не в этот раз, а потом, но пришёл сюда снова, на вокзал, пришёл с фотоаппаратом и сделал снимок, ставший легендой для нас, для моего теперь уже поколения.

И пора было уже возвращаться и не хотелось. Сказка была здесь. Для сына и для меня тоже. Живая сказка. И ничего другого в тот миг не хотелось, не желалось. Мы были счастливы.

Но возвращаться нужно было и мы решили придти сюда снова на следующий выходной. Этих первых впечатлений было предостаточно.

– Папа! Ты отправляешься в сказку?

– Да что ты, сынок! Какая сказка? Сказку мы сегодня своими собственными глазами видели.

– И ещё увидим!

– И ещё увидим, непременно.