Тюрьма душ

– Пф… – усмехнулся мужчина. – И как ты сказал это после увиденного?

Петька пожал плечами не в силах оторвать глаз от происходящего.

– Парень, если ты хотел учиться, то ты явно не по адресу. Это не породит светлых умов. И не сделает тебя хорошим специалистом. Это уродливый выкидыш нашей науки. Не больше и не меньше, – Иваныч методично проверял показатели всех пациентов, попутно сверяясь с логами в системах установок.

Студент нахмурился и сжал ручку с блокнотом еще сильнее. – Василий Иваныч…

– А, так ты не потерял интерес? Ну, ептеть, похвально, – мужчина зажег дисплей на очередной установке и подозвал парня ближе. – Не записывай. Не пригодится. Смотри…

– Это…

Парень наблюдал, как на маленьком экране проносится чья-то жизнь. Человек на видео вытягивал руки вперед и становилось видно, что его наколки точно такие же, как и у лежащего в огромной установке. Человек ел, пил, разговаривал с людьми, что беззвучно открывали рот на немом экране. И все от первого лица.

– Это, Петька, тюрьма душ. Ты видишь то, что видит этот… парень? Мужчина, наверное… Погодь, – инженер листнул меню и вывел на экран таблицу. – Ага… тридцать семь, мужчина, холост. Статья…

Василий помотал головой и закрыл меню, вновь выведя на экран происходящее внутри установки. Все действия были ускорены. В десятки, а может и в сотни раз. Иваныч вырывал некоторые моменты, чтобы наглядно показать их Петьке, но установка делала все в своем темпе. Меняя события с невероятной скоростью.

– Тюрьма душ?

– Она самая, сынок… У нее есть официальное название, но оно не подходит этому месту.

– Так они все в виртуальной реальности?

– Хмм… если тебе так понятно, то – да, – инженер почесал лысину и отошел от лежащего рядом человека. – На самом деле, они не в виртуалке. Они в своей голове. Ты же пришел изучать сюда эту технологию, да?

– Угу, – кивнул мальчика, сделав пометку на полях пустого блокнота.

– Это система улавливания мозговых импульсов. Она не проецирует тебе реальность в голову. Она заставляет работать твое внутренне пространство. Вот, ты когда глаза закрываешь, что видишь? – наставник кивнул Петьке. – Ну, ептеть… Закрой! Че видишь?

– Ну темноту.

– А теперь открывай, – Василий Иванович сложил руки накрест. – Че в итоге видел? Темноту?

Петька задумался. Он и вправду теперь не понимал, видел ли он темноту. Темнота ли там была, или какие-то образы. За двадцать лет жизни ни разу об этом не задумался. А тут на тебе… И темнота – не темнота.

– Не… не знаю.

– И чем дольше стоишь с закрытыми глазами, тем сложнее поверить, что там темнота была. Но это только когда глаза откроешь. А так – темнота темнотой. Ну это я к чему… Эта установка использует твое внутренне пространство, чтобы создать мир. Оно не строит его своим процессором, так сказать. Строит твоим, внутренним.

Мальчишка шел за наставником, переходя из зала в зал. Где-то на стульях спали люди в форме надсмотрщиков. Где-то ходили женщины в белых халатах и меняли капельницы, вырывая из торчащих вен длинные иглы. Все это напоминало не только тюрьму, но и больницу. Всюду кафель, яркие синие лампы. Ультрафиолетовые установки на стенах… Микроба убивать.

Иваныч зашел в комнату управления, увешанную кучей небольших плоских мониторов. Щелкнув парой клавиш, что с хрустом раздавили хлебные крошки под собой, инженер вывел на экраны все возможные проекции, которые создавались в этом НИИ на данный момент. Оглядевшись, он выделил один монитор курсором и погасил его.

– Это не для нас… – бормотал специалист.

– А почему там все так быстро?

– Чтоб быстрее было, ептеть, – усмехнулся мужик. – Она на то и система быстрой реабилитации, чтобы быстро делать!

– Да я про технический аспект! Скорость создания событий ведь напрямую зависит от работоспособности мозга?

Василий Иванович поднял бровь. – Ну да, Петька. Это же тот же процессор…

Один из экранов начал мерцать, подавая сигнал наблюдающему. Иваныч наклонился к микрофону.

– Людочка, в главном зале один пеной исходится. Иди высунь ему язык, а?

Охранники тоже встрепенулись от разрывающего уши голоса, звучащего из системы оповещения. Петька сунул голову в зал, но ничего не увидел.

– Че там?

– Да опять мозг перегрели. Там чем тупее пациент, тем сложнее с ним работать…

– А че с ними делают? От чего они проходят реабилитацию? – Петька убрал в карман халата блокнот. – Травмы?

– Ну ты Петька даешь… Какие у них травмы? Это заключенные. Преступники! У них нет травм. Им вообще нормально. Они тут на курорте.

Студент опустил глаза и нахмурился. Он давно уже понял, но очень хотел услышать. Кивнул.

– Петька, эти люди не реабилитацию проходят. Они переучиваются. Учатся жить в привычных им условиях, не делая преступлений.

– Они свою жизнь проживают?

– Не совсем. Это все еще похоже на сны. Особенно несвязные сны получаются у тех, у кого мозг плохо развит. Но таких тут нет. Тут смышленые сидят. С шансом на «выздоровление», – наставник резанул взглядом по паре мониторов. – Ну или с ускоренным режимом пожизненного заключения.

– Это…

– Это он сидит десятки лет в одиночной камере, потихоньку сходя сума.

– Жесть…

– Это не жесть, сынок. Это жизнь. Вот, смотри, – Василий залез в один из мониторов курсором и открыл папку с сохраненными нарезками. – Только я тебе этого не показывал…

На маленьком мониторе Петька видел мир глазами кого-то другого. Кого-то, кто очень часто моргал. Чаще чем сам Петька. Человек стоял на автобусной остановке и пристально вглядывался в людей. Мимо проходили старушки с котомками, мужчины в спецовках, которые старались занять место в полном автобусе. И дети, что спешат в школу. Дети… Дети.

– Блядь… – Петька сделал шаг назад. Ему не дали досмотреть видео. Никто-бы не дал. Никто и не сохранил продолжения. Тут и без продолжения все было понятно. Это же дети… А этот их…

– Понял?

– Да че понимать-то? – вспылил парень. – Он же их потом…

– Угу… – печально ответил Василий. – Но ты понял, что за люди тут? Понял, что это за тюрьма?

– Да понял я! Понял!

– Да ниче ты не понял, ептеть! Прежде чем изучать технологию, ты пойми, для чего ее используют. А потом сделай выбор еще раз! – инженер сел на табурет и закурил. – Тут есть и те, кто исправляется, но большинство из них делают одни и те же ошибки. Они совершают преступление за преступлением. Попадают в привычный мир и забываются. Тот, которого я тебе показал, уже должен был намотать себе счетчик пожизненных до небывалых…

– Чисел…

– Да. И намотал бы. Если бы мыслепреступление каралось законом. Но нет! Мы лишь пытаемся реабилитировать тех, кто не должен иметь право на реабилитацию. Они тут все в заключении находятся. Только в очень странном заключении. В тюрьме в этой дурацкой, которую наши светлые умы создали.

– Тюрьма душ, да?

– Да, звучит пафосно, но это оно и есть. Так ты и дальше хочешь изучать это?

Парень нехотя кивнул. – Да. Пришел же.

– Хм… – Василий ухом проводил кресло каталку, которое провезли по коридору, и вновь уставился на пацана. – Так тебе че, с технических аспектов начать?