Loe raamatut: «С форой по жизни»

«Что наша жизнь? Игра! А самая азартная игра начинается тогда, когда на кону, как минимум, твоё здоровье, но ещё прикольней – если жизнь. Можно давать в прикуп.» (ДМБ)

© Алексей Охотин, 2020

ISBN 978-5-0053-0028-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Сегодня вокруг нас активно разрастается государственная и социальная кампания по борьбе с алкоголизмом и наркоманией, но большинству из нас эти проблемы знакомы лишь понаслышке. Да, мы часто видим пьяного соседа, можем увидеть использованные шприцы и прочие сопутствующие проблематике атрибуты. Позвольте представить Вам не меньшее, а возможно и большее зло. Встречайте, GAMBLING. В настоящее время данное понятие трактуется как заключение пари на деньги или какую-либо материальную ценность на событие с сомнительным исходом с главным намерением получения прибыли или материальных ценностей. Казалось бы, что в этом такого? Пари, ставки, спор ничего сверхъестественного, если бы не одно маленькое но. Регулярная игровая практика человека, вовлеченного в подобную деятельность, практически со стопроцентной вероятностью приводит к серьезным психическим и психофизиологическим изменениям организма, вызывая психологическую зависимость – лудоманию. Для человека, ставшего жертвой этой чумы, рушатся все, заложенные ранее, социальные установки. Смыслом жизни и основной целью его становится игра и ее результат. При этом материальный результат уходит на второй план, ему уже неважно выиграл он или проиграл, его мозг в любом случае получит необходимую дозу гормонов – эндорфина и серотонина. При этом, лудоман, прекрасно отдает себе отчет в серьезности своей проблемы, но до последнего отказывается воспринимать ее как болезнь, до последнего надеется на то, что сможет сам справиться с недугом. Лудоманию нельзя воспринимать как вредную привычку, это лишь дополнительно вводит в заблуждение человека, страдающего этим недугом, давая ему ощущение того, что он в любой момент может бросить играть и вернуться к привычному образу жизни.

Основная проблема лудомании – крайне высокая латентность. Вы никогда в жизни не распознаете в обычном человеке лудомана, пока не начнете, как минимум, жить с ним. Только тогда Вы сможете обратить внимание на проблему. Если раньше для получения необходимого заряда эмоций игроку требовалось посетить игровое заведение, будь то казино, игровые автоматы или букмекерскую контору лично, то сегодня ему не нужно даже вставать с кресла и выходить из-за компьютера. Все, счастье с доставкой на дом. Да, это не касается того крайне низкого процента игроков, которые строго следуют внутреннему кодексу игрока, который сами для себя вывели путем проб и ошибок, но таких игроков меньшинство, точнее, подавляющее меньшинство. Остальная же часть лудоманов обречена на длительную агонизирующую борьбу внутри самих себя. В очередной раз проиграв все, они найдут сотню оправданий для того, чтобы вновь найти средства и попробовать отыграться. И так раз за разом, пока не догонят свой социальный и материальный статус до самого дна.

А теперь разрешите представиться, Я – лудоман, поэтому пишу о том, через что прошел сам, от банального каприза до болезни, сведшей на нет все усилия сознательной жизни. За последний год я потерял семью, погряз в долгах, потерял службу. Игра забрала у меня все. Виновата ли игра? Нет. Виноваты ли окружающие? Нет. Виноват ли я сам? Скорее да, чем нет, но и здесь можно попытаться оправдаться, но я не хочу этого делать. Я хочу максимально простым языком донести до читателя всю опасность данного явления. Оглянитесь вокруг, что Вы видите? Если Вы живете в городе с населением свыше ста тысяч человек, обратите внимание на количество, а главное тенденцию развития, открываемых букмекерских контор. Обратили? А теперь посмотрите на клиентов, посещающих данные заведения. В основной своей массе это молодые люди, мужчины до 35 лет. Попробуйте спросить себя, насколько часто эти мужчины (хотя среди лудоманов немало представителей прекрасного пола, но лично я считаю эту проблему лишенной гендерного разделения) посещают эти заведения и кто из них признается в том, что все чаще и чаще они приходят сюда по привычке. Недавно меня шокировало откровение коллеги, которая в ответ на мой печальный рассказ, поведала мне о просьбе своего сына, учащегося средней школы, разрешить ему делать ставки. А теперь только вообразите себе истинный масштаб проблемы!

С пачек сигарет о вреде курения предупреждает Минздрав и наглядная агитация. О вреде алкоголя так же написано на этикетках бутылок. Где же предупреждение о возможном вреде от участия в спортивном пари? Где же предупреждение о возможной выработке стойкого привыкания при регулярных участиях в пари? Ни одна трансляция любого спортивного события не обходится без рекламы спонсора в лице очередной букмекерской конторы, где призывный голос диктора завораживающе говорит о том, что игра и азарт сулят скорые выигрыши. Но ни одна реклама, ни один диктор не расскажет Вам о том, чем на самом деле обернется для Вас игра.

Если Вы до сих пор не закрыли эту книгу, прочтите ее до конца, чтобы понять, насколько близка мне данная тема, но хочу заверить читателя в том, что до последнего момента я не могу сказать с уверенностью о том, как именно закончится данная книга. Она пишется в режиме реального времени и ее сюжет имеет определенность лишь в той части, что касается дел минувших, не подлежащих сомнению и изменению. Прошлое нельзя изменить, переиграть или забыть. Прошлое можно только осмыслить и принять таким, какое оно есть. Прошлое – это опыт. Бесценный опыт, но, чаще всего, обошедшийся нам слишком дорого. Мое прошлое, бесспорно, лишь подтверждает эту простую истину.

При всех трудностях, с которыми я столкнулся сегодня, мне искренне хочется выразить слова признательности тем людям, благодаря которым моя жизнь стала такой, какой она есть. В ней было все: любовь, страсть, подлость, предательство, драмы. Без всего этого моя жизнь была бы пресна и скучна до безобразия, и мне было бы абсолютно не о чем поведать Вам, уважаемый читатель. Теперь же мой опыт может послужить кому-то уроком, предупреждением или просто увлекательным чтивом, в любом случае, я надеюсь на то, что эта книга не оставит Вас равнодушным и не вызовет желания захлопнуть себя и выкинуть в мусорную корзину.

Спасибо.

Часть 1

Сегодня 23 сентября 2016 года. Мое имя Алексей, мне 32 года. Что заставило меня начать этот рассказ? Не стоит лукавить и пытаться обмануть самого себя, отчаяние и решительность, вот мои спутники на ближайшие дни, недели, месяцы, а возможно и годы.

Отчаяние потому, что надежды, как таковой, в моем сердце уже нет, а решительность появилась просто потому, что отступать дальше некуда. Я потерял все или почти все в своей жизни.

А что было в моей жизни? Все и даже немного больше. Все, что нужно человеку для счастья у меня было. Семья, друзья, работа. И все это я потерял, можно сказать, в один момент, а может быть я шел к этому не один год. Все зависит от точки зрения. За последние месяцы я скатился до состояния человека, который не гнушается подлости и обмана, готового идти на любую мерзость лишь бы утолить свою нижайшую потребность, эту постыдную червоточину своей души. Души заблудшей и не способной самостоятельно выбраться из бесконечной череды преступлений против самое себя. В этом очерке я попробую рассказать читателю все, что привело меня к тому, кто я есть сегодня. Попробую сам непредвзято посмотреть на свою жизнь со стороны стороннего наблюдателя. Быть может это уже ничего и не исправит в моей судьбе, но возможно поможет кому-то из читателей в его жизни. К сожалению, по прошествии достаточно долгих лет и мимолетного общения с некоторыми участниками повествования их имена могут не совпадать с реальными, но для сути повествования это не имеет решительно никакого значения.

Но обо всем по порядку. Впервые со спортивным тотализатором я познакомился примерно в возрасте 17—18 лет. Тогда, на пороге нулевых, это было очередным веянием свободного рынка, очередной возможностью заработка легких денег, очередной авантюрой для большинства наивных людей, вскормленных на представлениях об «американской мечте». В то время я работал администратором в компьютерном клубе и нет-нет да и посещал набегом ближайшую букмекерскую контору, делая несколько быстрых ставок, не особенно утруждая себя анализом статистики и прочих атрибутов серьезных игроков, да и в последствие себя этим занятием не баловал.

Ставки были смешны, результат предсказуем, а финансовые последствия для меня лично ничтожны. У меня не было средств, чтобы рисковать по-крупному, а мое сознание еще не было поражено страшным недугом настолько, чтобы затмить здравый смысл. Но начало было положено именно в это время. Именно тогда семя опасного порока пало на благодатную почву юношеского невежества, взросления в атмосфере финансового голода, семейного безразличия и культа денег. Возможно, именно тогда было положено начало конца.

Что представляла собой жизнь юноши указанного возраста в эти годы несложно понять, а некоторые из Вас вполне способны и сами вспомнить как проводили дни и вечера, живя в региональной столице нашей необъятной страны. Учеба, работа, спорт и вечерние посиделки-постоялки у какой-нибудь точки на районе города, где собираются молодые люди по интересам и возможностям. В моем случае местом сбора как раз и была небольшая площадка на территории школы, где располагался компьютерный клуб. Повальное подключение абонентов к компьютерной сети привело к тому, что договориться, собраться и встретиться в любое время стало проще простого. И каждый вечер компания из ребят и девчонок собиралась у входа в клуб, проводила время весело и непринужденно. Кто-то пил пиво, кто-то курил, но не было никакой атмосферы вражды, а конфликты возникали настолько редко, что о них не стоит и упоминать. Работа в клубе меня устраивала, но к чему-то большему я и не стремился просто потому, что смутно представлял себе, чего именно хочу от жизни. После окончания школы я взял паузу на год, затем поступил в юридический колледж с твердым решением продолжить обучение по специальности после его окончания. Только вот колледж я посетил от силы три раза, при поступлении – раз, на первую пару – два и в день, когда забирал документы – три. Увлекательная студенческая жизнь обошла меня стороной. В этот раз.

Помощь судьбы пришла неожиданно и, чего греха таить, не с самой привлекательной стороны. Однажды весной 2004 года, придя домой с работы, меня встретила мать с повесткой в руке. Первая реакция была очевидна и предсказуема: особенного желания служить у меня не было, а опыт, передаваемый из уст в уста теми, кто прошел через срочную службу в армии, совсем не вселял оптимизма в мое, расстроенное известием и перспективой, сознание. Но делать было нечего. Точнее сказать, нужно было принять верное решение и из всех возможных зол, т.е. родов войск, выбрать наиболее интересное и близкое мне. Стоит отметить, что именно в это время в России был популярен телевизионный сериал «Бригада» с Сергеем Безруковым в главной роли и как-то само собой в неокрепшем юношеском сознании демобилизованный пограничник Саша Белов стал эталоном в выборе перспективы на ближайшие два года жизни. А творчество Леонида Агутина и группы «Отпетые мошенники» с их композицией «Граница» добавили романтичности и брутальности сделанному выбору.

О сделанном выборе и желании проходить службу в рядах пограничных войск Российской Федерации я и заявил на комиссии в военкомате. Председатель комиссии был явно удивлен услышанным, а после изучения документов еще и озадачен, поскольку две висевшие статьи по здоровью явно осложняли перспективу совпадения моих желаний с возможностью их реализации, о чем мне и было сказано. И если одна из проблем могла вполне быть проигнорирована, выбирающей кандидатов стороной, то со второй требовалось решать вопрос в срочном порядке. И проблема была решена, оперативно и квалифицированно. Да и с точки зрения пользы для тела и дела все вышло как нельзя лучше. Кто-то из читателей озадачится вопросом, что же это за медицинское ограничение такое, которое решается быстро, но при этом способно стать препятствием к службе в определенных родах войск. И я отвечу – фимоз. Да, да, обыкновенный фимоз. Не буду вдаваться в подробности операбельного процесса нейтрализации данной проблемы, но стоит отметить, что в зрелом возрасте – это безусловно стало увлекательнейшим и непередаваемым приключением, добавившее изрядное количество адреналина в кровь пациента на хирургическом столе. Отдельное спасибо доктору и ассистентке за успешное вмешательство.

Пройдя сквозь немногочисленные испытания медицинской комиссии, я был допущен к желаемому, но тут вмешался хирург, рьяно забеспокоившийся о состоянии послеоперационных рубцов и уходе за ними. Проще говоря, меня начали снимать из состава команды на отправку для прохождения службы в пограничных войсках. Таким образом я был отцеплен от команды в Нальчик, затем в Анапу. Это сегодня я могу с уверенностью сказать, что если и нельзя слепо верить в Судьбу, то уж верить в наилучшее стечение обстоятельств мы просто обязаны. Последним шансом уехать служить по желанию была команда, направлявшаяся в один из городов Ленинградской области. И я должен был попасть в ее число, во что бы то ни стало. В конечном итоге мне удалось убедить хирурга, что все будет благополучно, я подписал соответствующие бумаги по снятию ответственности с врача и получил разрешение на отправку к месту прохождения службы.

На перроне вокзала нас было человек двадцать из состава воинской команды, а провожающих естественно сотни. Я был приятно удивлен количеством друзей и знакомых, пришедших пожелать мне удачи. Родственники, конечно, стояли особняком. Мать естественно в слезах. Картина из окна уходящего поезда, была приятной, а тревога, переполнявшая душу, как-то быстро улетучилась, оставшись на перроне вокзала. Я боялся неизвестности, но был готов ее принять.

Как это ни странно звучит, но действительность разочаровала. Причем разочаровала с точки зрения обывателя, привыкшего к абсолютно негативному образу армии. Конечно, нам повезло. Мы прибыли на службу в учебный центр, в котором был наведен почти образцовый порядок, а проявления такового явления как дедовщина были сведены к минимуму после трагического инцидента осенью 2003 года, когда в результате избиения от рук старших сослуживцев погиб один из курсантов учебного центра. Первый день после прибытия получился скомканным, а впечатления сомнительны.

Первым делом нас отправили в баню. О том, что представляет из себя это место, легко могут представить те, кто проходил срочную службу, а те, кто был лишен этой чести, но могут вспомнить славные времена Советского Союза, когда среди рядовых обывателей городской части населения страны были популярны общественные бани с их непередаваемыми атрибутами – алюминиевыми тазиками и сколотой плиткой в помывочных отделениях. К сожалению, парной в солдатской бане не предусмотрено, но хотя бы была горячая вода, что уже изрядно радовало большинство из нас. Кое-как намывшись, успев вдоволь погоготать над байками о «падающем мыле» и прочих россказнях всученных в наши головы, мы оказались перед странным выбором – отправить нашу одежду почтой домой или презентовать ее готовящимся к демобилизации старшим товарищам. Большинству из нас было плевать, что будет с теми тряпками, в которых мы приехали, ближайшие два года жизни нам предстояло провести в совсем иных костюмах, и мы с радостью обменяли свое тряпье на возможность постричься по-человечески и подобрать воинское имущество по своему размеру, а не абы как.

После бни нас ожидало знакомство с местной кухней. Вкусовые качества пиши в солдатской столовой того времени сложно передать словами, но представьте себе суп из кислой капусты, с добавлением мяса непонятного происхождения в качестве первого блюда. На второе предлагалось нечто, отдаленно напоминавшее рисовую кашу с мясом, но естественно данным продуктом оно было только на бумаге в отчете продовольственной службы. Есть это было решительно невозможно и большинство из нас осталось в этот и последующие дни голодными, но в дальнейшем из-за отсутствия выбора организм был вынужден привыкать к процессу принятия сомнительной пищи.

С особенной тревогой все мы ждали первой ночи в казарме. Представления о порядках мы еще не имели и о предстоящем этой ночью могли только догадываться. Не всем из нас, прибывших этим днем из Карелии, хватило коек в первом помещении казармы и трое или четверо из нас, в том числе и я, спали в ту ночь в соседнем, но сообщающемся помещении. После отбоя сержанты быстро прошлись вдоль рядов коек, дали команду на игру в «три скрипа» после чего казарма погрузилась в настоящую тишину, но не на долго. Три скрипа все-таки насчитали и в соседнем помещении прозвучала команда «подъем!», пацаны быстро повскакивали со своих коек и выстроились в одну шеренгу у стены. Нас, лежавших в соседнем помещении, эта участь не коснулась. После некоторого лирического отступления сержанта с использованием некоторых фразеологических армейских оборотов, включавших в себя сравнения с популярными животными, вымышленными чудовищами и просто медицинскими терминами, нашим товарищам было предложено проявить войсковое товарищество, чувство локтя и уверенно, без волн, совершить порядка ста приседаний дабы дать необходимый выход неуемной энергии и все-таки выполнить команду «отбой» на должном уровне. Честно признаюсь в том, что не знаю сколько в конечном итоге повторений упражнения пришлось выполнить моим товарищам в тот вечер, поскольку сон меня настиг гораздо раньше, чем их. А утром мне некогда было выяснять подробности минувшей ночи да и какой смысл выяснять то, что все равно повторится в скором времени? Пожалуй, на этом можно закончить первую часть моего повествования и перейти к одному из самых спокойных этапов моей жизни.

Часть 2

Июнь 2004 – декабрь 2005 годов. Об этом периоде жизни можно сказать как о самом спокойном, предсказуемом и судьбоносных этапах моей жизни во всей этой истории. Именно в Сосновом Бору и именно в начальный период службы я взялся писать. Что побудило наивного юнца, не видевшего жизни, толком не чувствовавшего женской ласки и до сих пор не знавшему женщину, взяться за перо, точнее ручку? Да все просто: представьте себя на моем месте: вокруг несколько сотен таких же молодых парней с разной степенью как физической так и психологической развитости, вырванных из привычной среды обитания, полными растерянности и тревожности. Нас согнали сюда из разных концов страны, посадили в классы, пытаются вдолбить в наши головы что-то полезное для службы, бесконечно тренируют базовые навыки субординации и армейских принципов. Представили? Насколько Вы лично готовы с головой окунуться в эту атмосферу, отбросив все то, что Вам так дорого и к чему Вы так привыкли? Вот и я не был готов к этой, по большому счету, деградации. Ведь ничем иным это привидение группы людей к общему знаменателю и не назовешь. Нельзя требовать одного и того же от разношерстной массы людей, нельзя ожидать от парня, выросшего и прожившего всю свою жизнь в благополучном, условно говоря, Питере и уроженца дальнего поселка из затерянной глубинки. Это по определению невозможно, а значит нужно уровнять их в своих возможностях. При этом не стоит упрекать меня в предвзятом суждении относительно степени развитости уроженцев тех или иных мест, у меня достаточно наглядных примеров как положительной, так и отрицательной характеристики данных персонажей и я не скажу, что первые, в конечном счете, находятся в выигрыше.

Что ж, теперь понятно, что взяться за ручку и бумагу мне пришлось скорее вынужденно, чем по велению сердца, а может быть обстоятельства пробудили желание, но так или иначе именно в этот период я начал писать. Тогда у меня появилась моя первая рукопись, представлявшая собой обычную тетрадь в клетку формата А5. Именно она приняла на себя весь безжалостный удар неокрепшего сознания, тосковавшего по привычному образу жизни, по друзьям, футболу, компьютеру, но не по семье. Да, я писал письма домой и не скажу, что эти письма достойны внимания, в них отражалось все мое состояние, вплоть до мелочей, и я очень сожалею о том, что в тот момент считал возможным писать об этом. К слову сказать, пожалуй, именно здесь я решусь в первый и последний раз затронуть в своем повествовании тему своей семьи. Мою семью очень сложно назвать оной в привычном для всех смысле этого слова. Семья для большинства из нас это оплот любви, понимания, заботы, воспитания и прочих человеческих качеств, добродетелей и символов благополучия. В моем понимании семья так же состоит из всего перечисленного, только вот наши представления далеко не всегда совпадают с реальностью. Нет, я не хочу сказать что-то плохое в адрес своих родственников, даже в мыслях подобного нет и не было, но если подходить к вопросу объективно, беспристрастно и критически, то я называл бы свою семью не более чем сосуществованием индивидов. Я не буду переходить на личности, не буду вдаваться в детали нашей жизни, приводить факты из истории. Я прошу принять это как данность, оставив на моей совести выраженное мной мнение. Если это повествование прочтут те, кто так или иначе знаком со мной лично, они смогут относительно верно сопоставить мои суждения со своими впечатлениями.

К сожалению, мои первые, не люблю я это пафосное слово «произведение», пробы пера пали жертвами трагической случайности. То ли кто-то из доброжелателей порекомендовал сержанту проявить крайнее любопытство к моей скромной персоне, то ли просто стечение обстоятельств привели к тому, что тетрадь с моими работами оказалась в его грязных руках. Я не знаю насколько должен деградировать человек эмоционально, насколько озлобиться внутренне на окружающий мир, чтобы причинять нравственное или физическое насилие своему ближнему. Можно спокойно относиться к подобным проявлениям, если они вызваны скорее фактором случайности, но когда человек делает это осознанно, упиваясь властью и наслаждаясь беспомощностью жертвы, это уже сложно воспринимать спокойно и пытаться понять. Именно с таким человеком и столкнула меня жизнь в этот момент. Именно от рук подобного персонажа пала в неравной схватке тетрадь, ставшая для меня отдушиной в настоящей клоаке общества. Да, да именно клоаке, иной более благозвучной характеристики данного места просто трудно подобрать. Все мы помним и знаем творения советского да и российского кинематографа, представляющие службу и быт в армейских рядах как финишную огранку юноши, пройдя которую он может с гордостью назвать себя мужчиной с большой буквы. Только вот реальность настолько далека от художественного вымысла, что почти теряется за туманной дымкой этих радужных мечт авторов. Нигде и никогда более в своей жизни Вам не представится более подходящего шанса столкнуться со всеми самыми отвратительными чертами человеческой сущности, не вынужденными проявлять себя под давлением действительно серьезных внешних жизненных обстоятельств, кроме как в водовороте армейской жизни. Именно в этой системе координат Вы легко найдете проявления практически всех пороков и несовершенств человеческой особи. Но стоит отметить, что именно здесь Вы сможете по достоинству оценить их противоположности просто потому, что заметить хорошее в окружении негатива крайне сложно, и тем большую ценность эти явления представляют для Вас лично.

Инцидент с уничтоженной тетрадью вызвал у меня вполне предсказуемую реакцию, неуправляемый гнев быстро перешел на затихающую истерику. Картина определенно неприглядная, но скрывать сей факт глупо. Существо я крайне ранимое, как говорится, с тонкой душевной организацией и не считаю слезы проявлением слабости, напротив это такой же выход негатива, как и безрассудное размахивание кулаками. В этот же день у меня состоялась беседа с начальником нашего учебного подразделения капитаном Л.¹, в котором он с пониманием отнесся к произошедшему, не стал подливать масла в огонь, но и проявлять снисхождение к моей натуре не счел нужным, в результате чего мне было рекомендовано взять себя в руки и заняться службой, а в специальном разделе личного дела появилась запись о сложностях с психологической адаптацией.

В течение нескольких последующих недель мы занимались различными видами подготовки, упорно тренировались на плацу, готовясь к самому торжественному и, не побоюсь этого слова, святому для любого сознательного сына своей Отчизны действу – принятию присяги на верность Родине. Не скажу, что сержанты гоняли нас до седьмого пота или как-то ретиво пытались донести до нас требования к строевому шагу и действиям в строю, но тот факт, что в эти дни я частенько просыпался от судорог в икроножных мышцах (на секундочку вспомним о занятиях спортом, а именно футбол и футзал были для меня немаловажной частью жизни) говорит о многом. Наконец-то настал этот знаменательный день. Курсанты учебного центра с честью вынесли это испытание, дали заветную клятву и в большинстве своем были отпущены в увольнительную на сутки. Моя группа поддержки на данном мероприятии была представлена моей мамой и ее сестрой, проживавшей на тот момент с семьей своей дочери в Петергофе, что совсем недалеко от места моей службы. Естественно, что это увольнение мы провели именно там. Я не могу сказать, что отчетливо помню эти дни, но мне оказали гостеприимство и я еще не раз приезжал к своим родственникам в Петергоф, за что им очень благодарен. Хотелось бы отметить тот факт, что супруг моей двоюродной (как же плохо я ориентируюсь в степенях родства) сестры на тот момент был действующим сотрудником военной прокуратуры и я не постеснялся попросить его посодействовать в обеспечении будущего моей службы, но были ли приняты какие-либо действия дабы исполнить сея просьбу для меня до сих пор остается загадкой, но существенных проявлений этого или фактов это доказывающих за последующие годы мною получено не было. Вернувшись в часть, я вновь погрузился в познание всех прелестей военной службы. Курс молодого бойца перешел в фазу завершения, мы, наконец-то освоились и привыкли к окружавшей нас действительности, и мал по малу втянулись в процесс службы. Череда дней заставляла забыться в своей тоске, а различные учебные упражнения все-таки действительно были полезны как для общего физического развития, так и для получения необходимых знаний военного ремесла.

Очередное построение на плацу нарушило мое душевное спокойствие. На часах три часа дня, мы выстроились на плацу для развода и уже минут пятнадцать томимся под изнуряющим солнцем. Кто был в Питере и окрестностях Финского залива прекрасно знают насколько безжалостно сочетание палящего летнего солнца и высокой влажности воздуха, поэтому данный факт стоит воспринимать всерьез. Внезапно привычный ход развода нарушила произнесенная кем-то из сержантов фамилия Вашего покорного слуги. Я не сразу осознал сей факт, и лишь повторная команда заставила меня вернуться в реальность и выйти из строя. Сделав два шага и доложив по форме, я оказался рядом с внушительных габаритов майором. Он еще раз поинтересовался моей фамилией и, удовлетворившись ответом, приказал следовать с ним. Сказать, что мне было не по себе, значит не сказать ничего. В моей голове пронеслись сотни мыслей, но ни одна из них не несла в себе ответа на логично возникший вопрос, что же произошло и чем моя скромная персона привлекла внимание офицера, своим внешним видом больше напоминавшего матерого бойца спецподразделений. Ответ был комичным донельзя.

Задолго до этого дня, когда мы только-только прибыли в расположение учебного центра и еще не вкусили всей прелести учебы, мы проходили через многочисленные бюрократические процедуры от простых анкетных опросов до психологического тестирования. И один из таких опросов, возможно, и стал отправной точкой или еще одной случайностью в бесконечной череде событий, определивших ход моей жизни. В штабе учебного центра мы, в который уж раз, вновь и вновь озвучивали свои анкетные данные, по очереди садясь перед оператором персонального компьютера и отвечая на его вопросы. В кабинете раздался звонок и ефрейтор неожиданно быстро удалился из помещения, оставив меня скучать в одиночестве. Наличие неопределенного количества свободного времени и откровенная тоска по компьютерной технике сделали свое дело и я, забыв о возможных последствиях, начал ознакомительные мероприятия с представленным образцом вычислительной техники. Минут через пять ефрейтор вернулся и, пожалуй, мне повезло, что вернулся он один. Заметив мое любопытство, он поинтересовался степенью моей подкованности в данном аспекте и, получив ответы на свои вопросы, вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей. Естественно, что об этом инциденте я забыл уже к вечеру того же дня, но ничего в жизни не случается просто так, в чем я на собственной шкуре и убедился много позднее.