Loe raamatut: «Детективное агентство «Утюг». Новый год в Потайном переулке»

Font:

Художник Виктория Самсонова


© Олейников А., 2025

© Оформление. Строки, 2025

История первая

26 декабря


– Да ровнее ты держи!

– Я и держу!

– Да где ты держишь, если она криво висит! У тебя вообще глазомер есть?

Клим опустил руки и свирепо посмотрел на Еву.

– Знаешь что?

– Что?

– Сама вешай!

Клим ослабил верёвку; ему хотелось, конечно, грянуть луну об пол с размаху, чтобы во все стороны папье́-маше́ полетело. Но он осторожно опустил макет вниз, потому что был человеком взрослым и ответственным, не то что это инфантильное дитя кулис и софитов.

– Клим! Ну куда ты, Клим! А кто луну будет вешать?

Клим раздражённо фыркнул, спускаясь по лесенке. Сердце его кипело, и только стакан чая мог его успокоить.

На последней ступеньке он остановился.

Серое небо роилось крупными хлопьями снега, которые падали на гирлянды, протянутые от дома к дому, на вывески магазинов, на громады двух открытых сцен (их заканчивали собирать монтажники), на вагончики гримёрок, упрятанные за боковые порталы, на ларьки, которые кое-где уже засветились приветливыми окошками, на разноцветные шатры, в разнообразии уставившие мостовую, на рабочих, прохожих, актёров – всех, кто собрался в Потайном переулке по случаю скорого открытия театрального фестиваля детских и подростковых коллективов «Рождественские гуляния».

Всю неделю, с двадцать пятого по тридцать первое, любительские театры будут без перерыва показывать спектакли на тридцати открытых сценах в Москве. Здесь, в Потайном переулке, их две – по одной в каждом из концов, и ещё цирковой шатёр возле памятника Гоголю.

Снег падал на шапки и рукавицы и в дымящиеся стаканы с чаем: снег тоже хотел посмотреть на представление. Но первые спектакли начнутся только завтра в середине дня. А пока театры обживали временные жилища, распаковывали реквизит и спорили про места в гримёрке.

Клим поймал на перчатку снежинку. Подумать только, пролететь несколько километров, чтобы растаять в чае. Нет, он такого допустить не может.

Клим слизнул её.

Рядом встала Ева, покосилась, вздохнула. Протянула половинку батончика мюсли, которыми питалась в перерывах между кефирчиками.

– Совсем оголодал, да?

Клим нахмурился, но мюсли взял.

– Наверное, луна ровно висела, – признала Ева. – Показалось снизу, что покосилась…

– Её вообще не надо было сейчас поднимать! – возмутился Клим. – У вас первое выступление только завтра.

– А проверить механизм? Что, если бы заело в самый важный момент?! – парировала Ева, и Клим вспомнил, почему он только что ушёл со сцены. Потому что чай с печеньками значительно лучше, чем тиранша Ева Аппельбаум. Они с Гришей даже не занимаются в театральной студии, а она запрягла их по полной программе!

Ну хорошо, Гриша хоть краешком, но причастен: играл призрака в «Кентервильском привидении». Так сказать, вступил в секту, попался в липкие руки трагиков и комиков. Но он, Клим Караваев, человек невинный и совершенно не театральный, здесь что забыл?

Не своей волей ты тут, Клим, а только волею пославшей тебя директрисы Евы исполняешь тяжкие обязанности рабочего муравья: туда отнеси, сюда подай, там привинти, здесь оторви и немедленно выбрось.

А между прочим, у него ещё школа. Уроки. Теоретически. Контрольные, правда, он все сдал на прошлой неделе, но всё же он тут прогуливает родную школу ради чужого фестиваля!

И никто не ценит его жертв.

Ева посмотрела на лицо Караваева, которое совсем не озарилось радостью от вкуса мюсли: ни кокос, ни семена чиа, ни даже суперполезные для всего Клима целиком ягоды го́джи его не веселили. Жевал он батончик как глину.

Болван бесчувственный, Ева ему последний кусок отдала, чтобы исцелить раны гордости.

Караваев, одно слово.

– Мало ли что случится… – продолжила она и посмотрела на афиши.

Их студия «Мельпомена» ставила «Ночь перед Рождеством». Вариант беспроигрышный, Ева в роли Оксаны, Аня в роли царицы Екатерины – огонь, всем бы такую императрицу. Ева не сомневалась в успехе, но всё же нет-нет, а и поглядывала на соседние афиши. Школа «Маленький принц», студия «Самоцветы», театр марионеток «Мефисто» – это их коллеги и одновременно конкуренты, с которыми им придётся делить сцену все шесть дней. Каждый театр готовит свой лучший спектакль, каждый надеется на победу в фестивале. Три миллиона лучшему коллективу!

Понятно, что страсти уже кипят. Еве прямо виделось, как скрещиваются взгляды руководителей театров, как воздух вибрирует от напряжения. Вон сцена в том конце переулка, где шумно разворачивается студия «Юные гении» из Кузьминок. Евгений Вазгенович, их преподаватель, оказывается, давний знакомый Анны Арменовны. Вернее, давний соперник. Как только они приехали, подскочил и давай вертеться возле сцены, носом водить, чуть ли не в реквизит заглядывать. И вопросами сыпать: что, да как, да что будете ставить, да каким составом. Как будто в программе фестиваля не написано!

Анна Арменовна, конечно, его с каменным лицом спровадила, но Еву-то не обманешь, у неё глаз-алмаз, слух-эхолот и верное чутьё сыщика.

Если Караваев думает, что перед ним театральный фестиваль, то он сильно ошибается, – перед ним сцена страстей человеческих: скандалы, интриги, расследования так здесь и роятся, и потому всё должно быть… быть идеально!

Ева чихнула.

Клим флегматично дожевал мюсли. Тряхнул своей дурацкой косичкой.

– Иди в гримёрку, погрейся, – сказал он. – Я какао принесу. Будешь?

В конце концов, ей же нужны калории, чтобы двигаться и творить. Да, именно для этого.

Ева кивнула.

– Я погреюсь, потом в палатке буду, с Аней. – Она кивнула в сторону небольшой шаткой палаточки, внутри которой стоял прилавок, а на прилавке термос с ягодным чаем и театральными пряниками: их накануне напёк Гриша.

Этой зимой Григория Алтынова обуял бес наживы и демон предпринимательства. Сначала на школьной осенней ярмарке он затеял выпекать и продавать вафли, для чего притащил с балкона древнюю советскую вафельницу – тяжёлую, как танк, и такую же зелёную. Ева подозревала, что её и правда изготовили на каком-то военном заводе, потому что вафельница выглядела так, как будто по приказу командования могла отразить инопланетное нападение. Вафли при этом она пекла исправно, и Гриша заработал целых шестьдесят рублей. Учитывая, что на ингредиенты он потратил шестьсот, сделка вышла так себе. Но это его не остановило: Гриша сделал вывод, что ему нужны инвестиции, и решил продавать ненужные книги из дома, для чего разграбил бабушкину библиотеку.

Когда бабушка увидела, что на газетке у их подъезда лежат десять томов «Памятников мировой литературы» (скучных зелёных книжек, по определению Гриши), она коршуном слетела вниз, и дальше произошла эпическая и очень трагическая сцена из какого-то древнего литературного памятника.

После чего Грише, грубому гунну и неграмотному варвару, вообще запретили смотреть в сторону книжных полок.

Но тут, ему на радость, случился театральный фестиваль, где он планировал серьёзно заработать на пряниках и ягодном чае. Он умудрился уломать не только Анну Арменовну, но и менеджеров фестиваля!

Зачем ему нужны деньги, оставалось загадкой: Григорий упорно отмалчивался. Аня чуяла неладное: или он присмотрел себе бездомного трёхметрового питона, или собирается завести семейство капиба́р.

Так что теперь Аня стояла за прилавком, и снег засыпал палатку вместе со всем Потайным переулком. Гриша пообещал поделиться выручкой с продаж, а ей как раз нужен новый чехол на телефон. Сам Гриша помогал таскать сумки с реквизитом и костюмами, но вскоре уже отвлёкся и теперь болтал с механиком театра марионеток «Мефисто».

А где же Ева? Клим встал с какао перед сценой и озирался, как Траво́лта в древнем меме. Снегопад усиливался.

Динамики у него над головой закашлялись, захрипели и выплюнули искажённый звук рождественской мелодии, разумеется с колокольчиками.

Под эти пережёванные колокольчики Ева выпорхнула из дверей магазина напротив, мило распрощалась с продавцом и подбежала к Климу.

– Ой, спасибо! – Она взяла стакан с какао, отпила, зажмурилась. – Какой кайф! То, что надо! Спасибо!

– Не за что, – сказал Клим, глядя на неё. Снежинки дрожали у неё на ресницах, ложились на берет, и Ева в белом пальто и красном берете вся была как белая роза, на которую уселся красногрудый снегирь.

– Ты там грелась?

– В аптеку забежала, капли покупала. Не хватало ещё заболеть накануне фестиваля. А там напротив обменник и ювелирный бутик.

Ева небрежно махнула назад, и Клим взглянул в указанном направлении.

– «Кольетта. Авторские украшения», – прочитал он. – Колечки мерила?

Ева закатила глаза.

– Да там всё такое дорогущее, что только посмотреть можно, и то издалека. Белое золото, австралийские опалы, авторский дизайн. Ужас! Но очень красиво.

Она помахала продавцу, который ещё стоял под козырьком магазина, выдувая клубы морозного пара, и с любопытством разглядывал работу сложного механизма фестиваля. Продавец помахал в ответ.

– И продавец прикольный, он мне целую лекцию про камни прочитал, – сказала Ева. – Вообще, он, кажется, хозяин этой «Кольетты». Антон зовут.

– Название дурацкое, – заметил Клим. – Кольетта, в смысле. Да и имя так себе.

– А ты бы как назвал? «Серебряный винтик»? «Золотой шпунтик»?

Клим помрачнел. Зря он всё же купил ей какао, не стоило. Он и сам не понимал, почему взъелся на этого продавца. Не выспался, наверное.

Мимо, разбрызгивая снег, прокатил сначала парень на фэтба́йке – снежном велосипеде с широкими шинами, а потом девушка на неведомом устройстве: вроде как самокат, но вместо заднего колеса у него была гусеница.

– Что это? – Ева чуть не выплюнула зефирку.

– Зимний электросамокат, – объяснил Клим. – Ты не видела? В конце Потайного переулка пункт проката открылся. Там и фэтбайки, и электроснегокаты, и мотосноубо́рды, и даже мини-снегоходы. Все на электричестве.

– Господи, скоро дети в песочнице будут электроэкскаваторами кули́чики строить, – пробормотала девочка.

– Так уже…

– Всё, я к Ане пойду.

Ева взмахнула рукавом пальто и как лебедь белая поплыла над растоптанным снегом к палатке на углу. А Клим пошёл вешать луну. Но вешал он её недолго, потому что сначала у него телефон заиграл имперский марш из «Звёздных войн» – долго и настойчиво, а потом, когда Клим, ругаясь, дотянулся-таки до телефона, играть перестал. Зато за кулисами показалась Ева, запыхавшаяся и взволнованная.

– Там у нас пряники украли!

– Чего?! – Клим чуть не выронил отвёртку и поспешил на место происшествия. К гадалке не ходить, Ева снова возьмётся за старое! А он-то думал, что агентство «Утюг» взяло отпуск. После летних ураганных расследований, которые чуть не закончились распадом агентства, когда Ева решила, что все они состоят в преступной группе суперзлодея Капитана Правосуда (на роль которого был назначен, Клим, кстати), они взяли паузу. Ева укатила в Турцию, Алтыновы – в автопутешествие по Русскому Северу, а Клим – к бабушке в Подмосковье, в СНТ «Самосад». Потом пришёл сентябрь на мягких кленовых лапах, захватил их, как кошка котят, и потащил по кочкам нового учебного года. Так что за осень им удалось только немногое: раскрыть тайну пропажи самоката из третьего подъезда (плёвое дело, утащил курьер, нашли за два дня с помощью Бориса Николаевича и сержанта Прокопенко), ещё выяснить, кто ворует семена партизанского садовода Семёна Кузьмичёва (ещё проще: это была белка Маруся, проживавшая на большой сосне, дупло номер два, если считать от корней), ну, и узнать, кто курит на площадке третьего этажа в подъезде Евы (оказалось, рабочие из квартиры сорок шесть, за что их покарали продолжительной лекцией о вреде курения). И всё.

Клим уже забывать стал, что он детектив-механик агентства «Утюг».

Но разве с Евой забудешь? Вот она: глаза горят, кроссовки скользят по снегу, вот-вот грянется розовым носом о мостовую…

– Спасибо! – Она выровнялась и освободила плечо от цепких пальцев Караваева, который едва успел её поймать. – Чуть не грохнулась, вот ведь снежище! Ну что, вот оно – место преступления! Фиксируй, Клим!

– Что именно? – уточнил Клим, оглядывая палатку и грустную Аню, которая пила ягодный чай.

– Да вот же! – Ева возмущённо ткнула в пустое место с краю прилавка. – Вот тут! Два пряника с белой глазурью, имбирных!

– И что надо сделать?

– Ну, отпечатки пальцев снять! Следы обуви! Не знаю, что ещё… феромо́нный след.

– Чего? – опешил Караваев.

– Ну, феромоны – это такие вещества, которые выделяют все живые существа…

– Я знаю, что такое феромоны! Но откуда ты про них знаешь, Ева?

– Я что, совсем глупая? – обиделась девочка. – Я книжки читаю, между прочим. И видео смотрю. Познавательные.

Клим сверлил её взглядом.

– Ещё у мамы были духи́ с феромонами, прикольные, – призналась она. – Но я про феромоны и правда знаю, их, например, собаки чуют, когда взрывчатку или наркотики ищут.

– Вот! – Клим поднял длинный костлявый палец. – Именно! Собаки. Ты у меня хвост видишь? Уши? Большой розовый язык? А ты, Ань?

Аня покачала головой.

– Я, короче, пошёл луну дальше вешать, – сказал Караваев.

– Ну, Климушка, погоди! – взмолилась Ева. – Надо же Грише помочь, мальчик так старался, пёк эти пряники. Старался же, Ань?

– До полуночи пёк, до двух часов глазурью раскрашивал, – заметила сестра. – Всю кухню шоколадом заляпал.

– Ты что? Бросишь друга в беде? – Глаза у Евы были как зелёные звёзды, и на каждой реснице дрожало по растаявшей снежинке, умножая вдвое блеск её глаз.

Караваев вздохнул.

– Скажи честно, что сама хочешь расследовать пропажу пряников, – сказал он.

– Конечно хочу! Хочу нести справедливость и возмездие!

– Во имя луны?

– Терпеть не могу матроски, – отрезала Ева. – Так ты поможешь?

– Да как?! – Теперь настала очередь Клима закатывать глаза. – След брать я не умею. Ни одна собака не возьмёт его по такой сырости, с такой толпой вокруг. Отпечатки тоже нет смысла искать. Во-первых, снег; во-вторых, тут их столько, что нам это ничего не даст: ни похитителя, ни пряников всё равно нет, а какую тебе пользу принесут рандо́мные отпечатки?

– Когда найдём пряник, по ним уличим похитителя!

– Ань, когда их утащили? – спросил Клим. Похоже, только суровые факты заставят Еву отступить.

Аня пожала плечами.

– Полчаса, может, час назад. Не знаю, тут много народу было, я продала штук семь пряников и чая ещё стаканов десять.

– Чтоб сожрать один пряник, надо минуты три. На два пряника – пять, – подытожил Клим. – Ну, десять, если смаковать.

– А камеры?! Тут они на каждом углу.

– Ты ещё к ним доступ получи, – сказал мальчик. – Никто ради пряников и со стула не встанет. И потом… где пострадавшая сторона? Где наш потерпевший кондитер?

– Так ищет! – всплеснула Ева руками. – В отличие от тебя! Носом землю роет.

– А надо головой, а не носом.

– Гриша хоть что-то делает!

– Он лицо заинтересованное, потому и роет. А я лицо незаинтересованное, – мрачно сказал Клим. – А она вот – лицо замёрзшее! – Он указал на Аню. – Ты бы подменила подругу? Она же тут задубела. Не стыдно?

– И подменю! Как раз собиралась! – вспыхнула Ева. – А ты стрелки не переводи, лентяй.

– Я лентяй? – вскипел Клим.

– А кто?

– Да ты сама…

– Что я? – Ева подскочила, потянулась, задирая голову и глядя снизу вверх на Караваева. Ох уж этот розовый нос, эти пушистые ресницы и невыносимые изумрудные глаза! Климу ужасно хотелось сделать что-нибудь, о чём он, как взрослый и ответственный человек, будет потом горько сожалеть, но тут, к счастью, на сцену бушующих чувств ворвался Григорий Алтынов.

Он вывернул из-за театральной тумбы, поднырнул под лестницей, на которой осветители вешали дополнительные гирлянды к уже горящим над Потайным переулком ста тысячам лампочек, проскользил по плитке и затормозил грудью о прилавок.

– Анечка! – прохрипел он. – Сестрица! Дай чайку хлебнуть, помираю!

– Пряники нашёл? – спросила Аня, наливая чай.

Гриша замотал головой, тяжело дыша, и только жалобно застонал, когда строгая сестрица отвела стакан в сторону.

– Так, братец Иванушка, прежде чем в козлика превращаться, рассказывай.

Алтынов-младший облизал губы, выпучил глаза, как кот в сапогах из мультфильма про Шрека, и сестра смягчилась.

Гриша принялся шумно пить, прихлёбывая и причмокивая, словно редкое животное на водопое в саванне.

С кем, как говорится, поведёшься.

– В общем… я не нашёл… пряников… даже крошек нет!

– Закономерно, – заметил Клим, который отошёл от главы агентства, чтобы она не попалась ему под горячую руку. Теперь он стоял поодаль, загадочный и весь в чёрном: тактические штаны с тактическими карманами, в которых множество полезных устройств, чёрная футболка (её не видно) под чёрным ху́ди с налокотниками и острым, средневекового вида капюшоном. Поверх худи чёрный же утеплённый жилет, тактические перчатки и тактические ботинки. Всё это придавало ему чрезвычайно тактический и романтический вид. Особенно когда его засыпа́л снег. Белое на чёрном – очень тактически.

– Но! – Гриша всосал остатки чая и торжествующе выдохнул. – Я кое-что узнал! – Он смахнул с лица волосы: он с лета их отращивал, чтобы получить роковую чёлку на пол-лица. Аня подозревала, что это влияние некой таинственной красавицы из его класса, но брат не признавался – просто говорил про крутую причёску и периодически топил свою чёлку в супе или чае. Караваев уверял, что Гриша таким образом запасается на зиму полезными веществами, на что Ева тыкала пальцем в косичку Клима и спрашивала, на сколько лет у Караваева пропитания припасено.

Клим не отвечал, ибо у настоящего мужчины есть несколько правил: не беги от медведя, не ешь незнакомых грибов и ягод и, ради всего святого, игнорируй Аппельбаум.

– И что же? Не томи, – первой не выдержала Ева.

– Короче, пряники свистнул бездомный! Мне Виктор Александрович подсказал.

– Кто? – удивился Клим.

– Руководитель театра марионеток «Мефисто»! – кивнул Гриша на сцену. – Они же с нами выступают на одной сцене.

– С вами, – поправил Караваев. – Я тут просто луну вешаю, а мне мешают.

Ева фыркнула.

– В общем, Виктор Александрович видел, как один бездомный болтался тут по переулку, причём с ним были кошки.

– Какие именно? – уточнила Ева.

– Погоди… – Клим не поверил своим глазам. Только не это. Пропажа пряников распахнула портал в ад. – Где ты взяла блокнот?

– Он всегда со мной! – Ева навострила карандаш. – Так какие кошки, Гришенька?

– Кажется, на одном плече у него сидела белая, на другом – чёрная. Не уверен. Некоторые говорят, что на голове у него сидел манул. Ну, или это просто шапка-ушанка, они вообще похожи.

– Хватит бредить! – возмутился Клим. – Мы реально будем расследовать похищение пряников бездомным? А свидетели у нас – две кошки и шапка-манул?

– Не-сом-нен-но! – подняла тонкий палец Ева – точь-в-точь как совсем недавно Клим. – Дело о похитителе пряников объявляется открытым! Наши подписчики истосковались.

– Да они уже все разбежались, Ева! Остановись!

– Вот сейчас и прибегут обратно! И друзей приведут.

– Ребята, ну хоть вы скажите ей! Я что, тут один нормальный остался?!

– Иди луну вешай, у нас ещё полно дел!


Tasuta katkend on lõppenud.

Vanusepiirang:
12+
Ilmumiskuupäev Litres'is:
10 juuli 2025
Kirjutamise kuupäev:
2025
Objętość:
112 lk 21 illustratsiooni
ISBN:
978-5-00216-318-2
Õiguste omanik:
Строки
Allalaadimise formaat:
Audio
Средний рейтинг 4,1 на основе 1093 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,6 на основе 1124 оценок
Tekst, helivorming on saadaval
Средний рейтинг 4,7 на основе 389 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,6 на основе 171 оценок
Tekst
Средний рейтинг 4,8 на основе 445 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 433 оценок
Tekst
Средний рейтинг 4,9 на основе 1610 оценок
Tekst, helivorming on saadaval
Средний рейтинг 4,1 на основе 143 оценок
Tekst, helivorming on saadaval
Средний рейтинг 4,7 на основе 1945 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 5311 оценок
Audio
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Audio
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Tekst, helivorming on saadaval
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Tekst
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Tekst, helivorming on saadaval
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Tekst, helivorming on saadaval
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок