Loe raamatut: «Третьего нет (Tertium non datur)»

Вопрос стоит так: сможет он это сделать?

Японцы говорят, не попробуешь – не узнаешь. Он оторвал пальцы от руля, присмотрелся. Не тряслись ни в малой степени. Даже странно, будто бы он приехал за покупками, а не собирался убить человека. "Быть может, у меня психическое отклонение? – помыслил вслух. – Должно же присутствовать волнение, сердцебиение… у некоторых убийц потеют ладони, повышается температура".

Знакомых японцев у него не было, поговорку услышал от Эльзы Мендель. Эльза… он заметил, что превышает скорость, немедленно отпустил педаль акселератора, Эльза сделала для него многое, без неё он не получил бы образования. Подружки называли её Железная лошадь. Он доискивался до корней этого прозвища и обнаружил, что Эльза придумала его сама – любила Ремарка, таскала в сумочке замызганный томик. Железная лошадь работала на Игл-стрит, у отворота в городской парк (там были удобные лавочки, и прикормленный сторож). Она надевала красный атласный комбинезон поверх платья в горошек, перетягивала волосы ленточкой. Смотрелась королевой, решившей вымыть окна. Мэр приподнимал шляпу, встречаясь с ней на улице, и вежливо желал здоровья. А почему? Потому что Железная лошадь педантично относилась к своим обязанностям, и не существовало такой просьбы клиента, кою она отказалась бы выполнить. За соответствующую плату, естественно. Совсем, как… железная лошадь.

На фасаде Tops Friendly Market (сеть американских супермаркетов) гнездились камеры видеонаблюдения. Несколько штук смотрело на парковку. Он проехал чуть дальше, сбросил скорость до минимума, как бы лениво и нехотя перевалил через бордюр, проехал вдоль глухой стены кинотеатра и, вывернув руль до упора, оказался на асфальте у желтой крайней полосы.

Камеры… камеры, это кажущееся преимущество. Эльза частенько приговаривала, что любое достоинство может оказаться недостатком: "Однажды перед Рождеством мне посулили сотню баксов. Парень, который сделал предложение, облизывался и смотрел на меня, словно Вашингтон на конституцию. Считал сотню достоинством. Потом мы стали разбираться, что к чему и выяснили, что на его основное достоинство невозможно подобрать презерватив – такое оно большое. Я отказала. Преимущество обернулось недостатком". Он спросил, что сталось с той сотней, Железная лошадь ответила, что деньги – единственная вещь, которая никогда не подведёт: "Они остались у хозяина".

Местечко, где он остановился, располагалось недалеко от выхода, однако сюда не смотрели камеры. Рядом припарковалась тойота "Ярис", цвета коралловый лосось. На зеркале заднего вида висела лохматая рыжая лисичка.

Он натянул бейсболку и вышел из машины.

…через двадцать минут вернулся. Рыженькая лисичка как раз заканчивала укладывать покупки.

– Простите! – окликнул, – вы мне не поможете? Я совсем растерялся, жена попросила купить… – он пожал плечами, как это делают маленькие обиженные дети, взмахнул упаковкой "Кэфри плюс".

Рыжая улыбнулась и подошла, не подозревая опасности. Всё произошло легко и просто. Настолько легко, что даже мелькнуло разочарование – жертва должна сопротивляться, бороться.

Он повернулся к рыжей боком, ткнул пальцем в коробку, якобы в текст. Затем перевёл левую руку, как бы намереваясь взять девушку за талию, меж тем, рука не задержалась на талии, она взметнулась вверх и запечатала рыжей рот. Правая рука, тем временем, вынула из кармана электрошокер. Один длинный разряд в область сердца, и девица обмякла, как… "как плюшевая лисичка".

Уложив тело на заднее сидение, он поднял упавшую коробку, без суеты переложил продукты в багажник. Народу на парковке не было, никто ничего не заметил. Тележка рыжей откатилась к разделительному брустверу, её следовало бы вернуть, однако существовала угроза попасть в поле зрения камеры. Мобильный телефон жертвы он положил под колесо машины, подумал, что это бестолково, но ничего лучшего на ум не пришло: "Во всяком случае, это естественно". "Тойоту" поставил на сигнализацию, ключи сунул лисичке в сумочку. На Джинесси-стрит выезжал таким же способом, каким и заехал – вдоль тыльной стены кинотеатра.

***

Tops Friendly Market.

Первым делом Бишоп закурил. Вытряхнул из пачки горбатую последнюю сигарету и засмолил. Он всегда так поступал. Ритуал. Утром, лишь только открывались глаза, проверял оружие и закуривал. Иногда закуривал, а потом проверял. В далёком прошлом между этими двумя событиями умещалось третье занятие – пятнадцатиминутная бодрящая порнушка… для душевного здоровья. Но это в прошлом. Нечего и вспоминать.

Зазвонил телефон, Бишоп – прищуривая глаз от дыма – посмотрел на экран. Звонил шеф полиции Оукс.

– Послушайте, Бишоп… – заговорила трубка. Шефа назначили недавно, посему он обращался к сотрудникам по фамилии, остальные коллеги звали Бишопа кратко – Би.

Оукс просил подъехать к супермаркету "Топс" на Джинесси-стрит:

– Поступило заявление о пропаже девушки, разберитесь что к чему. Я не думаю, что это серьёзно, но… – Оукс взмахнул ладонью, как жен-премьер (герой-любовник); Бишоп не мог этого видеть, однако вообразил в красках. Би недолюбливал нового шефа. За артистизм, за наглаженную рубашку, за французский парфюм.

– Гейтс уже там, – договорил шеф. – Он вам поможет.

/Стэнли Гейтс – напарник и давнишний приятель Бишопа.

Чтобы не испортить утро окончательно, Бишоп не стал возражать:

– О’кей, – выговорил сдержано.

– Вот и отлично! – шеф положил трубку.

К приезду детектива Бишопа, офицер Гейтс собрал кое-какие сведения и кое-какие улики. А именно: на парковке присутствовала закрытая "тойота" (свозь заднее стекло просматривались пакеты с покупками), была оставлена тележка (уборщик вернул её в зал… строго говоря, определить какая именно тележка осталась на парковке не представлялось возможным). Плюс пакет с "останками" телефона (тот же уборщик подмёл крошево и выбросил в мусорный бак).

– Послушай, Стэн, – Бишоп опять закурил. Слово "опять" здесь лишнее: Би прикуривал новую сигарету от окурка предыдущей. – Зачем вся эта херня? Чего ради возимся?

– Есть кое-какие данные, – ответил Стэнли Гейтс. "Кое-какие" было его любимым словечком. – Видишь даму в сером коверкоте? Это мать Сандры Блю.

– Сандра, стало быть, пропавшая девица?

– Именно. Вчера днём она позвонила матери и сказала, что заедет за продуктами. Потом исчезла с радаров.

– Не перезвонила? – уточнил Бишоп.

Вместо ответа, Гейтс поднял пакет с обломками телефона.

– И не вернулась домой.

Бишоп кольнул женщину (мать) взглядом, мадам категорически ему не понравилась. Губы женщины казались излишне алыми, фарфоровые стоматологически-безупречные зубы умещались в ротовой полости какие-то чудом. Настолько их было много.

Закрывшись ладонями, детектив рассмотрел внутренности "тойоты".

– Вторые ключи есть? – матери. – Привезите, пожалуйста.

Гейтсу:

– Что по девице? Имеются кое-какие данные?

– Двадцать два года, закончила колледж, посещает курс французской поэзии. Постоянной работы не имеет, зато имеет намерение свинтить в Нью-Йорк.

– Это мать так сказала? – зло и быстро переспросил Би.

– Да.

– Что ж ты мне голову морочишь?

Вскорости вернулась мать, протянула ключи, но детектив их не взял – отгородился ладонями. Сказал, что нет повода для беспокойства:

– Ваша дочь объявится в ближайшие часы, мэм. Она осталась без телефона и…

– Моя дочь не такая! – вспыхнула женщина. – Что вы себе позволяете?

– Не такая какая?

– Она не имеет порочных знакомств, ночует дома, а из подруг у неё только… – градом хлынули слёзы, – только приличные девушки!

– Двадцать два года, мадам! – детектив взял ключи. – Чего вы хотите? В этом возрасте естественно сорваться с места в одно мгновение и отправиться на… вечеринку или на встречу с подругами. Вспомните себя в её возрасте.

Мать покачала головой.

– Хорошо, – согласился Бишоп. – Сейчас мы посмотрим записи камер, вы сами увидите, что нет повода для беспокойства.

На записях было видно, как Сандра собирала в тележку продукты, как расплатилась. Как вышла из магазина. Вела себя спокойно, естественно. Перекинулась парой слов с кассиршей, улыбнулась.