Loe raamatut: «Мамба в Сомали: Чёрный передел»
Глава 1. Люба – значит, Любовь!
– Змееголовый, проведи сквозь ночь! Покажи путь! – тихо прошипел я в сторону и подхватил Любу на руки.
– Вот вечно тебе неймётся, Мамба, – тут же на грани слуха послышался лёгкий шелест его речи. – Ладно, щассс Зану скажу. Он хоть и зол на тебя, но поможет. Мы – Боги – всегда верны данным обещаниям.
Не вступая в полемику, я лишь хмыкнул на его слова. Через пару минут у меня перед глазами высветилось нужное направление и, оскальзываясь на влажных от ночного тумана камнях, я двинулся вперёд. Нужные эликсиры помогали хорошо видеть дорогу, а выносливость позволяла легко нести на плечах девушку, которая не могла самостоятельно идти без обуви.
Я упорно тащился всю ночь, и ранним утром мы вышли на дорогу, ведущую в сторону Душанбе. Чуть погодя послышался гул двигателя, и вскоре нас нагнал военный грузовик, на котором ехали пограничники.
– Вот это да! – удивился офицер, сидевший в кабине машины. – Негр и девушка! Откуда вы?
– Да вот, – проговорил я, – помогали людям в Гиссарской долине, а девушка ушла в горы и провалилась в какое-то ущелье. Меня на поиски снарядили. Долго искал, наконец-то нашёл, почти отчаялся. Все ушли, а я не терял надежду и искал до последнего. Мы с ней вместе работали в Эфиопии, а потом я приехал сюда за ней, – сбивчиво и отчаянно волнуясь на публику, ответил я. Но они мне поверили.
– А, ну тогда понятно. Садитесь.
– Нам нужно в аэропорт.
– Мы туда и едем. Правда, в военный.
– А нам с Любой без разницы, главное побыстрее убраться отсюда.
– Нет проблем. Отвезём и даже подскажем, с кем можно договориться.
– Нет, – резко передумал я, – лучше подбросьте нас до общежития, а потом мы сами как-нибудь.
Лейтенант кивнул и действительно довёз нас до общаги. Люба забежала в неё только для того, чтобы помыть ноги и надеть кеды. Я в общагу не входил: незачем мне там светиться. Вскоре Люба, чуть прихрамывая, вышла с вещами и, обняв меня, заплакала. Мне же было не до сантиментов и, найдя такси, я велел водителю ехать на гражданский аэродром. Все ножи пришлось выкинуть: не пригодились они мне. Ну, да ничего, и так бывает: готовишься к худшему, а всё получается значительно проще. А то и вовсе обходится без насилия, но это редко случается. А вот на самолёт ножи пронести уже не получится.
Купив билеты на самый ближайшим рейс, направляющийся в Алма-Ату, я как мог поддерживал постоянно всхлипывающую Любу. Она успокоилась только тогда, когда самолёт взлетел, и в иллюминаторе показалась бескрайняя череда снежно-белых облаков.
– Как я люблю тебя, Бинго! – прошептала женщина, вытирая с лица слёзы.
– Я тоже тебя люблю и приехал на тебе жениться.
– Как ты вовремя, любимый, – и она плотно прижалась к моему боку.
Прилетев в Алма-Ату, мы пересели на следующий рейс, в Самару, а из Самары на междугороднем автобусе доехали до Саратова. Пока мы ехали, Люба немного оправилась от всего пережитого, и слёзы у неё закончились. Большую часть времени она спала у меня на плече, давая другим пассажирам тему для массы споров и кривотолков. Ну, лично мне их мнение как-то безразлично.
И вот мы стоим возле автовокзала Саратова.
Конец апреля, ещё клейкие зелёные листочки наполняют воздух неповторимым ароматом. Совсем скоро майские праздники. А сбежавшая из Таджикистана женщина и стоящий рядом с ней негр думают совсем не о весне. Да здравствует Первое мая и чудесное спасение! Да здравствует дружба советских народов, самая сильная дружба из всех народов!
– Дед! – посмотрела на меня девушка.
– Зови меня Иваном, Люба.
– Хорошо, Ваня. Тебе есть где жить?
– В гостиницу пойду.
– Идём ко мне домой.
– В однокомнатную квартиру? У тебя прекрасная мама, но мне в гостинице комфортнее.
– Так ты был у меня дома, и мама сказала, как меня найти?
– Да.
– И поехал за мной?
– Да.
– А если бы тебя убили?
– Ну и что? – с улыбкой спросил я. – Я бы снова возродился в очередном негре.
– Вот же ты выдумщик! Ты меня в который раз спасаешь, а я так ничем тебя и не отблагодарила.
– Выйдешь за меня замуж, отблагодаришь.
– Ммм, – неопределённо промычала она, а кончики её ушек недвусмысленно порозовели. – Пойдём для начала подберём тебе гостиницу, а потом всё равно ко мне поедем.
– Хорошо, – легко согласился я и переключил тему: – Придумала, что скажешь на работе? Как объяснишь своё появление? Ты ведь фактически сбежала с места командировки.
– Не знаю, – Люба пожала плечиком. – Уволюсь, наверное. Мне теперь и зарплату-то вряд ли выплатят, не то что командировочные. Я же отметку в документах не сделала, да и само удостоверение в Гиссаре осталось.
– Послушай, Люба, скажешь главврачу полуправду. Мол, на тебя напали, хотели изнасиловать. Ты еле вырвалась! У тебя стресс, и в таком состоянии лечить людей нельзя, поэтому хочешь уволиться. Не переживай, деньгами я тебя на первое время обеспечу. Мне, правда, желательно паспорт советский как-то получить… Хотя я и не хочу становиться советским подданым: через пару лет это вообще станет неактуальным. А тебе загранпаспорт нужно оформить. Вот это, скорее всего, окажется сложно и хлопотно.
– У меня же есть загранпаспорт, я ведь работала в Эфиопии.
– Тем лучше. Если что, тебе станет проще выехать из Союза.
– А вот мы и пришли, – сказала Люба, остановившись у гостиницы «Саратов».
Я вошёл в холл гостиницы и обратился к женщине-администратору. Та выделила мне комнату, но постоянно косилась на мою будущую жену. Понятно, взять её с собой в номер, значит, дискредитировать. И как поступить? Я оглянулся и прочитал во взгляде Любы столько любви, что стало ясно и понятно: она явно готова на всё. Но подставлять её мне всё равно не хотелось.
– Ладно, пойдём к маме твоей.
– Ты даже не зайдёшь в номер?
– Сначала к твоей маме.
– К маме, значит, к маме! – согласилась со мной Люба.
Встреча матери и дочери оказалась предсказуемой: крики радости и удивления, женские слёзы и расспросы.
– Как я рада, как я рада, – повторяла, утирая влагу с глаз, мама Любы. – Что же ты меня не предупредила, доченька, о своём приезде, тем более с гостем?
– Мама, понимаешь, понимаешь… – начала было Люба, но тут слёзы вновь наполнили её глаза и тут же заструились по щекам. –Бинго меня спас, – заикаясь сказала Люба и снова начала реветь.
– Спасибо! – горячо воскликнула женщина и растерянно спросила: – Как же это, доченька, что же с тобой случилось?
Но эти вопросы не были способны перебить всхлипывания и судорожные рыдания Любы. Единственное, что она сумела из себя выдавить, так это обещание:
– Я потом тебе всё расскажу, мама.
– Да-да, доченька, – мама Любы Вероника Сергеевна быстро взглянула на меня, поняв, что дочь не хочет при мне описывать все невзгоды, с которыми ей пришлось столкнуться. – Спасибо, я так благодарна вам! – с признательностью сказала она и вновь переключилась на дочь, гладя взрослую дочь по голове и словно убеждая и её, и себя: – Теперь всё будет просто замечательно! Ты дома. Жива, здорова. Всё обошлось, всё уже закончилось!
Под действием такой простой и незамысловатой ласки Люба вскоре успокоилась.
– Давайте поедим, – тут же встрепенулась её мать. – А то вы с дороги… Голодные поди?
– Да, – тут же подтвердил я её предположение, поощряя расточающую благодарности хозяйку переключиться на более приземлённые дела и проблемы. – Давно не ел домашней еды,
– Сейчас, сейчас, – засуетилась она.
Из холодильника выудили кастрюлю с супом, открыли давно припасённую баночку шпрот и на стол торжественно водрузили бутылку водки со странной фольгированной пробкой в виде кепки, как сейчас бы сказали.
Пить я отказался, а поесть – с удовольствием поел. Время стремительно уходило, и солнце постепенно садилось за горизонт.
– Мне пора в гостиницу.
– Ой! – вдруг вспомнила мама Любы, – Тебе же твой спаситель подарок оставлял. Совсем запамятовала!
Женщина метнулась в комнату и вынесла оттуда часы, отдав их дочери.
Люба, взяв их в руки, глянула на маленькие аккуратные часики и бросилась на меня с объятиями, чуть не свалив со стула. Прижавшись всем телом, она дала мне возможность почувствовать упругую грудь, а её губы жарко зашептали мне в ухо:
– Приходи завтра часа в два! Я буду тебя ждать.
Удивившись, я заглянул в её глаза и увидел там такое море обещаний, что даже немного оторопел. Всё-таки женщины – это очень благодарные существа! И они могут подарить мужчине много счастья (если он его, конечно, достоин!) и даже немножечко сверху. Я невольно посмотрел на Веронику Сергеевну, Люба заметила и, чуть лукаво нахмурившись, дала понять: всё будет хорошо! Ну, что же…
– Мама, мы с Иваном хотим пожениться, – взяв меня за руку, повернулась к матери Люба. – Да, Ваня?
– Д-да, – едва не подавившись чаем, подтвердил я, несколько офигевая от неожиданности.
Мама тоже оторопела, но возражать не стала. Видать, никак не ожидала такой стремительности в развитии событий. Посидев ещё немножко, я наконец-то ушёл, оставив Любу наедине с матерью. Добравшись до гостиницы, я просто лёг спать и спал до самого утра без всяких сновидений. Даже Змееголовый не приходил ко мне. А в это время…
***
Едва Бинго ушёл, Люба поведала матери обо всех своих злоключениях. Ну, почти обо всех, чем ещё раз довела её до слёз, ввергнув в пучину ненужных переживаний. Обнявшись, они просидели так допоздна, и только когда стрелки часов перевалили за полночь, пошли спать.
– Мама, я завтра пойду увольняться, – расстилая диван, проговорила Люба. – В обед приду домой… Тебе никуда по делам не надо?
– По делам? – мать быстро взглянула на дочь и по её глазам всё поняла. – А, ну так я давно у Клавы не была, – улыбнулась Вероника Сергеевна. – Как раз в обед к ней и съезжу! Обратно вернусь в шесть, хорошо?
– Хорошо, а то в семь уже и темнеть начнёт.
– Да ничего, до семи вернусь.
– Ма-а-ам, – вдруг просительно протянула Люба.
– А? – немедленно откликнулась та и обернулась на дочь.
– А если я тебе денег на такси дам, ты попозже сможешь вернуться?
– Так я и заночевать там могу. Особенное если куплю Клаве всяких разностей.
– Купи мама, купи, я тебе денег дам.
– Вот и хорошо, поболтаем подольше. Ложись, давай, Любушка, тебе поспать надо, утомилась поди. У тебя такой тяжёлый день был.
– Да, мама, – зевая и с наслаждением вдыхая знакомый с детства запах родного дома, проговорила взрослая дочь. – Мы двое суток добирались до Саратова. И всё с пересадками, то на самолёте, то на поезде. Мы на один самолёт сели, потом на другой, дальше – поезд… Я так устала, мама.
– Спи, доча, спи. Теперь всё будет хорошо.
Поехав с утра на работу, Люба после неприятного разговора с главврачом написала заявление на увольнение и ушла. Писать заявление в милицию о похищении и попытке изнасилования не имело смысла. Всё равно ничего доказать она не сможет, да и в том, что этих таджиков найдут, очень сильно сомневалась. Примерно около часа дня она приехала домой, застав спешно собирающуюся маму. Чмокнув её на прощание, женщина осталась ждать Бинго.
Ровно в два в квартире раздался звонок, и на пороге возник полковник Бинго с огромным букетом гвоздик. Розы в это время в Саратове достать не удалось. Однако на базаре люди в больших кепках гвоздиками торговали. Пролетарским, так сказать, цветком.
– Д… – заикнулась было Люба, но тут же исправилась: – Иван!
Я заржал! Вышло, хоть и с запинкой: Диван!
– Люба, – протянув ей букет, сквозь смех произнёс я.
Теперь хохотали оба.
Банально, конечно, но что поделать? Так проще называть друг друга, хоть и стёбно получилось.
– Люба, а где Виктория Сергеевна?
– Она ушла к подруге ночевать.
– Ммм, мама Люба, давай.
– Что?
– Да так, что-то на ум пришло непонятное.
– А ты выспался? – озабоченно спросила девушка.
– Ну да.
– Тебе с твоей контузией нужно следить за здоровьем. Я тебе обед приготовила.
– Хорошо, тогда давай пообедаем.
Обед оказался сытным, вкусным и приятным. Меня всё время тянуло к девушке, но пока волю рукам я не давал: скромничал. С собой я прихватил бутылка армянского коньяка, купленного из-под полы за цену, в три раза превышающую номинальную. К сожалению, алкоголь многим помогает окунуться в море страстей, ну или преодолеть некую зажатость, особенно женщинам.
– За твоё спасение, Люба! – открыл я бутылку.
– Да!
– За нашу с тобой встречу в Эфиопии!
– Да!
– За нашу любовь!
– Да!
Ну вот, три «да» прозвучали! Женщина немного расслабилась, не стоит тянуть время. Я встал и, приобняв её, потянул на себя, нежно прикоснувшись губами к её устам. Она тут же обмякла в моих руках. Терзая её губы мягким, но затяжным поцелуем, я погладил тонкую спину, потом спустился ниже, к ягодицам, а затем… Затем она сама повела меня в комнату.
Сорвав с неё одежды, я наконец-то добрался до вожделенного тела. И сейчас с удовольствием наслаждался его белизной, лаская своими, гм, чёрными руками. Рыжие волосы Любы разметались по подушке, губы опухли от беспрерывных поцелуев. Закрыв глаза, она лишь иногда тихо постанывала и выгибалась, подаваясь навстречу моим губам, рукам, а потом и не только им, полностью отдавшись мне.
Мы принадлежали только друг другу, стараясь доставить и получить удовольствие, насыщаясь и утоляя жажду, даря и забирая. И длилось это довольно долго. Но… любая власть имеет свойство исчезать. Люба очнулась, распахнула свои необыкновенно красивые зелёные глаза и пристально уставилась на меня, словно пытаясь проникнуть в мой мозг этими чуткими радарами.
– Ты женишься на мне? – чуть прищурившись спросила она меня.
– Да.
– Обещаешь?
– Обещать – не значит жениться!
– Что-о?! – мгновенно вскинулась девушка и приподнялась на локте, чуть нависнув надо мной. Её грудь тут же возмущённо уставилась на меня розовым соском.
– Спокойно, – я положил свою чёрную лапу на белоснежную кожу, предварительно обведя по кругу разгорячённый нашими играми сосок, – спокойно. Иначе зачем бы я стал приезжать сюда, а потом ехать на край света, чтобы, рискуя жизнью, тебя спасать?
– Тогда почему ты меня дразнишь?
– Да пошутил я!
– Ещё раз так пошутишь, и я на тебя обижусь!
– Хорошо, я всё понял! – и я снова повалил любимую в кровать, пока окончательно не устал, тихо шепнув на ухо: – Прости меня.
По светлой коже пробежали мурашки, приподнимая маленькие тоненькие волоски. Расслабившийся было сосок вновь воинственно напрягся, и я заново отдался во власть страсти. Громко скрипел старенький диван, тихо постанывала от наслаждения Люба. Пока в какой-то момент она не выгнулась дугой, будто её поразил электрический заряд, чтобы затем обессиленно упасть на уже скрученную в бараний рог подушку. Я поспешил следом.
– А как мы поженимся, – едва придя в себя, спросила моя дотошная женщина, безуспешно пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд, – если ты не имеешь советского гражданства?
– Что-нибудь придумаем. Если с паспортом и гражданством не получится, мы можем пока просто обвенчаться.
– Обещаешь?
– Клянусь!
– Так ты же не православный! – задумавшись на мгновение, выдала Люба.
– Да, действительно. Ладно, тяжело тут с вами. Попробую получить разрешение на брак через посольство. Я завтра улажу дела, потом уеду в Москву, вернусь и попытаюсь всё решить.
– Хорошо, любимый. Я и сама пока всё получше разузнаю, – проговорила Люба, укладываясь поудобнее на моём плече. – Выйти замуж за иностранца можно, а вот уехать из страны и получить другое гражданство очень тяжело.
– Согласен, будем решать.
Обнявшись, вскоре мы заснули на смятой постели.
С утра, ни свет ни заря засобирались. Я в гостиницу и по делам, а Люба кинулась открывать все форточки, проветривая маленькую квартирку от пропитавшего её запаха секса, и наводить порядок к возвращению матери. Дойдя до гостиницы, я разобрался со всей мелочью и пошёл в давешний паспортный стол. Надеюсь, Миша (или всё же Мойша?) дозрел и давно ждёт меня не дождётся. Так оно в принципе и оказалось. Постучавшись, я зашёл в его кабинет и сразу же наткнулся на горящие жадным огнём глаза паспортиста Миши.
В кабинете находились люди, которые тут же с любопытством вылупились на меня.
– Я только спросить! – дежурная отмазка словно сама из меня вылетела.
– В очередь, товарищ негр, – менторским тоном проговорила женщина после бальзаковского возраста и строго уставилась на меня поверх очков.
– Без проблем, – ответил я и вышел в коридор, терпеливо дожидаясь очереди.
Два человека, стоявшие передо мной, решили свои дела за полчаса. И тут, как будто специально, в кабинет зашли ещё двое. Подошла моя очередь, и я, широко улыбаясь, направился к Мише
– Спасибо вам большое, вы очень помогли мне, – вполне искренне поблагодарил я его.
– Пожалуйста, – допёр он сразу, подыгрывая.
– А как со вторым моим вопросом, вы сможете мне посодействовать?
Перед ответом на этот вопрос Миша почему-то несколько раз мигнул. Затем вдруг густо покраснел, потом краска с его лица столь же внезапно схлынула, и он резко побледнел. Все эти метаморфозы произошли с паспортистом в считанные мгновения, пока он, наконец, не выдавил из себя одно короткое слово:
– Да.
– Отлично! А когда к вам можно подойти, чтобы всё уточнить?
– Лучше сегодня к шести вечера.
– Хорошо, я буду.
Вечером я вновь вернулся в паспортный стол и, дождавшись, когда Миша выпроводит последнего посетителя, приступил к серьёзному разговору.
– Ну что, готовы ли вы мне помочь?
– Готов, но мне нужна ваша фотография.
– Никаких проблем, – произнёс я, чуть ли жестом фокусника выуживая приготовленную карточку со своим изображением из нагрудного кармана. Я заранее сходил к фотографу и сделал фото.
– Угу, хорошо. А на какое имя вы хотите себе паспорт?
– На имя Иоанна Тёмного.
– Ммм? – вперил он в меня недоуменный взгляд.
– Да, пусть будет Иоанн Тёмный, – уверенно сказал я.
– Ну, хорошо, – с долей сомнения произнёс паспортист. Ему-то какое дело? Тем более фамилия «Тёмный» для негра не так дико звучит, как недавно зарегистрированные Изаура Сергеевна или Леонсио Николаевич! – Как скажете, может быть это и правильно.
– Может быть. Когда будет готово?
– Через два дня.
– Отлично! Вот задаток, – проговорил я, и на стол легла стодолларовая купюра. Хм, быстро же она исчезла в руках Миши!
– Приходите в это же время, ровно через двое суток.
– Хорошо, я приду.
Через двое суток, как и договаривались, я заявился в паспортный стол.
– Ваш паспорт готов. Я его вам отдаю, но знайте, лишний раз показывать его не стоит. По крайней мере ближайшие полгода, пока я не уеду в Израиль.
– Так я могу помочь с переездом, – выразил я готовность оказать ответную услугу. – Ну, или найти вас потом, в Израиле. Хотите, дам денег на развитие дела? Я многое могу и вообще люблю помогать людям. Я тебе, а ты мне. Но ты потом чуть больше, с процентами…
– Я подумаю, – озадачился Измайлов.
– Подумай. Вот твои деньги. Если надумаешь уезжать, то позвонишь по этому телефону, и скажешь, где тебя найти.
– Нет, никому звонить я не стану, – явно испугался паспортист.
– Ну, как хочешь, Михаил, как хочешь.
– Меня вообще-то Мойша Лейбович Измайлов зовут. Если вы захотите разыскать меня в Израиле, то найдёте без труда.
– Знаешь, а я бы посоветовал тебе пока не торопиться и остаться здесь. Никуда твой Израиль не денется. Все твои родственники уедут, а ты сможешь открыть здесь приличный бизнес. Я же вижу: ты не дурак! Так что справишься. Начальный капитал у тебя уже есть. Я буду иногда наезжать в страну, глядишь, и денег с работой подкину. Там ты – пустое место, а здесь величиной станешь. Ещё пару лет, и ты не узнаешь эту страну. Да-да! – вещал я, чуть ли не уговаривая его остаться. – Верь мне, я настоящий провидец. Духи Африки многое мне говорят. Иди работать в банк. Дай взятку, если надо. Работай сначала на любой должности и постепенно лезь наверх, как раз у тебя есть ещё время до 1991 года. После начнётся нечто неописуемое. Но как раз в это время появятся просто феноменальные возможности создавать миллионные состояния практически из ничего. Финансовые махинации, мошенничество, финансовые пирамиды. МММ всякие появятся, народ болванить начнут. Советский человек привык верить всему, что говорят из телевизора. Власть приучила… Тут, главное, не пропасть. Появятся бандиты и рэкетиры, в этом – да, будет опасность, если ты не заведешь собственную бандитскую бригаду. В общем, всё сложно… Однако во многом я тебе помогу, тут хватка нужна. Дерзость и одновременно осторожность. Но чего ни сделаешь ради денег, согласен?
– Согласен, но я вам не верю.
– Не верь. Я пока займусь своими делами, а ты со временем всё поймёшь сам. Бывай, Миша Измайлов.
Миша промолчал, а я ушёл, сунув в карман новый паспорт на старое имя. На следующий день я отправился в Москву в посольство Эфиопии. За небольшие деньги мне выписали визу на имя моей будущей супруги и вообще оформили кучу бумаг, согласовав их по линии посольства с министерством иностранных дел СССР. Там же я подал прошение на гражданство. Делать его в ближайшее время я не собирался, но пусть документы пройдут все инстанции согласования, и через год точно, я смогу знать результат. Скорее всего положительный, а может и нет. В принципе, что так, что так есть свои минусы и плюсы.
Со всеми этими бумагами я вернулся в Саратов, где в этот же день мы с Любой подали заявление в ЗАГС. В связи с особыми обстоятельствами нас могли поженить в три дня, если бы я имел гражданство и был бы военным, а так пришлось ждать. Но деньги и помощь посольства, помогли преодолеть судьбу. Просто у меня уже виза заканчивалась и хоть я её уже один раз продлил, как зачисленный в штат дипломатов своего посольства, но пора уже с этим закругляться. Свадьбу, конечно же, никто не афишировал. Отметили её в узком кругу. Да оно и понятно, когда за африканца выходишь замуж.
В качестве свадебного путешествия мы прокатились на теплоходе по Волге от Саратова до Астрахани и обратно, а потом я уехал. Прошло уже почти три месяца, пора мне обратно в Африку, хотя бы ненадолго. Здесь всё равно пока рано ловить рыбку в мутной воде. Вот через год-два в самый раз станет, хотя пробный шар можно попробовать запустить и через полгода.
В Москве я продлил визу и решил (пока с Эфиопией по старой памяти ещё считаются) пробить жене место работы в министерстве здравоохранения. Но всё, что у меня получилось, это устроить её сначала в Саратове. Потом видно будет. Разумеется, проще было просто привезти денег и дать взятку, но я осторожничал. Пусть всё идёт своим чередом, постепенно.
В Саратове снял квартиру, и вскоре мы с Любой туда переехали. А спустя где-то пару недель я решил обсудить со своей женой наше будущее.
– Люба, мне придётся на время уехать, пока тут всё не прояснится, – осторожно начал я. – И уеду я надолго. Тебе придётся пожить одной. Времена наступают суровые. Тебя должны взять в Саратовский горздравотдел. Хочешь сиди на этой должности, хочешь делай карьеру, но будь осторожна. Я приеду где-то через полгода. Может быть, чуть позже. Денег тебе оставлю: лучше всё-таки купить квартиру, как только это станет возможным.
– Мне ничего не надо, я буду ждать тебя!
– Это хорошо, но деньги я тебе всё равно оставлю. Кстати, хорошо бы тебе заняться фармацевтикой. Пройди переквалификацию при мединституте. Съезди в Москву, отучись или пройди там спецификацию. Ну, и так далее. Ты должна стать хорошим специалистом в фармацевтике.
– А зачем, Ваня?
– Затем, так надо. Потом объясню.
– Нет, я так не хочу, объясняй сразу, зачем это мне.
Я посмотрел на недовольное лицо своей супруги, вздохнул и нехотя сказал: – у меня есть небольшая фармацевтическая фирма в Эфиопии. Сейчас она расширяется. Я знаю очень много эликсиров, целебных настоек, вытяжек и тонизирующих коктейлей. Этим занимались мои предки на протяжении многих веков, передав часть рецептов мне, а часть другим людям, что сейчас работают на меня. Поэтому мне нужно, чтобы ты продолжила моё дело и занялась вплотную фармацией. А для этого ты должна подучиться и разбираться в этом вопросе хоть немного. Базовое медицинское образование и интернатура, это очень хорошо. Дополнительная специализация и опыт работы с ранеными, вообще отлично, но нужны углубленные знания по лекарствам.
– Я поняла, хорошо Иван.
– И надо бы сделать тебе ещё один паспорт на другое имя.
– Зачем? – нахмурилась Люба.
– Нет, пожалуй, сейчас не получится с паспортом, – вслух подумал я. «В следующий приезд», – сказал сам себе, прикинув шансы на успех. – В общем, обосновывайся, а мне нужно утрясти много дел в Эфиопии.
– Но там же идёт война, а вдруг тебя убьют? – вдруг всполошилась моя жена.
– Даже не надейся! – я легонько щёлкнул её по носу. – Бинго – не тот негр, которого так легко можно убить или взять в плен. Я обещаю быть осторожным и всегда помнить о тебе, Любовь моя. И учи немецкий.
– Это-то зачем? – вытаращилась на меня Люба.
– В Германию поедем.
– Ты шутишь? – она чуть склонила голову, словно собираясь обидеться.
– Нет, не шучу. В Эфиопию тебе пока рано ехать.
– Но я совсем не знаю немецкого!
– Поэтому и советую тебе его выучить, – улыбнулся я. – Говорят, сложно только второй язык учить, а дальше проще. Освоила же ты латынь? У такой умницы с немецким вообще никаких проблем не будет! И ещё: подумай, может, у тебя в родственниках были немцы. Поспрашивай у матери и другой родни, вдруг пригодится.
– Ладно.
– Вот и хорошо, – поцеловав девушку у губы, проговорил я. – Смотри, не скучай, я скоро буду.
Через пару дней я сел в поезд и направился в Москву, улетев оттуда в Эфиопию. Люба провожала меня со слезами, но уже в статусе замужней и любимой женщины.
