Loe raamatut: «100 великих полководцев Средневековья»
Слово от автора
В истории человеческой цивилизации Средневековье, то есть период с XI века по середину XVII столетия видится нам поразительным каледоскопом больших и малых войн. В отличие от войн древности, мы знаем в большинстве случаев многое о них благодаря сохранившимся письменным источникам и исследованиям в более позднее время.
Средние века, как и Древний мир, отмечены исчезновением с политической карты десятков и десятков государств на территории Европы и Азии, Африки и Америки, гибелью огромных империй. Все это было связано с военными конфликтами, которые унесли с собой несчетное количество человеческих жизней, стертых с лица земли селений и городов.
Если Древний мир знал две евразийские империи – державу Александра Великого (Македонского) и Древнеримское государство, то Средневековье явило истории таких империй гораздо больше. Это и Монгольская держава «потрясателя Вселенной» Чингисхана, и Золотая Орда, и Арабский халифат, раскинувшийся от Аравийской пустыни до Пиренеев, и начавшиеся образовываться колониальные империи Испании и Португалии, по стопам которых пойдут два других европейских королевства – Англия и Франция.
Все они создавались путем завоеваний, покорения других стран и народов, путем захватов на территориях других континентов. Но в этих завоеваниях Средневековья приоритетным продолжало оставаться евразийское пространство. Именно здесь вспыхивали на многие годы, и даже десятилетия, масштабные войны. И бедствия от них смотрятся тоже впечатляюще.
Масштабность военных деяний в Средние века поражает воображение людей нашего времени, исследователей той эпохи, военных историков. Это и многократные Крестовые походы христианского европейского рыцарства в Святую землю, и нашествия монгольских полчищ на землях Евразии, и Столетняя война, и завоевания «Железного хромца» Тимура, турок-османов, Великих Моголов, события в летописи Священной Римской империи…
Кровопролитные, долгие конфликты велись теперь (и больше в Европе) на религиозной почве. Это, прежде всего, Тридцатилетняя война между Католической лигой и протестантскими государствами, которая закончилась страшным опустошением немецких и чешских земель, и войны между христианским и мусульманским миром на Пиренейском полуострове, которые закончились полным изгнанием мавров (арабов) из Европы.
К религиозным конфликтам относятся войны Гуситские в Чехии и Гугенотские во Франции, продвижение немецкого крестоносного рыцарства на восток вдоль южных берегов Балтики и столкновения в приграничье между султанской Оттоманской Портой и шахской Персией (то есть между суннитами и шиитами). Об ожесточенности таких военных конфликтов лучше всего свидетельствует история.
Средневековье опалило Русскую землю многими войнами: Батыевым нашествием, противостоянием с Золотой Ордой и ее историческими «осколками», в первую очередь со «злокозненным» Крымским ханством, войнами с Польшей и Литвой (а затем с Речью Посполитой), немецким Ливонским орденом, Шведским и Датским королевствами…
В этой сплошной череде военных невзгод погибла Русь Киевская и поднялась Русь Московская, появилось на свет Русское царство, чтобы вскоре, спустя всего полстолетия после окончания эпохи Средневековья, превратится в Российскую империю.
Во всех этих войнах победы творили великие полководцы. Всемирная военная история касательно их в Средневековье сделало заметную «подвижку» – венценосных воителей, прославивших свои имена на поле брани на будущие столетия, стало заметно меньше. А больше стало тех прославленных предводителей войск, которые сражались и гибли за своих правителей. И не столь уж и редко, возвышаясь на войне, сами становились монархами, создавая свои династии.
К плеяде венценосных полководцев Средних веков относятся Вильгельм I Завоеватель и Сулейман I Великолепный, Ричард Львиное Сердце и Иван III Васильевич, Аббас I и Густав Адольф. В числе тех полководцев, кто прославил свое оружие во имя своих венценосцев, можно назвать графа Иоганна Тилли и воеводу Даниила Щеню из рода бояр Патрикеевых, конкистадора Франсиско Писарро и самурая Минамото Еретимо, первого министра Махмуда Гавана и наемника Валленштейна.
Те и другие творили военную историю, когда в войнах перекраивалась политическая карта мира, одни государства расширялись за счет соседей или вовсе поглощали их. Когда одерживался «кровавый верх» в конфликтах на почве религиозной нетерпимости. Когда появились первые колониальные захваты в Северной и Южной Америках, на океанском побережье Азии и Африки.
Перекраивались многократно карты не только территорий современных Германии и Франции, России и Индии, Испании и Пакистана, Китая и Италии, других стран, но и целых материков, их частей – Ближнего Востока и Скандинавии, Центральной Азии и Прибалтики, Магриба и Пиренеев, Балкан и Закавказья.
Все эти исторические деяния в войнах и походах, вторжениях и защитах городов-крепостей были сязаны с именами конкретных личностей, известных как великие полководцы. То есть люди, которые демонстривали соперникам более высокий уровень своего воинского искусства – как тактику, так и стратегию. И все те же решительность и риск, военную хитрость и твердость в реализации принимаемых решений.
В Средневековье, по сравнению с Древним миром, гораздо больше стало войн коалиционных, что лучше всего свидетельствовало о том, что «чистая» политика стала превалировать в военных конфликтах, а не простое желание разграбить земли соседа, обогатиться военной добычей и пленниками, превращенными в рабов.
В Средние века войнам обычно предшествовали придворные интриги, создание военно-политических союзов, более тщательная подготовка вторжений, то есть «обоснование» их «законности» и для себя, и в глазах других. Так что теперь полководцы в своих деяниях все чаще и чаще руководствовались «имперской политикой», а не известной с древности «завоевательской жаждой» и желанием вести войну ради войны.
При написании данной книги автором не ставилось самоцелью освещение всех деяний в войнах Средневековья исторических личностей, которые вошли в магическое число «Ста великих полководцев». Равно как и их биографий в больших подробностях. Главным критерием в описании жизни этих весьма разных между собой людей была их судьбоносность на военном поприще. То есть показ исторической знаковости судеб «великой полководческой сотни» Средних веков, что и выносится на суд читателей.
Алексей Шишов,военный историк и писатель,лауреат Международной литературной премииим. Валентина Пикуляи Всероссийской историко-литературной премииим. Александра Невского
Харальд III Хардрат Суровый
Последний полулегендарный герой-викинг, ставший королем Норвегии и мужем дочери Ярослава Мудрого, завоевавший Сицилию и Данию
Гибель норвежского короля Харальда III Сурового в битве при Стамфорд-Бридже. Миниатюра из рукописной книги «Жизнь короля Эдуарда Исповедника». Библиотека Кембриджского университета
Норвежский конунг (король) Харальд Хардрат еще при жизни получил прозвище «Суровый правитель». Другое его, не менее подходящее, прозвище – Грозный. Он стал подлинным последним героем уходящей, в прошлое эпохи викингов, еще захватившей Средневековье. После него масштабные грабительские походы по морям и рекам Европы практически прекратились: морские разбойники Скандинавии как-то дружно превратились в купцов-мореходов.
Выходец из семьи королевских кровей, родившийся в 1015 году, он видел свое блестящее будущее только на военном поприще. Его терзала неуемная жажда военной добычи, славы викинга и власти скандинавского монарха. 15-летним воином он участвовал в битве при Стикльстаде (Стикластадире), сражаясь на стороне своего брата-изгнанника Олафа Святого, пытавшегося вернуть отцовский престол. Олаф был убит, а раненого Харальда один из верных викингов укрыл в хижине бонда (крестьянина) и тем спас ему жизнь.
Залечившему раны юному викингу пришлось бежать из отечества. В 1031 году он в составе варяжской дружины поступил на службу к великому князю Киевскому Ярославу Мудрому. В том же году юный Харальд участвовал в походе во владения польского короля. На этом его непродолжительная служба викинга-наемника на Руси и завершилась.
Русь Харальду пришлось покинуть по двум веским для него причинам. Во-первых, здесь существовали строгие правила поведения для воинов, которые были кодексом их чести. Во-вторых, молодой викинг-изгнанник влюбился в княжескую дочь Елизавету, но прав на ее руку рядовой наемник, пусть и королевских кровей, не имел.
Харальд с варяжской дружиной перебрался из Киева в Константинополь, столицу Византийской империи. Там он поступил в ряды императорской варяжской гвардии, самой привилегированной части армии Византии. Благодаря своим бойцовским качествам и умению повелевать людьми Харальд Хардрат вскоре становится командиром (отряда) в 500 воинов.
По императорской воле ему пришлось много повоевать – на болгарской земле и в Малой Азии, в Палестине и на острове Сицилия, на Кавказе и островах Эгейского моря. То есть он часто ходил и в морские походы. Со своей дружиной участвовал в подавлениях частых мятежей в византийских провинциях и бунтов столичной черни.
Вскоре за свои деяния будущий норвежский король получил прозвище Грозный. Но на своем боевом знамени он написал совсем другое слово: – «Разоритель». В одной из византийских хроник, в известных «Наставлениях императору», так описывались подвиги викинга-наемника:
«Император… повелел ему и его воинам отправиться на Сицилию, ибо там затевалась война. Аральт (Харальд. – А.Ш.) исполнил поручение и сражался очень успешно. Когда же Сицилия покорилась, он вернулся со своим отрядом к императору, и тот даровал ему титул “носящий пояс”.
Затем случилось так, что Делий поднял мятеж в Болгарии. Аральт выступил с отрядом в поход, под командой императора, и воевал очень успешно, как и положено столь доблестному и высокородному мужу…
Император, в награду за его службу, присвоил Аральту звание командующего войском».
Из «Наставлений императору» следует, что в cицилийской экспедиции Харальду Грозному было доверено венценосцем Византии самостоятельное командование немалыми силами византийской армии. За доблестное участие в подавлении мятежа Делия в Болгарии он стал «командующим войском», то есть одним из полководцев правителя Константинополя.
Харальд Хардрат вернулся на родину только в 1045 году. Вернулся не один, а с испытанной и верной ему дружиной викингов-наемников. Он заставил своего племянника короля Норвегии и Дании Магнуса I «поделиться властью». А после таинственной смерти родственника в 1047 году Харальд Грозный стал норвежским конунгом, то есть королем.
К тому времени Норвегия и Дания стали самостоятельными королевствами-соседями. Теперь 30-летний норвежский монарх мог осуществить мечту своей юности: княжна Елизавета Ярославна стала его женой. Между Норвегией и Киевской Русью был заключен династический брак.
Овеянный боевой славой конунг, о котором на берегах фиордов складывались саги, сразу же показал себя суровым правителем. Но это было для него велением времени. Он покончил с вольностями феодалов-хевдингов и подавил восстания бондов, не жалавших платить ему тяжелые налоги.
Потом конунг Харальд III начал завоевательные войны, пойдя морским походом на соседнюю Данию, которой в то время правил король Свен II Эстридсен. В той быстротечной войне стороны больше уповали на флот с сильным десантом, чем на сухопутные войска и крепости. В 1049 году норвежцы захватили, разграбили и предали огню главный торговый город Дании – Хедебю.
9 августа 1062 года близ устья реки Ниссы произошло большое морское сражение. Норвежские мореходы превзошли своего противника в лице вчерашних викингов-датчан, как говорится, по всем статьям. Победа их была просто блестящей: датский военный флот был уничтожен практически весь. Корабли были или потоплены, или взяты на абордаж и стали почетными трофеями победителей.
Королю Свену II Эстридсену пришлось спасаться бегством на остров Зеландию. Он лишился в той битве немало своих пеших воинов, которые входили в состав корабельных экипажей. Нового большого войска датский монарх собрать уже не мог.
Норвежский король не воспользовался правом победителя и не стал объявлять себя коронованным правителем Дании. Харальд III Хардрат Суровый вскоре помирился с беглецом Свеном II и заключил с ним мир на выгодных для себя условиях. Норвежцы вернулись из того похода с богатой добычей и большой воинской славой.
После победы над Данией «последний викинг», он же зять великого киевского князя Ярослава Мудрого, решил совершить завоевательный поход в Англию, как то не раз делали его не столь далекие предки. На это военное предприятие его побудил родной младший брат английского короля Гарольда Кроткого – Тостиг.
Экспедиция на Туманный Альбион начиналась успешно. Однако все планы двух ее предводителей рухнули в одночасье: в сражении при Стамфорд-Бридже норвежцы и их местные союзники потерпели полное поражение. Конунг Харальд III Хардрат пал, как подлинный викинг, на поле брани, сражаясь в первых рядах своего войска простым воином.
Сменивший его на престоле Норвегии сын-наследник Олаф III Харальдсон по прозвищу Тихий за 27 лет своего правления не вел ни одной войны, помня о печальной участи своего воинственного отца. При нем страна на северном побережье Скандинавии стала процветать.
Абу-Бекр
Военный вождь арабов-альморавидов, прославивший себя разграблением «страны Ганы, в которой золото растет как морковь»
Монета периода правления Абу-Бекра
Черная Африка в эпоху раннего Средневековья остается для мировой истории огромным «белым пятном». Исторический занавес над землями южнее пустыни Сахары в те века обычно приподнимается во многом благодаря соседству африканских государств с арабским миром.
Арабы, завоевав средиземноморскую Северную Африку, узнали от местных жителей, что далеко к югу, на противоположном конце пустыни Сахара, находится сказачно богатое негритянское государство Гана, в котором золота было не счесть. Но и воинов у негритянского царя тоже было не счесть. Однако многие из этих сведений были поистине фантастичны.
Так, известный средневековый арабский географ Ибн-Факих (Абу Бекр Ахмад аль-Хамадани) писал буквально следующее: «В стране Гана золото растет как морковь и его собирают на восходе солнца…»
По словам другого осведомленного арабского писателя-географа, Аль-Харранги, Гана находилась на большой реке (Нигере), по которой местные жители плавают на больших кораблях. Ганский царь имеет многотысячное войско и ему подвластно много других негритянских правителей. И земля Ганы «сказочно» богата золотом.
Именно сведения о золотых сокровищах стали толкать правителей династии Альморавидов на опасные и тяжелые походы на юг от побережья Средиземного моря. Искателей сказочных богатств не пугала даже самая большая на планете пустыня Сахара, в песках которой «исчезло» за тысячелетия не одно войско.
Но для начала арабы вооруженной рукой утвердили свою власть среди кочевых племен воинственных берберов, обитавших в северной части Сахары. Эти племена кочевали на пути войск Альморавидов в низовья реки Сенегал. В походах против берберов вниз, то есть на юг, по побережью Атлантического океана и заявил о себе впервые один из арабских военных вождей Абу-Бекр.
О его происхождении достоверных сведений не сохранилось. Вероятнее всего, он происходил из знатного арабского рода, с самых юных лет познав все тяготы походной жизни, получив в войнах на севере Африканского континента богатый военный опыт. Вне всякого сомнения, Абу-Бекр был прекрасным наездником, умел хорошо владеть всем набором оружия конного арабского воина, прежде всего дальнобойным луком со стрелами.
Когда племена кочевников-берберов были покорены и стали частью арабского, мусульманского мира, династические правители Альморавидов решили, что теперь надо «взять золото» далекой Ганы. Золото и стало «притягательной звездой», которая возвеличила в истории средневековой Африки арабского военного вождя Абу-Бекра, причислив его к когорте мусульманских полководцев.
Военный поход 1048 года большого арабского войска, в котором часть конницы составили берберы, готовился тщательно. Он напоминал больше грабительский набег на далекую сказочную страну малоизвестных негритянских народов. Альморавиды тщательно, по крупицам, собирали сведения о Гане, ее правителях и военной силе.
Абу-Бекр в такой не самой богатой информации разведывательного характера понял главное: вторжение в ганские земли должно быть внезапным, чтобы правитель Ганы не смог собрать воедино свои многотысячные войска.
О том, что конной армии Альморавидов придется столнуться с сильным противником, Абу-Бекр знал по арабским источникам, которые (с явным преувеличением) рассказывали о военной мощи Ганы. Из них следовало, что негритянский царь будто бы мог собрать на войну огромную армию до 200 (!) тысяч воинов, из которых 40 тысяч являлись лучниками. Эти преувеличенные сведения дают основания полагать, что Гана действительно имела значительное по численности войско.
Однако Абу-Бекр был хорошо знаком с африканским луком. Не умаляя воинских достоинств его владельцев, арабский военный вождь знал, что тугой дальнобойный лук конных воинов из Аравии имеет в битвах огромное преимущество над чернокожими воинами царя Ганы. На этом Абу-Бекр и построил тактику ведения боевых действий на ганской территории.
Истории неизвестна численность конной армии вторжения, которую привел на юг Сахары, на берега реки Нигер, альморавидский полководец. В источниках говорится только о том, что она была большой. Абу-Бекр сумел решить задачу внезапности набега, что и предопределило успех «золотого дела».
Ганский правитель, получив известие о вторжении в его владения неизвестного вражеского войска, не успел собрать значительные воинские силы. В сражении под стенами своей столицы ганцы были разбиты: арабские всадники, уходя от рукопашных схваток, засыпали ряды пеших полуобнаженных негритянских воинов несущими смерть стрелами. Войско Ганы рассеялось по окрестным лесам.
Арабы захватили многолюдный, опустевший перед ними город Гану и беспрепятственно разграбили его. В глинобитном царском дворце и в домах горожан действительно оказалось много золотых изделий. И не только ювелирных изделий, которыми украшали себя чернокожие мужчины и женщины.
Полководец Абу-Бекр с огромной драгоценной военной добычей в 1049 году благополучно возвратился на север Африки. Его конная армия в войне с Ганой понесла малые потери и в людях, и в лошадях, и в вьючных верблюдах. Доставленные золотые сокровища и рассказы участников похода утвердили в сознании правителей династии Альморавидов мысль о необходимости завоевания далекого от Средиземноморья африканского государства.
Однако в ближайшем будущем быстрое завоевание Ганы осуществить не удалось, хотя арабская и берберская конница много раз обрушивалась на земли вдоль реки Нигер. Ходил в такие походы и прославленный военный вождь Абу-Бекр. Но при всем его полководческом таланте ему больше не удавалось совершить внезапный набег и дойти до столицы «золотой» Ганы. А в многократно ограбленных приграничных селениях и городках золотых изделий находилось все меньше и меньше.
Только в 1076 году, когда имя Абу-Бекра уже давно исчезло из арабских хроник, большому конному войску Альморавидов удалось всего на несколько лет покорить Гану, которая выплачивала арабам богатую дань золотом.
Роберт Гвискар (Лукавый)
Предводитель норманнских рыцарей, разбивший в Южной Италии армию римского папы Льва IX и изгнавший арабов из Сицилии
Роберт Гвискар (стоит) и его брат Рожер Сицилийский. Рисунок XIX в.
Походы норманнов дали мировой военной истории немало славных имен из числа, прежде всего, предводителей дружин скандинавского воинства. Эти дружины своими набегами держали в страхе большую часть Европы, однажды став обладателями целой области в Северной Франции – Нормандии.
Порой такие военные вожди, больше походившие на рыцарствующих авантюристов, становились в чужих странах правителями «средней руки», то есть аристократами. Но для этого им требовались победы на поле брани. Одним из таких полулегендарных норманнских предводителей был Роберт Гвискар, что означало Гвискар Лукавый. История его такова.
На несколько столетий в начале Средневековья итальянский юг стал ареной почти не утихавшей борьбы между местными правителями – лангобардскими герцогами, графами и городами-государствами, сарацинами (арабами) и греками (византийцами), которые хотели утвердиться на этой благодатной земле. В Х столетии в эту борьбу вмешались воинственные пришельцы с Европейского Севера – норманны.
Они появились на юге Италии довольно случайно. В 1016 году в город Салерно прибыл небольшой отряд норманнских рыцарей числом в 40 человек, возвращавшихся из паломничества в Святую землю, в город Иерусалим. Во время их появления в Салерно город готов уже был покориться сарацинам, захватившим всю Сицилию и теперь воевавшим на материке. Норманны решили помочь местным христианам: они разбили в бою арабов и прогнали их прочь от гостеприимного города.
После этого случая, получившего европейскую известность, норманны избрали итальянский юг новым местом своих завоеваний. Один из их вождей – Роберт Гвискар, усилив свое войско калабрийской чернью, потомками римских рабов и колонов, стал грабить страну, не делая различия между селянами и горожанами.
Гвискар, дату появления которого на свет нельзя назвать даже приблизительно, был примечательной для своего времени «героической личностью». Он был одним из 12 сыновей небогатого рыцаря из Нормандии Танкреда Отвиля. Старший из них – Гильом Железная Рука – захватил итальянский город Мельфи и объявил себя графом Апулии. Но его брат Роберт, по прозвищу Гвискар (что означает Лукавый), превзошел всех своих одиннадцать братьев.
О его хитрости в истории сохранился такой рассказ. Однажды, чтобы проникнуть в хорошо укрепленный город, который осаждало его войско, он притворился умершим. В его осадном лагере раздался громкий плач, после чего норманны стали унизительно просить городские власти впустить их за крепостные стены в церковь для отпевания умершего предводителя.
Власти города поддались на такую военную хитрость. Но едва в церковь внесли гроб, как из него выскочил Гвискар и в считаные мгновения раздал норманнам, участвовавшим в траурной процессии, мечи, спрятанные в гробу. Оказавшимся в страшном замешательстве итальянцам пришлось тут же сдаться и открыть городские ворота.
Войско Гвискара Лукавого и других вождей норманнов в двух сражениях – при Оливенно и Каннах – одолели войска южноитальянских греков-византийцев. Теперь они вознамерились идти походом на папский Рим, который уже давно не испытывал бедствий вражеских нашествий.
Правивший тогда в нем папа Лев IХ не мог не видеть норманнской угрозы. Незваные пришельцы из французской Нормандии и Скандинавии, будучи сами христианами, не всегда щадили церковные богатства. Появление необузданного войска Роборта Гвискара в Вечном городе означало повальный грабеж не только самого Рима, но и его многочисленных храмов и даже папского дворца.
Иллюзий здесь Льву IХ, бывшему епископу лотарингского города Туля – Брунону, строить не приходилось. Тогда папа римский решил сам начать войну с норманнами, которые в 1053 году разграбили богатую область Апулию, находившуюся в опасной близости от Вечного города.
Папа собрал войско в несколько тысяч человек и пополнил его пешим гарнизоном своей столицы. Армия папы Льва IХ состояла преимущественно из конных итальянских и немецких рыцарей и выглядела по тогдашним меркам довольно внушительно. К тому же она не испытывала проблем с получением обещанного хорошего жалованья.
Норманнские вожди Роберт Гвискар и его брат Хамфри имели всего лишь 3-тысячный отряд. Собственно говоря, норманнских рыцарей в нем насчитывалось человек 500–700, и примерно полтысячи пеших, но хорошо вооруженных воинов. Остальную, большую часть отряда составлял воинственный и боеспособный сброд, который во все времена становился под любые знамена, лишь бы только жить разбойной и разгульной жизнью.
Сражение между противниками состоялось в северо-западной части Апулии у городка Чивитилле (современный Чивитата). Рыцарствующие братья не стали ждать подхода неприятельского войска, а сами пошли искать с ним встречи. Они решительно атаковали развернувшуюся для боя итальянскую и немецкую конницу. Папа Лев IХ оказался плохим полководцем, поскольку уже в самом начале сражения растерял все нити управления своей армией.
Норманны нападали столь яростно, что римский пеший гарнизон и рыцари-итальянцы почти сразу же обратились в повальное бегство. Они оставили на поле боя немецких рыцарей в полном одиночестве. Германцы, верные своему рыцарскому долгу, сражались храбро и упорно. Но их под стенами Чивиталле оказалось слишком мало, чтобы противостоять без устали нападавшим на на них конным и пешим норманнам. К концу битвы немцы были почти полностью истреблены победителями.
Папа Лев IХ пытался спастись бегством в Вечный город. Но норманны «успели» взять его в плен, который оказался для папы римского почетным, поскольку с ним обращались подчеркнуто вежливо. Норманны же праздновали в тот день свою полную победу над папской армией, которая в сражении при Чивиталле прекратила свое существование.
В ходе переговоров папе римскому пришлось подписать дружеский договор с победителями на их условиях. Но здесь следует признать, что Роберт Гвискар неизменно высказывал духовному владыке католического мира величайшую почтительность. Но при этом никогда не забывал о личных интересах в таких взаимоотношениях с хозяином Вечного города.
Братья Роберт и Хамфри продолжили завоевание итальянского юга, больше не опасаясь папской военной силы. В 1059 году Роберт Гвискар, отличившийся в войне с германским императором Генрихом IV, получил от нового правителя Вечного города Николая II титул герцога Калабрии и Апулии, двух самых южных областей итальянского «сапога», то есть Апеннин.
Но герцогскую корону норманнский военный вождь по прозвищу Лукавый получил с одним непременным условием. Римский папа поручил ему изгнать арабов с острова Сицилия. То есть речь шла о войне с сарацинами. Эти условия норманны выполнили успешно, не забывая при этом и о себе. Когда Сицилия перестала быть арабским завоеванием, к герцогу Калабрии и Апулии пришла слава христианского полководца ХI столетия.
