Loe raamatut: «Вперед, на Париж! Заграничный поход 1814 г.»

Font:

НАПОЛЕОН
Народных царств поработитель,
Атилла – карлик пред тобой;
Победоносный искуситель
Один вселенну звал на бой.
Ломая скипетры, рвал порфиры —
Европой, как мячом, играл,
Одушевил свои кумиры —
Но грянул Бог и ты упал!
(Бородинские акростихи.
Автор неизвестен. 1839 год)

Слово от автора
От Москвы до Парижа

Великая французская революция положила начало череде войн в Европе, длившихся почти беспрерывно без малого четверть века (с 1792 по 1815 год). Сначала революционная Франция защищалась от объединившихся против неё европейских монархов, стремившихся восстановить в стране абсолютистский строй, а затем сама перешла в наступление, неся соседним народам идеи свободы, равенства и братства. Но после того, как генерал Наполеон Бонапарт стал первым консулом (1799), а затем императором Франции (1804), характер войн, которые она вела, кардинальным образом изменился. Из оборонительных и революционных они становятся откровенно грабительскими и завоевательными. По имени их главного вдохновителя они вошли в историю под названием «наполеоновских».

Главной целью Наполеона было установление французской гегемонии на европейском континенте. Но для этого французскому императору необходимо было взять вверх над сильным и упорным соперником – Великобританией, которая раз за разом организовывала (и финансировала) направленные против него коалиции европейских государств. Но благодаря своему полководческому таланту и созданной им Великой армии – по мнению современников лучшей армии того времени, Наполеону долго удавалось одерживать вверх над своими противниками, среди которых был и российский император Александр I. Для русской армии участие в войнах Третьей (в союзе с Великобританией и Австрией) и Четвёртой (в союзе с Великобританией и Пруссией) антифранцузских коалиций закончилось тяжёлыми поражениями при Аустерлице (1805) и Фридланде (1807). Великая армия Наполеона вышла к границе России на реке Неман. Чтобы получить мирную передышку Александр I пошёл на заключение с Наполеоном Тильзитского мира. По его условиям Россия признавала все завоевания Наполеона в Европе, заключала с ним союз и присоединялась к Континентальной блокаде (торговой блокаде Великобритании). Разгромив армии Австрии и Пруссии и заключив союз с Россией Наполеон возомнил, что может делать в Европе всё что угодно. В конце 1807 года его войска заняли Португалию, а в следующем году вступили в столицу Испании – Мадрид. Однако попытка Наполеона посадить на испанский престол своего брата Жозефа Бонапарта всколыхнула всю страну и испанцы начали беспощадную партизанскую войну – герилью. Погасить пожар народной войны на Пиренейском полуострове французскому императору так и не удалось, хотя он неоднократно наносил испанцам поражения, как и высадившимся им на помощь британским войскам. «Испанская язва» приковала к себе больше трети имевшихся у Наполеона сил. Этим не замедлила воспользоваться Австрия попытавшаяся, правда неудачно, скинуть наполеоновское ярмо в 1809 году.

Александр I также тяготился навязанным ему Наполеоном союзом. Присоединение к континентальной блокаде имело катастрофические последствия для российской экономики (Великобритания была основным торговым партнёром России). Кроме того, российский император не собирался мириться с наполеоновским господством в Европе. Поэтому он не только смотрел сквозь пальцы на нарушения континентальной блокады, но уже через два года после заключения Тильзитского мира начинает готовиться к новой войне с Францией.

В свою очередь Наполеон считал, что без строгого соблюдения Россией условий блокады она лишена всякого смысла – из неё английские товары могли свободно распространяться по всей Европе. Таким образом, по мысли Наполеона, именно Россия являлась главным препятствием в деле завершения строительства «общеевропейского дома» под эгидой Франции. Не сумев добиться желаемого от Александра I дипломатическим путём, Наполеон решил это сделать силой оружия. В состав Великой армии были включены контингенты из всех союзных и зависимых от французского императора стран Европы, и летом 1812 года она вторглась в пределы России.

Впоследствии, находясь в заключении на острове Святой Елены, Наполеон в беседе с Лас Казом высказывался следующим образом о причинах «общеевропейского» Русского похода 1812 года.

«…В результате многих предшествующих событий, эта война из войн новейших времен была наиболее популярной: это была война здравого смысла и подлинных интересов, война ради покоя и безопасности всех; она была исключительно ради мира и сохранения достигнутого, – все было ради европейскости и континентализма.

Ее успех был бы использован ради создания баланса (интересов), новых комбинаций (в политике), которые бы уничтожили опасности того времени, дабы сменить их будущим спокойствием…»

Поначалу в Европе казалось, что Русский поход 1812 года окончится успешно. Русская армия беспрерывно отступала, генеральное сражение у села Бородино Наполеон объявил свой очередной победой, после которой он вошел в первопрестольную столицу российского государства Москву. Но… русская армия не была разбита, в Москве Наполеон оказался обложен как медведь в берлоге – пожар уничтожил имевшиеся в городе запасы, а все линии подвоза были перехвачены партизанскими отрядами. Не дождался Наполеон и просьбы о мире от российского императора Александра I., который еще до начала Отечественной войны 1812 года предупреждал французского посла Коленкура о том, что: «Я первый не обнажу шпаги, но зато последним вложу ее в ножны. Я скорее отступлю в Камчатку, но не отдам ни одной провинции, не подпишу в моей завоеванной столице мира, ибо такой мир был бы только перемирием». Попытки же самого Наполеона вступить в переговоры с Александром I успеха не имели. Оставив Москву французский император попытался вторгнуться в южные губернии России но у Малоярославца ему преградила путь русская армия. В результате ему пришлось начать отступление по разоренной Старой Смоленской дороге. Под ударами русской армии и партизан оно постепенно превратилось в настоящее бегство.

Итогом вторжения наполеоновской Великой армии в пределы государства Российского стало почти полное ее истребление. Но французский император быстро собрал новую армию, которая представляла собой грозную силу, а полководческий талант Наполеона I оставался непревзойденным.

В первый день 1813 года русская армия во главе с государем Александром I начала свои знаменитые Заграничные походы по освобождению государств Европы из-под власти Наполеона. Последующие события вошли в историю как Большая Европейская война. Но, по сути дела, это были две большие войны: война в Германии 1813 года и война во Франции 1814 года. Они стали для России продолжением Отечественной войны 1812 года. Вместе с тем они стали и противостоянием двух великих личностей – императора России и императора Франции. Первый вел русскую армию на Париж от стен сожженной Москвы, второй стремился не допустить утраты собственного величия и отстоять созданную им европейскую державу. Российская армия в том освободительном походе в Европу должна бы сокрушить ставшую ей непримиримо враждебной Французскую империю, детище Наполеона Бонапарта.

Император Александр I был настроен решительно, тверд и последователен. Но если говорить о его месте в истории, то он, разумеется, как личность и монарх, пользуется меньшей популярностью, чем его соперник.

Количество публикаций о Наполеоне, как о человеке, полководце и императоре, огромно, прежде всего во Франции. Это и понятно, поскольку два слова – «Наполеон и Франция» в истории неразделимы. С 2004 года «Наполеоновский фонд» осуществляет грандиозный издательский проект, который предполагает публикацию всех 33 000 (!) подписанных Наполеоном Бонапартом писем, собрания которых прекрасно сохранились до наших дней.

Не случайно же один из крупнейших биографов великого монарха и завоевателя начала XIX столетия, чьи деяния на Европейском континенте (и не только там) по сей день потрясают воображение, английский исследователь Эндрю Робертс подчеркивает: «Перечень трудов о Наполеоне чудовищно огромен».

Памятники и памятные знаки, самые различные, всемирно известные и местно чтимые, связанные с именем Наполеона, стоят по всей Европе, где ступала нога великого завоевателя. Самый известный из них на земле России – это памятник «Павшим Великой армии», установленный на славном для русского оружия Бородинском поле, на командном пункте императора-полководца Наполеона I близ Шевардинского редута в день 26 августа (по новому стилю 7 сентября) 1812 года. Это день воинской славы (победный день) России. Викториальный день.

Взятие Парижа 18 марта 1814 года днем воинской славы русского оружия не стало. Но этот день в России помнится и никогда не забывался. Он, как подлинный венец Отечественной войны 1812 года, всегда созвучен со славным днем Бородина. И вспоминается на поле Бородинской битвы, где каждый памятник воинской славы словно говорит, что он стоит именно на пути от Москвы до Парижа. Двести с лишним лет назад через Бородинское поле наступала и отступала Великая армия императора французов, преследуемая армией Кутузова.

Путь от Москвы до Парижа для русской армии, ее полков и артиллерийских рот оказался не слишком долог – менее двух лет. Но каких лет! Она прошла через сражения при Люцене и Бауцене, при Дрездене и Кульме, лейпцигскую «Битву народов», сражения на французской земле при Бриенн-ле-Шато и Ла-Ротьере, Бар-сюр-Об и Краоне, Лаоне и Фер-Шампенаузе. И, наконец, наступил день 18 марта 1814 года – штурм Парижа, его безоговорочная капитуляция и торжественный вход союзных войск во главе с императором Александром I в поверженную столицу наполеоновской Франции.

В начале этого пути блистал своим полководческим талантом «спаситель России» генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов, светлейший князь Смоленский. Свое высокое генеральское дарование не раз демонстрировали в сражениях М.Б. Барклай де Толли и П.И. Багратион, Д.С. Дохтуров и П.П. Коновницын, А.П. Ермолов и Н.Н. Раевский, М.С. Воронцов и П.Х. Витгенштейн, М.А. Милорадович и М.И. Платов, Д.В. Голицын и Ф.Ф. Винценгероде…

Боевой славой покрыли себя многие полки русской армии – пехотные, гренадерские, егерские, драгунские, кирасирские, гусарские и уланские, артиллерийские роты – батарейные и конные, пионеры (саперы)… Их летописи за 1812, 1813, 1814 годы пополнились победными делами, именами героев из числа нижних чинов и офицеров, достойных полковых командиров.

Наградами за воинскую доблесть становились Георгиевские знамена и штандарты, Георгиевские серебряные трубы, боевые ордена, среди которых блистали белоэмалевые кресты военного ордена Святого Георгия Победоносца, Знаки отличия военного ордена («солдатские Егории»), наградное Золотое оружие…

В Войну 1814 года на земле Франции отличились не только русская гвардия (пехота, кавалерия, артиллерия) и армейские войска (та же пехота, кавалерия и артиллерия), но и иррегулярная конница – казачья, калмыцкая, башкирская. Она исполняла ту же роль в достижении общей победы, как это было в Отечественной войне 1812 года и при освобождении германских земель в 1813 году.

Что касается казачьих полков, прежде всего с Тихого Дона, то они под водительством самого известного и заслуженного в отечественной истории атамана Матвея Платова на французской земле участвовали почти во всех делах. Казаки стали главными героями взятия штурмом города Немура. Отличились во многих сражениях: у Ла-Ротьера, Суассона, под Краоном и Лаоном, при Фер-Шампенаузе и Арси-сюр-Об, в действиях «летучих» отрядов.

Один из известных военачальников эпохи Наполеоновских войн генерал от кавалерии светлейший князь А.И. Чернышев, успешно командовавший армейскими партизанскими отрядами, основой которых являлись казаки, так отзывался об иррегулярных войсках Отечества:

«Россия, пользуясь своею многочисленной кавалериею, рассеяла ее по всему пространству, занятому войною. Казачьи партии, разделяясь на все стороны по следам неприятеля, несли с собой ужас и опустошением изобильнейших стран лишали его нередко лучших способов продовольствия…

Положение и силы неприятеля были им всегда известны, между тем как они умели скрывать от него настоящее число, в котором они находились; нередко случалось им удаляться за несколько сот верст от главной рмии и отважностью предприятий поражать умы, будучи в земле, принадлежавшей неприятелю, и окруженными его армиями».

К концу 1813 года император Наполеон со своей непобедимой до Русского похода армией «затворился» на территории собственно Франции. Он ошибался в том, что пограничные река Рейн, швейцарские Альпы и Пиренеи станут препятствием для армий антифранцузской коалиции. Но такого не случилось и, по большому счету, быть не могло.

Еще в ходе кампании 1813 года к 6‐й антифранцузской коалиции примкнули многочисленные германские государства, ранее бывшие союзниками наполеоновской Франции. В ходе военных действий этого года наполеоновская армия начала отступление к Рейну, в пределы собственно Франции, через который переправилась 2 ноября. Союзные армии шли по ее пятам.

Описывая события кампании 1813 года, император Наполеон в своих мемуарах писал от третьего лица о переговорах с представителями коалиции четырех монархов (Австрии, России, Пруссии и Великобритании) следующее:

«Во Франкфурте состоялись переговоры между бароном Сен-Эньяном (посланник Франции. – А.Ш.), князем Меттернихом, бароном Нессельроде (он выступал также от имени прусского канцлера гарденберга. – А.Ш.) и лордом Эбердином. Союзники поставили первым условием мира, чтобы Наполеон отказался от титула протектора Рейнского союза, от Польши и эльбских департаментов; чтобы Франция осталась в своих естественных границах (Рейн, Пиренеи, Альпы) и чтобы была достигнута договоренность о проведении в Италии границы, отделяющей Францию от владений Австрийского дома».

Эти переговоры во Франкфурте ничего не дали: Большая европейская война продолжилась, вылившись в Войну 1814 года. Но теперь военные действия союзных войск переносились на территорию собственно Франции.

О ситуации в Европе официальный историограф Отечественной войны 1812 года генерал-лейтенант А.И. Михайловский-Данилевский со всей достоверностью высказался так:

«При наступлении 1814‐го года, Россия уже отпраздновала торжество своего избавления. Поля Бородина, Тарутина, Красного вновь зазеленели; на пепелищах от Москвы до Немана воскресли города и села; наше Отечество ожило новою, свежею, мощною жизнью.

Император Александр, единодушно признанный современниками освободителем Европы, был со своими победоносными войсками на берегах Рейна. Австрия, Пруссия, все владетели Германии, Голландия, Испания, Португалия, сбросили иго Наполеона. Папе и Фердинанду VII, томившимся во французском плену, была возвращена свобода. Неаполитанский король, близкий родственник Наполеона, заключил союз с Австрией. Англия возобновила дружественные переговоры с государствами твердой земли. Флаги всех держав развились на морях, десять лет недоступных свободной торговле.

Для прочного утверждения всемирного спокойствия осталось только положить на будущее время непреоборимые препоны властолюбию Наполеона, и для того надлежало вступить в пределы Франции.

Так началась война 1814‐го года…»

Часть первая
Война, называемая кампанией 1814 года во Франции. Переход через «рубикон», которым стал Рейн

В отечественной исторической литературе принято считать и называть последовавшие за Отечественной войной 1812 года походы русской армии в Европу Заграничными походами 1813, 1814 и 1815 годов. Те события можно назвать и Большой европейской войной против наполеоновской имперской Франции. Ряд историков называют трехмесячные военные действия союзных армий на французской территории, приведшие к краху Наполеона и созданной им империи, Войной 1814 года.

К числу таких исследователей относится известный военный теоретик и историк старой России генерал от инфантерии Генрих Антонович Леер, начальник Николаевской академии Генерального штаба, главный редактор «Энциклопедии военных и морских наук» и «Обзора войн России от Петра Великого и до наших дней». В последнем фундаментальном исследовании он называет те события на территории собственно Франции Войной 1814 года.

Описывая Войну 1814 года, Г.А. Леер, тогда еще генерал-лейтенант и профессор Академии Генштаба, ее предтечей назвал двухмесячную остановку наступавших союзников на берегах Рейна и происходившие там в их стане военно-политические события. Леер пишет:

«Война 1814 г., подобно войне 1813 г., составляет естественное продолжение последней, с двухмесячным перерывом ее на берегах Рейна. Остановка союзных армий в их победоносном шествии после Лейпцигской победы, – когда они располагали почти тройными силами сравнительно с Наполеоном и когда продолжение военных действий могло бы окончить борьбу, – дала возможность Наполеону обратиться к новым вооружениям и продлить войну еще на 3 месяца; короче – она была ближайшею причиной войны 1814 г.

Остановка эта вызвана как утомлением и расстройством союзных войск, так и опасением народного восстания при вторжении во Францию, особенно же – колебанием: продолжать ли войну, или заключить мир с Наполеоном на условиях уничтожения континентальной системы и Рейнского союза, отторжения Голландии и Италии, с представлением Франции ее естественных границ: Рейна, Альп и Пиренеев.

Поборницами мира являлись: прежде всего – Австрия (император Франц и министр Меттерних имели целью не низложение Наполеона, а только ослабление его могущества), а затем – Англия.

Император Александр, Блюхер и Гнейзенау были представителями обратного мнения. Они настоятельно требовали продолжения войны до низвержения Наполеона и полного освобождения Европы.

Несмотря на крайне выгодные условия (для того положения, в каком находился Наполеон), на которых Наполеону предлагался мир и созвание конгресса, он медлил ответом, вооружался, и когда изъявил согласие на созвание конгресса в Мангейме (уполномоченным на который был Коленкур), то оказалось уже поздно, и партия продолжения войны взяла решительный верх.

Требования же к Наполеону Бонапарту союзные монархи пожелали выдвинуть (но того не сделали) следующие:

– возвратить все завоевания, сделанные Францией, начиная с 1792 года;

– признать независимость государств Германии, а также Швейцарии, Италии и Голландии. В последнем случае земельные владения Оранского дома несколько увеличивались;

– возвратить Испанию ее прежнему королю Фердинанду VII;

– сдачи в определенные сроки крепостей в землях, завоеванных французами: Майнца (через восемь дней после подписания мира), Люксембурга, Антверпена, Бергонцома, Мантуи, Пескары, Пальма-Ново и Венеции (за десять дней). Сверх того сдачи еще трех крепостей (через четыре дня): Бефора, Безансона и Гюненгена, с тем, чтобы они оставались в руках союзников до совершенного приведения в исполнение всех условий мирного договора;

– и последнее, как само по себе разумеющееся: взамен возвращения Англией завоеванных ею французских колоний Наполеону предстояло отказаться от части своего императорского титула, из которого должны были быть вычеркнуты титулы Короля Италийского, Покровителя Рейнского союза и Посредника Швейцарии».

Такие требования на те дни были вполне реалистичны. После освобождения земель Германии ситуация на театре войны в конце 1813 года сложилась следующая. Союзные армии (бывшая Богемская, ставшая Главной, и Силезская) вышли к пограничному Рейну, на левом берегу которого начиналась собственно историческая территория Франции, ее земли Эльзас и Латорингия, в которых тогда немалая часть населения говорила на немецком языке.

Северная армия, разделившись на отдельные корпуса, по сути дела, овладела почти всей северо-западной Германией (кроме Гамбурга, где маршал империи Луи Николя Даву продержался до самого низложения Наполеона I и даже несколько дольше), а также Голландией и большей частью современной Бельгии.

Автор 4‐томной «Истории русской армии» военный историк-белоэмигрант Антон Антонович Керсновский пишет об успехах союзников при освобождении немецких земель от власти наполеоновской Франции следующее:

«К зиме пали все французские крепости в Германии. Данциг, осажденный осадным корпусом во главе с герцогом Вюртембергским, сдался 10‐го ноября. Гарнизон под начальством генерала Раппа (из бывших первоначально) получил было разрешение вернуться во Францию, но Император Александр настоял на его безусловной сдаче. В крепости взято 1300 орудий.

Аналогичный случай имел место в Дрездене. Корпус Сен-Сира, блокированный с конца августа, выговорил было себе право свободного выхода, но, по настоянию Государя, сложил оружие 6‐го ноября в количестве 34 000 человек при 245 орудиях.

В Торгау находилоь 35 000 человек, из коих по капитуляции (10‐го января 1814 года) сдалось 5000, а 3000 нашли в этой крепости могилу. Сопротивление их принесло лишь вред французской армии отвлечением гарнизонов, и участь их была решена в лейпцигском сражении».

Керсновский тем самым показывает достаточную прочность тылов армий антинаполеоновской коалиции, после сражений у Дрездена и Лейпцига, вышедших на берега Рейна. То есть логика развития войны 1813 года в Германии сводилась к неизбежности вторжения в саму Францию и победоносного похода на ее столицу Париж. Только его безусловное взятие могло привести к крушению наполеоновской империи.

Союзное командование в лице «развоевавшихся» императора Александра I и прусского короля Фридриха-Вильгельма III это осознавало. Но, вероятнее всего, не осознавал (или инстинктивно не хотел понимать) император французов Наполеон I. Мания величия его явно подводила, поскольку он оставался верен себе и верил в свою армию.

События для наполеоновской Франции развивались угрожающе быстро. На военном совете во Франкфурте-на-Майне 19 ноября (1 декабря) союзным командованием (точнее – союзными монархами) было решено приступить к зимнему походу во Францию. Предполагавшийся конгресс в Мангейме отменялся, и французский уполномоченный бригадный генерал маркиз Арман Огюстен Луи де Коленкур, герцог Виченский, после дважды стоявший во главе французского МИДа, был остановлен на передовых постах и дальше проезд ему закрыли.

Коленкур, находясь в постоянном напряжении, прождал на аванпостах пропуска в штаб-квартиру союзников три недели, но так и не получил его. И, в конце концов, полномочный посланник императора французов в ранге сенатора и гоф-маршала двора получил, как говорится, «от ворот поворот». И извинений он никаких в той ситуации не получил.

Возврашение дипломата в императорскую штаб-квартиру с таким «ответом» стало неприятным сюрпризом для ее хозяина. Бонапарт понял, что в завязывающихся событиях с ним могут и не посчитаться. Но такого «вида» после возвращения маркиза Коленкура уязвленный монарх Франции среди своих маршалов и приближенных не показал.

Начало похода во Францию, то есть переход ее исторической государственной границы, было после долгих прений единодушно одобрено и назначено союзным командованием на 20 декабря (1 января 1814 года). Эта страница в истории антинаполеоновских войн («переход через Рубикон» в начале XIX столетия) нашла самое оживленное обсуждение в трудах отечественных и зарубежных исследователей.

Адмирал М.Н. Лермонтов в своих малоизвестных широкому кругу читателей «Записках» рассказывает о том, как два монарха-соперника в лице императоров Наполеона I и Александра I с разницей по времени в два года готовили вторжения своих армий на неприятельскую территорию:

«На французских и на русских войсках явно отразились в 1812 и 1814 годах мысли и намерения Наполеона и Александра I, и это отражение есть главнейшая основа Истории всякого общества, войска и мирных поселян.

Приказ Наполеона войскам в 1812 году внес в Россию огонь, меч, разорение и даже осквернение Храмов Божиих. Приказ Александра I Российским войскам в Фрейбурге 25 декабря 1813 года, благодетельно отразясь в войсках его, привлек всю Францию.

Редкий пример в военной истории, и тем более драгоценный, что победители и побежденные устремились к одной, им общей цели, проявилось общее сознание жителей, что блеск военной славы, отуманивший Наполеона и Францию, не вознаграждал упадок земледелия, торговли и промышленности, что на всех сословиях тяготели гибельные следствия частых рекрутских наборов и тяжких налогов на осиротевшие семейства.

Это сознание побудило все сословия жителей последовать высочайшему повелению императора Александра…»

Официальный историк Отечественной войны 1812 года А.И. Михайловский-Данилевский в своих работах обращал внимание на одну немаловажную деталь развитя событий в начинающейся Войне 1814 года. Военные действия и дипломатические переговоры на новом уровне открылись почти одновременно. И в продолжение последующих всех трех месяцев велись между собою в неразрывной связи.

Императора Александра I можно понять: прошло всего лишь менее полутора лет, как собранная Бонапартом с пол-Европы Великая армия, подобной которой европейское сообщество в своей многовековой истории еще не знало, вторглась в Россию и превратила ее первопрестольную столицу древнюю Москву в пожарище. Российский государь понимал, что пока существует наполеоновская Франция с ее амбициозным монархом – миру на континенте не бывать, а все ведущие военные дороги из законодателя мод Парижа в его эпоху ведут на восток.

Вполне понятна непримиримая позиция и прусских военачальников – генерал-фельдмаршала Гебхарда Леберехта Блюхера и будущего генерал-фельдмаршала Августа-Вильгельма Антона фон Гнейзенау. Они, выходцы из древних дворянских родов, были свидетелями исторического унижения Наполеоном Прусского королевства, желавшего стать главой «дома» немецких государств Европы. Такое действительно произойдет в том же столетии, но гораздо позднее.

В ходе недавней проигранной Русско-прусско-французской войны 1806–1807 годов, в которой участвовали и Блюхер, и Гнейзенау, королевство со столицей в Берлине едва не потеряло свою государственность, которая утверждалась силой оружия. Та война начиналась после создания 4‐й антифранцузской коалиции в составе Великобритании, Пруссии, России и Швеции. После этого прусский король Фридрих-Вильгельм III самонадеянно предъявил 1 октября 1806 года ультиматум Наполеону I Бонапарту, требуя в течение недели вывести французские войска за реку Рейн.

Император французов Наполеон I вызов принял, и, не дожидаясь истечения срока ультиматума, отдал войскам приказ перейти границу Пруссии. Его армия, обладавшая высоким боевым духом, в один день в двух сражениях – под Йеной и Ауэрштедтом (14 октября) разбила королевскую армию и 27 октября 1806 года победительницей вступила в столицу Пруссии город Берлин. Королю Фридриху-Вильгельму III со своей разбитой армией пришлось бежать в Восточную Пруссию. Французская армия, одушевленная двумя большими викториями, последовала за ней. То есть война приближалась к границам России.

Тогда на помощь Фридриху-Вильгельму III пришел союзный ему российский император Александр I. Он прислал 160‐тысячную армию, командование которой в конечном итоге доверил бездарному выходцу из германского Ганновера генералу от кавалерии Л.Л. Беннигсену, в будущем ненавистника «освободителя России» полководца М.И. Голенищева-Кутузова. В двух ожесточенных сражениях – при Пултуске (14 декабря) и двухдневном при Прейсиш-Эйлау (26 и 27 января 1807 года) ни одна из сторон не смогла добиться решающего успеха, который мог бы стать финалом войны. Хотя император Наполеон Бонапарт и счел эти два сражения на земле Восточной Пруссии викториями в своей звездной полководческой биографии.

Однако в сражении, которое и стало решающим, под Фридландом 2 июня 1807 года, русская армия потерпела поражение и отступила за пограничную реку Неман, на ее правый берег. Наполеоновская армия у города Тильзита вышла на левый берег Немана.

Было подписано перемирие: со стороны России его подписал князь Лобанов-Ростовский, с французской стороны – маршал Луи Александр Бертье. 13 июня на плоту посреди Немана состоялась личная встреча двух императоров. Александру I удалось убедить Наполеона I сохранить Прусское королевство как суверенное государство.

Исторический факт: спасла территориально урезанную почти вдвое Пруссию (40 поцентов, то есть земель по левому берегу Эльбы) тогда только твердость России и ее самодержца из династии Романовых при подписании Тильзитского мира с Наполеоном I. Договор был подписан 9 июля 1807 года, после чего два венценосца обменялись высшими наградами своих государств: Наполеон получил орден Святого апостола Андрея Первозванного, а император Александр I – орден Почетного легиона.

В тот же день в городе Тильзите был подписан франко-прусский мирный договор. По нему Прусское королевство, помимо территориальных уступок, обязывалась заметно сократить свою немалую армию до 40 тысяч человек (это прямо касалось биографий генералов Блюхера и Гнейзенау) и уплатить Франции огромную контрибуцию в размере 100 млн франков. Но король Фридрих-Вильгельм III сохранял свой родовой престол.

Императору Александру I не удалось тогда воспрпятствовать императору Наполеону I в создании у границ Пруссии французского плацдарма в виде возрожденного Польского государства. Он добился лишь того, чтобы оно именовалось не Польшей, а герцогством Варшавским.

Тильзитский мирный договор, просуществовав пять лет, утратил свою законную силу в первый день вторжения Великой армии в пределы России. То есть в первый же день наполеоновского Русского похода 1812 года. В силу этого нарушителем его являлась французская сторона.

Противниками императора Александра I, фон Блюхера и фон Гнейзенау на совещании во Франкфурте-на-Майне, причем – ожидаемыми, стали австрийцы в лице императора Священной Римской империи Франца I и его опытного полномочного дипломата Клеменца-Венцеля-Лотара фон Миттерниха. Как показал 1814 год (и не только он), их интересами являлись не союзные, а интересы имперской Вены.

Император Франц I ялялся тестем «безродного» монарха Наполеона Бонапарта: его дочь эрцгерцогиня Мария-Луиза являлась коронованной императрицей Франции, матерью наследника ее императорского престола. В случае чего она могла стать законной полноправной регеншей для маленького сына, до дня его совершеннолетия.