Безликая история

Раздел 8

В то время я подсел еще на одну заразу, а точнее на две, но я и сейчас считаю, что эти вещи могли повлиять на меня и в хорошую сторону (или не повлиять вообще), при других обстоятельствах. «Калифорникейшн» и Буковски.

На первое я наткнулся случайно, в телевизоре. Потом ушел смотреть с первой серии в интернет. О втором я узнал из первого. Тогда меня понесло.

Я будто открыл дверь в мир моих грез. Я смотрел на главного героя сериала, а видел себя. Я хотел видеть себя там. Мне приходилось чувствовать себя робким подмастерьем, смотря на мэтра. Я сказал себе: «Я должен стать таким». Тогда я не понимал, что судьба главного героя, Хэнка Муди, абсолютно трагична. Он писатель в состоянии глубочайшего кризиса. Он лишился семьи, ушел в перманентный запой и разврат, чтобы заткнуть сквозящую дыру внутри себя. Все эти бесконечные девушки, тусовки и наркотики только добивают его, все, что ему надо, – единственная любимая женщина, семья, дом и кабинет. Но тогда я этого в упор не видел. Вернее, видел, но не обращал внимания. Ведь я тоже искал способ забыться.

С Буковски было несколько иначе, он был для меня успокаивающим бальзамом, живительным эликсиром. Никогда я не думал, что захочу, как и он, просто забиться в какой-то угол, спрятаться от боли, от реальности… Правда, этого я тогда не понимал и понять не мог: меня действительно все устраивало.

Я ощущал себя ненаполненным, будто всегда немного недополучал от жизни, а тут потекли ручьями накопленные долги, да еще и с процентами.

И я просто читал, ничего не понимая. Стоял один в море, зайдя по колено, в дождь и ловил, закрыв глаза, легкие порывы ветра и капли влаги со всех сторон.

Я стоял лишь в прихожей дома с привидениями и еще не знал, что ждет меня впереди.

Раздел 9

20 апреля, мой день рождения. Само собой, я не мог не устроить чего-то грандиозного. В списках приглашенных обязательно: Денис, Антон, Сева, Кирилл… Дамир (куда же без него). Через них остальной народ. Тогда я уже обзавелся знакомыми в женском кругу, и у меня была мысль собрать всех девушек, которых я имел, в одном тесном помещении, но все же пришел к выводу, что этот план больше подходит для кино, но не для моей вечеринки. Поэтому я позвал просто знакомых девушек, а вот они уже позовут тех, с кем я еще не был близок. Я выбрал четверых. Ну и остальные должны были привести девчонок, особенно я рассчитывал на Дениса (не мог же он мне не сделать на день рождения такой подарок).

С Лешей наше общение несколько деформировалось. Будто структура изнутри начала сыпаться. Точек соприкосновения становилось все меньше и меньше. Мы продолжали оба ходить на тренировки, но все реже и реже вместе, и, соответственно, уходить домой стали чаще порознь. Конечно, я не мог его не позвать. Но и не рассчитывал на то, что он придет.

Собственных денег у меня водилось все меньше и меньше, теперь я не делал работы и задания для должников на заказ. Но я нашел новый источник. Задания по английскому языку для студентов. Причем моего уровня хватало, чтобы писать для студентов как среднего, так и высшего образования. Разве что профильный иняз я бы не потянул (если только на тройку), но с этим сталкиваться не приходилось.

Эти работы практически не занимали моего времени и не требовали особо шевелить мозгами. Но заказов у меня было не так много. Благо тогда тратиться мне сильно не приходилось, а потому я штилевал.

Для того, чтобы устроить день рождения, мне нужна была только свободная площадь. Желательно жилая. Но здесь у меня было все схвачено, спасибо моей бабуле.

У моей бабушки была своя двухкомнатная квартира в городе, и, когда мне не хотелось идти домой (под утро после пьянки, например), я шел к ней. У меня были свои ключи, а потому я тихонько проскальзывал в квартиру, шел во вторую комнату (которая фактически была моей) и отсыпался сколько было нужно. С января того года бабушка все чаще стала оставаться у нас. Тяжело ей приходилось одной, а дом у нас – большой, словно отец, строя его, планировал заводить 10 детей. Но даже он там практически не жил. Мать не то что была рада такому пополнению, ведь это немного стесняло ее свободу, но они вдвоем быстро нашли общий язык, с помощью которого друг другу сигнализировали – когда, на какое время можно прийти и насколько этот визит необходим.

Я уже знал, что квартира есть, а остальные растраты берут на себя гости. Но когда число гостей подошло к 20, я понял, что бабушкиной двушки нам не хватит. На помощь пришла моя мать. Она согласилась совершить такую рокировку и пойти 20-го к бабушке, оставив мне дом для полного распоряжения.

У нас был двухэтажный кирпичный коттедж с большой лоджией и облагороженной мансардой. На первом этаже: просторная гостиная, кухня с барной стойкой, санузел с прачечной и две комнаты, на втором: 3 комнаты и санузел поменьше. Мне был отведен весь второй этаж.

До этого я не мог и представить себе, что когда-то позову в свой дом каких-то людей… не любил я никогда гостей. Дом был местом для меня, где я оставался один, наедине с собой, стены были рубежом между мной и остальными. И вот настал тот момент готовности пожертвовать личными границами. Так требовало желание, направляющее меня. Я подготовился, убрал все ценное, дорогое, хрупкое, личное. Дом превратился в обезличенный мотель. И началось богемное действо.

Антон, Сева и Кирилл привели пару своих друзей и подругу, с которыми я был знаком, Дамир (куда же без него) пришел один, и я был этому только рад. Денис, как я и ожидал, явился с девушкой, с которой мы уже несколько раз виделись и которая очень хотела со мной познакомиться. Мои знакомые девчонки привели 3 подруг, но одна из них притащилась с парнем. Ситуация эта в целом была крайне неловкой, но лично я взбесился. Но об этом потом.

Собралось 17 человек, хотя планировалось 21. Но потом пришел Леша.

Он единственный сделал мне подарок. Мы отошли с ним на кухню, и он вручил мне две виниловые пластинки (у моего отца был проигрыватель). Одна песня в двух исполнениях, Hurt by Nine Inch Nails (оригинал) и by Johnny Cash (кавер).

Сейчас я понимаю, как сильно я ошибался: в своих решениях, суждениях, поступках. Зачем мне нужны были все эти люди? Как минимум двое были вообще лишними. Денис, Антон, Кирилл были на самом деле неплохими парнями, мне правда стоило думать о них лучше. И в моих силах было сделать всех нас лучше. А эти девочки? Зачем я окружал себя ими? Они были достойны презрения, но не моего, что точно. Я делал вид, что все они мне нравятся, но, по существу, лишь использовал. «Не нам их судить», – сказал бы Леша. Не в моей это власти – менять безнадежных. Но я мог хотя бы оставить их, сохранить чистыми голову и совесть, не приобщаясь к их греху.

Сейчас я понимаю, что нужен был мне тогда только Леша. Он был для меня в то время единственным маяком, но внутренняя боль затмевала разум, и я, отдаваясь течению, спокойно, даже счастливо, шел ко дну.

Я поблагодарил его за пластинки, не обратив внимания, что он единственный пришел не с выпивкой, а с подарком (были и те, кто просто прибился к кому-то и пил за чужой счет). И тут же, одним движением, обратно нырнул в тусовку, предоставив друга самому себе. Он для приличия посидел немного в стороне (вроде как с ним начала заигрывать одна из моих знакомых), а потом собрался и незаметно ушел, не сумев со мной даже попрощаться, ведь я уже вовсю распаковывал на втором этаже «подарок» Дениса.

Но этим все не закончилось.

Та парочка, что были непрошеными гостями, мало того, что без каких-либо стеснений влились даром в чужую тусовку (можно было тогда и других людей с улицы позвать, чего уж там) и пользовались всем благами как своими, да еще и решили завершить вечерок сексом. Когда я закончил с Кристиной (так звали мой «подарок») и вышел на порог комнаты посмотреть, все ли внизу в порядке, ко мне подбежал этот хер.

– Слушай, ты еще долго? – спросил он, просовывая голову в комнату, где была еще голая Кристина.

Я отодвинул его плечом.

– А что случилось?

– Да нам тут тоже надо. Давай ты как-нибудь побыстрее, ну или какую-нибудь мне комнату открой.

Я стоял в полной кататонии.

– Ну а чо? Нам в ванной, что ли, ебаться?

Эта интонация, это своеволие, эта настоятельная требовательность, будто направленная в сторону забитого слуги… Сначала я просто хотел его выгнать, но его настойчивость сдетонировала меня.

Мы скатились вдвоем с лестницы. Этот мудак, разгорячившись, с энтузиазмом принялся со мной драться. Даже удовольствия не скрывал, нападал активно, ни о какой самообороне с его стороны и речи не шло. Драться, правда, он технично не умел, но напора ему было не занимать. Не знаю, что в это время делали остальные, я их не видел. Я отчаянно «прошел в ноги» противнику, чтобы перехватить преимущество в свои руки. Он упал, а сверху на него упала плазма. Разбила ему нос. Тут же отовсюду налетели люди.

Телевизор хоть и не разбился вдребезги, но пострадал. Его потом мне пришлось забрать себе, а вниз спустить свой, немного меньше, но новее и навороченнее.

После драки часть народа ушла, остались только мои други, Денис, две знакомые девчонки (одна из них передо мной еще долго извинялась) и Кристина. Те девушки, с которыми я рассчитывал познакомиться поближе, исчезли, оставив мне в подарок одну только фрустрацию. Зато Кристина отметила мое мужество и характер, и потом мы с ней еще какое-то время периодически имели интимные встречи.

Раздел 10

Я послушал подаренные мне Лешей пластинки. Отцовский проигрыватель стоял в комнате на первом этаже. Я запустил сначала первую пластинку в исполнении Джонни Кэша. Затем от Трента Резнора. Я понял, что это надолго, а потому перенес проигрыватель к себе наверх.

Странное дело… я сразу понял, что этим хотел сказать мне Леша, но не по словам песни, а по настроению. На слова я вообще обратил внимание после прослушивания третьего, наверное. Но почему в двух исполнениях? В оригинале история рассказывается молодым голосом, есть еще надежда на исправление ошибок, а кавер-версия звучит голосом старика, и все приобретает иной смысл, ведь он стоит на пороге смерти и, подводя черту жизни, обращается молитвой к Богу. Но думаю, все намного проще: он, как и я, не смог определиться с тем, какой вариант лучше. Я и до сих пор не знаю.

Да, в каждой из этих строк был я. I hurt myself today/ to see if I’d still feel/ I focus on the pain/ the only thing that’s real. Только «the needle tears a hole» заменяли пьянки и беспорядочные половые связи. Но я был лишь в самом начале этого пути. Где-то на словах «I hurt myself…». Можно сказать, что в этих стихах было расписано все мое будущее. Но если Леша мог его прочитать, то мне это было не под силу. Оказывается, что тайна магии заключается в субъективности. Я, как субъект, не могу выйти за отведенные рамки, и даже если я начинаю двигаться в их сторону, они смещаются одновременно со мной, ровно на столько, сколько я сделал лишних шагов. Если это и вправду было пророчество, то прочитать его было для меня невозможным. Все идеально продумано. У меня просто не складывалось понимание и осознание. Я будто сидел в пещере, заполненной мраком, и слышал откуда-то рассеянный зов, но никак не мог разобрать слов. А оказалось, что я сидел с зашитыми глазами и слышал себя же.

What have I become

My sweetest friend?

Everyone I known

Goes away

In the end

And you could have it all

My empire of dirt

I will let you down

I will make you hurt

Слова сами стучались в мое окно, а я вместо того, чтобы впустить их, просто стоял как ребенок, прильнув к стеклу, и разглядывал как мелких, пестрых рыбешек.

Думал ли он меня предупредить, а может, и вылечить? Но можно ли вылечить человека зеркалом? Видимо, нет.

Раздел 11

У Дениса был единоутробный брат по матери. Андрей, 28 лет, авантюрист и, в целом, экспансивная натура. Мы были с ним заочно знакомы, но персонально общаться раньше не доводилось. И вот в мае Андрей вернулся из своих странствий (последние несколько лет бегал от армии и искал способ разжиться капитальчиком) к корням, чтобы тут, использовав силу родной земли, наконец возмужать и встать на ноги как личность… ну или просто ему некуда было больше податься.

Что о нем ни говори, а он был находчивым и предприимчивым парнем. Умел моментально освоиться на местности, найти выход на хорошие деньги (и речь не про работу на предприятии), обзавестись кругом необходимых людей. Если бы не его легкомыслие и кутежная натура, он бы за те 8 лет, что был в свободном плаванье, смог бы прилично обустроиться и «разжиреть» (его выгнали со второго курса института).

Не то чтобы он мне не нравился, даже наоборот, но было в нем что-то не вызывающее доверия. Ненадежность. Он был обаятелен, смекалист, даже смышлен, но всегда по пятам шло следом ощущение, будто он может в любую минуту растаять у тебе на глазах.

Мы встретились втроем у Дениса на квартире. Поприветствовали друг друга, перекинулись парой пустых фраз. Когда я пришел, он уже что-то рассказывал Денису и мне было не вникнуть, и я ждал, когда разговор вырулит на нашу общую дорогу.

– Надо нам сходить куда-нибудь… – закинул Андрей.

– По-любому, – закивал Денис.

– Heaven было неплохое место, как я помню, – сказал Андрей.

– Есть еще «Девятый круг».

– Разве не «Второй круг»? – спросил я.

– Это раньше он был вторым, а с недавних пор стал девятым, – объяснил мне Денис.

Речь шла о барах. Но на деле же это были не ухоженные питейные заведения и не придорожные, побитые пристанища отребья из американских фильмов, а безвкусные блядюшни. Собирались там кто угодно, хоть социологический срез города проводи.

– Ну так можно сначала в один, потом в другой, – заметил Андрей. – А потом и в третий, мало их, что ли? Ты как, Тимофей?

– Без вопросов.

А внутри меня всего трясло. Но не лихорадочно, как от ужаса, а мелко так, от предвкушения и неизвестности, будто внутри слабенький электрический ток бегал. Это был новый уровень. Я физически ощущал, как меняется моя жизнь. У меня даже походка, манера речи и жесты поменялись. Во мне кипел азарт. Но чем дальше я заходил, тем больше становился надрыв внутри меня. Я будто расслаивался на две разные личности. Мне не были свойственны те вещи, которые были частью естественного существа Дениса или Андрея. Я мутировал, чтобы приспособиться.

Мы встретились снова на том же месте, тем же составом вначале двенадцатого ночи. Немного посидели, выпили (в баре пить дорого) и пошли во втором часу (раньше идти нет смысла, как уверил брат Дениса) с заранее купленной бутылкой водки, которую спрятал во внутреннем кармане куртки Андрей. Мы пошли в Heaven.

– Со своим нельзя, – сказал охранник на входе.

– И давно тут досматривают?

– Такие правила.

Охрана на входе была вполне тактичной. Но тут вышел покурить их начальник.

– И что мне с ней делать?

– Могу посадить тебя на нее, – сказал начальник охраны, мужик в годах, с бандитским лицом. Видимо, он был не в духе, так как при нем даже его бойцы немного трусили. Он продолжил: – Кто тут у нас? – Он обошел нас взглядом. – Вы двое, проходите, – сказал мне и Денису. – А ты…

– Я все понял, – Андрей, как заискивающий школьник, достал бутылку и показательно выкинул ее в мусорку.

Начальник охраны кивнул ему, мол, так бы сразу. Разделавшись с препятствием на входе, мы проникли вовнутрь. Как я уже и говорил: безвкусная блядюшня. Два больших зала, танцпол, диваны, столики, две барные стойки.

Повсюду множество взрослых людей. Я хоть и не выглядел как школьник (сильно спасала растительность на лице), но внутренне ощущал, будто на меня все смотрят как на ребенка. Только оказавшись посреди этого всего, я понял, что мне боязно. Я сразу вспомнил, что мне 17, я только заканчиваю 10-й класс и вообще не должен здесь находиться. А если кто-то меня здесь узнает? На мгновение я даже вернулся к исходной точке – когда был еще непорочен. Я почувствовал себя совершенно одиноким, мне захотелось либо схватиться за Дениса, либо выбежать на улицу, вернуться домой. Но меня окликнули. Парни усаживались за стол (они взяли три стакана виски) и звали меня.

– Чего ты? В первый раз? – спросил Андрей.

– Да… не. Осматривался просто.

– Дорого вышло, по 180 за 100 грамм. Это еще самый дешевый.

Я выложил на стол 200 рублей.

– Брось ты. Оставь. Потом ты заплатишь.

– Какой план? – спросил я.

Меня отпустило. Уверенность вернулась, но осталось легкое тревожное послевкусие.

– Ты, главное, не оборачивайся по сторонам. Расслабься, сделай непринужденный вид. Сейчас немного посидим, подождем, хочешь – можешь пойти потанцевать, сейчас те, кто парами, начнут разъезжаться и останутся те, кто рассчитывает на продолжение.

Я готов был делать, как мне велят. Денис чувствовал себя намного спокойнее, но даже ему было непривычно находиться в таком месте. Андрей, откинувшись, потягивал микроглотками скотч и взглядом шпиона рассматривал остальных посетителей.

– К тем не суйся, – сказал он мне и показал глазами на столик метров через 6 от нас. – Даже близко не подходи. Отморозки. Может быть, даже разводилы.

Там сидела компания из 5 взрослых мужчин, с ними были две девушки, вероятно, подцепленные здесь. Пара мужиков периодически посматривали в нашу сторону, не скрывая заинтересованности.

– А вот наш вариант. Сейчас.

Андрей встал и пошел к барной стойке, у которой стояла высокая девушка в вульгарной кожаной юбке. Они поговорили и разошлись в разные стороны.

– Закажите графин водки литровый и какой-нибудь закуски, – сказал он и снова ушел.

Я пошел и сделал заказ. Оплатил его. (1200.)

Вскоре наш пустой, бедный стол приобрел хоть немного подобающий вид, а там подошли Андрей и девушки. Их было четверо. Одна из них – та, которая в кожаной юбке. Была девушка лет 30, со строгим взглядом и неприятным голосом. Была женщина, выглядевшая на 40, с крепким телосложением и немного отекшим лицом. И была симпатичная блондинка, с меня ростом, со зрелым женским телосложением (большая грудь и зад), в коротком зеленом платье, молодая на вид, но с вульгарным лицом. Больше остальных она была похожа на проститутку.

Андрей занялся сразу же той высокой, а нам с Денисом предоставил остальных. Между нами создалась неловкая минута, которая длилась намного дольше 60 секунд. Но мы принялись выпивать, и постепенно зажатость начала отступать. А когда отпала их великовозрастная подруга, наступила гармония.

Мы немного познакомились. Той, у которой был неприятный голос, оказалось 29, работала она где-то экономистом. Разводилась. Потому, собственно, они с подругами сюда и пришли. Блондинка сказала, что ей 26, работала она там же, где и «неприятный голос», но кем – я не помню. Не замужем. Но чуть позже выяснилась еще одна деталь, когда девушки переговаривались между собой: у нее был пятилетний сын.

Она потом неожиданно повернулась в мою сторону и сказала:

– У меня пятилетний сын.

– Здорово, – сказал я. – Как зовут?

– Данил.

Мы с Денисом сказали, что мы братья (Андрей тоже наш брат), нам по 19 лет, учимся в техникуме на 3-м курсе. Их ничего не смутило. По правде говоря, не думаю, что кто-то из нас (может быть, кроме меня) запоминал всю эту информацию, которой мы обменивались по большей части лишь для вида, чтобы заполнить паузы.

Время близилось к закрытию.

– Ну что, идем продолжать? – сказал Андрей.

Девушки были к этому времени изрядно хмельными.

– А что вы предлагаете? – спросила одна из них.

– Ночь очень длинная, – ответил Андрей (только вот ночь уже близилась к утру).

Мы покинули бар. Когда выходили, Андрей попросил нас идти вперед, сказал, что через секунду нагонит. А когда снова появился, в руках у него была та бутылка водки, которую он несколько часов назад выкинул у входа.

Мы шли по улицам, пили водку по очереди из горла, что-то несли в пьяном угаре, что нам тогда казалось сверхуморительным. Я, не стесняясь, мял круглые, плотные ягодицы блондинки, задирал платье, гладил бедра. Когда она схватила меня за член, мы сразу поняли, что нам пора уединиться. Всем настала пора уединиться.

Я повел ее на квартиру бабушки. Почему-то мне казалось, что она должна была быть в эту ночь у матери. Но когда я открыл дверь и зашел в прихожую, увидел ее одежду и обувь. На мгновение меня охватила паника, я разом протрезвел. Но моя спутница была настолько пьяна, что и не заметила бы, даже если бы я ее взял на одной кровати рядом с бабушкой. А бабушка моя на ночь использовала беруши, а потому и она бы не обратила внимания на такое соседство.

Я взял себя в руки (а точнее, в руки взял свою новую пассию на ближайшие пару часов) и мимо ванной сразу же повел в свою комнату. Хоть опыт у меня уже и был, но все казалось мне таким новым, необычным. Будто то, что я считал сексом, было и не сексом вовсе… лазанья по сопкам, а не экспедиция в тибетские горы. Тут и тело какое-то иное, и движения более страстные и отзывчивость лучше. Все как в первый раз.

Я повалил ее на кровать, задрал платье, стянул трусики и приступил к подготовительным мероприятиям. Мне даже захотелось нырнуть к ней между ног, попробовать, как там все, но вспомнив, что это какая-то девка с «улицы», которая даже в душе при мне не была, я оставил эту затею. А вот у нее, видимо, не было никаких предрассудков; она без капли сомнения сорвала с меня штаны с трусами (будто упаковку) и прилипла ртом и рукой к моим гениталиям. Вот это было открытие! До этого я считал минет чем-то условно-номинальным, для полноты обладания, но не думал, что это может быть так исполнено. Не знаю, что она чувствовала в тот момент (надеюсь, ей было не сильно горько; я всегда поддерживал там усиленную чистоту), но она так отдавалась делу, что я абсолютно про все забыл, уплыл куда-то далеко за пределы пространства и без предупреждения кончил. Ее и это не смутило (может быть, восприняла как комплимент), и она все проглотила и дочиста слизала. На моем месте было бы честно ответить ей взаимными оральными ласками, но я все же удержался, сохранив себя от возможных неприятностей.

Чтобы вернуться побыстрее в боевую готовность, я полностью раздел ее и принялся ласкать грудь и стимулировать клитор. Ее развезло, она растянулась на кровати и, кажется, была готова ждать сколько угодно. Но много времени мне не понадобилось, я развернул презерватив, подтянул ее поближе, раздвинув бедра, насколько было нужно, и вошел.

Не знаю, насколько я был хорош, но думаю, она была не больно-то привередливой. Возможно, она и не кончила даже. По крайней мере, я этого не заметил, она все время только тихонько постанывала, при этом идеально соблюдая одну высоту, громкость и ритм. Но вот чего тогда мне точно не хотелось, так это криков, тяжелого дыхания, выкрикивания всяких слов. Так что для меня все прошло идеально.

Пока мы лежали, у меня была только одна мысль: как бы ее спровадить. Но и тут она поступила как лучшая любовница на свете (правда, не знаю, как я в нее тогда не влюбился). Она посмотрела на часы (было что-то около 5 утра), сказала мне: «Один часок». Затем ровно через час проснулась, собралась и со словами «Мне через полтора часа ребенка кормить» беззвучно ушла. Я вернулся в комнату и уснул.