Дубинка Махакалы. В поисках йети. Пятый том

ГЛАВА 8

Утро было ранним, а солнце, как это часто бывает там, где климат резко континентальный, горячим. Лео потягивался, стоя на крыльце гостевого домика. Из соседнего дома вышел профессор Пыжов в шортах, футболке и кроссовках для пробежки. Поняв, что инкогнито здесь они оставаться не смогут, Лео решил изменить тактику и сблизиться с востоковедами, насколько будет возможно. Когда профессор заметил его, Лео подошел и радостно обнял его.

– Приятное совпадение, профессор, – заявил, как ни в чем не бывало, Лео.

– Взаимно. Долго здесь пробудете? – профессор, ускоряя шаг, направился к воротам.

– Не знаю. Осмотримся пока, там видно будет, – пожал плечами Лео.

– Я на утреннюю пробежку. Хотите составить компанию? – уже переходя на бег, спросил Пыжов.

– Мне по кайфу! – не растерялся Лео, точно и сам собирался прогуляться поутру, и, обратившись к Бармалею и Гоше, распорядился: – Вы тормозните здесь, приедут парни, отдадите им нашу машину, заберете джип, гостинцы и ждите меня. Мы скоро.

– На бегу говорить непросто, но мы с вами можем сбавить скорость, и, если хотите, я расскажу Вам немного о бурятах, Вы ведь впервые здесь? – обратился к Лео Пыжов.

– Да, профессор, мне бы очень пригодилось! – воодушевился Лео.

– Исторически буряты вели кочевой и полукочевой образ жизни. Бурятские семьи среднего достатка обычно имели пять видов скота – коров, овец, коз, лошадей и верблюдов. В тридцатые годы практически каждая семья имела до пятидесяти голов крупного рогатого скота, шестьдесят-семьдесят баранов и десять лошадей. Многие буряты содержали до ста голов крупного рогатого скота, сто-двести баранов и двадцать-тридцать лошадей. Самые богатые, боргойские буряты, держали более двухсот голов рогатого скота, тысячу баранов и громадные табуны лошадей. В состоятельной семье закаменских бурят могло быть от пятидесяти до сотни лошадей, в богатой – сто-двести, самые богатые владели табунами в пять сотен лошадей.

– Бог мой, пятьсот лошадей! Вот это орда! За голодный год можно вообще не переживать!

– Вы путаете, друг мой, орда – у монголов. А у бурят конь – дар богов! Друг небесный. Древние иранцы, например, верили, что души царей, правителей уходят после смерти именно в коней, пасущихся на лугах. Конь, морин эрдэни, из всего скота был у них на первом месте.

– Как вы ботаете? Мо-рин эр-дэни?

– Да-да, именно так. Так вот, – продолжил профессор, – в семье среднего достатка обычно насчитывалось двадцать-тридцать дойных кобылиц. Были бедняки с одной-тремя лошадьми. Стадо крупного рогатого скота в хозяйстве среднего достатка у закаменских бурят достигало сотни голов. Богатые семьи имели двести голов и больше. Встречались хозяйства с пятью-шестью коровами. У агинских бурят в степных районах богачи содержали до тысячи лошадей и по несколько тысяч овец. В лесистых местностях богатые хозяева имели сто-сто пятьдесят лошадей и двести-триста овец.

Хозяин, имевший десять-пятнадцать голов рогатого скота, считался бедняком и в двадцатые годы двадцатого века освобождался от уплаты сельскохозяйственного налога. Всего бурят в Бурят-Монгольской АССР на момент образования в 1923 году было сто семьдесят тысяч человек. И каждая семья попадала под определение «кулаки». Сами знаете, что с такими делали.

Каждый четвертый бурят в семье – монах. Так было принято. На территории Бурятии находилось сорок монастырей, в каждом – от тысячи до полутора тысяч лам. Сейчас же в монастырях их намного меньше.

Дацаны строили под горой, рядом с речкой. Так вырастал целый город из маленьких домиков. Климат зимой здесь – минус тридцать-сорок, летом – плюс тридцать-сорок. Поэтому домики быстро можно было натопить.

Лам почти поголовно репрессировали – расстреливали как врагов народа, ссылали в лагеря. И на каком-то этапе буряты поняли, что дело идет к их полному уничтожению. «Русские не знают, что с нами делали в тридцатые годы! – говорят они. – Русский медведь ненароком топчет муравья». Многие буряты целыми улусами, семьями, поодиночке в двадцатые-тридцатые годы двадцатого века бежали. Кто-то сумел спастись со всем своим нажитым скарбом и скотом. Кто верхом, кто пешком. Урагшаа! Вперед! На территорию Монголии и Китая – спасая свои жизни и жизни своих детей. Монголы выдали бурят Советам почти поголовно. Но большинство достигших местности Шэнэхэн во Внутренней Монголии – провинции Китая, где проживали монголы и некоторое количество семей ранее выехавших бурят, – сумели обустроиться и прижиться. Оттуда некоторые буряты эмигрировали в более дальние страны. К концу двадцатого века численность потомков бурят – бывших подданных и граждан царской и советской России – составляла около десяти тысяч, но официально они там до сих пор числятся монголами, а не бурятами.

– И что, весь свой багаж они вывезли? – спросил Лео.

– Нет, – ответил Пыжов. – Дацаны были весьма состоятельными, принимали много богатых подношений. Около дацанов, в амбарах, хранилось много золотых изделий. Кроме того, речки были полны золота. И буряты перед свадьбой всегда намывали драгоценный металл, чтобы сделать свадебные украшения. Но больше всего буряты ценят серебряные украшения – дороже золота. Вообще украшения у бурят имеют охранное значение – чем больше их, тем сильнее защита. Много добра закопали в землю, а места эти страшным заклятием обложили. Кто тронет клад – тому верная смерть.

– В реках полно желтизны, и никто его не моет! Да это же Эльдорадо какое-то! – воскликнул Лео.

– Буряты моют золото не потому, что можно на этом нажиться, а только тогда, когда это нужно для важного мероприятия или обряда. А так – зачем? Ничего им не надо. Ничего не хотят трогать в этом мире. Прийти и уйти, ничего не тронув. Буддист все благословляет: и светлое, и темное, но ни во что не ввязывается, так как главное – не загрязниться этим миром. Раз уж попал сюда, то стоит потерпеть и уйти в нирвану. Поэтому буряты боятся богатства, – сказал профессор.

– Я богатства не боюсь, – уверенно сказал Лео. – Если им не надо, пусть мне отдадут. Уж вы-то, профессор, точно знаете, где эти клады зарыты. Может, покажете пару местечек?

– Ох, много зарыли, много, но я вам не советую искать эти места, молодой человек. На кладах заклятия, похожие на заклятия египетских пирамид. Вот священная буддийская гора Кайлас забрала жизни более десяти молодых искателей сокровищ. Эти крепкие ребята вернулись из путешествия целыми, но за два-три года все до одного умерли или погибли при странных обстоятельствах. Вот так-то, молодой человек!

– Ну, тогда какую-нибудь «золотую» речку покажите, – не унимался Лео.

– Да берите любую, что к горам поближе, купите сито и мойте себе на здоровье! Ничего-то вы не поняли, молодой человек. А жаль, – сказал профессор и убежал вперед.

Запыхавшийся Лео развернулся и спустился вниз к реке.

***

Из дома три милиционера вынесли сундук ламы. Следом за стражами порядка из дома вышли и остались стоять в дверном проеме рыжий подросток и рыжий мужчина. Подросток заплакал, мужчина отвесил ему подзатыльник. Милиционеры погрузили сундук в уазик и уехали.

ГЛАВА 9

Ожидая возвращения профессора с пробежки, Кирилл писал дневник, а Белова была занята отправкой SMS. Оба сидели на небольшой открытой веранде своего домика, когда к ним подошел один из монахов, ответственных за встречу московской делегации.

– Доброе утро! Меня зовут Хамнай. Как вам спалось на новом месте?

– Здравствуйте. Очень приятно! Это Ирина, а я – Кирилл. Спалось отлично! – Кирилл взял ситуацию в свои руки.

– Очень приятно, Хамнай, – сказала Белова.

– Взаимно, Ирина, – ответил Хамнай, наблюдая за Бармалеем, организовавшим себе спортплощадку прямо посреди дацана. По пояс голый, он отжимался и качал пресс. Гоша гулял по дацану. Там, где ходили босиком, он не считал нужным разуваться.

– В обуви сюда нельзя, – запротестовал один из монахов.

– Да не гони ты! – огрызнулся Гоша, который явно встал не с той ноги.

Монах ушел, а остальные монахи стали недовольно перешептываться. Гоша все трогал, играл на колокольчиках, хватал руками прочие буддийские атрибуты, ногами бил по барабанам…

Кирилл и Ирина, увлеченные исключительно своими делами до прихода Хамная, молча наблюдали эту картину вместе со всеми присутствующими. «Что они задумали?» – мелькало в голове у Кирилла, подслушавшего вечерний разговор троицы кладоискателей. «Зачем вообще им все это надо? Не похоже, чтобы они сильно интересовались местной культурой… Они, честно говоря, вообще не выглядят людьми, интересующимися культурой… И вообще, не выглядят людьми, чем-то интересующимися… Странно, неужели на свете есть люди, которых вообще ничего не интересует? Которые не осознают, что они творят?» – такие мысли вертелись в голове у Кирилла, пока Хамнай рассказывал Ирине о том, куда им предстоит отправиться сегодня.

Вдруг рядом с парковкой раздалось рычание. Это Гоша не поделил с местной собакой, отдыхавшей у ворот, территорию и, проходя мимо, пнул ее со всей силы в бок. Расслабленная, ничего не подозревавшая собака от неожиданности подскочила и отбежала в сторону на безопасное расстояние. А встретившись взглядом со своим обидчиком, ощетинилась, начала скалиться и рычать в ответ. Гоша, будучи в состоянии близком к животной агрессии, решил ответить ей тем же и зарычал еще громче. Дело запахло дракой.

На шум прибежали монахи, к Гоше подходить они не стали, видя, что любое взаимодействие с этим пожароопасным существом теперь может оказаться той искрой, которая приведет к нежелательному пожару. А вот собака, увидев монахов, почувствовала себя защищенной и в абсолютной уверенности, что ничего плохого с ней теперь произойти не может, вытянула передние лапы вперед, как бы пригибая голову к земле, и приветливо завиляла хвостом. Монахи поманили ее внутрь дацана.

Друзья-востоковеды, так же наблюдавшие очередной конфуз попутчика, посмотрели на Хамная, который, не сводя глаз с Гоши, произнес:

– Из-за ваших соседей, несмотря на то, что они тут всего один день, местные жители всех вас считают одной компанией, достойной друг друга, и ждут, когда вы покинете территорию дацана… Этот лысый вчера напал на нашего художника, которому неделю назад исполнилось восемьдесят шесть лет. Ну что это такое? Благо, старик еще в форме, дал ему достойный отпор. Они приехали искать клады, золото, реликвии – это понятно. А вы зачем? – спросил Хамнай.

– Нас сюда привез профессор Пыжов, мы будем изучать обычаи, собирать местные легенды, притчи, ну и все в этом духе, – ответила Белова.

– А где же сам профессор? – поинтересовался Хамнай.

– Бегает, – сказал Кирилл.

– Понятно, – проговорил Хамнай. – Вся Бурятия уже знает о планах этих людей. Они хотят раскопать священное место, у них есть карта, точное описание местности. Для русских так все просто!

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Кирилл.

– Как не знать? После медитации все становится ясным…

ГЛАВА 10

– Вот как так? Ты живешь и не знаешь, что есть на свете люди, которые никогда не медитируют?! – воскликнул большой улыбчивый бурят за рулем старого, проверенного дорогами джипа.

– Быть этого не может! – отозвался другой, рядом с ним на переднем сиденье.

– Точно говорю – эти трое ни на что не способны. Горбатого могила исправит, – настаивал первый.

– Да и сам Будда говорил: «Нет в мире ничего неизменного». Сегодня не медитируют, а завтра – вдруг начали. Не в службу, а в дружбу выйдет – поможем им. Все… все ТАМ будем, – буряты переглянулись и рассмеялись, сделавшись вдруг все на одно лицо.

– А они, может, как девочки, знаете, бывает, медитируют? – добавил, перестав смеяться, третий.

– Это как?

– А мне жена недавно рассказывала: ты, говорит, шиней в падмасане практикуешь, а я – над кастрюлей супа тренирую концентрацию. Щепотку специй добавлю – пробую, еще щепотку – снова пробую, а пока помешиваю – никаких других мыслей стараюсь не допускать. Вот он и получается таким вкусным.

Буряты снова захохотали.

– Иногда, правда, у нее, бывает, щепотки разнятся… – усмехнулся женатый бурят. – Но ничего, я хвалю ее супчики. Мне все одно, а ей – приятно, – растянул он губы в довольной улыбке, то ли жену вспомнив, то ли ее супчики.

– Ну-ну, – закивали те трое, что слушали его, – так и бывает, не всем в падмасане сидеть. Вот пусть и потренируются на супе своем пока!

– Пока клад ищут!

– А вдруг они, все-таки, беду принесли на нашу землю? – низким голосом неожиданно вставил тот, что все время молчал.

– Никак невозможно! Нет! – хором ответили ему трое.

– Смотри вон – орел парит над нами, видишь? – высунул руку в окно большой бурят за рулем.

– Добрый знак, – согласились остальные.

Дорога в этом месте шла по краю сопки и делала крутой поворот вдоль реки. Справа начинался резкий обрыв, а слева оставалась узкая полоса для встречной машины. Весело и размеренно за таким разговором ехавшим бурятам пришлось резко сбросить скорость перед поворотом, за которым они увидели бегущего Пыжова и Лео, уходящего от него к берегу реки.

– Смотри, Пыжов! Тормози. Надо поговорить, – буряты остановили машину и поздоровались с Пыжовым.

– Здравствуйте, профессор! Мы вас хорошо знаем. Вы уважаемый человек в Улан-Удэ, и здесь вас все хорошо знают. Поэтому хотим по-хорошему Вас предупредить – идите другой дорогой и держитесь подальше от этого типа. Нам проблемы не нужны.

– Мне тоже, – улыбнулся Пыжов. – А что, есть проблемы?

– Пока нет. Но мы знаем, зачем они сюда приехали, и думаем, что так просто они отсюда не уедут. Поэтому мы решили помочь им как можно быстрее найти то, что им нужно.

– Клад, что ли, с ними пойдете искать? – поинтересовался Пыжов.

– Клад, конечно, найти хорошо, но мы сами не будем его искать. Эти пришлые – дураки упрямые, пусть ищут… Это их дело. Им, что ни говори, как ни предупреждай – все равно не поймут. Глупые пеленги… Но в случае, если они что-то найдут, мы получим свою долю. Это неплохо для нашего края. Мы туда никогда не ходили и очищены от заклятия. Так что пусть идут. Туда им и дорога. А Вы и Ваши помощники держитесь от них подальше, это очень опасные люди. Договорились, профессор? – попросили буряты.

– Хорошо, – согласился Пыжов.

ГЛАВА 11

Когда профессор вбежал в ворота дацана, троица кладоискателей уже упаковывалась в старый джип, на котором приехали буряты. Кирилл и Ирина повеселели, увидев профессора. Для Ирины это значило, что в скором времени можно будет отправиться куда-нибудь, где кто-нибудь расскажет что-нибудь «интересненькое», а потом поделиться с кем-нибудь чем-нибудь интересненьким. Да и просто хотелось сменить обстановку. Кирилл немного нервничал из-за троицы новых знакомых. Ему казалось, что профессор скорее поймет его, нежели Ира, к которой он относился с особым теплом, но чье ребячество и детское упрямство иногда его раздражали. Хамнай во всех ситуациях сохранял спокойствие.

За руль старого джипа сел Бармалей, рядом уселся Лео, сзади – Гоша.

– Полный бак, телега только из ремонта, даже кнопка атаса есть. Так что все теперь зависит только от вас, – сказал один из бурят.

– Отлично, – обрадовался Лео. – Жалко только, что без соловья.

– Они вокруг, надо только прислушаться, – подмигнув ему, ответил бурят.

– Ну, конечно. Счастливо оставаться! – сказал Бармалей, и воодушевленные кладоискатели тронулись с места, подняв кучу пыли. Оседая, она покрыла стоявших рядом Белову, Кирилла, Пыжова, Хамная и четырех огромных бурят.

– Хамнай! – обратился к монаху Пыжов.

– Да, профессор.

– Пойдем, попробуем записать твою легенду про Баира? Только я переоденусь, пожалуй – оглядывая себя и стряхивая остатки пыли с одежды, предложил профессор.

– Отчего же не записать? Пойдемте, запишем, – согласился Хамнай.

– Хорошо, пять минут, и я на месте, ребята. А вы готовы? – обратился к своим молодым коллегам Пыжов.

– Всегда готовы, профессор! – улыбнулся Кирилл, и профессор скрылся за дверью домика для гостей.

Кладоискатели мчались по асфальтированной дороге, в машине играла музыка из переносных колонок Лео. Коровы и овцы, пасущиеся по обеим сторонам дороги, удивленно приподнимали головы на звук гремяще-танцующего авто. Бармалей строил им рожи. Лео размахивал руками в открытые окна, словно дирижер, в такт музыке.

– Ну, прекрасно! Машина летит, волыны есть, даже дурь принесли! – восхищался Лео.

– Причем, какая дурь! Не дурь, а фантастика! – добавил Бармалей. – А ты им вообще никаких денег не дал?

– Только сто долларов, чтобы они телегу в Улан-Удэ перегнали, – ответил Лео.

– Бурятия мне начинает нравиться, – радостно сообщил Бармалей. – Что скажешь, Георгий?

– Скажу, что скоро будет хана, там и сдохнем, да и поесть не мешало бы, – ковыряясь с какой-то коробкой и проводами, отозвался Гоша.

– Есть идеи?

– Главное, чтобы водоем был рядом, – высказал пожелание Гоша, не отрываясь от проводов.

– Водоем нам нужен сейчас или сначала закинем что-нибудь в топку? – спросил Бармалей, в больше степени адресуя вопрос Лео.

– В топку – в топку и закинем, – усмехнулся Лео. – Конечно, сейчас! Время – деньги! Слышал про такое? А в нашем случае время – золото! Так что, топить не будем. Будем зажигать!

ГЛАВА 12

– А точно в воде не погаснет? – спросил Бармалей.

– Припали, – сказал Гоша.

Вокруг стояла кромешная тьма. Кладоискатели сидели на берегу реки, готовясь встречать первое золото. Бармалей опасливо отошел подальше.

– Ты что тумакаешь, оно с неба, что ли, свалится? – усмехнулся Гоша.

– Тоже мне, калган… – обиделся Бармалей.

Он чиркнул зажигалкой, фитиль загорелся, их с Гошей лица стало лучше видно. Бармалей в испуге отбежал в сторону. Лео пошел устанавливать палатку, фары джипа, заранее припаркованного в самом удачном месте, освещали ему площадку.

Гоша с горящим фитилем от взрывчатки подошел к реке. Подождал еще ближе, бросил в нее взрывчатку, затем быстро нагнулся. Раздался взрыв, джип будто подскочил и затанцевал, включив свою музыку – завывающие звуки сигнализации. Фары замигали в такт с сиреной. С неба и словно со всех сторон сразу вместо золота посыпалась мертвая рыба.

– Черт подери! Что за…? Выключите это! У кого климки? – крикнул Лео.

– Сейчас, сейчас, – ответил Бармалей.

Партнеры-золотодобытчики осмотрелись. Рыба висела на деревьях, лежала на джипе, на палатке, на траве – повсюду.

– Мы что… на дне? – всерьез ужаснулся оглушенный взрывом Бармалей, оглядываясь вокруг.

– Дурак, рыба не лежит на дне кверху брюхом. Это ее дом родной, – оставил палатку Лео и подошел ближе к реке.

– И что мы будем делать с этим кушом? – в задумчивости поинтересовался он.

– Лысый! – крикнул Бармалей.

Лео и Бармалей прислушались. Были слышны звуки воды, звон и какие-то шлепки. Они попробовали всмотреться вглубь реки, то есть туда, где должна была быть ее середина, но тьма не давала ничего рассмотреть.

– Хоть бы одна звездочка в небе взошла, – Бармалей посмотрел ввысь. Облака застилали почти все пространство над его головой.

– Звездочки не всходят. Ты путаешь с солнцем, – поправил его Лео, – звезды так просто… появляются.

– А-а-а, ну тебе виднее, – протянул Бармалей, – а я так ничего и не слышу, звон в ушах, – громко добавил он. – Георгий!

Лео достал из кармана небольшой фонарик и посветил им на реку, где сквозь дым проглядывал силуэт странного существа метрового роста, которое стремительно перемещалось по воде. На берег снова стала падать одна за другой мертвая рыба, звонко шлепаясь о землю. Теперь уже она не сама летела на Бармалея и Лео – это Гоша бросал ее ближе к лагерю.

Наконец, из дыма и воды появился и сам Гоша, согнутый в виде буквы «Г». Глаза у него стали сумасшедшие. Все тело и лицо – в рыбьих чешуе, крови и внутренностях. Своим видом он больше походил на какого-нибудь «чужого» из фильма ужасов и одновременно на участника страшной схватки, из которой чудом вышел живым.

– Ее тут навалом! Помогайте скорее! Течением же унесет! – проорал Гоша на берег.

– Чего мы с ней делать будем, дебил? – крикнул в ответ Лео.

Гоша смотрел на Лео и Бармалея, но они только открывали рты, как рыбы, не издавая ни звука.

Только журчание воды и звон.

– Я ничего не слышу! – закричал Гоша и стал бить себя по ушам. – Черт! Я оглох!

– Лео, он, правда, замолчал – сказал Бармалей.

– А разогнуться он тоже не может? – спросил Лео.

– Я не могу разогнуться! – снова проорал в ответ Гоша.

– Похоже, он все-таки слышит… – еле уловимо усмехнулся Лео.

– Или читает мысли, – поддакнул ему Бармалей. – Но лучше пока с ним жестами объясняться, да? – задал он вопрос в пустоту.

В этот момент из пустоты опять донесся голос Гоши:

– Парни, дайте знать, что вы меня слышите! А то мне уже как-то не по себе… как-то одиноко…

После взрыва все трое сидели у костра и молча ели жареную рыбу. Гоша лежал на боку, по-прежнему в виде буквы «Г». Его глаза были мокрыми от слез.