Loe raamatut: «Звезда Нимрода»

Глава 1

Краковский дракон

1971–1973

Одра вздыбилась. Белые бурлящие барашки запрыгали здесь и там. Порывы ветра усиливались, и наконец загрохотало. От души, с размахом, как во время настоящего сражения. Впрочем, сражений не было давно. Уже четверть века.

Приближался новый, 1971 год. Игорь Таманцев, молодой и перспективный офицер КГБ, был полон самых радужных надежд. Он уже третий год служил в Польше, в старинном городе Легнице, где располагался штаб Северной группы войск и жили тысячи советских военных со всего Союза. Начальство было им довольно, и он ожидал повышения по службе. Игорь всегда шел впереди и переживал душой за общее дело. Ему часто поручали самые сложные участки и опасные задания. Он старался быть достойным своей семьи. Его отец – генерал КГБ – проработал много лет в Китае. Дядя долго служил в Юго-Восточной Азии, но подробностей Игорь не знал, почему-то про это старались много не говорить.

Жена Наталья вынашивала ребенка, в семье ждали важного события – появления на свет первенца. Игорю нравилось представлять прекрасное будущее сына. А в том, что родится мальчик, он не сомневался. Будущий отец часто обсуждал это со своим польским другом Пшемиславом Левандовским. Они познакомились сразу после его приезда в Польшу. Дело происходило во Вроцлаве, где Пшемислав работал экскурсоводом. Игорь вместе с вновь прибывшими из Союза офицерами был направлен на обзорную экскурсию по Легнице и ее окрестностям. А ближайшим крупным городом оказался Вроцлав – столица Силезии, об истории которой Пшемислав так увлекательно рассказывал на прекрасном русском языке. Лишь иногда он допускал незначительные ошибки, и можно было догадаться, что он не русский, а поляк. Но в остальном он вполне мог сойти за дореволюционного интеллигента: блестящее образование, широкая эрудиция, знание древних и современных языков, искусства и архитектуры. Все это читалось в его захватывающих экскурсиях. Он был, пожалуй, лучшим гидом во всей юго-западной Польше. Игорь всегда интересовался историей и не отходил во время той экскурсии от Пшемислава, задавая много вопросов. Мужчины сразу подружились, обменялись телефонами и стали периодически встречаться. Игорь много читал и нашел в Пшемиславе родственную душу. К тому же само имя Пшемислав означало «умный», «тот, кто управляет мыслями». Он вполне соответствовал ему. Среди сослуживцев Игорь завел много хороших и надежных друзей, но такого умного собеседника все же не знал. Пшемислав тоже охотно общался с вдумчивым и харизматичным русским офицером, живо интересующимся историей и стариной. Они оба были самоучки, и это сближало их.

Наступившая зима оказалась не холодной, и снег почти растаял. Перед Новым годом друзья пошли в лес исследовать место жестоких боев времен Второй мировой войны. Где-то там погиб отец Пшемислава, и тот надеялся найти могилу. Он давно собирал об этом сведения, сопоставлял различные источники и подбирался все ближе к разгадке семейной тайны.

– Видишь холм? Думаю, его насыпали над братской могилой. Возможно, там покоится и мой папа, – говорил задумчиво Пшемислав, подбрасывая ветки.

Огонь потрескивал и согревал их в ясный зимний день. Но вот все дрова прогорели, и Игорь отправился на холм за хворостом. Он собрал уже довольно большую кучу толстых веток и собирался возвращаться к костру. Вдруг из оврага прямо на него вышел огромный бурый медведь. Игорь замер на месте, судорожно вспоминая, как нужно вести себя в такой момент. В мозгу проносились обрывки мыслей: рогатина, длинный нож… Но ничего этого у него не оказалось. Меж тем медведь поднялся на задние лапы и начал рычать, обнажая большие острые клыки, один из которых был сломан. Игорь неотрывно смотрел прямо в маленькие хищные глаза могучего зверя. Боковым зрением он заметил длинную кустистую ветку и схватил ее. Выставив вперед, он потряс оружием перед животным, надеясь испугать его. Однако это только разъярило зверя, который начал отбиваться от ветки толстенными лапами с острыми черными когтями и напирать что есть мочи. Игорь упер свое орудие в грудь медведю и прижал противоположный конец к земле. Напрягая все силы, он сдерживал натиск страшного врага, размахивавшего лапами перед самым лицом. В голове с бешеной скоростью проносилось: «Почему он не спит? ведь уже зима? что же мне делать? Долго так я не продержусь. Эх, почему я не взял с собой мой любимый спецназовский нож? Оставил его у костра. Господи, помоги!»

И в следующее мгновение он увидел, как его нож блеснул на солнце и вонзился в мохнатое брюхо медведя. Пшемислав сделал еще несколько ударов, и вскоре зверь обмяк и сел на землю. Из его груди и живота с паром хлестала кровь, стекая в лужу. Издав душераздирающий рев, он повалился навзничь и испустил дух. Игорь переглянулся с Пшемиславом, и в этом взгляде выразилось все: и благодарность за спасенную жизнь, и азарт от неожиданной схватки, и радость победы.

– Слава богу, все обошлось… – прошептал он.

С опаской подошли люди к медведю и заглянули в морду. На ней читалось удивление: как же, мол, это все могло со мной произойти? Мужчины перевели взгляд с поверженного врага друг на друга и улыбнулись.

– Ну что, будем снимать шкуру? Хочешь повесить ее в своем кабинете? – спросил Пшемислав.

– На что она мне? Да и неохота возиться с ней, все в крови измажемся…

– Жалко медведя… И зачем он на тебя полез?

– Да, особенно обидно пасть в глупом бою с неразумным животным, побывав в стольких горячих точках. Слушай, давай отрежем себе на память по когтю? – предложил Игорь, глядя на острый нож. И быстро отсек два самых длинных когтя.

Преисполненный адреналина и радостного осознания того, что руки-ноги целы и беременная жена не расстроится, Игорь подходил к своему дому в Легнице. Тихо зайдя в квартиру, чтобы не разбудить Наталью, он на цыпочках прокрался на балкон и спрятал медвежий коготь в самый верхний ящик шкафа, завалив его всякой всячиной.

* * *

На следующий день жену увезли в роддом, как раз в новогоднюю ночь. «Вот будет подарок так подарок», – думал Игорь, не находя себе места. Строгие порядки не позволяли пустить его в палату, как он ни просил. Но со знакомым главврачом он держал периодическую связь.

Все кругом впадали в обычное предновогоднее оживление, возбуждение, переходящее в безумие. Слышались веселые крики, пьяные песни, хлопали хлопушки, пробки от шампанского стреляли в низкие потолки скромных жилищ советских офицеров. Первыми встречали Новый год дальневосточники по владивостокскому времени, потом сибиряки по новосибирскому, пока Новый год наконец не отбили куранты Московского кремля, вызвав новое оживление и чоканье бокалами. Так что к польскому Новому году все уже были прилично пьяны. Из телевизора звучали умиротворяющие поздравления Леонида Ильича: «Идут последние минуты тысяча девятьсот семидесятого хода. Советский народ провожает его с сознанием исполненного долха, с хорошим настроением. Это был незабываемый ход великого ленинского юбилея, завершающий ход восьмой пятилетки, ход самоотверженного труда и созидания, новых побед и свершений. Повсюду на советской земле, от Балтики до Тихого океана, от северных морей до Карпатских хор, уходящий ход оставил добрый след. Вступили в строй сотни предприятий, проложены новые махистрали, поднялись новые хорода. Перевыполнены задания по выпуску промышленной продукции, собран самый высокий урожай зерна и хлопка за всю историю нашей страны…» Игорь поглядывал на часы, не пропустят ли они сам Новый год. Но размеренный голос Брежнева неспешно продолжал: «Первую колею на лунной поверхности проложил советский “Луноход-1”… Наша Родина сделала еще один большой шах по пути к коммунизму…» Таманцев нетерпеливо сказал собравшимся вокруг телевизора друзьям: «Открывайте шампанское, осталось всего пять минут». А доброе лицо с большими бровями продолжало: «Как никохда прочны международные позиции Советского Союза, высок его авторитет во всем мире… сплочение всех антиимпериалистических сил…» Тут хлопнула винная пробка, и пузырящаяся влага празднично разлилась по хрустальным бокалам из братской Чехословакии. «Мы шлем наилучшие пожелания народам, сбросившим колониальные оковы, всем, кто борется против империализма», – никак не мог закончить Леонид Ильич. Наконец он возвысил голос и изо всех сил придал ему энтузиазма: «С Новым ходом, с новым счастьем, дорохие товарищи!» Все чокнулись бокалами, выпили и стали радостно обниматься.

Игорь не мог так же, как все окружающие, всецело отдаться ощущению праздника. Его мысли были о жене: как она там? уже родила? вот ведь выпало на такое время, там, наверное, все врачи пьяные и давно празднуют… Через некоторое время, доев салат оливье и взяв с собой несколько мандаринов, он вышел на улицу. Морозная ночь светилась множеством звезд, луна ярко сияла в синеватом небе Силезии. Он решил прогуляться по украшенному праздничной иллюминацией городу и направился к роддому, располагавшемуся в получасе ходьбы. С замиранием сердца он зашел в приемную и спросил у раскрасневшихся дежурных врачей, родила ли Таманцева Наталья. Через минуту они сообщили, что да, родила двух мальчиков-близнецов буквально час назад. «Как специально дождалась Нового года, будет у вас тройной праздник теперь первого января – Новый год и два дня рождения! Поздравляем! С Новым ходом, с новым счастьем!» – сказал, повторяя интонацию Брежнева, подошедший на шум главврач – знакомый Игоря. Вне себя от радости Игорь обнял его и даже приподнял в воздух, сделав таким образом полный оборот. Поставив на место медицинского работника, он искрящимися глазами стал убеждать его пустить счастливого отца сейчас же к жене в палату. Врач сначала упирался, но новогодняя обстановка подействовала и на него, и он набросил белый халат на плечи Игоря и быстро повел его на верхний этаж. Миновав длинные и пахнущие лекарствами коридоры, мужчины подошли к нужной палате, и главврач тихо вошел. Через минуту он ввел туда Игоря.

Сердце колотилось, он волновался больше, чем при недавней встрече с медведем. Войдя в палату, новоиспеченный отец увидел усталую, но довольную Наталью, лежащую на постели.

– Ну как ты?

– Все хорошо. Двое мальчиков родились, такие славные.

– Слава богу! В два раза больше счастья нам привалило. Сразу двое пацанов – им веселее будет. Ну ты лежи, отдыхай, – и он поцеловал жену.

Врач попросил его удалиться, так как ей нужен был отдых, и они вышли. Он рассказал Игорю, как все проходило.

– Вначале появилась маленькая рука, и мы навязали на нее красную нить. Но потом она исчезла, и первым родился другой близнец, без нити. Они как будто боролись, кто же скорее появится на свет, пихались и лезли вперед. Но когда родились и прокричались, то уже спокойно лежали вместе. Наверное, так и по жизни будет у них, – усмехнулся врач.

От волнения и радости Игорю захотелось выпить, и мужчины чокнулись и еще раз поздравили друг друга с Новым годом и двойным днем рождения.

После выписки из роддома началась новая, более шумная и хлопотливая жизнь. Первые месяцы близнецы в основном спали, а плакали довольно мало. Постепенно стало наоборот: криков больше, а сна меньше. Но родители были счастливы: дети росли активными и пытливыми. Того, который первым высунул руку, назвали Виктором – победителем. «Он будет сильным», – говорил с мечтательным выражением лица отец. А тот, кто родился первым, стал Пшемиславом – в честь друга, спасшего жизнь Игорю накануне знаменательного события. «Он будет умным, ведь именно это значит его имя», – сказал отец. Они специально смотрели списки имен, выбирая подходящее. Но, к удивлению, из всех европейских имен не оказалось ни одного со значением «умный», только польское Пшемислав. «Неужели никто не хочет, чтобы их дети были умными?» – удивлялся Игорь.

* * *

Проходили месяцы, и все шло своим чередом. Семья гуляла с двойной коляской, ни у кого во дворе не было такой. Игорь рос по службе, на выходных и в отпусках часто с Пшемиславом ездил по Польше, да и по всему соцлагерю в поисках интересных артефактов. Это стало их совместным увлечением. Однажды они отправились с детьми и женой в старинный город Краков – самый красивый во всей Польше, по мнению многих. Пшемислав пригласил друзей на открытие памятника знаменитому вавельскому дракону, который сделал его друг скульптор Бронислав Хромый. После официальной церемонии, где самым ярким впечатлением было то, что каждые пять минут дракон изрыгал из пасти огонь, они пошли в кафе с Пшемиславом, Брониславом и другими ближайшими товарищами скульптора. Там завязалась интересная беседа. Естественно, про виновника торжества – вавельского дракона. Отвечая на многочисленные вопросы, Бронислав изложил предысторию. Он поднялся и не без гордости начал свою речь.

– По самой древней, относящейся к XII веку, легенде, которую мы находим у Винцента Кадлубека, во времена правления короля Крака – легендарного основателя Кракова – в городе жил дракон-живоглот. Его так прозвали, так как он заглатывал своих жертв целиком. Раз в неделю чудовищу приносили в жертву корову, ведь иначе он начинал пожирать людей, а этого, естественно, никому не хотелось. Так или иначе, а король послал на битву с драконом своих сыновей Крака и Леха. Победить вавельского смока в открытом бою им не удалось. Тогда они набили чучело коровы серой, и дракон проглотил его. После этого в нем начали происходить бурные внутренние процессы, и, в общем, он задохнулся от удушливых газов. Между братьями произошла ссора, кому будет принадлежать победа, в ходе которой младший Лех убил старшего Крака. Вернувшись в замок, коварный Лех сказал всем, что его брат пал в битве с чудовищем. Но правда вскрылась, и братоубийцу выгнали из страны, а в честь Крака назвали город – Краков.

– Прямо как Каин убил своего брата Авеля, – сказал Пшемислав и добавил: – По другой версии, известной с XVI века, некий сапожник Скуба якобы победил дракона. Легенда гласит, что ему удалось подбросить монстру начиненного серой теленка. Чудовищу так сильно начало жечь внутри, что он выпил половину реки Вислы и от этого тут же лопнул, – все засмеялись.

– Откуда же известно, где была пещера дракона? Почему памятник решили поставить именно там под крепостными стенами у самой реки? – спросил высокий и сутулый приятель скульптора. Бронислав немного смутился и молвил:

– Там выделила место администрация города, – заулыбался он с извиняющимся видом. – Но, если честно, где именно жил дракон, точно неизвестно, почти тысяча лет прошла. Известно, что это было у реки и под вавельским холмом, на котором позже выстроили королевский замок и кафедральный собор.

– А сокровища-то нашли, которые охранял тот дракон? – хитро спросил Пшемислав. Все взгляды устремились на него, так как он поднял руку и указал на статую дракона, как раз в это время изрыгавшую пламя, хорошо видное издалека в наступающих сумерках.

– В наше время, наверное, уже не осталось никаких ненайденных сокровищ, – сказал задумчиво и немного печально Бронислав, и вскоре все начали расходиться.

* * *

На следующее утро Игорь, его жена и близнецы – им почти исполнилось два года – пошли гулять в центр Кракова с Пшемиславом, который и здесь был, наверное, лучшим экскурсоводом. Он имел поразительную способность докапываться до самых мельчайших деталей, сопоставлять различные источники и противоречивые данные, извлекать из всего этого нагромождения неожиданные и, как потом оказывалось, правильные выводы. Так и сейчас он с заговорщическим видом сообщил, что, кажется, догадался, где могла скрываться пещера дракона. Было понятно, что она находится совершенно не там, где толпы туристов фотографировались с новой достопримечательностью Кракова – вавельским драконом. Он повел их дальше вдоль Вислы под красной крепостной стеной, и через несколько сот метров они завернули в небольшой парк. Игорь прервал молчание:

– Ты знаешь, я думаю, что все эти легенды про драконов не выдумки, люди были не так глупы и наивны, как нам пытаются представить сейчас. Не могли они просто так сочинять. Ведь жили же раньше динозавры – по сути те же самые драконы. И почему они не могли сохраниться до Средних веков? К тому же, я думаю, их было реально не много, может несколько десятков или сотен на всей обитаемой земле. И про каждого из них осталась память в народе, сложили легенды. В некоторых странах они считались слугами дьявола, и святые побеждали их своими молитвами или оружием, как Георгий Победоносец. А в Китае и Японии им поклонялись как богам, приносящим удачу. Да и индейцы ацтеки и майя весьма почитали пернатого дракона Кетцалькоатля и даже приносили ему человеческие жертвоприношения, – все более разгорячаясь, говорил Игорь. Но тут он прервался, так как близнецы далеко убежали в заросли около крепостной стены. Старинные облупившиеся красные кирпичи были сложены в мощные стены, поднимавшиеся ввысь. Игорь с Пшемиславом подошли к детям и увидели, что они увлеченно рассматривают нечто. Маленький Виктор держал в руке желто-белый камень, похожий на огромный клык, а Пшемислав-младший пытался достать торчавшие из земли странные продолговатые предметы. Взрослые переглянулись, и, видимо, их осенила одна и та же мысль. Игорь поднял несколько таких же вещей и подал Пшемиславу. Тот потер их друг об друга и молвил:

– Да это же окаменелые кости, возможно приснопамятного вавельского дракона. А может быть, и какого другого зверя.

– Коровы, начиненной серой? Или сапожника-драконоборца? – заулыбался Игорь.

– Видимо, недавние сильные ливни размыли грунт в этом месте, земные породы сдвинулись и на поверхность вышли кости. Давай их поскорее заберем, пока какие-нибудь туристы или местные не растащили в неизвестных направлениях.

И они извлекли древние кости и положили их под двойной коляской близнецов, прикрыв одеждой и сумками. Благо коляска была большая, и все как раз уместилось. Они проехали таким образом через центр Кракова. Братья сидели с важным видом, как будто понимали, что это именно они совершили важное научное открытие. Под ними бряцали кости доисторического динозавра. Или, по крайней мере, так хотелось думать всем в тот день.

* * *

Заперев за собой дверь гостиничного номера, где они остановились, Таманцевы разложили находки, вымыли в воде, протерли, где нужно, и стали любоваться ими, внимательно рассматривая. Пшемислав зашел к ним из соседнего номера с ворохом каких-то бумаг и выписок из книг.

– Наши маленькие археологи-палеонтологи, – он указал на копошащихся на полу близнецов, – кажется, действительно нашли очень интересное. Вот посмотрите, что пишет известный исследователь краковских древностей, а ему я верю. – И Пшемислав зачитал вслух отрывок из одного научного исследования, которое свидетельствовало о том, что и раньше в центре Кракова уже находили кости доисторических животных, причем давно вымерших и ныне не живущих на Земле.

Было решено на следующее утро отправиться на новые поиски в том же месте. Нужно было хорошо подготовиться к экспедиции, чтобы взять все необходимое, но не привлекать лишнего внимания. С игривым блеском в глазах Игорь произнес:

– Наша большая коляска является отличным прикрытием. Давай раскрасим саперные лопатки в яркие цвета и положим в одну кучу с детскими ведерками и совочками. А когда будем копаться, сделаем вид, что это дети заигрались и углубились под землю. – Пшемислав засмеялся, и все согласились с планом.

На следующее утро они отправились к той же стене Старого города в парке у реки. Вроде никто без них не заинтересовался свежей ямой. К тому же вчера они на всякий случай засыпали ее как могли и набросали сверху ветки и всякую зелень. Оглянувшись по сторонам, великие конспираторы разложили кругом детские совочки с ведерками и принялись рыть землю. Жена Игоря и близнецы копошились неподалеку и охраняли основные подступы к месту раскопок. Через час Пшемислав наткнулся на что-то железное, и они осторожно начали освобождать находку со всех сторон. Кровь пульсировала в висках, сердце колотилось, пот выступил на лбу. Наконец друзья вытащили некий прямоугольный предмет и, отряхнув землю, поняли, что это небольшой старинный сундук. Они быстро погрузили его под двойную коляску и накрыли пакетами и одеждой. Нужно было решить, искать ли дальше или отправиться с ценным грузом домой, не подвергая все предприятие серьезному риску. Пока они обсуждали это, один из близнецов упал и больно ударился. Его громкий крик привлек внимание проходившего мимо садовника. Он подошел к ним и выпучил от удивления глаза, увидев огромную яму.

– Доброе утро, пани! Что это вы тут устроили?

– Приветствуем вас! Дети наши соревновались, кто выкопает самую глубокую яму, ну и увлеклись. Сейчас мы все засыпем и уйдем отсюда, нам уже пора, – вежливо объяснил Пшемислав на чистом польском языке, желая как мог успокоить подозрительного садовника.

Но тот не унимался:

– Оштрафовать бы вас надо, да и в милицию отвести. Это ж самый центр города. А может, вы черные археологи какие-нибудь? Нас предупреждали о таких и сказали держать ухо востро.

– Да какие же гробокопатели будут с собой детей брать? – засмеялся Пшемислав и стал собирать детские совочки и ведерки, загораживая две яркие саперные лопатки, предательски торчавшие из-под коляски.

Строгий садовник не заметил их и решил отпустить родителей с миром. Видимо, интеллигентный вид Пшемислава произвел на него благоприятное впечатление. Когда садовник удалился, они с облегчением вздохнули, утрамбовали как могли землю и поскорее отправились прочь с этого места.

Без происшествий искатели сокровищ довезли сундук до гостиничного номера. Ну или почти без происшествий. Их слишком широкая коляска не влезала на пандус у крыльца, нужно было на руках втаскивать ее через несколько ступенек. Улучив момент, когда все постояльцы разошлись и у дверей никого не осталось, они взялись с двух сторон за коляску и начали поднимать ее. Но Пшемислав оступился, коляска наклонилась, из-под нее вывалились саперные лопатки, раскрашенные в красный, синий и зеленый яркие детские цвета, и после них выпал сам сундук. Зрелище было очень странное, хорошо, что никого не оказалось рядом в тот момент. Трясущимися от волнения руками кладоискатели быстро засунули все добро обратно и через несколько минут уже стояли у себя в номере.

* * *

Несколько раз для верности подергав запертую за собой дверь, друзья в нетерпении бросились к сундуку. Очистив его от грязи и протерев, попытались открыть крышку, но та не поддавалась. Ломать ее не хотелось, и они долго рассматривали ценный груз с разных сторон, ища какого-нибудь секрета или ключа. Ничего не находилось, а проникнуть внутрь очень хотелось. Игорь в нетерпении взял длинный нож и просунул его под крышку, надавил, и та начала постепенно подниматься. Плавно нажимая все больше и больше, они наконец открыли тяжелую крышку. Она откинулась назад, и их взволнованным взглядам предстала куча старинных серебряных монет. Это, видимо, были средневековые динарии. Под ними лежали какие-то льняные на ощупь мешочки. Заглянув в них, друзья нашли ювелирные украшения и другие монеты, а в самом последнем с удивлением обнаружили два золотых кольца, бережно завернутых в несколько мешочков.

– Наверное, обручальные, – молвил взволнованный Пшемислав.

– Смотри, здесь надписи на кириллице, возможно даже древнерусские деньги, – Игорь протянул на ладони несколько серебряных монет с неровными краями.

– Да, очень может быть, – сказал сосредоточенно Пшемислав. – Все это явно представляет большой научный интерес и имеет великую ценность.

Копошившиеся внизу близнецы тоже принимали активное участие в происходящем, норовили утащить монеты и украшения. Детей приходилось постоянно оттаскивать, чтобы сохранить в целости удивительные находки.

Подошедшая Наталья более всего заинтересовалась обручальными кольцами и долго их рассматривала. Она вскрикнула от радости: «Да здесь надпись на древнерусском языке или церковнославянском, что ли: “Господи, помоги своей служанке Марии”, – кажется, что-то в этом роде. Кто же была эта Мария?» – задумчиво прошептала она. Молодая женщина не удержалась и надела меньшее кольцо себе на безымянный палец левой руки и начала любоваться им. Затем протянула более крупное кольцо мужу, и Игорь тоже померил его. Украшение налезло с трудом, но смотрелось очень красиво, загадочно переливаясь и поблескивая разными оттенками. Можно было различить и желтоватые, и беловатые, и как бы медные оттенки, хотя само изделие явно оказалось золотым. Налюбовавшись драгоценностями вдоволь, супруги попытались их снять, но кольца сидели как влитые и, казалось, не хотели слезать обратно. Ничего не помогало, ни смазывание маслом, ни горячая, ни холодная вода. Муж и жена не на шутку взволновались, что так и будут теперь ходить с ценнейшим сокровищем на пальцах. Пшемислав успокоил их, сказав, что так, возможно, даже надежнее.

– Если хочешь спрятать что-то, положи это на самом видном месте, – хитро прищурился он.

– Ну ладно, потом снимем их как-нибудь. Может, после сна получится, или когда влажность изменится, или палец станет тоньше от холода, – сказал Игорь, чем очень обрадовал Наталью, которая была рада оказаться сразу с двумя обручальными кольцами на обеих руках.

– Сейчас нужно понять, что же нам дальше делать с сокровищем. Нельзя же его просто присвоить себе, это было бы слишком подло, – молвил Пшемислав.

– Конечно, себе мы его не оставим. Давайте расскажем обо всем моему начальнику, он, я надеюсь, оценит такой поступок по достоинству и повысит меня по службе, а сокровища будут под надежной охраной. Ведь если их отдать польским властям, они все равно сообщат об этом и советским коллегам, так как масштаб находки очень велик и тянет на международный уровень. И про твое участие, Пшемислав, я упомяну обязательно. Уверен, и тебя награда не минует. По крайней мере совесть наша будет чиста.

– Ну можно, я возьму себе хоть это кольцо? – умоляюще спросила Наталья.

– Пусть пока у нас кольца остаются, к тому же они все равно не снимаются, – улыбнулся Игорь, и все стали собираться в обратный путь во Вроцлав.

* * *

Игорь торжественно вошел в кабинет своего начальника – Владимира Ивановича Тыкунина, генерала КГБ, статного и важного, полного самодовольства и осознания собственной значимости. Ему было чем гордиться: он сделал блестящую карьеру, Москва им довольна, жена и дети образцовые, придраться не к чему. Все у него складывалось как надо, и он любил это подчеркивать при каждом удобном и неудобном случае. Хотя часто позволял себе повышать голос и даже орать на подчиненных, ругая их последними словами. Но в мужском военном коллективе это было ожидаемо и особых проблем не вызывало. Считалось, что так Владимир Иваныч обеспечивал дисциплину и выполнение поставленных задач.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – отчеканил Игорь.

– Здравствуй, Игорек, с чем пожаловал? – снисходительно потрепал его за плечо начальник. Это означало превосходное настроение, и Игорь понял, что нужно сразу переходить к делу.

– Спешу доложить, Владимир Иванович, что мы тут ездили в отпуск в Краков с женой и детьми и нашли там кое-что интересное. – Игорь сбивчиво и возбужденно изложил хронику основных событий последних дней, не забыв упомянуть о важной роли своего польского друга Пшемислава.

По мере рассказа глаза Владимира Иваныча все более округлялись от удивления, но он брал себя в руки и напускал спокойный и уверенный вид, какой и полагался такому большому начальнику, как он.

– Ну и где же все эти сокровища? – и генерал заговорщически взял Игоря за локоть.

– У меня дома. Могу в любой момент представить вашему вниманию.

– Ну давай дуй за ними и принеси тихо сюда.

– Слушаюсь, – вытянулся по струнке сияющий Игорь и быстро вышел.

Через полчаса он вернулся с сундуком и костями вавельского дракона. Генерал не мог поверить своим глазам. Владимир Иваныч обнял Игоря, очень хвалил и обещал, что не забудет этого, представит его к награде, повысит в звании и все такое. Он тут же позвонил в Москву, сообщил о небывалой находке и спросил инструкций, как действовать в нестандартной ситуации. Хриплый голос в трубке отвечал, чтобы сидели тихо, никому ничего не говорили, пока он, обладатель хриплого голоса, не перезвонит и не скажет, как быть дальше. Владимир Иваныч во время всего разговора стоял вытянувшись по струнке, выказывая глубочайшее почтение к начальству, хотя оно и не могло этого видеть. Генерал предвкушал награду за свое мудрое управление такими удачливыми подчиненными, нашедшими столь значимый клад.

Через полчаса телефон разорвался долгожданным надрывным звонком, и Владимир Иваныч с замиранием сердца схватил трубку в свою большую руку. Хриплый голос был очень доволен, обещал награды и предписывал подробно описать и сфотографировать все найденные предметы, поместить их под самую надежную охрану и ждать прибытия команды экспертов из Москвы, которые прилетят ближайшим рейсом завтра утром.

* * *

И действительно, уже скоро в Легнице встречали московских гостей. А еще через неделю напряженной работы, различных исследований и глубоких анализов команда экспертов из Москвы пришла к следующим выводам. Кости и правда могли принадлежать динозавру, которого они между собой с подачи Игоря называли не иначе как вавельским драконом. Монеты, коих оказалось ровно 650, по-видимому, приданое Марии – дочери великого князя Киевского Святополка Изяславича.

Поверх спущенных на нос очков тихо мурлыкал седой профессор: «Датирование монет показало, что они были, скорее всего, отчеканены в XI–XII веках. Так мы полагаем».

– И что дальше вы планируете делать с этими сокровищами? – грустно спросил Игорь, поглядывая на старинное обручальное кольцо, по-прежнему красовавшееся на его пальце.

– Пока не знаю, большие начальники в Москве решат и нам скажут. Думаю, скоро, – ответил профессор.

* * *

Через пару дней Игоря вызвал руководитель. Владимир Иваныч был взволнован и сразу перешел к делу.

– Решено создать специальный отдел по изучению древностей и паранормальных явлений. Ведущими сотрудниками назначены вы с Пшемиславом, которого поручили принять к нам на работу. Ну а курировать и взаимодействовать с Москвой стану я. Но у меня, сам знаешь, других дел невпроворот, так что действовать тебе разрешаю с большой долей автономии, можешь проявлять инициативу, и ничего тебе за это не сделают, – засмеялся снисходительно Тыкунин. Он был явно в хорошем расположении духа. – Только смотри, чтобы твой поляк не подкачал. Хоть и спас он тебя от медведя, но сейчас может и кто поопасней вам встретится.