От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

В Асуане Никите Хрущеву не понравилось выступление президента Ирака Абдель Саляма Арефа с его упором на арабский национализм и ислам. Хрущев отошел от подготовленного текста и стал говорить то, что у него действительно было на уме. По его словам, у СССР не было намерения помогать «арабам вообще». Советский Союз пришел на помощь египетскому народу, «который вступил в борьбу против империализма и колониализма… чтобы рабочий класс, крестьянство и трудящаяся интеллигенция и все прогрессивные силы нации могли двигаться более быстро вперед, строить новую жизнь». Таково, отметил он, было применение ленинской философии, которая одержала победу в Советском Союзе и которая в конце концов одержит победу «во многих других странах». Понятие «арабское единство» для него означало «братское единение всех арабских трудящихся, всех людей труда против империалистов и эксплуататоров, колонизаторов, монополий и за победу трудящихся». По сути, он предложил, чтобы лозунг «Арабы, объединяйтесь!» был заменен таким призывом: «Арабские пролетарии, арабские крестьяне, прогрессивная арабская интеллигенция, все люди труда должны объединиться в борьбе за свободу и независимость, за лучшую жизнь, за свои права против национальных и иностранных эксплуататоров!»^62[7]

Президент Насер в мягком ответе гостю повторял свои собственные соображения по поводу арабского единства. Он заявил, что этот лозунг «отнюдь не является расистским, а отражает глубокую историческую реальность». Арабы, по его мнению, всегда представляли единую нацию, которую отличало «единство материального существования, общее сознание, единое мировоззрение»⁶³.

В конце визита был назначен день отдыха – рыбалка в Суэцком заливе с яхты «Хуррия». На яхте находились Хрущев, Насер, Бен Белла, Ареф. Но Хрущев вновь эмоционально сцепился с арабскими лидерами по вопросам национализма и религии. О рыбалке забыли.

Вот что рассказывал автору покойный ныне переводчик, дипломат, литератор, нумизмат и коллекционер египетских древностей, интеллигентнейший Олег Ковтунович⁶⁴: «И Хрущев, и его окружение в советском руководстве считали, что арабские лидеры «слишком увлекаются» религией. И вот Хрущев решил их просветить. Тогда, на яхте он стал рассказывать: «Помню – был у нас один поп. А у него была любовница. Так вот – он ее убил, а тело расчленил. Видите, куда заводит религия и вера в бога». Его собеседники были смущены. Но Насер мягко сказал: «Видимо, религия здесь ни при чем. Бывают хорошие и плохие священники. Возможно, что некоторые коммунисты тоже совершают преступления…» Хрущев неожиданно обиделся. «Ну, свое говно малиной пахнет», – сказал он. Я долго мучился с переводом».

И все же итоги визита Хрущева выглядели для обеих сторон в высшей степени позитивными. Советский лидер одобрил, несмотря на эмоциональные взрывы, принципы арабского единства и право Насера строить египетское общество по своему усмотрению. Как обычно, он с энтузиазмом поддержал требование Насера вывести иностранные военные базы из региона, осудил Израиль как «базу империализма», поддержал арабскую позицию по поводу использования вод реки Иордан. Египет показал себя весомой частью «национально-освободительного движения», направленного против империализма, то есть против враждебного Советскому Союзу Запада. Сотрудничество с Египтом отвечало слившимся в тот период воедино и мессианским, и прагматическим установкам советского руководства.

Щедрость Хрущева не ограничилась Звездами Героя Советского Союза для двух египетских лидеров. Он обещал четвертьмиллиардный (в рублях) долгосрочный заем на экономические цели. Конкретные экономические объекты были согласованы во время визита премьер-министра Египта Али Сабри в Москву в сентябре того же, 1964 года. СССР принял обязательство оказать содействие в строительстве металлургического комбината мощностью более 1 млн т стали в год в Хелуане, теплоэлектростанции мощностью 200 тыс. кВт около Александрии, завода по переработке нефти в Суэце.

Никита Хрущев был свергнут 14 октября 1964 года в результате «тихого» заговора большинства членов политбюро. Недовольство его правлением вызывалось внутренними причинами. Партийный аппарат резко воспротивился хрущевским попыткам ослабить его контроль над обществом, скрытые сталинисты были недовольны разоблачением культа Сталина, массы – волюнтаристскими экспериментами, интеллигенция – его растущим авторитаризмом и хамством.

Отдадим должное Никите Хрущеву. Он соединил в себе и наивнейший мессианизм, и политический прагматизм. Он, видимо, лелеял мечту увидеть всех – и белых, и черных, и желтых – под красными коммунистическими знаменами. Но действовал он и в арабском, и во всем «третьем мире» чаще всего умело, соединяя и решительность, и осторожность, и мужицкую грубость, и государственный ум.

Отметим, что Хрущеву вплоть до его падения еще и везло. Не только потому, что, как отмечалось, его политический курс совпал с направлением общего исторического процесса в «третьем мире», в частности на Ближнем и Среднем Востоке. Он действовал как лидер огромной страны, наращивавшей свой индустриальный потенциал, как тогда казалось, быстрее Запада. Вместе с индустриальным потенциалом росли гигантская военная машина и военная мощь СССР. Еще не были закрыты возможности экстенсивного развития экономики. Еще не было видно дна «неисчерпаемым» богатствам СССР. Еще не полностью надорвалось сельское хозяйство, хотя СССР уже стал ввозить пшеницу. Еще не проявилась в полной мере неэффективность административно-командной системы, и потому робкие попытки экономических реформ были легко задушены. Запад еще только вступал в постиндустриальное общество информатики, компьютеров, услуг, и качественный разрыв его с советским обществом еще принципиально не сказался. В период правления Никиты Хрущева получили развитие советско-арабские экономические и культурные связи, опиравшиеся на растущие технико-экономические возможности Советского Союза. В 50–60-х годах были заключены соглашения об экономическом и техническом сотрудничестве Советского Союза с Египтом и Алжиром (в лице временного правительства Алжирской республики) (1958), Ираком (1959), Йеменом (1956), Сирией (1957) и Суданом (1963).

Наиболее динамичным образом развивалось сотрудничество с Египтом. Объем торговли между двумя странами в 1965 году в 10 раз превысил уровень 1953 года. С 1956–1957 годов СССР в течение ряда лет занимал первое место в общем товарообороте Египта, являясь главным покупателем египетского хлопка. 29 января 1958 года было подписано советско-египетское соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве, которое предусматривало содействие СССР в сооружении в Египте свыше 120 промышленных и других объектов. Расширяемый с помощью СССР металлургический комбинат в Хелуане уже в 70-х годах стал давать до 1,5 млн т стали в год. С помощью Советского Союза сооружались станкостроительный завод в Хелуане, завод антибиотиков и фармацевтических препаратов в Абу-Заабале, два нефтеперерабатывающих завода, судоверфь в Александрии, радио технический завод в Каире.

Главным объектом сотрудничества была высотная Асуанская плотина. 27 декабря 1958 года было подписано соглашение о предоставлении Советским Союзом экономической и технической помощи для сооружения первой очереди, а в августе 1960 года – второй очереди плотины. Асуанский гидроузел – крупнейшее тогда гидротехническое сооружение в Африке. В его комплекс входят плотина, гидроэлектростанция мощностью 2,1 млн кВт, высоковольтная линия передач протяженностью более 2 тыс. км, а также связанные с ними ирригационные объекты, водохранилище емкостью 130 млрд куб. м. Сооружение Асуанского гидротехнического комплекса было полностью завершено в январе 1971 года.

В Ираке Советский Союз стал строить завод сельскохозяйственного машиностроения, тракторосборочный завод и завод по производству электродвигателей и силовых трансформаторов, позднее содействовал освоению национализированных нефтяных месторождений Северной Румейлы. В Ираке при содействии СССР построена железная дорога Багдад – Басра протяженностью 570 км. В Сирии стала сооружаться железная дорога Латакия – Халеб – Камышлы длиной 737 км. В Йемене с советской помощью был построен морской порт Ходейда⁶⁵.

Многие тысячи арабских специалистов и военных готовились с помощью советских специалистов на местах, а также в вузах и средних специальных учебных заведениях СССР.

С меньшим размахом, но успешно шло культурное сотрудничество – обмен артистами, художниками, спортсменами. В 1959 году в Каире было создано Государственное хореографическое училище, в котором стали преподавать советские мастера балета, а к середине 60-х годов сформировалась первая труппа египетского балета.

Практически с первых месяцев после смерти Сталина советское руководство начало делать жесты доброй воли по отношению к Турции, Ирану, Афганистану. Главные сложности были с Турцией, которая в 1952 году присоединилась к НАТО. Но в советской ноте от 30 мая 1953 года уже выражалось стремление возобновить хорошие отношения, которые существовали с 20-х годов, и провести переговоры по существующим разногласиям. В ноте было заявлено, что у Советского Союза нет «каких-либо территориальных претензий к Турции», и это было редким примером публичного признания того, что прежняя, сталинская политика была ошибочной. Инерция враждебности турецких лидеров по отношению к СССР сохранялась еще несколько лет, хотя советское руководство продолжало делать авансы, предлагая кредиты и расширяя торговлю и экономическое сотрудничество. С 1963 года началось постепенное движение Турции к ограниченному сближению с СССР. В Турции набирало силу антиамериканское движение и американское военное присутствие сокращалось.

Иран тоже осторожно реагировал на советские предложения и вступил в Багдадский пакт, игнорируя недовольство Москвы. Интересы двух стран привели к улучшению отношений, и в июне 1956 года шах посетил Москву, где его приняли с помпой. Значительное улучшение настало после того, как в 1963 году шах заявил, что не предоставит иранскую территорию для американских ракетных баз.

В 30–40-х годах Афганистан держался на расстоянии от Москвы. Но в 50-х годах премьер-министр Мухаммед Дауд-хан решил получить советское оружие, чтобы укрепить армию для сопротивления пакистанскому давлению; он рассчитывал на советскую поддержку по проблемам Пуштунистана. 27 января 1964 года Кабул и Москва подписали соглашение об экономическом сотрудничестве на небольшую сумму – 3,5 млн долларов. Затем последовала советская помощь в создании ирригационных проектов, электростанций, развитии портов на реке Сырдарье, строительстве нефтехранилищ, политехнического института в Кабуле, расширении дорог, модернизации аэропортов. В конце 50-х годов Афганистан вышел на третье из «несоциалистических стран» место после Индии и Египта среди получателей советской экономической помощи. Его внешняя политика, пожалуй, полностью удовлетворяла советское руководство.

Баланс деятельности Никиты Хрущева на Ближнем и Среднем Востоке был положительным. Арабские страны в целом и Афганистан оказались эффективно нейтрализованными или даже дружественными, укрепили свою независимость. Приближался двенадцатый час британского колониализма на Аравийском полуострове. Иностранные базы были ликвидированы в Египте, Иордании, Ираке, Судане. Египет, Сирия, а в какой-то мере и Ирак могли быть названы советскими союзниками.

Когда Насер узнал о том, что Хрущева свергли, он, по словам М.Х. Хейкала, сказал: «…Нужно начинать все сначала»⁶⁶. Видимо, его слова со вздохом повторили другие арабские лидеры.

Ни им, ни наследникам Хрущева не пришлось начинать игру сначала. Они просто продолжили и прежний курс, и прежние отношения. Другое дело, что противоречия, заложенные в этом курсе, все углублялись и достигли такого размаха, что менее чем через десять лет стали рвать ткань отношений между СССР и странами Ближнего и Среднего Востока. Другое дело, что начали меняться социально-политические и экономические условия и на Ближнем и Среднем Востоке, и в СССР, и на Западе; что экономические возможности СССР стали сокращаться и в абсолютных и в относительных размерах; что на все наложилась разрушительная конфронтация с США, гонка вооружений, наносящая ущерб обеим сторонам, но прежде всего – Советскому Союзу.

Глава 3
Вверх по лестнице, ведущей вниз

В развивающихся странах, как и повсюду, мы на стороне сил прогресса, демократии и национальной независимости и относимся к ним, как к своим друзьям и товарищам по борьбе… Советский Союз полностью поддерживает законные устремления молодых государств, их решимость полностью избавиться от империалистической эксплуатации.

Леонид Брежнев

В каждом из отдаленных очагов волнений копните достаточно глубоко – и вы обнаружите Советский Союз, который размешивает свое дьявольское зелье, продвигая свои собственные империалистические амбиции.

Рональд Рейган

Время Леонида Брежнева

Политика СССР на Ближнем и Среднем Востоке, сформировавшаяся при Никите Хрущеве, не изменилась после его падения. Прежняя логика конфронтации с США вела новое, брежневское руководство к сближению с антизападными режимами. Идея подрыва «тылов империализма» означала поддержку тех, кто перенимал некоторые элементы советской социально-политической модели и чей курс в Москве окрестили «социалистической ориентацией». Интересы безопасности страны вели по пути «нормализации» и «добрососедства» со странами северного яруса региона, требовали политических и пропагандистских усилий, направленных против военных союзов в регионе с участием стран Запада и против иностранных военных баз. Военная опасность со стороны американских флотов в Средиземном море и Индийском океане подталкивала советское руководство на меры военно-стратегического характера.

Сотрудничество с Египтом оставалось стержнем советской ближневосточной политики. Уже 23 октября 1964 года было объявлено, что Гамаль Абдель Насер получил послание от советских лидеров, в котором подтверждалось, что в советской политике по отношению к Египту не будет изменений и что эта политика будет продолжаться в соответствии с духом мирного сосуществования. Последовал обмен высокопоставленными делегациями.

27 августа – 1 сентября 1965 года Гамаль Абдель Насер посетил Советский Союз с официальным визитом. Обе стороны стремились установить личные связи, и Насер как будто нашел общий язык с новым советским руководством. Включение бывших египетских коммунистов в официальные структуры власти создавало дополнительный благоприятный фон для советско-египетского сотрудничества. 10–18 мая 1966 года в Египте находилась делегация во главе с председателем Совета министров СССР А.Н. Косыгиным.

В 50–60-х годах внутреннее социально-политическое развитие Сирии – другой важной для СССР страны в регионе – настраивало ее как против Израиля, так и против Запада, что создавало основу для расширения сотрудничества с СССР. Сирийская баасистская версия арабского национализма и социализма открывала возможность найти достаточно точек соприкосновения, установить диалог и взаимопонимание с советским руководством, а стратегическое положение делало страну нужным партнером СССР. После переворота 23 февраля 1966 года, который привел к власти левобаасистскую фракцию во главе с Нур ад-Дином Атаси, сближение с Советским Союзом ускорилось. Были увеличены поставки советского оружия⁶⁷. Москва согласилась построить Евфратскую плотину, которая политически должна была стать эквивалентом Асуанской плотины. Проект предусматривал орошение 1,5 млн федданов земли и строительство большой гидростанции. Западная Германия обещала участвовать в проекте, но, когда Дамаск в 1965 году порвал отношения с Бонном, протестуя против признания им Израиля, возникла нужда в новом спонсоре. Им стал Советский Союз. Правда, сирийские руководители не подумали о необходимости достичь предварительного соглашения о распределении вод Евфрата ни с Турцией, ни с Ираком, что создало в дальнейшем серьезные проблемы во взаимоотношениях с соседями.

В январе 1967 года начались контакты с Советским Союзом на партийном уровне. Москва несколько романтически отнеслась к сирийским баасистам, надеясь на их эволюцию в «правильном», то есть советском, направлении.

Но для большинства участников последовательных переворотов, в том числе для многих армейских офицеров, социалистическая фразеология была лишь сменной одеждой в борьбе за власть и личное обогащение. Их «социалистические идеалы» и радикализм вызывали недоверие в арабском мире, а принадлежность значительной части баасистски настроенного офицерства к секте алавитов^[8] внушала подозрения, что ими движут совсем другие мотивы, не имевшие отношения ни к национализму, ни к социализму.

В Сирии нагнеталась, прежде всего по внутренним соображениям – с целью консолидации власти, атмосфера кризиса, возможных военных провокаций со стороны «сионистов, империалистов, реакционеров», формировалась психология осажденной крепости. Конечно, были и реальные заговоры извне и попытки переворотов, но обстановка осадного положения, иногда с элементами истерии, поддерживавшейся нередко советскими органами массовой информации, подталкивала сирийских руководителей к повышению уровня конфронтации с Израилем. С территории Сирии палестинские партизаны устраивали вылазки против Израиля. Существовали трения с Израилем и из-за распределения вод реки Иордан.

Пока Советский Союз поддерживал арабов в их противостоянии Западу (не доводя дело до прямого столкновения с ним), в их стремлении укрепить независимость, вооруженные силы, развить экономику, его курс имел достаточно четкие параметры и приносил плоды. Но чем больше СССР вовлекался в дела региона, тем больше его политика должна была учитывать местные факторы, локальные источники конфликтов, которые все чаще ставили лидеров Советского Союза в затруднительное положение. Больше влияния – больше вовлеченности – больше головной боли. Такая ситуация была слишком хорошо известна прежним имперским хозяевам региона – Великобритании и Франции и новой доминирующей державе – США. Вряд ли СССР мог ее избежать. В результате советским оружием велась гражданская война в Йемене, правительство Багдада воевало против курдов и угрожало Кувейту, Хартум вел операции против южан. СССР умело маневрировал между арабскими странами, благоразумно избегая принимать сторону какой-либо из них в межгосударственных конфликтах, хотя ставка на Египет заставляла Москву смотреть на события глазами египтян.

После выхода в 1961 году Сирии из ОАР ее отношения с Египтом были прохладными, что ставило советское руководство в затруднительное положение, но внешнеполитические интересы Дамаска и Каира все больше совпадали. На их сближение были направлены и усилия СССР. В 1966 году А.Н. Косыгину удалось добиться примирения между Дамаском и Каиром, и в декабре 1966 года они подписали соответствующее соглашение.

В центральном конфликте Ближнего Востока – арабо-израильском – советские приоритеты с самого начала были искажены. Советское руководство, однозначно признавая право Израиля на существование, считало его «базой империализма» в регионе. А раз так – вполне законным считалось стремление арабов укреп лять свои вооруженные силы против возможного израильского нападения. Разве не продемонстрировал Израиль свою роль и намерения во время суэцкого кризиса, или, по советской терминологии, в «тройственной агрессии против Египта» в 1956 году? Но для Израиля увеличение военного потенциала соседних арабских националистических и зачастую экстремистских режимов ставило под угрозу само его существование. Разве не поддерживали арабские правители призыв тогдашнего палестинского лидера Ахмеда Шукейри «Сбросить евреев в море!»? Вопрос чистой схоластики: что было раньше – яйцо или курица, кто раньше – арабы или Израиль – начал гонку вооружений, принявшую невообразимые размеры и превратившую к 80-м годам Ближний и Средний Восток в сопоставимый с НАТО и Варшавским договором регион мира по насыщенности оружием?

Для пропагандистского объяснения сотрудничества с арабами в Советском Союзе предпочитали игнорировать тот факт, что в основе арабо-израильского конфликта лежат столкновение двух национализмов и спор двух народов – израильского и палестинского – из-за одной территории. Впрочем, палестинская проблема более выпукло встанет в 70–80-х годах.