Большой Мольн. Книга для чтения на французском языке

В ту же ночь, около трёх часов, вдова Делюш, хозяйка постоялого двора, находившегося в центре городка, поднялась, чтобы затопить печь. Её шурин Дюма, живший в её доме, намеревался уехать по своим делам в четыре часа утра, и бедная женщина, у которой правая рука была изуродована давним ожогом, металась по тёмной кухне, торопясь приготовить кофе. Было холодно. Она накинула поверх своей кофты старый платок, потом, держа в одной руке зажжённую свечу, а другой, увечной рукой, приподняв фартук, чтобы защитить пламя от ветра, пересекла двор, заваленный пустыми бутылками и ящиками из-под мыла, и открыла дверь дровяного сарая, служившего одновременно курятником, собираясь набрать щепок для растопки. Но не успела она распахнуть дверь, как кто-то выскочил из тёмной глубины сарая, сильным ударом фуражки, со свистом рассекшей воздух, погасил свечу, сбил добрую женщину с ног и бросился бежать под невероятный шум, поднятый перепуганными курами и петухами. В своём мешке человек унёс, — вдова обнаружила это несколько позже, когда пришла в себя, — добрую дюжину отборных цыплят.

Из этого отрывка совершенно ясно, что Похититель цыплят — однозначно отрицательный персонаж. Но на самом деле не так уж важно, кто ограбил вдову Делюш, куда важнее, что этот человек не был плохим — в отличие от той же вдовы Делюш. Дамочка была не самой доброй души человек, а вот Похитителя цыплят в его ситуации можно было только пожалеть — он выживал как мог. Всё не так однозначно, как может показаться. И переходя от персонажа к персонажу этого романа, читатель обнаруживает, что у каждого из них есть хорошие и плохие стороны, способности и слабости, проступки и оправдания. Для меня «похитители цыплят» стали символом тревог и проблем взрослой жизни, которые крадут у детей их детство, насильно заставляют становиться старше, примиряют с реальностью и лишают желания менять её под себя. И как в случае с вдовой Делюш — это звучит ужасно, что вовсе не значит, будто это — плохо. Так как взросления нельзя избежать, пусть уж лучше «похищение цыплят» поможет героям выжить. Именно поэтому нельзя назвать «взросление» темой книги, скорее уж это «познание жизни и поиски своего пути в ней». И вот на этом пути можно встретить немало похитителей цыплят.

Впрочем, что это я заладила: «цыплята» да «цыплята», пора бы уже познакомиться с ними поближе. Роман от лица Франсуа Сэреля повествует о судьбе его друга, Огюстена Мольна — того самого Большого Мольна, вынесенного в заголовок. Чтобы избежать долгих расшаркиваний с детством Мольна, мы знакомимся с ним, только когда он приезжает в пансионат господина Сэреля на обучение. Уже вполне сформировавшийся к семнадцати годам характер героя формирует и историю его жизни. Мольн харизматичен, подвижен и любознателен, для него жизненно необходимо стремиться вперёд, в поисках приключений, быть в центре внимания, познавать мир и быть обласканным его чудесами. У Огюстена доброе сердце, поэтому нет ничего удивительного, что он становится близким другом для нашего идеального рассказчика — Франсуа, — который всегда чувствовал себя как бы на отшибе жизни, робким, заброшенным и никому не нужным. Мольн меняет его. Но Мольн слишком непоседлив, чтобы долго торчать на одном месте, поэтому при первой благоприятной возможности он сбегает. Да, ненадолго, да, с уверенностью, что вернётся и своим возвращением всех поразит, но всё же — сбегает. И теряется. Заблудившись, он попадает в таинственный замок на таинственное торжество, где встречает девушку, которая будет наваждением всей его жизни, и парня, который в будущем станет ему другом, — Ивонну и Франца де Гале. С этого знакомства начинается история сердца и души Огюстена Мольна. А с момента, когда герой покидает замок и осознаёт, что не знает дороги туда и вряд ли сможет вернуться к любимой, начинается трагедия («похищение цыплят», как я бы это назвала). Франц, скитающийся по миру с тех пор, как расстроилась его помолвка, ещё появится в жизни Мольна и даже попытается навести его на «след» замка, чтобы Мольн смог найти девушку, которую полюбил, но трагедия на то и трагедия, что не закончится, пока кто-нибудь не умрёт.

Может показаться, что «Большой Мольн» — это история любви Огюстена и Ивонны, история дружбы Огюстена, Франсуа и Франца, история их сложно переплетённых судеб, но это не так. Ивонна нужна, чтобы у Мольна всегда перед глазами был недосягаемый идеал. Франсуа нужен, чтобы с позиции стороннего, но сочувствующего герою наблюдателя рассказывать историю Мольна, а в нужный момент — подтолкнуть его поближе к пропасти. Франц нужен, чтобы всегда маячить на горизонте у Мольна, одним своим образом взывая к его совести и душе, — дамоклов меч с человеческим лицом. И, наконец, сбежавшая невеста Франца тоже нужна Мольну — чтобы стать тайным катализатором трагедии. Как видите, всё вертится вокруг Большого Мольна. И виноват во всём герой, которому автор не без умысла уделяет меньше всего внимания, — эта чёртова сбежавшая невеста. Если бы не она, не было бы загадочного праздника в загадочном замке (он задумывался в честь помолвки Франца, но невеста не соизволила явиться) и Мольн не познакомился бы с Ивонной, а если и познакомился, то смог бы потом запомнить дорогу до замка вместо того, чтобы бежать оттуда впопыхах; если бы не она, Франц не сбежал бы из дома, и не возник на пути Мольна, и не стал бы ему другом, и не вынудил покинуть пансионат; если бы не она, Мольн никогда бы не ощутил перед утерянной мечтою столь сильное чувство вины, что это практически растоптало его; если бы не она, в конце концов, никто бы не умер. Как видите, я уже решила, кто виноват.

Конечно, я могу заблуждаться, возможно, я сейчас просто разделяю злость Мольна на эту девушку. Роман намного сложнее, чем кажется на первый взгляд, и в нём не всё столь однозначно. Кроме одного — что сюжет вертится вокруг Мольна: его имя озаглавливает роман, и роман закончится только тогда, когда Большой Мольн закончит эпопею с поисками своей возлюбленной и тем или иным способом примирится с реальностью. Поэтому если вы начнёте читать эту книгу, как бы вы не относились к её героям, никогда не забывайте, чьё имя стоит на обложке, — и вы не будете разочарованы, когда всё закончится. Меня больше всего впечатлило и тронуло то, что история рассказывается от лица Франсуа, которого чуть выше я уже назвала идеальным рассказчиком. Сегодня читатели недолюбливают таких персонажей, потому что больше привыкли к повествованию от первого лица, которое ведётся главным героем. Идеальный для изложения истории (полу)сторонний наблюдатель удобен для писателя, но не для читателя. В разряд «врагов» часто также записывают дневники и письма (которые есть и в этом романе), потому что они якобы лишают сюжет живости и непосредственности. Таким образом, по всем признакам современный читатель может ощутить себя оскорблённым в лучших чувствах, потому что самая форма романа не позволяет ему вообразить себя участником событий, вынуждая оставаться посторонним. Но именно это-то меня и впечатлило: роман продуман до мельчайших деталей, выверен не только психологически (хотя герои и будут бесить, однако менее правдоподобными они от этого не сделаются), но и композиционно, что свидетельствует о необычайных писательских способностях Алена-Фурнье. То есть автор не только рассказывает вам историю, но и заставляет вас смотреть на неё именно с той позиции, которую для вас определил. И, что самое важное, подобное «режессирование» сложно раскрыть: вы чувствуете, что вас «направляют», что вам предлагают пойти на компромисс с книгой, но вы не понимаете, какая ей в том выгода и что с того она приобретёт. Может быть, книга станет лучше и доступнее для восприятия? Или, пожалуй, такая композиция эффектнее раскроет главного героя? Не знаю, не знаю… Всё не то, чем кажется.

Вместо постскриптума Говоря о рассказчике, я объяснила, что же меня впечатлило, но не упомянула о том, что меня тронуло. А тронул меня сам Франсуа Сэрель. Даже осознавая, как хитро автором срежессирована композиция, я по-прежнему была современным читателем, который не мог не сопереживать рассказчику. К тому же герои-наблюдатели всегда были моей слабостью. Вот так, поминутно поддаваясь этой слабости, я старалась следить за жизнью главного героя. И так как это мне вполне удалось, сейчас я хочу дать волю своей слабости: Франсуа — тих и скромен, до появления Мольна он был одинок, но потом всё переменилось — и в первую очередь, сам Франсуа. Он научился действовать и не бояться, научился сопереживанию и близости к людям, научился быть собой и выражать себя (пусть и не стал главным героем). Он рассказывает нам историю своего друга прекрасными словами — это чувствуется даже в переводе. Если кто и стал прототипом для Джейсона Тайлера из «Лужка чёрного лебедя» Дэвида Митчелла, то именно он — Франсуа Сэрель. Ах да, кажется, я забыла рассказать, почему вообще взялась за эту книгу: в «Блэк Свон Грин» Джейсон знакомится с одной мадам, которая за время их недолгого знакомства успевает прожужжать все уши ему (и мне) книгой Алена-Фурнье. И так как «Блэк Свон Грин» стал моей любимейшей книгой, я сочла нелишним свести знакомство и с «Большим Мольном». Я ни о чём не жалею, потому что — быть может, несколько патетически, — готова назвать эту книгу одним из лучших романов первой половины (если не всего) XX века. Из второй половины схожим по уровню мастерства, воздействию сюжета и чудаковатости персонажей мне кажется только роман Йегги Флёр «Счастливые несчастливые годы» — впрочем, это любопытное сравнение может не заинтересовать никого кроме меня, поэтому вернусь к Митчеллу и Алену-Фурнье. Между их романами 97 лет разницы, и я очень жалею, что не проживу ещё столько же и не увижу, как какой-нибудь гений напишет роман, достойный своих предшественников (где бы достать машину времени?) Но, несомненно, радует одно: как много ещё не прочитано! И ещё больше непрочитанного среди книг, которые даже не написаны! Сколько чудных открытий готовит нам жизнь! Для меня «Большой Мольн» стал одним из.