Когда зацветает сирень

Глава 10

Лика

«Я тебя жду»

Прочитав сообщение, печатаю равнодушное: «Ок». А сама нервно поправляю поясок на своём платье. Быть порядочно опаздывающей на свидание девушкой у меня не вышло. Лёгкие локоны как-то без проблем собрались в небрежный хвост на одну сторону, а тёмно-зелёное платье миди очень быстро отгладилось и наделось. Готова я была ещё минут двадцать назад, поэтому всё это время топчусь в холле общежития под подозрительным взором консьержки бабы Нюры.

Кусая губы, бросаю взгляд на экран телефона.

19:03

Рано. Мне нужно ещё несколько минут для того, чтобы опоздать, хотя уже с трудом удаётся удерживать себя на месте.

Но в 19:06 моё нервное томление всё-таки подталкивает переступить порог общаги. Этот лёгкий трепет перерастает в нечто, что перебивает дыхание, когда на парковке замечаю чёрный внедорожник.

И Марка, вальяжно подпирающего его капот, широко расставив ноги и спрятав ладони в карманах чёрных джинсов. И эта серая футболка поло… Боже… Зачем она так идеально обтягивает крепкий торс и подчёркивает смуглую кожу с татуировками на руках?

Мне теперь куда деть этот скручивающийся тёплый узел в животе? Я и так весь прошлый вечер и сегодняшний день слишком часто ловила себя на этом ощущении. А после нашей очередной ночной переписки оно вообще отказывается покидать моё тело.

Заметив меня, Марк отрывается от машины и делает шаг навстречу. Мы останавливаемся друг напротив друга и замираем в какой-то неловкости. Словно оба мешкаем, решая, будет ли достаточно простого «привет»? Или можно позволить себе что-то ещё? Вежливое рукопожатие или даже невинный поцелуй в щёку, например?

Но Марк решает всё одной расслабленной улыбкой и горящим взглядом, пуская ими поток жарких мурашек:

– Привет. Ты шикарна.

– Спасибо, – с маковыми щеками улыбаюсь в ответ и сжимаю пальцами маленькую сумочку, болтающуюся у меня на плече. – Я не сильно опоздала?

– Нет, но времени до полных сумерек у нас не так много.

– Сумерек? – я озадаченно прищуриваюсь.

Марк, загадочно сверкнув глазами, уже галантно открывает мне пассажирскую дверь:

– Садись в машину, скоро всё узнаешь.

Не сводя взгляда с таинственного выражения лица Громова, я послушно усаживаюсь на переднее сиденье. Запах натуральной кожи и аромат парфюма Марка, витающие в салоне авто, – и моё сознание летит по виражам.

– Всё нормально? – сев в машину, Марк бросает на меня настороженный взгляд.

Уверенно киваю болванчиком, не забыв похлопать ресницами. Конечно, не нормально… Последние несколько дней я вообще не чувствую себя нормальной. Рассеянная и со странным пульсирующим чувством в груди.

– Отлично, тогда поехали. – Громов заводит машину и переключается на происходящее перед её капотом.

Но, как только его руки ложатся на руль, я напрягаюсь. Замечаю на его широких ладонях множество свежих ссадин. Костяшки длинных пальцев, сжимающих руль, просто усыпаны ими. Вчера этого не было. Я точно помню. Да и отметины на лице Громова уже практически не видны, но вот руки…

– Марк, а что это?

– Где? – отвлёкшись от дороги, он удивленно осматривается по сторонам, а потом поворачивается и ко мне.

Молча впиваюсь взглядом в его разбитые костяшки правой ладони.

– А. Это? – хмыкает Громов, перебрав пальцами по рулю. – Это торжество справедливости.

– В смысле? – Взволнованно выпрямляюсь на сиденье. – Ты опять с кем-то подрался?

– Да всё с тем же, – легко отмахивается этим ответом Марк.

Пару секунд задумчиво туплю, вникая в смысл сказанной фразы. А потом догадка бьёт меня по голове:

– Зачем, Марк?! – не сдерживаю негодование и испуг. – Тебе мало выговора и проблем?

– Лика, не кипишуй так.

– А если бы с тобой что-то случилось?! А если бы он…

Я причитаю без остановки, потому что в моей голове уже развернулся целый боевик. И это жутко.

– Ничего бы не случилось. Мы с пацанами нашли его и просто поговорили, – расслабленно смеётся Марк, откидываясь спиной на сиденье и продолжая следить за дорогой. – Но мне приятно, что ты переживаешь за меня.

Осуждающе смотрю на выточенный грубоватыми линиями профиль Громова.

– Ну и зачем ты это сделал?

– Затем, что никому не позволю тебя обидеть. Ясно, Рыжик? – заявляет он.

И это звучит так твёрдо и непоколебимо, что я мгновенно тушуюсь и прячу свой взгляд в колени. Рыжик. Вообще, я не люблю это прозвище, но тёплая хрипотца его голоса… Рыжик…

– Он хоть живой? – бурчу Марку, монотонно царапая ноготком ткань платья.

– Конечно, – фыркает Громов. – Просто пару раз придётся сходить к стоматологу.

– Не делай так больше. Всё можно решить словами.

– Лика, какая же ты у меня маленькая и наивная, – слышу в интонации Марка неприкрытую иронию.

Я тут же теряю интерес к своим коленям. Повернувшись к водителю, возмущенно восклицаю, ещё и инстинктивно притопнув ногой:

– Я не маленькая!

И ещё хочется добавить, что «и не у тебя», но почему-то легко проглатываю эту ремарку.

От моего возгласа улыбка, играющая на лице Марка, становится ещё шире.

– Не маленькая, – без ехидства передразнивает он и, повернув голову всего на секунду, игриво ведёт широкими бровями. – Посмотрим, насколько не маленькая окажется не трусихой. Мы почти приехали.

И только сейчас я наконец замечаю, что мы успели выехать куда-то в район промзоны. В сгущающихся сумерках за окнами машины с одной стороны виднеются огромные здания, очень смахивающие на какие-то склады, с другой – длинная ровная заасфальтированная полоса дороги.

– Мы где? – Я с волнением ёрзаю на сиденье, осматривая незнакомые пейзажи за окном.

Но Громов как будто внезапно оглох. Он возвращает всё внимание дороге и держит таинственное молчание, пока автомобиль уверенно петляет между постройками. Собираюсь ещё раз более настойчиво задать свой вопрос, но он так и зависает в воздухе. Ответ, где мы и зачем здесь, приходит сам собой, стоит машине остановиться за углом одного из складов.

Потому что я понимаю. Это не склады. Это ангары, а автомобиль Марка притормозил чётко у того из них, из-за распахнутых ворот которого выглядывают лопасти пропеллера.

– Нет, нет, нет… – от увиденного и понятого испуганно распахиваю глаза, уставившись на Громова.

Который спокойно глушит мотор и, не глядя на меня, выскальзывает из машины. Широкими уверенными шагами обходит её впереди. Но, открыв мне дверь, Марк тут же получает моё однозначное:

– Нет! Ты с ума сошёл?

– Лика-а, – мягко тянет он.

Положив одну руку на распахнутую дверь, а другую – на крышу авто, слегка наклоняется и заглядывает в салон, где я уже категорично мотаю головой.

– Я не выйду.

Одна лишь крупица мысли, что мне нужно сесть вот в ту штуку с пропеллером, которая отрывается от земли, нагоняет такую панику, что жизнь уже готова пронестись перед глазами.

– Почему? – Марк складывает губы бантиком.

– Потому что о таком надо предупреждать! – выпаливаю я, сердито смотря в невероятно спокойные бездонно чёрные глаза.

– Разве о сюрпризах предупреждают? Я же не мог позвать тебя в банальный ресторан.

– Да лучше бы был ресторан, – нервно усмехаюсь, но тут же прикусываю язык.

Блин. Хоть бы не обиделся. Но я ведь, правда, очень и очень…

– Сильно боишься? – Марк правильно заканчивает мою мысль быстрее, чем я успеваю подумать об этом.

Всё так же излучая монументальное спокойствие, он плавно присаживается прямо передо мной, опершись на носки кроссовок. Его внимательный взгляд изучающе скользит по моему лицу.

– Просто никогда не поднималась выше пятого этажа, поэтому да. Боюсь, – честно признаюсь я, отчаянно кивая.

– Я бы никогда не стал предлагать тебе что-то, в чём не уверен сам. Но здесь работают профессионалы своего дела. И тебе разве не хочется посмотреть на город с высоты птичьего полёта на закате? – Марк с надеждой в голосе заглядывает в мои глаза.

– Я правда очень боюсь, – произношу одними губами.

Улыбнувшись, он расстроенно вздыхает. Продолжая сидеть на носках своих кроссов, задумчиво отводит взгляд куда-то за мою спину. Несколько секунд молчит, а я напряжённо наблюдаю за его реакцией. Ну ведь обижаться на это как-то неправильно.

– Слушай, насильно я тебя туда не потяну и не обижусь, если откажешься, уже точно, – Марк снова поднимает на меня взгляд.

Искренне тёплый и пронзительный. А меня опять прошибает оторопь оттого, как в очередной раз он считывает всё, что в моих мыслях. Как так?

Неожиданно его ладонь тянется к моему лицу. Марк аккуратно проводит шершавыми костяшками пальцев по скуле вниз, а моё дыхание тормозится где-то на полувдохе. Я замираю под натиском взгляда невероятно гипнотизирующих глаз. Разум отчаянно кричит: «Лика, ты боишься высоты!» – а вот сердце тут же глушит это громкими ударами.

– Но я осмелюсь попросить тебя лишь об одном. О доверии, – продолжает Марк. Убрав ладонь от моего лица, он раскрывает её передо мной, словно предлагая коснуться. – Ну же, Рыжик, соглашайся, – его хриплый шёпот горячо вонзается мне под рёбра. – Доверься мне. Сможешь?

Глава 11

Лика

Какого-то получаса мне хватило, чтобы стать одним взрывом эмоций. Ещё никогда… никогда в жизни я не ощущала ничего подобного. Это что-то большее, чем просто адреналин. Я забывала, как дышать, двигаться и говорить. Смотрела в окошко маленького легкомоторного самолета на сотни огней города, заворожённо распахнув глаза, стараясь даже не моргать. Ловила и впитывала в себя каждое мгновение.

Ведь стоило только взлететь, как большая горячая лапа Марка осторожно накрыла мою вмиг заледеневшую ладонь. Без лишних слов он уверенно переплёл наши пальцы и не отпускал их всё время полёта. Иногда он осторожно укладывал свой подбородок мне на плечо, щекоча дыханием.

Я позволила себе погрузиться в тепло от прикосновений рядом сидящего Марка. И порой даже не понимала, отчего тяжелеет моё сердцебиение больше: от ощущения, что Громов буквально окутывал меня спокойствием, пропитывая до молекул чувством полной безопасности в его руках, или от осознания, что под нами пустота минимум метров в двести.

Но я ни на секунду не пожалела, что вложила свою ладонь в ладонь Марка.

И поэтому, едва выйдя из самолета и коснувшись ногами земли, срываюсь просто в неконтролируемый визг:

– Это невероятно! Я… Боже, Марк, спасибо! – верчусь как юла на месте, широко разведя руки и запрокинув голову к темнеющему небу, все ещё не веря, что несколько минут назад была там.

Выдыхаю поток сумасшедших эмоций, пытаясь прийти в себя, но ничего не выходит. Особенно когда встречаюсь взглядом с Марком, который уже подпирает спиной дверь своей машины. Он жжёт меня глазами, а я… Я просто подлетаю к нему и, не раздумывая, обхватываю его торс руками, крепко скрещивая их за широкой спиной. Прижимаюсь к груди Марка и шепчу на одном трепещущем порыве:

– Спасибо… спасибо… спасибо.

Вдыхаю аромат терпкого цитруса, исходящий от футболки. Он одуряющий. Марк пахнет так, что начинает сносить голову. А ещё я слышу глубокие и ровные удары его сердца. И оно, наверное, у Марка невероятно огромное, если он так легко смог подарить мне самые яркие и пронзительные ощущения за все мои восемнадцать лет.

– Не за что… – чувствую, как он улыбается мне в макушку, а его ладонь мягко опускается на мою талию. – Ли-ка… – очень бережно тянет Громов.

Приподнимаю голову в ответ на своё имя и смотрю снизу вверх на Марка. На выразительные скулы, губы с едва приподнятыми уголками и залипаю в темноте его глаз и дыхании, касающемся моего лица.

Я плыву от этого момента близости. Плыву от тёплых тянущих ощущений внизу живота, особенно когда Марк сильнее прижимает меня к себе. Яркое чувство, что я такая маленькая и беззащитная рядом с ним, становится невыносимо острым. И мне очень нравится быть такой с ним.

– Поехали? – расслабленно смеётся Марк.

– Куда?

– А куда бы ты хотела?

Чудом успеваю придержать на языке: «Если с тобой, то куда угодно», – поэтому лишь пожимаю плечами и в шутку ляпаю первое, что приходит в голову:

– Не знаю. На море.

Но Марк на секунду задумчиво сводит брови к переносице, а потом его лицо озаряется улыбкой. И вопросительно хмуриться приходится уже мне. Он же не всерьёз воспринял мои слова?

– Твое желание для меня закон, – Марк ласково взъерошивает мои волосы ладонью. – Поехали, Рыжик.

***

Сегодня Марк решил, что выбить почву у меня из-под ног в прямом смысле этого слова недостаточно. Теперь у моих ног плескались и волны. И это тоже в прямом смысле. Всего сорок минут езды от города, и машина Громова с выключенными фарами притормозила на незнакомой мне холмистой местности. Когда я вышла из авто, мне было достаточно сделать пару шагов, чтобы сообразить, что передо мной обрыв.

И сейчас я стою у его края в полном изумлении, слушая шелест воды где-то внизу. Уже опустилась ночь, и нас окружает темнота, лишь на горизонте видны слабые огоньки. Я даже не понимаю, где мы и куда приехали, но отчётливо чувствую на своих волосах влажный ветер и слышу глухой шум волн.

– Это, конечно, не море… – произносит Марк за моей спиной, – а так… залив, но можно включить фантазию.

– А если бы я сказала, что хочу на Луну? – с трепетом и ошарашенно смотрю вперёд, обхватывая себя руками.

Мои глаза, привыкшие к темноте, вылавливают очертания линии горизонта и тянущуюся к ней слабо бликующую водную гладь. С ума сойти. Это ведь и правда выглядит словно море.

– Тогда звонил бы в НАСА, – вполне серьёзно заявляет Марк.

Чувствую затылком, что он сократил между нами расстояние до неприличного. Ещё не касается меня, но исходящее от него тепло пробивает все жалкие сантиметры между нами, сковывая и подчиняя. И я предательски дрожу…

– Твоё клацанье зубов слышно по всей округе. Иди ко мне, – тихо усмехается Марк, а его ладони ложатся на мой живот.

Я легко оказываюсь притянута к груди Громова. Каменной и горячей. Прильнув к моей макушке подбородком, Марк сильнее сжимает меня в своих объятиях, а я закрываю глаза и податливо растворяюсь в них. В его руках по-другому не получается.

– Tu sens la fraise. Je veux t'embrasser*, – шепчет Марк, ведя носом по моим волосам.

Его сиплый выдох тёплой тяжестью отзывается где-то внизу моего живота. Не понимаю ни единого слова, но моему телу это не мешает слишком остро реагировать на голос Марка. Он растекается внутри меня лавой. Горит и заставляет гореть самой.

– Я не знаю французского, – шепчу в ответ и вжимаюсь в его руки всё сильнее.

Проведя ладонью по изгибу моей талии, Марк разворачивает меня к себе. И сердцу в груди уже тесно, когда он пальцами приподнимает моё лицо за подбородок, заставляя открыть глаза.

Взгляд Марка полыхает из-под полуопущенных, непростительно длинных ресниц. Он облизывает свои губы и мучительно гипнотизирует мои, проводя по их контуру большим пальцем.

– Не надо знать, надо чувствовать…

Я делаю лишь один вдох, а выдох превращается уже в тихий стон, потому что Марк накрывает мои губы поцелуем. Влажным. Горячим. Глубоким. И я не хочу ему сопротивляться. Не могу. Я обвиваю его шею, тянусь на носочках и позволяю ворваться настойчивому языку в мой рот. И позволяю запечатлеться вкусу и запаху Марка в каждом миллиметре моего сознания.

Я сдаюсь без боя волнам дрожи и непонятному, крышесносному чувству, пульсирующему внутри меня.

Да и сопротивлялась ли я Громову вообще?

***

В общагу Марк привозит меня за пару минут до её закрытия. И мы честно пытаемся добраться до её дверей как можно быстрее, но целоваться и бежать одновременно…

– Марк, всё. Пусти, – смеюсь, уворачиваясь от тысячного поцелуя.

– Не могу. Ещё хочу… ещё и ещё… – Он прижимает меня к себе, делая жадный шумный вдох у моего виска.

– Меня сейчас не пустят.

– Значит, будешь ночевать со мной, – хрипло выдыхает Марк мне в ухо.

– Громов! – фыркаю с шутливым недовольством и с мольбой смотрю в чёрный омут его глаз. – Отпускай меня…

Хотя не хочу этого сама. Мне бы ещё совсем немного его рядом.

Поджав губы и с кислым выражением лица, Марк выпускает меня из объятий. Как истинный джентльмен открывает и придерживает мне дверь.

– До завтра, – тоскливо бурчит он.

Не удержавшись, снова встаю на носочки, дарю быстрый поцелуй его губам и заставляю себя проскользнуть в открытую дверь. Прикладываю пропуск к турникетам, кивком здороваюсь с консьержкой и на плохо слушающихся ногах преодолеваю парочку ступеней к лифту.

– Лика! – громкий бас врывается в тишину холла общаги.

Не могу удержаться от улыбки и бешеного пульса, когда оборачиваюсь. Темноволосая голова Марка выглядывает из-за приоткрытой двери. А уже через секунду он появляется там весь.

И я будто завороженная смотрю на то, как двухметровый Громов вихрем влетает в общагу и, опершись одной рукой о турникет, легко перепрыгивает его.

Ещё парочка шагов, и Марк рывком за талию притягивает к себе. А потом с горящими глазами снова впивается в мои губы поцелуем.

Яростнее и жёстче, чем это было всего несколько минут назад. Вдавливает в своё крепкое тело, которое ясно демонстрирует, куда хлынуло всё напряжение в нём. У меня подкашиваются ноги… Для меня это перебор. Слишком. Но, пока его нетерпеливые губы терзают мои, низ живота ноет так, что я не понимаю, как вообще можно унять это чувство?

– Да что ж вы творите! Я милицию вызову сейчас, – слышится скрипучий голос бабы Нюры из её каморки.

Дрожащими руками отталкиваю Марка и умоляюще качаю головой:

– Уходи.

В глазах Марка дико расширены зрачки, а его грудь неровно вздымается. Грубо потерев лицо ладонями, он запускает пальцы в волосы и с тягучим выдохом лохматит их. И моё сердце дёргается вниз. Передо мной взъерошенный, с напряжёнными скулами и с жутко потерянным взглядом Громов.

Не говоря ни слова, он покидает пределы общаги по той же схеме. В холле остаемся я, моё грохочущее сердцебиение и любопытный нос бабы Нюры, выглядывающий из окошка комендантской.

В комнату возвращаюсь уже не я. Точнее я, но с ощущением, что внутри меня перевернули мир.

Стоит мне только закрыть дверь, как одновременно включаются два ночника: Настин и ещё одной нашей соседки – Веры. Две пары глаз светятся в полумраке комнаты, наблюдая, как я медленно прохожу к своей кровати и осторожно опускаюсь на её край. Боюсь даже дышать. А вдруг одного вдоха, движения будет достаточно, чтобы разрушить это парящее ощущение счастья внутри меня?

– Ну? Как? – Вера нетерпеливо ёрзает на подушке.

Я лишь прячу своё лицо в ладони. Мои губы горят до сих пор…

– У-у-у. Ясно, – слышу вздох Насти. – Кажется, кто-то влюбился.

прим. автора: *Ты пахнешь клубникой. Я хочу тебя поцеловать.

Глава 12

Лика

Протискиваюсь через студентов, снующих туда-сюда по коридору, с надеждой, что за перемену успею добраться и до столовой, и до библиотеки. Очень хочется и глотка живительного кофе, и найти статью для доклада по макроэкономике. Но прямо на повороте перед лестницей меня тормозят чьи-то руки, крепко окольцевав со спины. Ну как чьи-то… Цитрусовый парфюм, терпким облаком окутавший меня за секунду, сразу даёт понять, кто так нагло решил меня обнять здесь и сейчас. Я широко улыбаюсь и послушно застываю на месте:

– Марк!

– Привет, Рыжик, – от его низкого шёпота над ухом по позвонкам скользят мурашки.

Одним уверенным движением он разворачивает к себе. Я не успеваю и ахнуть, как Марк, обхватив ладонями моё лицо, касается губ горячим поцелуем. Совершенно не стесняясь, что мы стоим прямо посреди коридора, обтекаемые толпой. К моим щекам, укрытым его широкими ладонями, прилипает жар, а сердце взвивается под рёбрами.

Я никак не могу привыкнуть к подобным фортелям Громова. За прошедшие несколько дней он ловит меня с такими поцелуями в университете не первый раз. Столовая, коридор, двор, собрание студентов в актовом зале – это происходит везде, где пересекаемся я и Марк.

И каждый раз я густо краснею и одновременно теряюсь в его руках и губах. К нам приковано достаточно внимания, чтобы я ловила на себе косые взгляды одногруппниц, да и не только… Но все те эмоции и впечатления, что дарит мне время, проведённое с Марком, перекрывают напрочь это ощущение неловкости.

Никаких банальных свиданий в кино или кафе. У Громова оказалась изощрённая фантазия, он всегда знает, как заставить меня потерять дар речи.

Вчера, например, наше свидание прошло в специальной студии открытой кухни под чутким руководством шеф-повара одного местного французского ресторана. Мы готовили луковый суп и ещё парочку каких-то умопомрачительных блюд с не менее умопомрачительными названиями.

Честно? Я их даже не запомнила. Несмотря на ауру вкуснейших ароматов, царивших там, думать о еде было затруднительно. Ловко орудующие поварским ножом жилистые, испещрённые татуировками руки Марка – отдельный вид искусства. А когда он, играя хрипотцой в голосе, переговаривался с поваром на французском, я готова была стать сахарной патокой и растечься прямо по столу.

Собственно, как и сейчас, когда, не отрываясь от моих губ, он шепчет:

– Девочка моя…

Цепляюсь за широкие плечи Марка, чтобы устоять на ватных ногах. Веду ладонями по мускулистой шее вверх и складываю пальцы за ней в замок.

– На нас опять все таращатся, – стараюсь придать своему голосу хоть немного строгости и осуждения.

Не выходит. Марк лишь довольно фыркает мне в губы и ластится своим кончиком носа к моему.

– Какие планы после пар?

– Ещё не знаю. Наверное, никаких… – произношу озадаченно, пожав плечами.

– Отлично! – Марк наконец отстраняется, перемещая свои ладони мне на талию и одаривая по-сумасшедшему обаятельной улыбкой. – Тогда чего-нибудь перекусим и сразу поедем.

– Куда? – вопрошающе приподнимаю брови, но в груди уже тянет от предвкушения.

– Друзья пригласили на свой концерт, но он в соседнем городе, так что нам нужно будет выехать заранее.

– Концерт? Блин, Марк, я не готовилась к такому мероприятию, – разъединяю руки на его шее и показательно провожу ими вдоль себя в воздухе.

Обычная белая футболка, джинсы и кроссовки – вот и весь мой сегодняшний гардероб. Продолжая придерживать меня за талию одной рукой, другой, мягко вздохнув, Марк откидывает мне за спину распущенные волосы:

– Рыжик, мы же не в консерваторию. Это драйвовые ребята, лабающие на бас-гитарах. Я тоже в джинсах и футболке. Всё отлично.

– А мы успеем до закрытия общежития? – решаю уточнить, серьёзно смотря в улыбающиеся глаза Марка.

Перспектива вернуться с концерта и поцеловать дверь общежития меня мало прельщает. После одиннадцати вечера мимо бабы Нюры и таракан не проползёт.

– Конечно успеем, – ласково чмокнув меня в нос, Громов кивает ну о-о-чень утвердительно. – Не переживай. На улице ночевать не будешь. В общем, после пар жду тебя в машине. Да?

Делаю вид, что беру секундную паузу для размышления, задумчиво хлопая ресницами, хотя для меня всё уже и так понятно. Разве у меня есть желание ответить Марку чем-то, кроме согласия?

– Да, – объявляю радостно, снова окольцовывая его шею руками.

И в награду получаю нескромный поцелуй его горячих напористых губ, посылающих сильную волну трепета по телу. К чёрту спешку в столовую, в библиотеку и то, что я и Марк всё ещё посреди коридора, заполненного любопытными взглядами мимо проходящих студентов.

Кому видно, тому стыдно!

***

Но в библиотеку я всё-таки успеваю. От сорокапятиминутного перерыва у меня остаётся ещё двадцать и надежда, что за это время я успею найти хоть что-то подходящее по теме предстоящего семинара. Вчера было не до подготовки к нему.

Взяв нужные выпуски журналов, я усаживаюсь с ними за свободный стол, собираясь быстро погрузиться в мир макроэкономики. И почти получается, пока оттуда меня не выдёргивает ледяной голос за спиной.

– Отцепись от Громова.

Застываю над текстом и таблицами. Мне послышалось? Но чувство, что кто-то «прожигает дыры» на моём затылке заставляет обернуться.

– Что, простите? – удивлённо смотрю на девушку, сидящую позади меня.

Чёрные, будто лакированные волосы, собранные в тугой хвост, тёмные брови вразлёт, огромные глаза, по-кошачьи подведённые стрелками, и полные губы, искривлённые в едкой ухмылке. Эту яркую брюнетку в пудровом и явно очень дорогом брючном костюме я не знаю. Вижу первый раз в жизни и поэтому искренне не понимаю, с какой стати меня сейчас смеряют взглядом, полным отвращения.

– Офигеть. Что он нашёл-то в тебе? – хмыкает она, не прекращая ядовито смотреть в упор.

– Девушка, что происходит? Вы вообще кто? – чуть повышаю голос и уже полностью поворачиваюсь к ней на стуле.

Несколько секунд мы буравим друг друга глазами.

– Отвянь от Марка, – повторяет девица.

Меня окутывает холодом. Мерзким и липким, а во рту рассыхается пустыня. Пальцы неосознанно сжимают карандаш, готовые вот-вот переломить его пополам. Что за? И какого чёрта?

Хотя где-то в глубине души я понимала, что мои отношения с Громовым не всем покажутся позитивной новостью. Марк не ноунейм студент нашего универа. Я не слепая и вижу, какие взгляды прилипают не только к нам, а конкретно к нему. Но встретиться с таким негативом напрямую оказалась немного не готова. И кто она? Обиженная фанатка? Думает, что напугает меня?

– Ты вообще в своём уме приходить и заявлять это мне в лицо? – перестаю выкать и жёстко выдаю этой фифе, словно сошедшей с постов бьюти-блогеров.

А она лишь снисходительно усмехается. Скрестив на груди руки, облокачивается ими на стол и подаётся вперёд, сокращая расстояние между нашими лицами.

– Дура ты, рыжая. Я, может, уберечь тебя хочу.

Мне в нос бьет тяжёлый, очень сладкий аромат её духов. Сцепившись с этой курвой взглядом, с трудом удерживаюсь, чтобы не скривиться.

– Уберечь? – цежу я, чувствуя, как к горлу подкатывает горечь. – От чего? От собственной зависти?

Брюнетка лишь истерически подхихикивает, вскинув нарисованные брови:

– Я о твоём невинном сердечке. Будешь потом рыдать и отскребать его ошмётки, когда по нему Громов потопчется.

Эти слова изморозью прокатываются по моим внутренностям. В груди вспыхивает, и мне очень хочется рвануть отсюда… К Марку… спрятаться за его спиной. Но, стиснув зубы и кулаки, заставляю себя сидеть на месте.

– Как и ты своё когда-то, да? – чудом нахожу силы, чтобы произнести это в лицо девице.

В тишину библиотеки врезается громкий скрежет ножек стула по полу. Брюнетка не выдерживает первой. Подорвавшись, она опирается ладонями на стол и, наклоняясь вперед, угрожающе нависает надо мной.

– Я знаю Марка лучше, чем ты думаешь. И даже лучше, чем он сам себя. Знаю, что ему действительно нужно, а ты… – Во взгляде моей «доброжелательницы» ничего, кроме ненависти. – В общем, я тебя предупредила.

Отпихнув свой стул ногой, она быстрым шагом удаляется из библиотеки. А стук её каблуков припечатывает во мне дурное чувство, от которого глаза мигом оказываются на мокром месте.