Loe raamatut: «Щенок Рекс и новые расследования в Сеуле»

Привет, меня зовут Рекс и я щенок немецкой овчарки. У меня большая семья: мой папа Арнольд работает пограничником, мама Матильда – знаменитая певица, мы с младшей сестрой Бетси – школьники, а малыш Тимми ходит в детский сад.

Мы с друзьями основали команду «Шесть юных сыщиков» и раскрыли уже две тайны. В наш отряд, кроме меня Бетси и Тимми, еще входят мои одноклассники, братья-близнецы пудели Боб и Билл, и Мэри – спаниель.

Глава 1
Хорошее начало

Приближались зимние каникулы. Мама стала собираться на гастроли в Сеул – столицу республики Корея. После всего, что случилось в Греции осенью, когда мы чуть не погибли, мама не захотела расставаться с семьёй и поэтому купила билеты для всех. Только папа Арнольд не смог полететь с нами – он был занят на работе.

Мама Матильда поговорила с родителями моих друзей из команды «Шесть юных сыщиков», и те отпустили ребят в путешествие с нами.

Радости всей нашей компании не было предела. Мы снова вместе и снова отправляемся за границу. Мы здорово повеселимся! Парки аттракционов, вкусная еда, прогулки по прекрасному Сеулу. Никаких тайн и расследований на этот раз. Даже детективам нужно отдыхать.

Моя сестра Бетси сразу заказала книгу о Корее на Догзоне и принялась читать, погружаясь в культуру азиатских псов. Маленький Тимми нашёл доггеров на Догтюбе и в свободное от садика время смотрел видео о лучших детских развлечениях в Сеуле.

Подруга Мэри купила новые карандаши и блокнот, чтобы делать зарисовки уютных улочек столицы Кореи.

Билл нашел престижную парикмахерскую в Сеуле и записался на стрижку, решив на этот раз попробовать азиатский стиль.

Боб узнал, что доктор Глоссер, с которым мы познакомились, когда отдыхали в лагере «Орлиное гнездо» на острове рядом с Владивостоком (там мы расследовали тайну похищенной золотой кости), приедет в Сеул в это же время. Доктор посетит лекцию по восточной медицине профессора Ин Кханг, которая пройдёт в госпитале Сеульского Национального Университета. Бобу интересно всё, что связано с лечением собак, поэтому он попросил доктора Глоссера записать его тоже на лекцию.

Боб очень любил пожилого врача и был весь в предвкушении встречи с ним. Доктор Глоссер многому научил Боба. Благодаря этим знаниям Боб сумел оказать помощь нашей тёте, когда та сломала ногу во время падения вертолёта в горах Греции.

А я ни к чему не готовился, просто радовался тому, что скоро закончится школа, и мы отправимся в новое увлекательное путешествие.

Глава 2
Встреча со столицей

После почти девятичасового перелёта из Москвы в Сеул мы вышли из самолета утомлённые, но довольные. Вот опять мы на Дальнем Востоке, но теперь в другой стране, всё здесь новое и чрезвычайно интересное.

Первое, что нас поразило – это величина Сеульского аэропорта Инчхон. Он был таким огромным, что внутри находилось метро, чтобы добираться из одного конца в другой.

Следующее, на что все сразу обратили внимание, – нестандартный разрез глаз самых обыкновенных пород собак.

– Бетси, посмотри, какая милая болонка поднимается там по эскалатору, – шепнула моей сестре Мэри, – у неё такая выразительная мордочка, и красивейшие миндалевидные очи. Ах, поскорее бы доехать до отеля и сделать зарисовки, пока я не забыла.

– А ты просто сфотографируй, зачем мучиться! – предложил стоявший с Мэри Билл.

– Ну, уж нет, – Мэри нахмурилась, – я не хочу, выглядеть сбежавшим из псарни щенком, незнающим хороших манер. То, что мы заграницей и нас здесь никто не знает, не даёт право вытворять, что в голову взбредёт.

– Правильно, малышка, – похвалила мама, – фотографировать чужих собак без их разрешения неприлично.

Билл насупился, но с мамой спорить не стал.

– Пока мы не вышли из аэропорта, предлагаю зайти в отдел косметики. Фирма «Фибу Мийонг» – одна из лучших в мире по уходу за шелковистостью шерсти на морде, – предложила мама.

В то время, как девочки выбирали кремы, мы с Биллом, Бобом и Тимми зашли в фудкорт попробовать корейскую кухню. Заказали несколько роллов, а национальное блюдо кимчи – маринованную пекинскую капусту с красным перцем получили в подарок.

– Интересно, что это за кимчи такое? – спросил братишка, облизываясь.

– Будь осторожен Тимми, новые блюда лучше пробовать маленькими кусочками, – улыбнулся Боб.

– Я уже взрослый и ничего не боюсь, я даже палочками есть умею, – Тимми ловко ухватил большой кусок капусты, сунул в рот и… чуть не закричал, но вовремя сдержался. Брат выпучил глаза, но не издал ни звука, только отчаянно жевал и продолжал таращиться.

Мы втроём расхохотались.

– Ты молодчина, Тимми – похвалил Боб, продолжая смеяться, – когда я первый раз попробовал кимчи в корейском ресторане в Москве, я вёл себя совсем не так мужественно. Я просто выплюнул капусту обратно в тарелку и расплакался. Тогда я, конечно, был совсем маленьким щенком.

Тимми проглотил кимчи и взглядом победителя окинул присутствующих:

– Было остро, но вкусно. Теперь ваша очередь!

Каждый из нас осторожно, пытаясь удержать в лапах палочки, положил в пасть по малюсенькому кусочку капусты и сразу запил водой. Вкус был совсем непривычный, ни на что непохожий, островатый и горьковатый.

– Ну что, можно считать, что мы прошли посвящение, а теперь приступим к роллам, – сказал я и съел первый кусочек.

Корейские роллы отличаются от японских, они шире и тоньше, и в них гораздо больше овощей.

Щенки последовали моему примеру, и вскоре от угощения не осталось и следа.

– Неплохо, – сказал Билл со знанием дела, – но японские роллы для меня всё равно вкуснее.

Я кивнул. Боб пожал плечами.

– А мне после кимчи всё кажется аппетитным, – засмеялся Тимми.

– Ну как вам первое знакомство с корейской кухней? – за спиной послышался мамин голос.

За мамой шли Бетси и Мэри, с довольными мордочками, какие бывают только у девочек после удачного шопинга. В лапах они держали несколько фирменных пакетов с косметикой.

– Главное, не судите обо всей кухне по первому фудкорту, щенки. Мы с вами обязательно сходим в ресторан и сами приготовим корейское барбекю, вот где нас ждёт настоящая вкуснятина. А теперь нам пора в отель. Водитель наверняка заждался.

Из аэропорта нас забрал представитель фирмы, которая организовывала мамины гастроли в Сеуле. Мама последнее время часто летала в Азию. Её осенние концерты в Китае имели огромный успех, и теперь она заключила крупный контракт с Сеульской компанией.

На третьем этаже нашего дома в Москве оборудована специальная студия, где мама каждый день занимается вокалом. Последний месяц она изучала новые тональности корейского лая и тренировалась петь Кей Поп.

До отеля ехали без приключений, лимузин был удобным, с мягкими кожаными сидениями. Мы с любопытством смотрели на проплывающий в окнах современный город, красивейшие мосты и небоскрёбы.

Нас привезли в пятизвездочный отель «Кеготэ». Навстречу вышла администратор – приветливая аджумма, одетая в национальный костюм ханбок – длинную широкую красную юбку с золотыми узорами и белый жакет. Ещё в самолете Бетси объяснила мне, что аджумма – это то же самое, что госпожа или миссис, только по-корейски.

Собачка сложила лапы ладонями друг к другу, поклонилась и поздоровалась по-корейски:

– Аньёнъ-хащимника, – а потом добавила на русском с небольшим акцентом, – рада привесвовать вас, дорогие гости. Быр ри приятным вас путь?

– Почему она так смешно говорит? – шепотом спросил Тимми Бетси.

– Просто в корейском языке нет буквы «л», есть только «р». Поэтому когда она говорит по-русски, то заменяет букву «л» буквой «р», так как «л» ей трудно произнести, – тихо ответила сестра.

Мама поклонилась в ответ:

– Аньёнъ-хащимника! Благодарим, наш путь был отличным, и мы рады приехать в ваш прекрасный отель.

– Какие номера вы предпоситаете европейские ири традисионные корейские? – спросила аджумма, – В нашем отере есь и те и те.

Мама улыбнулась:

– Нам нужно два номера. Один с тремя спальными местами для девочек, а другой для четырёх мальчиков. Бетси, Мэри, какой номер мы возьмём?

– Европейский, – уверенно ответила моя сестра.

– Отлично, мы возьмём европейский номер, а вы щенки, – мама посмотрела на нас с Тимми и близнецами, – решайте сами.

– А мы попробуем традиционный корейский номер, – ответил за всех Билл.

Аджумма поклонилась и жестом предложила идти за ней.

Пока мы поднимались на лифте на двадцать пятый этаж отеля, я шепнул Биллу:

– Дружище, ты хоть знаешь, чем европейский номер отличается от корейского?

– Понятия не имею, – подмигнул Билл, – вот сейчас вместе и узнаем.

Боб скептически посмотрел на брата:

– Ох, не было бы сюрпризов.

Номер девочек находился в левом крыле, а наш – в правом. Мы договорились встретиться завтра ровно в девять утра и пожелали спокойной ночи маме, Бетси и Мэри.

Мы очень устали, нам не терпелось свернуться калачиками в уютных мягких постельках и проспать до самого утра.

Каково же было наше удивление, когда вместо кроватей мы увидели аккуратные матрасы на полу.

– Ну, брат, ты у меня получишь! – Боб погрозил Биллу кулаком. – А мы попробуем корейский номер, – передразнил он, – сейчас как дам!

– Эй, друзья, не ссорьтесь, – засмеялся я, – мы все виноваты, нужно было хоть немного узнать о корейских традициях, прежде чем лететь сюда. Вот Бетси прочитала целую книгу.

– Поэтому девочки и выбрали европейский номер и сейчас наслаждаются комфортом, – пожаловался Боб.

– А я так хочу спать, что мне уже всё равно, – зевнул Тимми, – даже коврик у двери подойдёт. – Братик скинул верхнюю одежду, разбежался, плюхнулся на матрас и сразу заснул.

Нам ничего не оставалось делать, как последовать его примеру.

Глава 3
Салон красоты

На следующее утро сразу после завтрака мама уехала на репетицию, щенки отправились гулять по Сеулу, а Билл потащил меня с собой в парикмахерскую.

– Мне нужен твой совет, Рекс, – настаивал друг, – я посмотрел несколько вариантов модных азиатских стрижек, но решение так и не принял. Давай послушаем вместе, что предложит стилист.

Мне очень хотелось поскорее пройтись по столице Республики Корея, посмотреть, как украшают город к Рождеству, но я не привык бросать друзей, когда им нужна помощь.

Салон находился всего в нескольких кварталах от отеля, и мы решили пойти пешком. День выдался достаточно холодным, минус десять градусов по Цвергшнауцеру, поэтому мы укутались в тёплые пуховики, надели меховые шапки и обвязали шеи шарфами.

Я с любопытством смотрел по сторонам. В целом Сеул походил на Москву – современные здания, торговые центры, вот только все вывески на корейском. Прочитать их я, конечно, не мог, но по внешнему виду можно было догадаться, что это за здания.

– Смотри, смотри, Рекс, – Билл толкнул меня в плечо, – какой закалённый пёс идёт!

Я увидел пса без шапки в расстегнутом длинном пуховике, а вместо зимних сапог на задних лапах красовались летние кеды.

– Действительно, закалённый, но смотри, Билл, какая у пса длинная шерсть. Это порода называется сапсари, мне Бетси показывала фотографии в книге о Корее. В Сеуле много таких собак. Я думаю, ему не холодно из-за меха.

– А что ты скажешь на это? – друг кивнул в сторону целой семьи бостон-терьеров, идущей нам навстречу.

Папа и мама несли по малышу на лапах. У всей семьи, включая детей, не было шапок, пуховики тоже нараспашку, а на задних лапах красовались лёгкие кроссовки. У бостон-терьеров короткая шерсть, мне нечего было возразить, и я просто развёл лапами.

Всю дорогу до парикмахерской Билл то и дело обращал внимание на одежду сеульцев: нам стало ясно, что в столице Южной Кореи живут очень закалённые собаки.

В парикмахерской нас встретил поклоном улыбающийся стилист по имени Бинх. Он усадил Билла в кресло перед большим зеркалом и дал ему журнал с модными стрижками.

Мне же заботливый сотрудник предложил молочный коктейль с манго. Пока мой друг, уткнувшись носом в каталог мужских стрижек, выбирал свой будущий образ, я удобно устроился на кожаном диване, потягивал из трубочки вкуснейший напиток и рассматривал салон.

Моё внимание привлёк логотип компании, расположенный на светлой стене, около входа. Большие чёрные буквы, вероятно, название салона, ниже перевод по-английски – The Best Barber (лучший цирюльник), а ещё ниже помещался ярко-красный квадрат. Он был сделан из неизвестного материала: и не железо, и не пластмасса, но всё же что-то знакомое. Я подошёл к стене и уже протянул лапу, чтобы прикоснуться к этой фигуре, но Бинх тут же оказался рядом:

– Просу просения, дорогой гость, – сказал он по-русски, – но хозяин сарона строго запресяет прикасася к роготипу.

– Извините, не знал, – я убрал лапу и сел обратно на диван. – Вы не подскажете, что это за материал?

Стилист улыбнулся:

– Это извесьно торько хозяину аджосси Оюну, но он никогда не рассказывает об этом ни сотрудникам, ни гостям.

Я понимающе кивнул:

– Парикмахерская выглядит стильно и современно, вы, наверное, недавно открылись?

Бинх слегка улыбнулся:

– Этот сарон работает давно, есё мой дед тут трудирся. Пятьдесясь рет назад здесь стояло другое знание, которое потом быро снесено, и на его месте построено новое. Вот посмотрисе, –стилист указал на стену, у которой стоял диван, – это фотографии моего деда в старом сароне. Парикмахерськая переехара в новую постройку, а роготип остался презним.

Я стал рассматривать снимки на стене. Фотографии были чёрно-белыми. На одном из кадров был изображён старый пёс породы сапсари, а рядом с ним несколько щенков.

– Это дед насего хозяина со своими внуками. Один из сенков и есть аджосси Оюн, – улыбнулся Бинх, – а вот тут мой дедуска поручает награду, как ручсий сотрудник, – стилист указал лапой на снимок.

Я внимательно рассмотрел фотографию, она была сделана в старом салоне. На ней был запечатлён улыбающийся работник с дипломом в лапах, а на заднем фоне на стене располагался уже известный логотип компании.

– Как интересно, а что значит аджосси, это имя? – спросил я.

– Аджосси– значит господин или мистер, казется так по-васему.

– Понял, – улыбнулся я, – а аджумма – это госпожа или миссис. Это я уже знаю.

Бинх кивнул.

Наш разговор прервал Билл.

– Рекс, – позвал друг, – посмотри, я выбрал стрижку, как думаешь, мне пойдёт? – Билл ткнул пальцем в каталог. Там был изображён пёс с пышной шевелюрой на макушке и гладко выбритой нижней частью головы.

– Ну что ж, – я старался проявить как можно больше деликатности, – это будет действительно новый образ, такого Билла мы ещё не видели.

Стилист взял электрическую бритву и принялся за работу над новым образом моего друга, и тут в салон вошёл ещё один пёс. Он был крупным, породы сапсари, с кудрявой чёрной шерстью на голове. Пёс был одет в длинную белую шубу, под которой виднелся темно-синий костюм с красным галстуком, на морде квадратные очки с затемнёнными стёклами.

Мастер прервал работу и слегка поклонился:

– Аньёнъ-хащимника, аджосси Оюн, – поздоровался стилист.

–Аньёнъ-хащимника, Бинх. Hello dear guests¹, – кивнул пёс, прошёл по салону и скрылся за дверью, на которой была нарисована морда собаки в квадратных очках, а ниже что-то написано по-корейски.

– Это и есть хозяин парикмахерской? – шёпотом спросил Бинха Билл.

– О да, – ответил стилист, продолжая орудовать электрической бритвой, – это нас аджосси Оюн.

– Значит, этот салон достался ему по наследству от деда? Вот бы мне так повезло – сразу родиться боссом.

Бинх посмотрел на моего друга с укором и прошептал:

– Аджосси Оюн – борьсой пёс в насем городе. Этим сароном он управляет в знак увазения к своим предкам. Сам же он организовар крупную меберьную компанию. Аджосси Оюн не торько хороший руководитерь, но и прекрасный мастер. Всю меберь для насего сарона он изготовир собственными рапами.

– Собственными лапами?! Вот это да! Даже кресло, на котором я сижу?– изумился Билл.

Бинх утвердительно кивнул.

– Кресло удобное и красивое, – Билл облокотился на спинку, – и что этот кожаный диван и эти полочки под зеркалами, тоже он сам?

– Да, всё сам!

– Ну ничего себе! Это наверно так трудно.

Я пригляделся: на всей мебели стоял небольшой ромб – фирменный знак компании.

– Аджосси Оюн не боися работы, когда он что-то ресир, то может трудиться много часов, дней и дазе месяцев, – с гордостью сказал стилист, – видери бы вы его кабинет, – Бинх махнул головой в сторону двери, за которой скрылся хозяин, – там скорько всяких скафчиков, порочек, тумбочек. И всё это творение рап насего руководитеря.

Билл не нашёлся, что ответить, так и сидел с удивлённой мордой.

– Вот и васа стризка готова, – улыбнулся стилист.

Друг выглядел непривычно, но стильно. Кудрявая шевелюра на макушке стала казаться ещё пышнее на контрасте с гладко выбритой линией в нижней части головы.

– Спасибо Бинх, вы настоящий профессионал, – поблагодарил Билл.

Стилист поклонился, а затем обратился ко мне:

– Мозет и вам создадим новый образ?

– Нет, спасибо, – сдержано ответил я, но при этом чересчур усердно замахал лапами.

Бинх засмеялся:

– Я поняр. Удачи вам сенки, зераю прекрасного отдыха в Сеуре, – а затем попрощался по корейски, –аннён’икасеё.

Я попытался вспомнить, чему меня учила в самолёте Бетси. Чтобы скоротать девятичасовой перелёт я попросил сестру прочитать мне полезные фразы из книги о Корее. А вспомнил «аннён’икасеё» дословно переводится, как «идите с миром», а отвечать надо по-другому «оставайтесь с миром», там разница в одном звуке. Ага, вспомнил:

– Аннён’икесеё, – радостно ответил я и слегка поклонился Бинху.

Стилист засветился от счастья, ему было очень приятно, что я проявил уважение к его культуре.

Билл тоже слегка поклонился, но выговорить прощание на корейском не смог:

– До свидания и спасибо за стрижку.

Мы закутались в пуховики и вышли из салона. Впереди нас ждал целый день в великолепном Сеуле.

Глава 4
Новая тайна

На следующий день Боб пригласил нас на лекцию по восточной медицине в Сеульский Национальный Университет. Билл с Тимми отказались идти, так как хотели погулять по центру города и зайти в парк развлечений, а мы с Бетси и Мэри с радостью приняли приглашение. Нам очень хотелось увидеть старого знакомого доктора Глоссера, который приехал специально для этого события из Владивостока.

На этот раз решили не пользоваться лимузином, а поехали на метро. Купили билеты в автомате, спустились по эскалатору на платформу и растерялись.

– А где же рельсы? – спросил Боб.

Действительно, рельсов, по которым должен прибыть поезд, не было видно. По двум сторонам платформы располагались стены выше роста собаки, от этого подземный перрон казался чрезвычайно узким и длинным.

Бетси улыбнулась:

– Рельсы находятся прямо за этими защитными стенами, когда придёт поезд, створки автоматически откроются.

И правда, поезд подошёл через две минуты, двери отворились, и мы зашли в вагон.

– Вот чудеса, – сказал я, – интересно, зачем нужны эти ширмы?

– Наверняка, чтобы запутать туристов, – засмеялся Боб.

– А вот и нет! – возразила Бетси. – В книге о Корее написано, что защитные стены в метрополитене сделаны для того, чтобы собаки случайно не упали на рельсы. Вот так город заботится о своих жителях.

– Очень предусмотрительно, – похвалила Мэри.

До станции Hyehwa, добрались достаточно быстро, так как всю дорогу болтали. Прошли пешком минут десять и наконец оказались на территории госпиталя Сеульского национального университета.

– Как же здесь красиво! – Мэри с восторгом смотрела по сторонам.

– Университетская больница выглядит даже более величественной, чем на фотографиях в моей книге! – сказала Бетси.

Территория госпиталя Сеульского Национального университета просто огромная. Главное здание такое высокое, что сразу и не сосчитаешь, сколько там этажей, я три раза пытался и всё время сбивался. По форме оно напоминало широкую букву «Х», так как состояло из четырёх крыльев по бокам и главной части посередине.

Зал для конференций оказался заполненным учёными со всех стран мира, пёс в белом халате на входе посмотрев на нас, предложил наушники, чтобы слушать перевод лекции с корейского языка.

– Как он догадался, что мы не местные? – шепотом спросил я у Мэри.

– Думаю, по разрезу глаз, – хихикнула в ответ подруга. – У нас на морде написано, что мы не азиаты.

– Вот вы где, мои дорогие друзья! – навстречу нам шёл крупный бигль с широко расставленными передними лапами. – Идите скорее, не могу дождаться, чтобы обнять всех вас.

– Доктор Глоссер! – закричала Бетси и помчалась на встречу к нашему старому другу.

Мы все по очереди обняли любимого доктора.

– Как я скучал по вас, мои щенки! Особенно по тебе, дружище, – доктор потрепал Боба по кудрявой шевелюре, – как твои успехи в медицине?

– Просто замечательно, – ответила за друга Бетси. – Этой осенью мы отдыхали в Греции, наша тётя сломала заднюю лапу, а обратиться к врачам не было возможности. Так Боб с дедушкой Эрнестом сами зафиксировали лапу, используя подручные средства, Боб руководил процессом, говорил, что и как нужно делать!

– Ого, это правда, дружище?

Боб смущённо улыбнулся:

– Это вы меня всему научили, доктор. А как там новая больница для щенков на острове?

– Больница наконец построена! Псы трудились по сменам день и ночь и буквально неделю назад завершили работу. Заявки на лечение поступают со всей страны и из-за рубежа. Скоро к нам приедут щенки. Ох, как я хочу им всем помочь!

– Лучшего доктора, чем вы, доктор Глоссер, им точно не найти!

– Спасибо тебе, Боб! Работы будет много, но это того стоит. Я всегда так радуюсь, когда щенки выздоравливают. Морской климат и еда Дальнего Востока очень полезны для детей. Так замечательно, что мистер Риш выделил средства на больницу! Ну, думаю, нам пора. Лекция вот-вот начнётся, давайте займём места.

Мы прошли вперёд и сели во втором ряду.

– Профессор Ин Кханг – светило медицины современного собачества и мой старинный друг, – шепнул нам доктор.

На сцене появился старенький рыжий пёс породы чиндо, он был в белом халате, в очках и с планшетом в лапах.

– Аннион хасеё чинанен доньё! – приветливо сказал профессор.

Мы поспешили надеть наушники. Доктору Глоссеру перевод не понадобился, он прекрасно знал корейский язык.

– Я рад привесовать вас в госпитаре Сеульского национарьного универсисета, – зазвучал голос в наушниках с лёгким корейским акцентом. – Сегодня мы поговорим о порьзе разричных микроэрементов дря здоровья, особенно мы остановимся на карьции. Опора рюбого организма собаки – скерет, дря его формирования карьций просто необходим. Иссредования доказари, что в скерете щенка его шесть граммов на каждый кирограмм, в скерете взрослого пса в два раза борьше.

Боб и Бетси с увлечением конспектировали лекцию в блокнотах. Мэри же смотрела по сторонам и тихонько зевала.

– Почему зе карьций так вазен? – продолжил лектор. – Из этого минерара формируются кости, зубы и когти. Он учасует в процессе обноврения креток. Если карьция в организме не хватает, у собаки начинаются пробремы с опорно-двигатерьным аппаратом, ухудшается внесний вид, начинаются разричные пробремы со здоровьем.

Боб снял наушники и громко прошептал:

– У кальция есть и другие функции! Я читал об этом. Он участвует в росте клеток, отвечает за работу нервной системы и даже улучшает внешний вид шерсти.

Мэри прекратила зевать и с воодушевлением посмотрела на Боба:

– Улучшает внешний вид шерсти, говоришь? Так, нужно всё-таки вникнуть в рассказ профессора, – Подруга поправила наушники и с интересом повернулась к сцене.

– Если в органисме пса недостатосно карьция,– продолжил профессор Ин Кханг, –могут возникнусь средующие признаки: кости, которые регко ромаются, тусклая серсть, пробремы с когтями и зубами, осусвие аппетита, высокая температура и дазе агрессивное поведение!

Боб с Бетси всплеснули лапами и стали ещё быстрее делать записи в блокноте.

– Нузный объём карьция поручить торько из продуктов питания праксически невозмосно, поэтому учёные современного собасества бьюся над созданием универсального препарата, который бы обеспесир организм псов порным объёмом данного эремента. Мой коррега из фармасевсисеской компании аджосси Минхо рассказет вам о современных иссредованиях в обрасти препаратов карьция.

Со всех сторон послышались аплодисменты. На сцену вышел довольно молодой сапсари в белом халате.

– Здрасуйсе, увазаемые корреги! Наса компания вот уже трисать рет занимается иссредованиями в обрасти порезных дря собаки эрементов. Посредние годы мы фокусировались именно на карьции. Наса церь – создание универсарьного препарата, употребряя который псы забудут о недостатке карьция навсегда!

Зал разразился аплодисментами.

– На пути к цери, – продолжил аджосси Минхо, – мы испорьзовари оригинарьные подходы – иссредовари эременты в недрах Земри, на грубинах морских и дазе на Руне! Однако ручсая формура дря создания препарата так и не быра найдена. Тогда мы обратирись к истории. В Сеурьском национарьном музее хранится скоррупа борьшого яйца, из которого, согласно регенде, описанной в древней корейской ретописи, появирся князь Пак. Мы сдерари анариз состава скоррупы этого яйца и обнаружири почти идеарьное сочетание эрементов для усвоения карьция. К верикому сожарению, древнее яйцо не сохранирось порностью, от него отромрен один кусочек, поэтому формура не идеарьна. Но насыусёные продоржают трудиться, чтобы воспроизвести формуру в первоначарьном виде…

Когда лекция закончилась, мы отправились в университетский кафетерий, заказали по сэндвичу с красной рыбой и манговому соку, уселись за стойку с высокими стульями и принялись обсуждать услышанное.

– Зачем им нужен обломок яйца? – спросил Боб у доктора Глоссера. – Разве нельзя вывести формулу из любого кусочка? Двадцать первый век на дворе!

– Я слышал о ходе исследований скорлупы этого древнего яйца, – ответил доктор, – в этом-то вся и загвоздка, формула почти идеальная. Согласно легенде, яйцо в первозданном состоянии обретает невероятную силу.

– Невероятную силу! Ухты! – всплеснула лапками Бетси.

– Но ведь это просто легенда, доктор, – засомневался Боб.

– События в Греции этой осенью доказали, что многие легенды могут оказаться правдой, – напомнила Бетси.

– Исследователи пытались переложить легенду на научный язык, – продолжил доктор Глоссер, – и пришли к выводу, что если бы кусочек скорлупы нашелся, то яйцо вновь обрело бы совершенную геометрическую форму. А благодаря совершенной геометрической форме в скорлупе произойдёт реакция соединения, вследствие которой появится новый химический элемент, идеально дополняющий формулу.

Боб задумался, и, казалось, перестал слушать рассказ.

– Как вы считаете профессор, удастся ли учёным отыскать кусочек скорлупы? – спросила Мэри.

– Думаю, что нет. Согласно легенде искать нужно у склона горы Янсан, уже несколько лет там ведутся раскопки, но всё безрезультатно. Но даже если бы случилось чудо и археологам удалось найти кусок скорлупы, то возникла бы следующая проблема.

– Какая проблема? – спросила Мэри.

– Нам очень интересно, доктор Глоссер, расскажите, пожалуйста, – попросилаБетси.

Доктор отпил глоток сока, посмотрел на нас и улыбнулся:

– Видели ли вы, когда-нибудь, щенки, как из яйца выходит птенец?

– Я видел, – очнулся Боб, – мы с семьёй гостили в деревне под Мичуринском у тёти Тани, подруги нашей бабушки, и там однажды я видел, как вылупляется цыплёнок.

– И как это происходит?

– Сначала цыплёнок проделывает клювом маленькую дырочку, потом разбивает её больше и больше, в конце концов, яйцо разламывается пополам и из него выходит маленький мокрый цыплёнок. Невероятное зрелище.

– Вот, вот, яйцо разламывается пополам и ещё на много маленьких осколков. А то большое яйцо в Сеульском музее дошло до наших дней почти целым. Не хватает лишь одного небольшого кусочка. Как такое возможно?

– Если из него на самом деле кто-то вылупился, то это совершенно невозможно! – подтвердил Боб.

Профессор задумчиво посмотрел на Боба и покачал головой:

– Есть версия, что яйцо склеили ещё тогда, в древние времена, и хранили его, как священную реликвию.

– Но если скорлупа склеена, то это легко было бы заметить, пусть не невооружённым глазом, но с помощью микроскопа! – возразил Боб.

– Да точно! – подхватил я, – мы смотрели в микроскопы на лабораторных работах по биологии. Там можно столько всего разглядеть!

– В этом то и дело, – продолжил доктор Глоссер, – стыков на скорлупе совсем не видно, но это невозможно. Нельзя выйти из яйца, не разбив его пополам. Поэтому учёные считают, что древним жителям Корейских княжеств был известен рецепт особого клея, который полностью восстанавливает структуру скорлупы!

– Ого!

– Вот это да!

– Вот поэтому я и говорю, что найти осколок скорлупы недостаточно, нужно еще знать рецепт клея, с помощью которого можно поставить этот кусочек на прежнее место и восстановить изначальную структуру скорлупы.

– Но раз есть версия про этот волшебный клей, значит об этом где-то написано? Или может, существует какая-то легенда о клее, доктор? – поинтересовалась Бетси.

– В Сеульском музее также хранится древняя летопись – Самгук Саги. Это очень интересный исторический документ.

– Что же в нём такого особенного?

– Я читала, я читала об этом! – Бетси захлопала в ладоши. – Самгук Саги – летопись двенадцатого века, которая считается первой историей Кореи. А интересна Самгук Саги тем, что настоящие факты в этой летописи тесно переплетаются с легендами.

– Ты права, малышка, – похвалил доктор, – так вот, есть версия, что рецепт клея зашифрован именно в Самгук Саги!

– Но раз такая версия есть, –сказал я, – значит нужно просто прочитать эту летопись, как она называется? Повторите, пожалуйста, доктор.

– Самгук Саги.

– Нужно просто прочитать Самгук Саги повнимательнее и найти ответ! Во время охоты за сокровищами в Греции мы и не такие загадки разгадывали. В каком музее хранится Самгук Саги? Давайте, скорее пойдём туда!

Доктор засмеялся, а Бетси нахмурилась.

– Рекс, ну как ты не понимаешь! – сказала она. – Самгук Саги написана на корейском языке, мы просто не сможем прочитать её!

Я хлопнул себя по лбу:

– Точно, как я сразу не додумался, эх!

– Но ведь доктор Глоссер знает корейский! – закричала Мэри.

Доктор покачал головой:

– Многие историки и даже специалисты по шифрам пытались читать Самгук Саги в поисках рецепта волшебного клея, но так ничего и не нашли.