Tsitaadid raamatust «Шелк»

— А вообще, где она, эта Япония

Бальдабью поднял палку, направив ее поверх церкви Святого Огюста.

— Прямо, не сворачивая.

Сказал он.

— И так до самого конца света

Сроду не верил, что от правды бывает хоть какая-то польза.

Он вдруг увидел то, что считал невидимым.

Конец света.

Так умирают от тоски по тому, чего не испытают никогда.

Ты запустишь в нее птиц, сколько сможешь, а когда в один прекрасный день почувствуешь себя счастливой, откроешь вольеру - и будешь смотреть, как они улетают

Жизнь струилась перед его взором как дождь: легко и безмятежно.

- Ну и какой он, конец света? - спросил у него Бальдабью.

- Невидимый.

Ее неистовый взгляд властно принуждал всякое его слово звучать с особой значимостью.

– А ты не знаешь, почему Жан Бербек перестал говорить? – спросил у него Эрве Жонкур.

– Об этом и о многом другом он так ничего и не сказал.

— Должен сообщить вам, сударь, одно весьма важное известие. Мы все отвратительны. Мы все на редкость отвратительны.