Имперский союз: В царствование императора Николая Павловича. Разминка перед боем. Британский вояж

Это уму непостижимо!

Когда за Николаем I закрылась дверь, присутствующие стали дружно чесать затылки. Встреча с царем произошла, но не так, как это хотели наши друзья. Император, скажем прямо, застал их врасплох, и Виктору с Алексеем пришлось импровизировать. Теперь надо было срочно прикинуть, как обставить все так, чтобы царь при демонстрации портала увидел именно то, что ему следовало увидеть, и не более того.

Сергеев и Кузнецов стали собираться в дорогу. Виктор взял с собой «маячок» и, на всякий случай – чем черт ни шутит, – прихватил с собой травматическую «Осу». Алексей, как человек гуманной профессии, сунул в рукав сюртука две соединенные между собой палочки, именуемые красивым японским словом «нунчаки». В молодости Кузнецов довольно серьезно занимался восточными единоборствами и неплохо научился орудовать разными экзотическими приспособления для членовредительства.

На извозчике они добрались до Черной речки. После того как отпущенный ими мужичок уехал, бормоча под нос что-то о «барских забавах» – похоже, что он принял их за дуэлянтов – с помощью простейшего радиопеленгатора, изготовленного Антоном, они нашли оставленный Сергеевым-младшим «маячок», обозначивший место, где вскоре откроется дверь в будущее. До начала предварительного сеанса связи осталось минут двадцать. Они внимательно осмотрели местность, но ничего подозрительного не обнаружили.

– Ну что, Иваныч, – спросил Кузнецов у друга, – давай подумаем, как мы будем дальше вести себя в общении с царем. Ведь если что-то пойдет не так, то нам здесь больше будет делать нечего. Придется просить Антоху, чтобы он поискал другую дыру во времени. Хотя, если честно, тут мне понравилось. Да и с Одоевскими я уже сдружился. Хорошие люди, хотя и князья.

– Да у Одоевского мать из крепостных, – улыбнулся Кузнецов, – но если честно, то я к князю тоже искренне привязался и очень хочу ему помочь. В клинике уже ждут княгиню, чтобы пролечить ее от бесплодия. Ведь жаль будет, если прервется сей древний и славный русский род. Как ты считаешь, Иваныч?

– Я с тобой полностью согласен, – сказал Сергеев. – Да и нельзя допустить повторения Крымской войны в этой реальности. Севастополь жалко…

– Так что, Виктор, на том и порешим – будем дожимать ситуацию, – сказал Алексей, – тем более что пока все идет нормально. Смотри, вроде начинается…

В воздухе, на уровне человеческого роста, повисла изумрудная точка, которая через несколько мгновений превратилась в овал. Заглянув в него, Сергеев увидел улыбающееся лицо сына, расписанное черно-зелеными узорами боевого грима.

– Привет, Николка! – крикнул он. – Как там у нас идут дела?!

– Привет, батя! – ответил Сергеев-младший. – У нас все в порядке. Вот, прорубили новое окно в прошлое. Теперь не будем наводить панику на слуг князя, превратив его квартиру в проходной двор. Сейчас мы с Денисом вылезем и проверим обстановку. А то, может, вы на хвосте кого сюда притащили…

Тем временем овал раздвинулся и стал диаметром метра три. Из темноты гаража на лужайку выпрыгнули «двое из ларца, одинаковых с лица». Сергеев-младший прихватил с собой двоюродного брата Дениса, сына младшей сестры Виктора. Он де-факто сейчас руководил автомастерской Сергеева. Срочную Денис служил в разведбате морской пехоты Северного флота. Там и насобачился бегать по горам в лохматом камуфляже, ломать ладонью доски и разным приемам лишения жизни ближних своих. Он был посвящен в дела дяди и его приятелей. Денис с удовольствием принял приглашение кузена «тряхнуть стариной» и немного повеселиться.

Парни были одеты в камуфляж «леший», лица разрисованы боевыми узорами, а в руках они держали по «Сайге». Виктор махнул рукой, и его орлы бесшумно скрылись в кустарнике. А из глубины гаража, щурясь от яркого света, вышел Антон. Он с удовольствием втянул носом чистый воздух Петербурга, еще не испорченный выхлопными газами и прочими миазмами многомиллионного мегаполиса.

– Привет, Антон, – поздоровался с другом Кузнецов, – хочу тебя немного огорчить. Все как у Николая Васильевича Гоголя – к нам едет ревизор! Точнее, не ревизор, а сам государь-император Николай Павлович. Подробности потом. Главное заключается в том, что он скоро будет здесь.

Антон задумчиво почесал кончик носа, а потом спросил:

– Ребята, и как у вас с ним все прошло? Надеюсь, вас не упрячут в Петропавловку или в Шлиссельбург? К вам еще не приставили ищеек Бенкендорфа?

– Тоха, давай потом поговорим обо всем подробно, у нас и так времени в обрез, – ответил Сергеев. – Скажу только, что с Николаем у нас первый контакт прошел вроде бы нормально, без заморочек. Дядечка оказался не таким уж грозным, как в наших книгах о нем писали. Правда, как дальше будет, не знаю. Поживем – увидим…

– Если доживем, – сказал Антон. – Хорошо, я перехожу на режим «товсь». На время отключаюсь. Новый сеанс – через полчаса.

Загудело, обруч сжался в точку, которая вскоре потухла. Минут через пятнадцать из кустов вынырнули ржущие во весь голос, словно стоялые жеребцы, Николай и Денис.

Оказывается, во время обхода окрестностей они наткнулись на влюбленную парочку из местных крестьян, которые расположились под кустиком и собрались заняться любовными утехами. И тут из лесной чащи на тех неожиданно выползли две фигуры в лохматых шкурах, со страшными мордами – не то лешие, не то оборотни. Перепуганные парень и девица с визгом ломанулись в лесные дебри, оставляя на ветках кустов клочки своей одежды.

– Ну, теперь года три в этих краях только и будет разговоров о нечистой силе, которая окопалась в здешних лесах и мешает молодым парням и девицам улучшать демографию, – сказал, с трудом сдерживая смех, Виктор. – А теперь, мальцы, быстренько жмите к дороге и наблюдайте за всеми, кто по ней будет двигаться. Как только появятся гости, подайте сигнал по рации.

«Кузены-разбойники» козырнули отставному майору и опять растворились в кустах. Виктор и Алексей стали ждать.

Вскоре у Сергеева запищала в кармане рация и голосом сына сообщила, что со стороны Питера по дороге следует открытый экипаж, в котором сидят двое. Один из них – князь Одоевский, а второй – дяденька, копия которого гарцует на бронзовом коне на Исаакиевской площади.

– Точь-в-точь император Николай Павлович, – сказал Сергеев-младший. – Я сейчас пройдусь за ними по дороге, проверю насчет возможного «хвоста».

– Действуй, – скомандовал отец.

– Ну, что, Алеша, покажем товар лицом государю-императору? – спросил он Кузнецова, – держимся бодро, отвечаем коротко. Словом – что нам стоит сбегать в прошлое – так, плевое дело…

Вскоре из-за изгиба дороги появилась коляска, запряженная парой лошадей. В ней на мягких подушках сидели Одоевский и Николай I. Подъехав, царь и князь вылезли, разминая затекшие от долгого сидения ноги. По знаку Николая кучер развернул коляску, и скрылся за поворотом.

– Господа, вы уверены, что именно здесь и откроется ваше окно в будущее? – скептически спросил Николай у Сергеева. – Я не вижу тут никаких механизмов, которые могут быть приведены в действие. Хм…

– Ваше величество, – ответил Виктор, – все произойдет именно здесь через несколько минут. Подождите немного…

Николай хотел было что-то сказать еще, но тут в центе поляны вспыхнула яркая изумрудная точка, в течение минуты превратившаяся в огромный обруч.

– Боже милостивый! – воскликнул изумленно царь и перекрестился. – Что же это?! Господа, так вот как все происходит! Оказывается, это так просто… Уму непостижимо!

– Ваше величество, – ответил вышедший из полутемного гаражного бокса Антон, – если бы вы знали, сколько сил нам стоило изготовить такую вот машину! И мы сделали это… Позвольте представиться: Воронин Антон Михайлович. Создатель машины времени и инженер.

– Господин Воронин, – патетически воскликнул Николай, – Россия может гордиться вами! И я несказанно рад, что в нашем Отечестве и через сотни лет после нас продолжают рождаться такие таланты, как вы!

Пока Антон и царь обменивались комплиментами, позади них тихо раздвинулись кусты, и на лужайку вышли камуфлированные фигуры с «Сайгами» в руках. Почувствовав за спиной присутствие посторонних, Николай резко обернулся и изумленно воскликнул:

– А это кто такие?! Что за чудища?!

– Ваше величество, – спокойно ответил Сергеев-старший, – эти люди обеспечивают нашу и вашу безопасность. Один из них, кстати, мой сын. А насчет их одежды… Именно такую форму у нас сейчас носят разведчики. В ней они могут спрятаться в лесу так, что мимо них пройдешь в двух шагах и не заметишь.

– Да, – задумчиво произнес царь, – как много у вас интересного… Господа, а могу ли я хоть одним глазком посмотреть на ваше будущее? Не сегодня, конечно, а скажем, послезавтра. В это же время на этом же месте…

– Ваше величество, – ответил Антон, – конечно же, мы будем рады видеть вас у нас в гостях. В назначенное вами время портал будет открыт. Мы ждем вас в XXI веке!

* * *

Портал закрылся, и Антон перевел дух. Вместе с ним в боксе все еще находились Николай и Денис, вернувшиеся из небольшой прогулки в прошлое. Да, не каждый день приходится видеть самодержцев. Впрочем, подумал про себя, Антон, если дела так пойдут и дальше, то подобные встречи станут более частыми.

Он вышел из бокса, велев Николаю обесточить все и закрыть дверь, поставив помещение под сигнализацию. До сих пор на имущество авторемонтной мастерской мазурики не покушались, но как говорится, береженого и Бог бережет. Ну, а не береженого – конвой стережет. Он отправился домой, по дороге позвонив по мобильнику Шумилину и сообщив тому, что надо срочно увидеться. Шумилин приехал часа через полтора. Он был по уши в делах, готовясь к отправке в прошлое, и высказал недовольство тем, что друг оторвал его от этих дел.

Антон пересказал ему, что произошло в боксе. Шумилин задумался. Похоже, что их спокойная и размеренная жизнь заканчивалась. Дальше начинался сплошной экшн с элементами хоррора.

– Знаешь, Тоха, – сказал, наконец, Александр, – видно, нам придется вскоре познакомиться с еще несколькими историческими персонажами.

– Ты имеешь в виду Александра Христофоровича Бенкендорфа? – спросил Антон.

– Может, и с ним, – ответил Шумилин, – но с большей долей вероятности я полагаю, что нами также заинтересуется Леонтий Васильевич Дубельт. Начальник штаба Корпуса жандармов и управляющий III отделением Собственной его императорского величества канцелярии.

– А нафиг мы им нужны? – удивился Антон. – Мы вроде устоям империи не угрожаем и комплот против священной особы государя не создаем.

– Видишь ли, Тоха, – сказал задумчиво Шумилин, – достаточно того, что мы просто появились рядом с Николаем. И тем самым попали под колпак спецслужб Российской империи. Ты думаешь, что когда он гуляет с собачкой по Летнему саду, или пешком фланирует по Невскому, то за ним никто не наблюдает? Как бы не так, за царем ведется слежка, причем весьма умелая. И люди, которые ею занимаются, неплохо знают свое дело. Они и нашим опушникам могли бы дать фору. Тем более что в те времена не было ни радиостанций, ни других шпионских приборов. Ходят эти мальцы сзади, наблюдают за императором, а другие, не столь искусные, но настырные, потом выясняют – с кем это беседовал при встрече государь, и стоит ли опасаться собеседника монарха. Это, естественно, не касается тех, кто знаком государю и кто считается вполне благонадежным.

Был такой случай – Николай повстречал во время прогулки одного заезжего французского актера. Царь покалякал с ним о том о сем, а потом пошел своей дорогой. Актеришку же через пару минут взяли за цугундер полицейские и потащили в участок. За то, что он, дескать, «приставал на улице к императору». Потом, естественно, установили личность француза, что было довольно сложно сделать, так как француз не понимал по-русски, а полицейские не понимали ни бельмеса по-французски. Ну, а баз данных тогда еще не успели завести. Затем, конечно, извинились и отпустили его.

Вот так-то. Причем наблюдение может вестись как агентами Бенкендорфа, так и агентами Дубельта. Хрен, конечно, редьки не слаще, но я бы предпочел иметь дело со своим тезкой. Леонтий Васильевич – личность склизкая и, я бы сказал, более сволочная. Хотя работая в таких структурах, трудно быть белым и пушистым…

– Понятно, – озадаченно протянул Антон, – а скажи мне, Шурик, как мы должны себя вести в общении с этими персонами?

– Быть осторожными, – ответил Шумилин, – ведь я совсем не против того, что люди из тамошних спецслужб охраняют Николая от неприятностей. Тем более что сам наш новый знакомый в этом отношении ведет себя довольно беспечно. Например, когда царь после пожара и ремонта снова вернулся в Зимний дворец, то он приказал снять ночные посты у своих личных покоев. А ввел их его старший брат Александр, который хорошо помнил о том, что случилось с их отцом Павлом I в одну мартовскую ночь 1801 года.

А ведь после подавления польского восстания 1831 года некоторые горячие польские парни всерьез собирались совершить теракт в отношении Николая. О чем его не раз предупреждали и Бенкендорф, и Дубельт. Но он отправлял их в игнор, продолжая в одиночку гулять по улицам града Петрова. Впрочем, против самих охранителей он ничего не имел. Он только требовал, чтобы охранники не попадались ему на глаза.

Я, Тоха, опасаюсь другого. Если мы станем часто и тайно встречаться с Николаем, то на нас начнут точить зубы люди из его окружения. Кто из зависти, кто из желания узнать то, что им знать не положено. Совсем будет скверно, когда в наши взаимоотношения начнут совать нос ребята из конторы Карлуши Нессельроде. Во-первых, они шустрят не только за рубежом, что им положено по службе, но и лезут в дела внутренние. К тому же сам Карлуша пляшет под дудку австрийского канцлера Меттерниха. И это совсем скверно. Да и прочие европейские государства держат в Петербурге целую свору своих агентов. И они с ходу заинтересуются новыми фигурами, появившимися рядом с Николаем.

– Так что же нам делать? – спросил Антон. – И жандармы будут за нами топать, и шпионы в наши дела нос совать. Схрумкают нас и не подавятся.

– Не боись, Тоха, – улыбнулся Шумилин, – жандармы и люди Бенкендорфа, какие бы они ни были, все ж слуги государевы. И в открытую против царя не попрут. Будут, конечно, плести интриги – как же без этого. Но если Николай прикажет им: «Этих не трогать», – то они будут дело свое делать, хотя, может, и без особого удовольствия.

– Ох, Шурик, как-то мне все это… – морща нос, произнес Антон, – хотя что мы теряем? Случись чего, уходим в век XXI, уничтожаем аппаратуру и живем, как и жили до этого.

– Ну, это ты брось, – одернул друга Александр, – чтобы мы, да не справились с какими-то там жандармами и австрийскими джеймсами бондами недоделанными?! Стыдно нам будет – взять и сбежать. Или мы не ТриАда?!

– Да ладно, Шурик, – сказал Антон, – это я так… Будем кумекать. Все же за нами знания трех тысячелетий. Да и не одни мы. И здесь и там есть люди, которые нам помогут… Так что ты говоришь насчет тамошних спецслужб?

– Тебе интересно? – спросил Шумилин. Антон кивнул, и бывший опер продолжил: – Тогда я начну с Александра Христофоровича Бенкендорфа. Буду говорить в стиле Копеляна: «Истиный ариец – родом из Лифляндии, корни уходят во Франконию…» Мужик храбрый, пороху понюхавший – воевал с турками, с Наполеоном, имеет двух Георгиев и золотую шпагу с бриллиантами «За храбрость». После ухода Наполеона из Москвы – первый комендант Первопрестольной… Партизанил не хуже Дениса Давыдова, лихой кавалерист… По жизни – тоже далеко не трус… В 1824 году, когда в Санкт-Петербурге случилось большое наводнение, он стоял на балконе с государем императором Александром I. Не выдержал, сбросил с себя плащ, доплыл до лодки, плавающей у стен Зимнего дворца, и спасал весь день тонущих…

Имеет опыт оперативной работы. Еще в 1821 году предоставил императору Александру I докладную записку о «Союзе благоденствия», предупредив, что настроены эти ребята серьезно и не остановятся перед цареубийством…

Участвовал в следствии по делу декабристов. В 1826 году стал шефом жандармов, и в том же году возглавил III отделение СЕИВ канцелярии.

В 1828 году тряхнул стариной – был рядом с Николаем на фронте во время войны с Турцией. В 1832 году «за заслуги» получил графский титул. И еще… Он один из посвященных в Великую тайну. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю?

Антон кивнул, и Шумилин продолжил:

– Вот вроде и все о его личности. Теперь о его службе. Третье отделение – чисто аналитическое учреждение, которое оперативной работой практически не занималось. В свое время было заточено под наблюдение за высшими армейскими чинами и гвардейцами – царь помнил, откуда вышли его «приятели по делу 14 декабря»… Штат III отделения был небольшой, а дел на него навешено более чем достаточно.

Что касается жандармов и их начальника, Леонтия Васильевича Дубельта. Тоже «из арийцев», тоже повоевал с французами. При Бородине был ранен. В молодости якшался с «вольными каменщиками», состоял одновременно аж в трех масонских ложах. Правда, в 1822 году, когда масонство в России было запрещено, дал подписку о разрыве с «братьями». Также путался с декабристами, был знаком со многими из них. В 1826 году даже привлекался по «делу 14 декабря». Но по рассмотрению следственной комиссии, все обвинения против него «оставлены без внимания».

В Корпус жандармов попал в 1830 году, сумел понравиться Бенкендорфу, быстро пошел в гору, после чего подсидел своего шефа, став в 1839 году его начальником. Ему простительно лишь то, что Александр Христофорович к тому времени стал сильно хворать – сказывались боевые ранения – и часто отсутствовал на службе.

В общем, как я тебе уже сказал, личность довольно скользкая. Впрочем, что характерно, развернув сеть осведомителей, он оплачивал им услуги суммами кратными тридцати – в память о тридцати сребрениках Иуды. Имел контакты с некоторыми взяточниками и казнокрадами. По некоторым данным, «крышевал» их. Любил карты, порой проигрывал довольно крупные суммы.

Вот с ним-то, Антон, нам и придется нелегко. Но другого выхода нет. И чтобы вас, штатских и военных, этот типус не обвел вокруг пальца, надобно мне, старому оперу, отправляться в год 1840-й.

Так что, Тоха, я не зря тут занимался копанием в архивах. Завтра я буду у тебя со всеми своими досье, а ты отправишь меня в век XIX-й… Будем налаживать там агентурную работу.

Нелегкие раздумья

Окно в будущее захлопнулось, исчезла висящая в воздухе изумрудная точка, и наступила тишина. Лишь где-то в кустах чирикала птичка, да за поворотом дороги всхрапнула застоявшаяся лошадь.

Николай достал из кармана мундира белоснежный батистовый платок и вытер вспотевший лоб. Он был человеком трезвомыслящим и не склонным верить в чудеса. Но то, что сейчас он увидел, иначе как чудом не назовешь.

Впрочем, самодержец был еще и глубоко верующим человеком. И иначе как Промыслом Божьим сие чудо не могло быть объяснимо. К тому же он заметил в вырезе расстегнутой рубашки Антона серебряный крестик, что говорило о принадлежности людей из будущего к Православной церкви. Да и стоящие рядом Виктор и Алексей не были похожи на слуг нечистого.

Теперь следовало решить – как использовать открывшиеся возможности, и насколько будут полезны для его государства знания и технические возможности новых знакомых. Решив не откладывать на потом решение этих тревожащих его вопросов, он обратился к князю Одоевскому.

– Владимир Федорович, я хочу вернуться в Петербург вместе с Виктором Ивановичем. Если вы не возражаете, то обождите здесь немного, а я отправлю вам первого же встреченного нами извозчика.

Одоевский понял, что царь желает приватно побеседовать с Сергеевым, и не стал возражать.

– Ваше величество, – сказал он, – погода хорошая, и мы с Алексеем Юрьевичем прогуляемся, выйдем на Каменоостровский проспект, а там уж точно найдем извозчика, который и довезет нас до дома. Так что, ваше величество, не стоит беспокоиться.

– Ну вот, и отлично! – воскликнул царь. – Виктор Иванович, – он повернулся к Сергееву, – прошу вас.

И Николай решительно зашагал в сторону своего экипажа. Устроившись на мягких подушках, царь и отставной майор первые несколько минут молчали. Виктор понял, что Николай никак не может решить – как ему себя вести с человеком из будущего. По идее, он не был его подданным, но в то же время – находился на территории Российской империи.

Виктор решил взять инициативу в свои руки и первым обратился к царю.

– Ваше величество, считайте, что я ваш гость, а как говорят на Востоке, «гость – ишак хозяина». Я приму любые формы взаимоотношения и поведения, которые вы мне предложите…

– Ну что ж, – после недолго раздумья ответил Николай, – пусть будет именно так, как вы сказали. Обращайтесь ко мне «ваше величество» – этого будет вполне достаточно. Все промахи в соблюдении этикета вам не будут поставлены в вину. Я понимаю, что в будущем взаимоотношения между людьми гораздо проще, чем в наше время.

– Господин майор, – продолжил разговор Николай, – по дороге сюда князь Одоевский успел мне немного рассказать о том, что ему удалось увидеть во время кратковременного пребывания в XXI веке. И о том, что произошло в нашей истории. Упомянул он и о войне, которая начнется через тринадцать лет, во время которой мы потеряем половину Севастополя и вынуждены будем заключить невыгодный для нас мир. Так ли это было на самом деле? И почему мы потерпели в той войне поражение?

Сергеев, который в свое время тщательно проштудировал историю Крымской войны, задумался. Ему не хотелось рассказывать о вещах, которые были бы лично неприятны царю, и в то же время ему не хотелось лгать. Поколебавшись немного, он сказал:

– Ваше величество, я бы не стал говорить категорически, что Россия потерпела поражение в войне, позднее названной Крымской. Россия не сумела одержать в ней победу. Союзные англо-франко-турецко-сардинские войска понесли в этой войне потери большие, чем русские войска. Им удалось захватить в Крыму южную часть Севастополя, а на Балтике недостроенную крепость Бомарзунд. На Севере и на Тихом океане войска и флот противника не добились успеха, а на Кавказе русские войска под командованием генерала Муравьева взяли турецкую крепость Карс. В общем, победа ваших противников была весьма сомнительной. И лишь под нажимом ваших нынешних союзников – Австрии и Пруссии, сменивший вас на троне Александр Николаевич был вынужден пойти на заключение в Париже мирного договора.

– Вот как… – задумчиво сказал царь, – значит, мой сын будет отдуваться за все то, что началось при мне?

В ответ Сергеев лишь пожал плечами. Николай задумался, а потом тихо спросил:

– Виктор Иванович, а как я умер?

– На этот счет существует достаточно распространенная в нашем времени легенда, согласно которой вы, якобы в глубоком отчаянии, велели вашему лейб-медику Мандту дать вам яд… – сказал Сергеев.

Николай, услышав эти слова, в возмущении замахал руками. Сергеев понимающе кивнул и продолжил рассказ:

– Я знаю, что вы как человек верующий в Господа Нашего Иисуса Христа, – тут Виктор перекрестился, и царь последовал его примеру, – никогда не совершили бы этот смертный грех. Наши медики, изучавшие историю вашей болезни, пришли к выводу, что вы скончались от пневмонии. В наше время такую болезнь довольно успешно лечат. Умерли вы, как настоящий христианин, причастившись и исповедовавшись.

Николай и Виктор минут пять молчали. Экипаж катил по Каменоостровскому проспекту и был уже на подходе к Петропавловской крепости.

– Виктор Иванович, не составите ли вы мне компанию? – неожиданно спросил Николай. – Я хотел бы зайти помолиться в Собор во имя Первоверховных апостолов Петра и Павла.

– Не возражаю, – ответил Сергеев, – в этом соборе похоронены все русские цари, ваши предки. И в наше время там проводятся богослужения.

Получив указание от царя, кучер свернул на деревянный мост через Кронверкскую протоку и подъехал к воротам Иоанновского равелина. Часовой, увидев сидящего в экипаже царя, вызвал дежурного офицера. Тот примчался встречать самодержца вместе с комендантом Петропавловской крепости генералом Иваном Никитичем Скобелевым.

Сергеев с любопытством смотрел на деда знаменитого русского полководца Михаила Дмитриевича Скобелева. «Однорукий генерал», как прозвали Скобелева за увечье, полученное во время подавления Польского мятежа, с пустым левым рукавом генеральского мундира и помятым морщинистым лицом, выглядел настоящим старым рубакой, «не знающим слов любви». Но впечатление сие было обманчивым. Иван Никитич был не чужд литературному творчеству и публиковал свои воспоминания о сражениях, в которых ему довелось поучаствовать, в «Русской старине».

Приложив к головному убору трехпалую правую ладонь – два пальца были оторваны шведской пулей во время войны со Швецией в 1808 году, – старый вояка браво доложил царю о том, что в крепости все спокойно и никаких происшествий не случилось.

Узнав, что государь желал бы посетить место упокоения своих предков, Скобелев предложил Николаю лично проводить царя и его гостя в собор. При этом Иван Никитич все время косился на Сергеева. Наметанный глаз ветерана узнал в нем такого же, как и он, ветерана, вдоволь понюхавшего пороху. Но он не стал задавать ненужных вопросов и почтительно шагал рядом с Николаем, хозяйским взглядом обозревая подведомственную ему территорию.

В соборе царь отстранил спешно подошедшего к нему настоятеля и вместе с Сергеевым подошел к алтарю. Прочитав «Отче наш» и «Верую», Николай перекрестился, посмотрел на Виктора, который вслед за царем читал молитвы, и жестом предложил ему пройти к могилам русских царей.

Они постояли рядом с надгробиями Петра I и Екатерины II, потом, опять же жестом остановив Сергеева, Николай подошел к могиле своего отца, императора Павла I, и преклонил колени. Помолившись, он встал, внимательно посмотрел на Виктора и кивнул ему в сторону выхода.

Выйдя из собора, все перекрестились в последний раз и в сопровождении генерала Скобелева направились к Иоанновскому равелину. Там царь и его гость сели в экипаж и через Воскресенский наплавной мост перебрались на другую сторону Невы. У Летнего сада они распрощались.

– Виктор Иванович, – сказал царь, – я готов отправиться в ваше время. Когда точно у вас будет снова открыто окно из будущего в прошлое?

– Завтра, около семи часов пополудни, – ответил Виктор, – Алексею пора возвращаться. Его ждут работа и больные. Вместе с ним вы можете отправиться в будущее. Когда и где мы завтра с вами встретимся?

– В половине седьмого я буду ждать вас в экипаже на Каменном острове у церкви Иоанна Предтечи. Вы знаете, где это? – Сергеев кивнул, и Николай продолжил: – Я постараюсь, чтобы никто не знал о нашей встрече, хотя…

– Ваше величество, – сказал Виктор, – я прекрасно все понимаю и рассчитываю, что Леонтий Васильевич Дубельт не будет излишне любопытен.

– Вот-вот, – усмехнулся Николай, – и после соответствующего моего внушения, он не станет совать нос в наши дела. Ну, а если что, то ваш сын и его кузен сумеют отучить его людей от излишнего любопытства…

Виктор кивнул, и на лице его появилась кривая усмешка. Он на мгновение представил, как в руках Николая и Дениса бьется человек в «гороховом пальто», с ужасом глядя на их размалеванные черно-зелеными узорами лица.

– Все будет в порядке, ваше величество, – сказал Сергеев, – ровно в половине седьмого я буду с Алексеем Юрьевичем ждать вас в условленном месте. Всего вам доброго.

– Всего доброго и вам, Виктор Иванович, – ответил царь.