Tsitaadid raamatust «Продавец воздуха»

Полярная ночь чаровала. На небе разыгрывалась безмолвная симфония красок. И цвета переливались, как звуки оркестра, то вдруг разгораясь в мощном аккорде, то нежно замирая в пианиссимо едва уловимых оттенков.

Он, очевидно, не знал, что ничто так не губит любовь, как принуждение.

А его черные глаза с немного скошенными веками видели многое, ускользавшее от моего внимания, несмотря на то что Никола, как я убедился, не различал некоторых цветов: слишком бедны были краски его родины, и он видел мир почти таким же серым, как мы его видим в кино.

Но дух машиниста не хотел повиноваться

Никола поел и обсушился, то почувствовал себя совсем неплохо. Он выбрал

шкуры на нем был надет серый больничный халат. Я лежал на чисто застланной кровати, покрытой серым пушистым одеялом, в

было страшно, как все на пароходе, но Никола чувствовал такую потребность видеть мне было понятно мрачное настроение

похожим на вымазанный в грязи цилиндрический бидон для керосина. – Бросай кусын! – крикнул Никола человеку. Но утопавший, по-видимому, ни за что не хотел расстаться с бидоном. Он кряхтел, раскачивался, напрягал правую руку, но продолжал держать в левой свой сосуд. – Бросай на берег! – крикнул я. Этого совета человек послушался. Он размахнулся, бросил бидон на берег, ухватился обеими руками за ствол ружья и начал

сеть морщин, украшавших лицо Николы. Стояла

– Как хоцес. Пойдем. Не надо ходить на зверя, когда стрелить не умеесь. Стрелить не умеесь – ворона обидит, – нравоучительно говорил Никола, быстро взбираясь на гору.