Loe raamatut: «Турнир для сиротки»
Глава 1
Об оттепели и болоте
Тарис Тарг
Пятое декабря порадовало оттепелью. Да такой, что весь снег в академии превратился к утру в лужи, деревья печально обтекали, будто после хорошего ливня, а со всех крыш напрочь исчезли сосульки. При этом небо заволокли низкие серые тучи. В общем, погода полностью соответствовала моему настроению и состоянию: мрачно, уныло и беспросветно.
Говорят, что время лечит. Но это приятная ложь во утешение, по крайней мере, если судить по моему опыту. Ни демона оно не лечит… Притупляет с годами эмоции по поводу произошедшего – это да. Однако ключевое слово тут: «с годами». После гибели отца я был невменяем несколько месяцев. Страшных месяцев, но постепенно становилось полегче, я потихоньку выбирался из трясины нескончаемой боли, тоски и безнадежности. Помогло и то, что бабушка сразу после похорон отправила меня в закрытую магическую школу – подальше от дома, где об отце напоминало все.
Теперь же…
Прижавшись носом к окну и тупо разглядывая сумрачный и мокрый парк академии, я думал о том, что смерть самого близкого человека и ссора с любимой девушкой – вещи несопоставимые. Глупо и недостойно даже сравнивать!
Тем не менее я буквально умирал от тоски и боли. Я… никогда не веривший в любовь… никогда не любивший ни одну женщину… Увлекался часто, горел желанием овладеть красивым телом – но не больше того. Даже когда меня приворожили – я всего лишь отупел и беспрерывно хотел секса с той идиоткой. Теперь же… было совсем другое.
Я просто с ума сходил.
Особенно на контрасте, ведь всего несколько дней назад я был СЧАСТЛИВ, впервые в жизни. Это состояние невозможно описать, и раньше я никогда его не испытывал. Думал, конечно, что у меня все отлично, да оно и было отлично! Пока в моей жизни не появилась кареглазая девчонка с солнечными волосами и солнечной душой и изменила все.
Только теперь я понимал, что счастлив был уже, кажется, через несколько дней после нашего знакомства. Был счастлив, просто когда она рядом! Просто когда видел ее, слышал ее голос… Хелли словно поселилась внутри меня, пусть не сама, но какая-то ее часть…
А последнюю неделю, когда мы вернулись с практики, я буквально летал. Не знаю, как еще можно это назвать.
Любовью.
Любовь…
Вот ты какое, чувство, в которое я никогда не верил. Немыслимый, нереальный полет – а потом болото отчаяния, в котором я тону и ничего не могу с собой поделать. А в болоте я нанизан на острые колья, которые раздирают душу: сам виноват! Сам во всем виноват! Своими руками все разрушил, убил, не оставил возможности вернуть…
Нет.
Не так!
Я верну! Я смогу! Я горы сверну ради этого!
Только вместо гор я каждый день вижу любимую женщину, мою, МОЮ малышку, которая не смотрит на меня, не удостаивает ни словом, ни жестом, словно Тариса Тарга просто не существует. И именно это я ощущаю: меня не существует… Меня нет…
Бросить, что ли, академию…
– Мистер Тарг, – раздался над ухом меланхоличный мужской голос. – Кажется, я просил вас просмотреть составленный мной план тренировок турнирной команды, и он совершенно точно находится не за окном моего кабинета.
Я едва не подскочил на месте. Развернулся и пробормотал:
– Да, конечно, профессор. Прошу прощения, просто задумался.
Морган Фирс подошел к окну и быстро оглядел парк – так, словно искал там кого-то конкретного. Видимо, не нашел.
– Ну вот и что вас привлекло в столь мрачном пейзаже?
– Да ничего, – пожал я плечами, направляясь к столу.
Уселся, взял разложенные там листы и уставился в первый, абсолютно не понимая, что в нем написано.
– Послушайте, Тарис, – неожиданно мягко и неофициально обратился ко мне профессор, устраиваясь напротив, а не на своем законном месте во главе стола. – Что такое с вами происходит, позвольте узнать? Резкое снижение успеваемости, три проигранных поединка… Преподаватели вами очень недовольны.
– Депрессия, профессор, – максимально спокойно ответил я и даже улыбнулся. – Просто декабрьская депрессия. Со мной это бывает.
– Вот как? – с нарочитым удивлением спросил Фирс. – Не замечал…
– Ну и вы же знаете, у меня некоторые проблемы с сердцем после несомненно известного вам случая. Никак не дойду до врача.
Ложь, конечно. Вот как раз привычных последствий проклятого приворота я не ощущал уже около трех недель. Странно, на самом деле… но факт.
Зеленые эльфийские глаза профессора чуть сощурились, но продолжали изучать меня.
– Сочувствую… – протянул он и побарабанил пальцами по столешнице.
Столешница была весьма элегантная: идеально отполированный антлесский дуб, с едва заметными разводами, представляющими собой ровные геометрические фигуры. Большая редкость, между прочим… И вовсе необязательно было тратить эту редкость на банальный стол заседаний, пусть и в кабинете заместителя декана королевской академии… Я уж не говорю о столе хозяина кабинета – тот вообще из эксклюзивного мрамора, как же он называется-то… Но эльф есть эльф, пусть и полукровка. Они любят дорогие вещи. Между прочим, стол самого декана попроще. Хотя в том кабинете я уже года два не был…
– Мистер Тарг?..
– Да. Я вас слушаю!
– А я вас… – вздохнул Фирс.
Я поднял взгляд от столешницы и посмотрел профессору в глаза. Точно, он же что-то говорил…
– Вы, возможно, не в курсе, но медитативное созерцание реальных вещей способно углубить депрессию, – сказал профессор. – Так что не советую им заниматься.
– Благодарю за совет.
– Всегда рад помочь.
А это вот правда. Даже учитывая, что кроме деканских обязанностей Морган Фирс взвалил на себя в этом учебном году еще и кураторство над первым курсом. И, кстати, чуть не в первый учебный день навязал мне подопечную. Или прямо в первый? Да неважно. Но выходит, что именно он и виновен в моих проблемах! Однозначно!
Эта дурацкая мысль заставила меня ухмыльнуться. Криво, наверное, потому что профессор снова вздохнул.
– Значит, так, мистер Тарг. Я, повторюсь, безмерно вам сочувствую, но вынужден сообщить, что ваша депрессия вышла за приемлемые рамки. Витаете в облаках на занятиях…
Поправочка: в болоте, а не в облаках.
– …прогуливаете. Тренировки не начали, а вы ведь теперь капитан турнирной команды. Я вас даже в столовой не вижу, что не способствует ни физическому, ни душевному здоровью. Я не требую от вас откровенности, Тарис. Но вы же понимаете, что так продолжаться не может.
– Да, профессор, конечно. Я непременно схожу сегодня к врачу, – пообещал я, тщательно подбирая слова, – и начну тренировать команду. Завтра же начну. Вы позволите мне взять план домой и изучить подробно?
– Позволю. И обратите особое внимание на тот факт, что команды-соперники прибудут в последний день зимних каникул, а еще через три дня состоится первая пробная игра.
– Я помню о этом, профессор.
– И учтите, что в турнире впервые примет участие команда из Гаорского княжества. Насколько мне известно, в ее состав входят очень сильные маги.
– Да, я помню, – солгал я. Ну не то чтобы солгал… что-то такое слышал, вроде бы от Натана…
– А потому как никогда важно, чтобы команда нашей академии действовала сплоченно. В том числе новые участники. Особенно первокурсники, и я прошу вас уделить им максимум внимания.
– Непременно, профессор.
– Поскольку мисс Вэртззла не потрудилась озадачить меня очередной просьбой сменить ей куратора, – тем же тоном продолжил Фирс, – я решил, что очередное недоразумение между вами может быть разрешено в ближайшем времени. Или я не прав?
– Правы, профессор. Приложу все усилия для этого, – ответил я, с досадой отметив, что мой голос вдруг охрип.
То есть о нашей ссоре известно всей академии! Хотя трудно было ожидать секретности при таком поведении Хелли. Не говоря уже о моем…
Надо брать себя в руки. Надо как-то брать себя в руки! Надо что-то делать, прекратить страдать и что-то делать!
Но зная Хелли… надежды практически нет.
Да шусы побери, я не должен, не должен так думать! Конечно, надежда есть! Ведь она любит меня! Просто надо дать ей время остыть…
Неожиданно для себя я испытал большое сожаление, что не могу поделиться своей проблемой с профессором Фирсом. Возможно, он, человек взрослый и, несомненно, опытный, посоветовал бы что-то дельное? В конце концов, меня впервые в жизни бросила девушка, и я вообще не представляю, что с этим делать!
Тоска накатила бурной волной, не оставив даже возможности дышать. Я судорожно мотнул головой, пытаясь вдохнуть, справился и, кажется, покраснел. Потому быстро изобразил приступ боли: схватился за грудь и поморщился, чего никогда еще себе ни при ком не позволял.
Ужасно!.. Я ведь тоже взрослый мужчина, а не четырнадцатилетний щенок! Д-демоны побери эту клятую любовь!
– Все образуется, Тарис, – негромко сказал профессор Фирс, пристально наблюдая за мной. А мог бы сделать вид, что ничего не заметил! – Уверяю вас, все образуется. Вы ведь, насколько знаю, жениться собрались?
– Да, – буркнул я.
– Это прекрасно! И должно помочь, уверяю вас.
– Ну да, – согласился я, чувствуя себя уже полным идиотом.
Стыдно стало так, что даже мрачная трясина отступила.
– Идите, мистер Тарг, – великодушно отпустили меня. – И зайдите к врачу, пожалуйста. А то вас, право же, не узнать…
Да я сам себя не узнаю!
Сунув под мышку папку с планами тренировок, я вылетел из кабинета в приемную, отвесил короткий поклон миссис Файгер и отправился… не к врачу, разумеется! Еще не хватало!
Вот лучше бы наш декан вернулся на свое место и занимался положенными ему делами, а не пребывал в вечных научных командировках. Безобразие, на самом деле! Тем более что в душу к студентам он никогда не лез! А вот его заместитель в лице Моргана Фирса…
Хотя Фирс кругом прав и попросту не мог не попытаться наставить меня на путь истинный. Это я веду себя безобразно, что уж там.
Но у кого мне искать совета?.. Мало того, что вообще невозможно об этом говорить, так ведь еще и не с кем! Вот был бы отец жив…
Хотя…
Я даже остановился у двери в свои комнаты от пришедшей мысли.
Ведь отец не смог вернуть мою мать. Или… не хотел возвращать? Не простил измену? И любил ли он ее? Судя по детским воспоминаниям, у них всегда все было хорошо, потому семейная трагедия стала для меня полной неожиданностью…
Ничего. Это в прошлом! В моей семье такого точно не случится. Не может то, что сложилось у нас с Хелли, кончиться вот так.
И без советов я обойдусь. Справлюсь сам, не будь я герцог Таргский!
Но… завтра.
Швырнув папку на стол, я вытащил из ящика флакон со снотворным зельем и ополовинил его. Пусть ужин, сегодняшние практические занятия и все прочее идут к шусам!
Завтра! Завтра я возьму себя в руки и что-нибудь придумаю. Разработаю план, продумаю каждый пункт. А еще выучу пропущенное, разберусь с тренировками… но завтра.
На стук в дверь я не среагировал. Повалился на кровать, не раздеваясь, натянул на себя плед и вырубился почти мгновенно.
А на грани сна успел подумать, что никого не желаю видеть, кроме Хелли. А Хелли уж точно стучаться ко мне не станет…
Хеллиана Вэртззла
Зима стучалась в окна дождем и ветром. Парк постепенно погружался в вечерний сумрак, как нельзя больше соответствуя моему настроению.
Раньше мне всегда казалось, что фразу „И мир вдруг стал тусклым и безжизненным” придумали какие-то слабохарактерные нытики. А уж страдания из-за любви я и вовсе считала чем-то незначительным и высосанным из пальца.
Как, скажите, вообще можно страдать из-за любви, если у тебя есть гораздо более насущные проблемы? Например то, что сапоги прохудились и нужны новые, или то, что злой преподаватель не засчитывает самостоятельную работу, а от этого зависит итоговая оценка. А стало быть – и стипендия!
Раньше я лишь фыркала в сторону тех, кто говорил, что из-за «чуйств великих» не может учиться, работать и вообще жить.
А оказалось, лучше бы ты, Хелли Вэртззла, не зазнавалась! Или хотя бы делала выводы из своего опыта, ведь не так давно и тебе было плохо, и опять таки из-за Тариса Тарга! Как я вообще могла поверить, что этот человек может говорить и поступать искренне? Ведь стоило помнить про его характер, про то, как его бесила моя речь и манеры. Он же буквально кривился! И после этого я действительно сумела поверить, что он может увидеть во мне достойного человека и захотеть жениться?
Блистательный герцог! На бедной сиротке! Эти две характеристики даже в одном предложении смотрятся отвратительно, а потому лучше разнести их по разным фразам. Что я и сделала.
Как говорится, мухи отдельно, котлеты отдельно. Правда, о том, кто из нас кто, я старалась не думать. Во имя своего же самолюбия!
– Хелли ты как? – сочувственно спросила Каролина, подходя к подоконнику.
– Нормально. – Я прекратила пялиться в окно и постаралась максимально радужно улыбнуться в ответ. – Практически закончила с домашним заданием, настроение хорошее, все в порядке.
Да-да, именно так!
– Угу, – мрачно протянула соседка. – Странное у тебя выражение лица для хорошего-то настроения!
Прикусив нижнюю губу, я все же решила признаться в части своих тревог.
– Дело в том, что совсем скоро начнутся тренировки турнирной команды. И если сейчас я могу удержать лицо при встречах с Тарисом, потому что они мимолетные, то даже сама не знаю, как я отреагирую, если мне придется постоянно с ним общаться.
При мысли об этом на меня накатила такая гигантская волна отчаяния и паники, что я машинально поежилась и обняла себя руками. Чтобы хоть как-то поддержать.
После того, как вскрылась история с пари, прошло уже несколько дней. И чтобы хоть как-то пережить это, я ушла, можно сказать, в глухую оборону. И в первую очередь избегала разговоров с герцогом! Любых!
Просила Кари идти вместе со мной до учебных корпусов, а Эрика и Лайсу составлять компанию за обедом. Несколько раз Тарис пытался заговорить со мной в коридорах или в библиотеке, но я просто обходила его, будто не замечая. А стоило скрыться из его обзора, как панически убегала. Носиться за мной по академии уж точно ниже его достоинства. Он и не пытался…
Я боялась! Я отчаянно боялась, что стоит подпустить Тариса к себе чуть ближе, как я дам слабину и за все его прощу. И пропади она пропадом, моя гордость, мое самомнение и даже мое представление о том, как со мной можно поступать, а как нельзя.
– Да уж проблема, с тренировками… – вынужденно признала Каролина. – Слушай, Хелли, а почему ты не попросила у профессора Фирса, чтобы он сменил тебе куратора? Сейчас-то, мне кажется, причина более чем весомая. Могла бы и настоять.
– Ну а толку, Кари? – скептически фыркнула я. – Кроме кураторства имеется также турнирная команда! А оттуда мне уходить никак нельзя, так как любовь любовью, страдашки страдашками, но турнир – это слишком хороший пункт в моем будущем резюме. Он покажет, что я не просто перспективная девочка, которую вытащили из ПТУ, а уже подтвердила это вновь в академии!
В общем, никакой Тарис не стоил такого шанса.
Сейчас я могла цепляться только за мысли о будущем. Они были для меня тем самым бесценным спасательным кругом, который помогал переплыть бурное море настоящего. Как говорила моя тетка: “Если тебе совсем плохо и ты не знаешь, что делать, – делай то, что должна”. А мудрые советы тетушки меня еще никогда не подводили!
Так что я просто попыталась отключить все эмоции и превратиться в голема с заданными функциями. Встаю в семь утра. Потом завтракаю, хотя и не хочу. Но надо, ведь организму нужна энергия! Потом занятия, потом домашка, и в заключение сон.
Ну и между вечерним умыванием и собственно отбытием в царство сновидений я выделяла себе ровно пятнадцать минут на маленькую истерику. Все как положено, со страданиями, слезами в подушку и подвываниями с закусыванием подушкиного же уголка.
Элифиса оказалась права – вторая подушка очень даже пригодилась!
Кари вздохнула и сочувственно потрепала меня по плечу:
– Как я вижу, ты все уже решила. Так что просто знай, что всегда можешь на меня рассчитывать. Я рядом.
Я позволила себе привалиться к ее боку, обнять и судорожно выдохнуть в плечо. А после отстранилась и бодро улыбнулась:
– Вот именно! Решения – вот что самое важное в жизни! И, Кари, спасибо, что ты со мной… это действительно очень важно и ценно.
– Ну а для чего еще нужны подруги!
Не сговариваясь, мы обе посмотрели на закрытую третью комнату. Фиса уехала, хотя я до последнего не верила, что все закончится вот так. Что наша умная, смелая, в меру стервозная русалка действительно сбежит в какую-то глухомань из-за такой призрачной материи, как эмоции. По крайней мере, ничем другим мы ее уход объяснить не могли, а она так ничего и не рассказала. Но это случилось. И теперь мы с легкой тревогой ожидали, кого же к нам подселят. И подселят ли? Все же сейчас не начало года и все комнаты давно укомплектованы, а новых студентов не появилось…
Нарушив плавный поток мыслей на отвлеченные темы, раздался громкий стук в дверь.
Совершенно нелогично мое сердце тоже сбилось с ритма, а после застучало часто-часто. Тарис-Тарис-Тарис…
Глупому сердцу было плевать на все.
Но на пороге оказался вовсе не он.
– Детка, добрый вечер! – широко улыбнулся маркиз Реманский и театральным жестом взъерошил свои идеально лежащие волосы. – Как быстро открыла! Признавайся, ты ждала меня?
– Минуты считала, – мрачно отозвалась я. – Гадала, где же ты, сокол мой ясный, почему к своей голубушке не залетаешь!
– Какая ты поэтичная, – смахнул несуществующую слезу умиления Натан. – Одевайся, мы идем гулять.
И, судя по незамутненности в нахальных глазах парня, он вот ни капли не сомневался, что я сейчас радостно взвизгну, схвачу куртку и преданно на него уставлюсь, готовая к любым приключениям.
Единый, отсыпь мне хоть немного такой же самоуверенности, а? Она ж наверняка так в жизни помогает!
Я прислонилась к косяку и с искренним интересом спросила:
– С чего бы это?
– С того, что если ты не пойдешь со мной, то будешь тут грустить и киснуть, – любезно пояснили в ответ. – А если пойдешь, то как минимум получишь возможность все мне высказать!
Мы действительно не общались все это время. Правда, игнорировать Натана мне было попроще, чем герцога Таргского. Отчасти из-за того, что он, видимо, понимал, что тоже виноват, и не особо навязывался. До этого вечера!
– Натан…
– Детка, ну признай… – Он наклонился вперед, и в голосе появились мягкие, чуть мурлыкающие нотки. – Ты же хочешь этого…
– Чего? Послать тебя к демонам нижнего мира?
– Да! – немедленно и радостно согласился маркиз.
– И ведь не поспоришь, – пробормотала я в ответ, и потянулась к одежде. – Ладно, пойдем. С тебя ряд ответов на вопросы и одно обещание.
На самом деле на Натана я не злилась. Что с него взять-то… Да и не обманывал он меня.
– Обещание? В смысле?
– Ты вот прямо сейчас мне обещаешь, что выполнишь то, о чем я попрошу, – любезно пояснила я, влезая в куртку. – Без твоего обычного паясничанья.
– Хм… – Шальные искры пропали из глаз маркиза, уступив место серьезности. – Прямо вот так вот?
– Угу, – буркнула я сквозь шарф-воротник, который наворачивала вокруг шеи. Сейчас, конечно, не холодно, но ветрено, так что не помешает. – Так как ты виноват и вообще тот еще гад подколодный.
– Я бы потребовал, чтобы ты не просила ничего неприличного, – совершенно серьезно сказал он. – Но, к сожалению ты не из тех, кто мечтает лицезреть мое прекрасное тело в салатовых труселях. На рассвете…
– Ты вот сейчас так анонсировал, что я практически польстилась, – хихикнула я в ответ, выходя в заботливо придерживаемую маркизом дверь. – Нет, просьба связана с турниром.
– Ну хорошо… зубастая малышка Хелли! Я обещаю тебе и ответы, и услугу.
Из общежития мы вышли в молчании, то и дело ловя на себе любопытные взгляды. Мне невольно мерещился шепоток о том, что девчонки из ПТУ нынче крайне предприимчивые. Меньше полугода учится, а уже успела и с оборотнем повстречаться, и с герцогом, и сейчас вот куда-то с маркизом идет!
Сначала я нахохлилась, стараясь еще глубже скрыться в шарфе, а потом разозлилась сама на себя, гордо вздернула подбородок и расправила плечи. Какое мне дело, кто что подумает?! Не стану же я за каждым бегать и что-то там объяснять! Да и наплевать.
Отойдя подальше от корпусов, Натан утянул меня с аллеи и предложил воспользоваться порталом. Чему я очень обрадовалась: до столицы было полчаса пешком, а гулять в такую погоду вот вообще не хотелось.
Однако по городским улицам пройтись пришлось, и минут через десять молчаливой прогулки я поинтересовалась:
– Куда мы идем?
– В одну приятную кофейню, – практически незаметно, лишь уголками губ улыбнулся Натан. – Она маленькая, но очень уютная.
И действительно. Заведение называлось “Две чашки” и располагалось в старой части столицы. Для того чтобы оказаться перед крыльцом со скромной вывеской, нам пришлось пару минут поплутать по дворам-колодцам. Без Натана я бы точно не обнаружила эту кофейню и сомневаюсь, что оказавшись тут в одиночестве, смогу ее найти.
– Я практически никого сюда не вожу, – вдруг признался маркиз Реманский, задрав голову и задумчиво глядя на вывеску. – Прихожу, когда хочу подумать. Или что-то для себя решить. Но сегодня мне показалось, что и подумать, и что-то для себя решить нужно тебе, а не мне. Потому вот.
– Спасибо, – тихо проговорила я в ответ.
– Прошу! – вновь лучезарно улыбнулся парень, словно и не было той вдумчивой откровенности несколько секунд назад. И с картинным полупоклоном распахнул передо мной дверь.
Не то чтобы я замерзла – на улице-то оттепель. Но промозгло и гадко, хотя в самой столице дождь не шел. А вот снег весь стаял, и здесь, и в академии. Надо бы радоваться, все же осень я люблю больше, чем зиму… Но последние дни я ничему не могла радоваться. Словно в болоте каком-то сижу, все мерзко, беспросветно, мрачно…
Но в этой кофейне сразу же стало как-то легче на душе.
Может быть, потому, что меня с порога окутало теплом и вкусными ароматами. Причем ароматов было так много, что даже не сразу разберешь, какой превалировал. Кофе, какао, сладкий запах булочек с корицей…
А может, потому, что обычной забегаловкой это заведение назвать было ну никак нельзя. От удивления я мигом забыла про пиршество обоняния: наступило время для праздника глаз!
За последние месяцы я видела много красивых мест. Помпезность главного зала Королевской Академии Стихий, величественные своды холла магистрата, дорогую изысканность в доме Тариса Тарга…
Но вот такого чуда, милого, словно утопающего в уюте еще не встречала!
– Единый, какая прелесть! – невольно выдохнула я, оглядываясь по сторонам и словно впитывая в себя все новые и новые детали.
Вот большие арочные окна, за которыми видится одна из столичных улочек, по которой оживленно снует народ. Вот мягкие подушки на больших подоконниках, где можно так хорошо устроиться с книжкой… взятой из старинных шкафов, что так и манят к себе корешками на полках. И основной цвет интерьера – зеленый, почти всех оттенков, от травы под солнцем до глубокого изумруда. А вот болотного нет! И редкие яркие пятна других тонов: разноцветные книги в шкафах, золотая кайма посуды, пейзажи в коричневых рамах на стенах…
А круглые деревянные столики здесь такие маленькие, что за ними комфортно только вдвоем. Тебе, лучшему другу и паре чашек кофе. Максимум еще тарелочка с пирожными уместится!
Это место полностью соответствовало своему названию: “Две чашки”.
Впрочем, для совсем уж одиноких одиночек тут имелись ниши, где помещался лишь совсем уж крохотный стол и уютное кресло. Один стол и одно кресло, сразу понятно, что никого больше это пространство не потерпит…
– Да, тут просто чудесно, – тепло улыбнулся Натан в ответ на мою восторженную реакцию. – Позволь, я за тобой поухаживаю, юная леди.
– Я могу раздеться сама, – напомнила я, разматывая свой шарф-воротник.
– О, ни капли не сомневаюсь! Но ты уже согласилась пойти со мной в кофейню, так что будь милой девочкой до конца.
Маркиз стянул с меня шапку, помог снять куртку. Повесил на вешалку возле двери, разделся сам и жестом позвал меня за собой.
Попетляв между столиками, мы вышли к противоположной стене, возле которой стояла стойка. За ней нас уже встречала улыбчивая женщина лет сорока. Те самые цветущие годы, когда в глазах уже светится мудрость и опыт, но красота еще и не думает покидать ухоженное лицо.
– Приветствую вас в “Двух чашках”, – глубоким, мелодичным голосом произнесла она. – Меня зовут миссис Тирвис, и я буду рада принять ваш заказ. Прошу, наше меню.
И она плавным жестом указала на стену слева от себя, где на грифельной доске крупным почерком с завитушками были выведены названия напитков и десертов.
У меня глаза разбежались и слюнки потекли от одних названий!
– Если вам нужна помощь, то всегда рада посоветовать.
Я вопросительно посмотрела на своего спутника, но он таким же жестом предоставил выбор мне. Ну и ладно, тогда поговорю со знающим человеком!
– Мне бы что-то не очень крепкое, с молоком, сахаром и… Вот по поводу специй я буду рада вашим рекомендациям.
Меня смерили долгим, изучающим взглядом, кивнули и дали совет:
– Корица и мускатный орех – самый беспроигрышный вариант. Но конкретно вам, милая леди, я бы порекомендовала добавить еще и перца.
– Перца?!
– Немного, для пикантности. Будет не остро, а скорее горячо.
Пожав плечами я смущенно улыбнулась в ответ и решила довериться однозначно сведущей в кофейных делах даме.
– Хорошо, я с удовольствием попробую.
– Десерты?
– М-м-м… что-нибудь с кислинкой, пожалуй.
– Лимонный тарт со сливками – лучший выбор, – практически молниеносно определила миссис Тирвис. – А вам, маркиз? Как всегда?
– Да, – откликнулся Натан, и в тоне его не было и намека на высокомерие.
«Как всегда» оказалось классическим двойным кофе без молока и сахара, но с перцем и кардамоном, а на десерт некий “шоколадный орех”, который именно так и выглядел: маленькими коричневыми орешками. Хорошо быть завсегдатаем в такой чудесной кофейне!
Деликатно отодвинув меня в сторонку, Натан оплатил наш заказ. И как бы неуютно я себя ни чувствовала, но позволила ему это. Решив, что попозже разберусь и со своими ощущениями, и с его намерениями! Это явно не свидание, но, как объясняли мне и Кари и Фиса, другу можно позволить себя угостить. А в следующий раз ты его угостишь, и все честно!
Правда, учитывая цены, надо будет выбрать иное местечко, чтобы вернуть маркизу этот моральный долг…
Мы устроились у одного из окон, и я продолжила разглядывать обстановку, пользуясь тем, что отсюда кофейня была как на ладони!
Как же тут потрясающе! Хотелось не есть! Хотелось подойти к раскидистым растениям, что стояли в больших кадках, или свисали из кашпо на стенах, а то и на потолке! Внимательно рассмотреть книги, а заодно и резьбу на бортиках полок. Проследить пальцами фактуру круглой деревянной столешницы. Его нежно-зеленая поверхность была наборной, словно паркет! Не знаю, как называется это великолепие, но оно прекрасно!
– Интересно, почему хозяева не сделают дверь на оживленную улицу? – вслух недоумевала я, обводя рукой шеренгу огромных окон. – Тут же вполне можно было бы это сделать, и тогда отбою не было бы от клиентов! А то вход приходится искать дворами…
Ответил мне не Натан, а неожиданно материализовавшаяся возле нашего стола миссис Тирвис. Она улыбнулась и, ловко балансируя подносом на одной руке, второй расставила перед нами большие чашки, в которых могли бы устраивать заплыв маленькие феечки, и фигурные тарелочки с десертами.
– Дело в том, милая леди, что моей целью не является большой поток клиентов. Это заведение – для души. А душевное удовольствие не вяжется с суетой, потому мне вполне хватает моих клиентов. Люди часто попадают сюда случайно, а после возвращаются снова и снова.
Так она здесь хозяйка!
– Да, потому что ваше место особенное, – кивнула я, понимая, что тоже ужасно хочу прийти сюда снова.
– Совершенно верно! А какая может быть уникальность у проходного двора? Приятного аппетита.
И она неторопливо удалилась. Вроде и двигалась медленно, и я следила за ней взглядом, но через несколько шагов хозяйка кофейни… словно испарилась.
Чудеса!
– Не обращай внимания, – посоветовал Натан как завсегдатай. – Я предпочитаю думать, что в сказке возможно все и не задаюсь лишними вопросами. А тут, как ты видишь, самая настоящая сказка, а не какая-то там обычная магия…
– Да, точно! – рассмеялась я в ответ и, обхватив чашку обеими руками, сделала первый глоток.
И это было… это было неповторимо! Чудесно, волшебно, действительно уникально!
Все, что я пробовала до этого дня просто не имело право называться гордым словом “кофе”! А специи? Пряность корицы и мускатного ореха оттенялась перцем. Который и впрямь не обжигал, а лишь согревал рот и продлевал послевкусие.
– Натан, это настоящее волшебство… – закатив глаза от удовольствия, практически простонала я.
И окончательно выплыла из своего душевного болота! Понятно, что ненадолго, но это было настолько прекрасно, что я искренне сказала:
– Спасибо тебе огромное!
