Loe raamatut: «Свинцовый поцелуй»

Font:

* * *

Глава 1

Программист Саша Колокольцев украдкой взглянул на часы. Уже полчаса прошло! Сколько же еще времени придется просидеть в этой приемной? Он чувствовал, как в его душе назревает возмущение. Нет, он на это не подписывался! Конечно, работа, на которую он хотел попасть, высоко оплачивается. Но ведь еще неизвестно, какие тут у них в банке условия. И если тут совсем не ценят чужое время и всегда готовы заставлять тебя ждать – ну его в баню, этот банк «Горизонт»! Может, остальные, кто сидит вместе с ним в приемной, люди более терпеливые, а он, Саша, не такой.

Подумав о других посетителях, Саша украдкой оглядел их. Напротив сидел парень лет на пять-шесть старше его. Причесан тщательно, волосок к волоску, и костюм выглажен очень аккуратно. Старается держаться прямо, но видно, что уже сутулится. Типичный банковский клерк. Тоже, наверное, пришел на работу устраиваться.

Третий мужчина в приемной сидел правее, возле входной двери. Это был человек совсем другого типа, чем Саша или клерк, сидевший напротив. Мужик лет тридцати пяти, плотный, коренастый, в потертой кожаной куртке и старых джинсах. В руках он держал такую же потертую кожаную папку и больше всего походил на какого-нибудь мастера со СТО или на мелкого бизнесмена. Но вряд ли мелкий бизнесмен, тем более автослесарь, придет на прием к председателю правления крупного банка. Скорее всего, это предприниматель средней руки, пришедший просить кредит. В кредитном отделе ему отказали или выставили условия, которые его не устроили, вот он и пошел на прием к начальству. Да, такой будет сидеть до упора, хоть до конца дня – ему больше надеяться не на что. Ну и пусть сидит до упора! Лично он, Саша, готов ждать еще минут десять, не больше. Если за это время его не примут, он просто встанет и уйдет. Да, уйдет! Очень даже просто. Попытает счастья в другом месте.

Надо заметить, что, кроме троих посетителей, в приемной находился еще один мужчина. Это был секретарь председателя Игорь Сорокин. Чем-то он был похож на клерка, сидевшего напротив Саши, – такой же аккуратный костюмчик, причесан тщательно. Но вид у него, конечно, был более важный, чем у посетителей. В тот момент, когда Саша решил, что не будет ждать больше десяти минут, секретарь внезапно протянул руку и включил стоявший на столе приемник. Оттуда грянула бравурная музыка, а затем потоком понеслась английская речь. Саша ее в основном понимал (не зря он учился в лицее с углубленным изучением английского языка). Передавали биржевую сводку. Секретарь Сорокин так и прильнул к приемнику, внимательно слушая цифры, которые зачитывал диктор. Саша Колокольцев тоже прислушался – все равно больше делать было нечего. В середине передачи откуда-то – кажется, из коридора – донесся негромкий хлопок. Возможно, где-то стукнула закрывшаяся дверь.

Когда передача закончилась, секретарь взял лист бумаги и стал туда что-то заносить – возможно, данные, услышанные только что по радио. Записал все, потом поднял голову, оглядел людей, сидевших в приемной, и произнес:

– Прошу извинить за долгое ожидание. Видимо, Петр Петрович анализировал последний отчет и забыл о вас. Сейчас я занесу ему сводку и заодно напомню, что его ждут посетители.

Сорокин встал, пригладил волосы, взял только что заполненный лист с последними данными, открыл дверь и вошел в кабинет. Дверь он при этом оставил открытой, так что Саша увидел часть кабинета – угол стола, ковер, сейф в углу, чей-то портрет на стене…

Он не успел разобрать, чей это портрет там висит, как вдруг из кабинета донесся сдавленный крик. А затем секретарь снова появился в дверях. Но теперь он не выглядел ни аккуратным, ни уверенным в себе. Рот у него был перекошен, глаза готовы были вылезти из орбит.

– Петр Петрович… – воскликнул Игорь. – Не может быть! Это невероятно!

Он подскочил к своему столу и нажал кнопку, приделанную к нижней поверхности крышки. Тотчас ожил динамик, висевший в углу приемной, оттуда донесся низкий мужской голос:

– Да, Игорь Викторович, охрана слушает.

– Немедленно позвоните в полицию! – крикнул Сорокин в пространство (видимо, микрофон, спрятанный где-то на столе, хорошо ловил его голос). – Вызовите сюда полицию! И врача! И сами скорее сюда!

– А что случилось-то?

– Петр Петрович мертв! Мертв, понятно?! Он застрелился! Сюда скорее!

Секретарь выпрямился, обвел взглядом людей в приемной и провозгласил:

– Никому никуда не уходить! Вы все будете свидетелями! Понятно?

«И чего я не ушел десять минут назад? – упрекнул себя Саша Колокольцев. – Влип теперь, как муха в смолу. Он сказал, что Петр Петрович застрелился, значит, никакого приема точно не будет и работу я не получу. А что, если это убийство? Тогда вообще на целый день задержат. И чего я не ушел? Хотя… Какое же это может быть убийство, если в кабинет никто не входил?»

Пока он так размышлял, в приемную быстро вошли два человека в черной форме с надписью «Охрана».

– Где Петр Петрович – там? – спросил один из них, видимо старший, показав на кабинет.

– Да, – ответил Сорокин.

Охранники прошли в кабинет, за ними туда вошел и секретарь. Саша Колокольцев от природы был любопытен, поэтому тоже встал со своего места и заглянул в кабинет. А потом, пользуясь тем, что никто на него не обращал внимания, и совсем вошел.

Он увидел большой, стильно обставленный кабинет с экраном на стене и большим столом для совещаний. Сбоку от стола на ковре лежал человек в дорогом черном костюме. Видимо, это и был председатель правления банка. Колокольцев сделал еще шаг вперед и увидел несколько вещей. Во-первых, темное пятно на ковре, возле головы лежащего. «Кровь, – понял Саша. – Это из него кровь натекла». Во-вторых, маленький черный предмет, валявшийся чуть в стороне от тела, ближе к двери. Это был пистолет. А еще Колокольцев различил легкий характерный запах, какой он чувствовал, когда месяц назад сходил на стрельбище. Это был запах пороха. Впрочем, откуда-то сбоку тянул слабый поток свежего воздуха, так что запах скоро выветрится.

За спиной Колокольцева застучали каблучки, и мимо него прошла – точнее, пробежала – молодая и очень красивая женщина в плаще. Она подбежала к человеку, лежавшему на полу, опустилась возле него на колени, склонилась над телом и воскликнула:

– Петр! О господи, что же это?

«Кажется, это жена», – сообразил Колокольцев.

Вслед за женой в кабинет вошла женщина в белом халате, с сумкой – явно врач «Скорой». А затем послышались еще шаги, и появились двое высоких людей, чем-то похожих один на другого – только один был старше лет на десять. Саша догадался, что это приехала полиция.

– Почему в кабинете столько народа? – строгим голосом спросил этот старший. – Кто обнаружил тело?

– Я… я вошел и увидел… – запинаясь, произнес секретарь.

– Так, вы останьтесь. И вы, доктор. А вы кто – жена?

– Да, я жена… – ответила женщина. Она все так же стояла на коленях возле мертвого тела.

– Прошу прощения, но вам тоже придется выйти, – сказал высокий. – Из охраны кто старший?

– Я, – отозвался охранник, вошедший в приемную первым.

– Соберите всех свидетелей в какой-нибудь комнате неподалеку. Пусть пока подождут. Чуть позже я с ними побеседую. Все, выходим.

Это было сказано вежливо, но очень твердо. Настолько твердо, что никто, в том числе и жена мертвого банкира, не стал возражать. Саша Колокольцев первым вышел из кабинета. Уходя, он оглянулся. Врач, склонившись над телом, осматривала рану, а полицейские о чем-то с ней беседовали.

Глава 2

– Характер ранения вы вряд ли сможете определить? – спросил полковник Главного управления угрозыска Гуров врача «Скорой». – Я имею в виду, сможете ли вы сказать, с какого расстояния был нанесен выстрел?

– Нет, конечно, это я вам не скажу, – отвечала женщина. – Я еще никогда с такими случаями не сталкивалась.

– Я понимаю, – кивнул Лев. – Значит, ограничитесь тем, что составите заключение о смерти гражданина Полубояринова. А вы можете сказать, как давно наступила смерть?

– Пожалуй, да, – кивнула врач. – Тело еще не остыло… Даже кровь еще течет… Думаю, смерть наступила не более чем полчаса назад.

– Хорошо. Напишите ваше заключение, а основной осмотр будет делать уже наш, полицейский патологоанатом. – Гуров повернулся к секретарю: – Сколько было времени, когда вы вошли в кабинет?

Сорокин на секунду задумался и ответил:

– Я вошел, как только записал сводку «Бизнес ньюс». Они заканчивают передачу в 12.45. Значит, было где-то без пяти час. Да, определенно, часа еще не было – часы еще не пробили. – И секретарь указал на большие часы в деревянном корпусе, висевшие на стене.

Словно подтверждая его слова, часы в этот момент зашипели и громко пробили один раз. Они показывали 13.30.

– Вы всегда заходили в кабинет в такое время?

– Да, Петр Петрович требовал, чтобы сводку биржевых новостей ему передавали немедленно.

– Других причин, чтобы зайти в кабинет, у вас не было?

– Нет. Хотя… Да, в приемной дожидались трое посетителей, а он уже долго никого не вызывал. И я хотел ему напомнить об этих людях.

– Вам часто приходилось это делать?

– Я не совсем понял… Что именно делать?

– Напоминать хозяину, что его дожидаются. Он что, был человеком необязательным?

– Нет, совсем нет! – воскликнул Сорокин. – Теперь я понял ваш вопрос. Наоборот, Петр Петрович всегда все делал вовремя. У него люди и минуты лишней в приемной не сидели. Я еще удивился, что он так долго никого не вызывает.

– А как он вызывал людей? Звонил вам?

– Да, у меня на столе загорался сигнал. Это означало, что я могу впустить очередного посетителя.

– Значит, вы не получали сигнала от вашего руководителя и удивились. А почему вы раньше к нему не зашли? Почему не напомнили, что его ждут люди?

– Ну, у нас так не принято… И потом, я должен был дождаться сводки!

– Вы сказали «у нас так не принято». То есть без вызова со стороны патрона вы в кабинет не входили?

– Нет, не входил.

– Почему же сегодня вошли?

– Я не совсем понимаю…

– Но вы сами только что говорили, что зашли в кабинет, чтобы передать сводку и напомнить хозяину о посетителях. Зашли, хотя он вас не вызывал. Почему?

– А, это! – с облегчением воскликнул Сорокин. – Но я же в этом случае выполнял распоряжение Петра Петровича! Он сам ввел такой порядок! Этот порядок предусматривал, что после получения сводки я сразу захожу в кабинет и докладываю о ситуации на биржевом рынке.

– Хорошо. Значит, вы вошли – и что?

– Я вошел… за столом его не было. Огляделся – и увидел, что он лежит здесь… Я подошел ближе… Заметил это пятно на ковре и понял… Понял, что он мертв… Что он застрелился…

– И что вы стали делать?

– Выбежал в приемную, позвонил в комнату охраны и велел вызвать полицию.

– Понятно… – произнес Гуров.

В это время дверь открылась и в кабинет вошел мужчина лет сорока с чемоданчиком в руках.

– Ага, вот и медэкспертиза прибыла! – воскликнул напарник Гурова Стас Крячко. – А другие коллеги скоро прибудут, не знаете?

– С минуты на минуту здесь будут, – ответил патологоанатом. – Полная машина едет.

– Я так понимаю, Лев Григорьевич, что вы свою основную работу будете делать у себя, – обратился к нему Гуров. – Но у меня все же есть одна просьба прямо сейчас. Взгляните, пожалуйста, на тело и скажите: можете определить, с какого расстояния был произведен выстрел?

– Ну да, вас ведь интересует, сам он застрелился или его застрелили, – кивнул медэксперт. – Хорошо, сейчас гляну.

Он склонился над телом. Вначале оглядел рану снаружи, затем аккуратно разрезал костюм вокруг раны, отодвинул ткань и, осмотрев кожные покровы, сказал:

– Полное заключение, как вы верно заметили, я смогу дать только после детального осмотра в лаборатории. Но пока не похоже, что в этого человека стреляли в упор, следов пороха на ткани нет. Скорее всего, был произведен с расстояния в несколько метров.

– Значит, это убийство, – заключил Лев. – Тогда мы не зря сюда приехали. Это наш случай. – Он повернулся к Крячко: – Ну-ка, Стас, давай тут все внимательно осмотри. А я займусь опросом свидетелей.

Крячко двинулся по кабинету, осматривая каждую деталь. А Гуров уже направился к выходу, но тут дверь открылась, и в кабинет вошла целая группа криминалистов во главе с фотографом. Пришлось ему задержаться, чтобы ввести их в курс дела. В это время Крячко подошел к одному из окон и вдруг обернулся и воскликнул:

– Лев, подойди-ка сюда!

Гуров быстро подошел к нему.

– Вот, видишь створку окна? – показал Стас. – Это не я ее открыл. Она так и была наполовину открыта. И это еще не все. Вот здесь, на подоконнике, видишь?

Они оба склонились над подоконником. На нем отчетливо был виден след кроссовки. След был направлен внутрь – человек, обутый в эту кроссовку, не так давно влезал через окно в кабинет. Гуров открыл окно полностью и высунулся наружу. На него пахнуло бодрящей сентябрьской свежестью. Справа, со стороны Нового Арбата, доносился слитный гул проносящихся машин. А здесь, в переулке, в котором находилось здание банка, было тихо. Внизу проходили редкие прохожие, еще реже проезжала машина. Вниз уходили ряды окон – кабинет председателя правления находился на восьмом этаже.

– Ну и что нам дает этот след? – спросил Лев, обращаясь не столько к Крячко, сколько к самому себе. – Этот товарищ в кроссовках что, по воздуху сюда прилетел?

– Почему же по воздуху? – пожал плечами Стас. – Залез по стене, вот и все.

– По стене? Ты здесь видишь какую-нибудь лестницу? Или ступени? Как тут можно залезть?

– Сразу видно, что ты не занимался скалолазанием, паркуром или чем-то подобным, – усмехнулся Стас. – Сейчас молодежь показывает такие чудеса – индийские йоги отдыхают. А вот мы сейчас Олега спросим. Олег! Можно тебя на пару минут?

От группы криминалистов отделился молодой человек лет тридцати, спортивного вида и подошел к сыщикам.

– Вот, Лев Иванович сомневается, что убийца хозяина банка мог здесь взобраться, – стал объяснять ему Крячко. – Хотя окно открыто, а на подоконнике имеется отчетливый след – вот, видишь? Скажи нам как специалист в современных техниках городского экстремального передвижения – можно здесь подняться или нельзя?

Олег молча кивнул. Выглянул из окна, внимательно осмотрел уходящую вниз стену. Взглянул на подоконник, заметил на нем след и спросил:

– Если я вот здесь, рядом наступлю, ничего?

– Рядом можно, – кивнул Гуров. – А зачем?

– Чтобы проверить. И чтобы мой ответ наглядным был.

После этого Олег легко вспрыгнул на подоконник, повернулся лицом к комнате… и вдруг исчез. Было такое впечатление, что криминалист спрыгнул вниз. Но когда Гуров и Крячко дружно нагнулись и выглянули наружу, они увидели, как он, цепляясь за выступы в стене, быстро спускается вниз. Спустился до окон шестого этажа, задержался там немного, а затем так же быстро полез обратно.

Через несколько минут Олег вновь появился в проеме окна и спрыгнул на пол кабинета.

– Вот вам и ответ, – улыбнулся он. – И подняться, и спуститься здесь довольно легко. Эту стену много ковыряли, навешивали разные приспособления, так что выступов, отверстий и вообще всяких неровностей достаточно.

– Да, ответ получился очень наглядный, – покачал головой Гуров. – Но ведь для такого восхождения надо обладать специальными навыками?

– Да, кое-какие навыки нужны, – согласился криминалист.

– И людей, которые ими обладают, не так много?

– Да, толпами не ходят. Но и не так мало. Думаю, в Москве таких несколько тысяч наберется. Может, даже десяток тысяч.

– Понятно… А вы в какой области специалист? Вы же, наверное, не только экстремальными восхождениями занимаетесь?

– Нет, не только, – ответил Олег. – Вообще-то я оружейник. И прибыл сюда, чтобы изъять и исследовать орудие убийства. А паркур и прочий экстрим – так, увлечение.

– В таком случае у меня вопрос уже по основной специальности. Вот этот пистолет, найденный рядом с телом, – что о нем можно сказать?

– Оружие знакомое. Итальянский пистолет «беретта», 32-го калибра. Гангстерским это оружие не назовешь, но убить им вполне можно. Был ли смертельный выстрел совершен именно из этого пистолета, или он здесь просто так лежит, для антуража, я сейчас сказать не могу. Нужно с ним в лаборатории повозиться. И уж, конечно, ничего не могу сказать о происхождении этого оружия – числится ли оно у нас в картотеке, откуда взялось, ну и все такое.

– Но завтра скажете?

– Да, завтра обязательно скажу.

Когда молодой криминалист отошел к группе своих коллег, столпившихся возле трупа, Лев повернулся к Крячко:

– Итак, мы можем сделать уже два важных заключения по этому делу. Во-первых, это убийство, а не самоубийство, как полагает секретарь покойного. А во-вторых, мы выяснили, каким образом убийца попал в кабинет. Он залез сюда по стене и таким же путем вылез обратно. В таком случае его могли видеть и прохожие на улице, и люди, находящиеся в здании напротив. Возьми этих свидетелей на себя. Посмотри там, внизу – может, есть водители, ожидающие своих хозяев. Они могли заметить человека, лезущего по стене. И в доме напротив тоже побывай. И найди камеры наблюдения. В Москве сейчас столько камер висит, что шагу нельзя сделать, чтобы тебя не зафиксировали. Наверняка найдется камера, на которой видно человека, взбирающегося по стене банка. Поищи.

– Я понял, – кивнул Крячко и вышел.

В дверях он разминулся с санитарами, которые вносили носилки. Один из санитаров подошел к Гурову и спросил:

– Скажите, мы можем забрать тело?

– А вот мы у экспертов сейчас узнаем, – сказал сыщик. – Лев Григорьевич, Никита Данилович, вам труп здесь больше не нужен?

– Нет, мы свою работу закончили, – ответил один из экспертов. Второй просто кивнул, соглашаясь с коллегой.

– Да, можете забирать, – повернувшись к санитарам, проговорил Лев.

Тело руководителя банка уложили на носилки и вынесли. Эксперты собрали свои принадлежности и тоже ушли. Гуров вышел последним. Перед выходом он еще раз окинул взглядом кабинет, где только что разыгралась трагедия: приоткрытое окно, отодвинутое в сторону кресло… И вышел в приемную.

Глава 3

В приемной он увидел секретаря Игоря Сорокина, который сидел на своем обычном месте. Вид у него был растерянный; он явно не знал, что ему делать, чем заняться.

– Так, с вами я уже беседовал, – отметил Гуров. – А где остальные свидетели?

– Пойдемте, я вас провожу, – сказал Сорокин, вскакивая с места. Как видно, он был рад заняться хоть каким-нибудь делом.

Они прошли по коридору и вошли в комнату, где собрались люди, не так давно находившиеся в кабинете Полубояринова. Первым делом Лев обратился к жене банкира:

– Давайте поговорим вначале с вами. Думаю, правильнее будет вернуться в приемную. А вы, – повернулся он к Сорокину, – будете ждать в коридоре. Когда я закончу с одним свидетелем, вы вызовете следующего. Хорошо?

Они вернулись в приемную. Гуров уступил молодой женщине место секретаря, а сам сел на один из стульев.

– Прежде всего хочу выразить вам свое соболезнование, – начал он. – Я понимаю ваше состояние, понимаю, что вам сейчас не до расспросов. Однако мне нужно задать несколько вопросов, следствие должно выполнить свою задачу.

– Следствие? – В голосе молодой женщины прозвучало удивление. – Какое следствие? Игорь мне сказал, что Петр покончил с собой. Зачем же тогда следствие?

– Игорь – это секретарь? Он ошибся. Ваш муж не кончал с собой, его убили.

– Вот как? – воскликнула женщина. Ее лицо выразило сильное волнение. – Это… Не знаю, что хуже – такое известие или самоубийство. И то ужасно, и другое…

– Это верно, – кивнул Лев. – Да, вашего мужа убили. Убийца постарался представить дело так, будто ваш муж сам покончил с собой, но сделал это неумело, и мы поняли, что произошло в кабинете, и нам есть что расследовать. Прежде всего, пожалуйста, назовите себя.

– Меня зовут Елена Аркадьевна, – ответила молодая женщина. – Елена Аркадьевна Полубояринова.

– Вы давно замужем?

– Два года.

– Дети у вас есть?

– Нет, детей пока нет. Мы с Петром решили, что два года будем жить в свое удовольствие. Вот как раз закончился этот срок, и надо было подумать о детях…

– Вы, я вижу, моложе мужа?

– Да, у нас разница в возрасте пятнадцать лет. А что?

– Нет, ничего особенного, я просто уточняю. Скажите, а как получилось, что вы так быстро оказались на месте смерти мужа? Вам кто-то позвонил? Вы что, живете где-то по соседству?

– Нет, что вы! Мы живем далеко, на Юго-Западе. И мне никто не звонил. Я оказалась в банке совершенно случайно. Просто я ехала из фитнес-центра на показ одежды от Галуа и проезжала мимо банка. Проезжала мимо и тут вспомнила, что мы с Петром хотели обсудить, куда поедем в октябре. Мне как раз пришла одна необычная идея, и я решила обсудить ее с мужем лично, не по телефону. Вот, решила зайти…

– Вы поэтому пришли в банк с такой сумкой, что ехали из фитнеса?

Молодая женщина взглянула на довольно объемистую сумку, которую принесла с собой и поставила возле стула.

– Да, я с этой сумкой на тренировки хожу. Даже не знаю, зачем я ее сюда взяла, не оставила в машине.

– Вы планировали в октябре куда-то поехать?

– Да, у нас такая традиция. Хотя, наверное, нельзя так говорить: «традиция», ведь мы живем вместе всего два года… В общем, мы поженились в октябре и каждый год в это время как бы повторяем наш медовый месяц. Понимаете? Мы едем куда-нибудь, отдыхаем…

– На целый месяц уезжаете?

– Нет, конечно! Мы и в первый медовый месяц всего две недели провели на Бали. Петр тогда сказал, что больше двух недель никак не может оставить дела. Мы и сейчас планировали поехать самое большее на десять дней. Только не знали куда: на Мадагаскар, в Аргентину или, может быть, на Соломоновы острова.

– Я вижу, вы действительно любите все экзотическое…

– Это правда! Я обожаю все необычное, уникальное! Это не только к путешествиям относится. Я и одежду выбираю не просто модную, а такую, какую в Москве никто не носит.

– Понятно… Скажите, ваш муж не получал писем с угрозами?

– Угрозы? Понятия не имею. Я вообще не знаю, какие письма он получал. В смысле бумажных писем мы вообще не получаем – кто же сейчас пишет бумажные письма? В почтовый ящик кладут только счета, а еще разную рекламную продукцию. А его электронную почту я никогда не видела.

– У вашего мужа дома, я полагаю, есть кабинет?

– Да, конечно! У него свой кабинет, у меня свой.

– Вот как? И в кабинете вашего мужа, полагаю, есть компьютер?

– Да, конечно. Он перед сном всегда перед ним по два часа сидит. Сидел…

– А компьютер запаролен?

– Как это?

– Ну, вы можете в него войти?

– Не знаю… Я никогда не пробовала… Мне даже мысль такая не приходила. Зачем? Там всякие биржевые сводки, договоры… Я даже толком не знаю что.

– А не знаете, по электронной почте вашему мужу приходили письма с угрозами?

– Не знаю… Он никогда об этом не говорил…

– У вашего мужа это первый брак или второй?

– Второй. Он в первый раз рано женился и всегда считал эту женитьбу ошибкой. Но жене – ее Галей зовут – старался помогать.

– А дети от первого брака есть?

– Да, там дети были, двое. Сын Михаил и дочь Таисия. Михаилу уже двадцать, Тае одиннадцать. Муж поэтому не очень стремился иметь еще детей. Понимаете? Он, что называется, «наелся». Много маеты у него было с детьми от первого брака.

– Скажите, ваш муж составлял завещание?

– Кажется, составлял. Да, точно составлял – мне наш адвокат говорил, Сергей Германович.

– И что там говорится, в завещании? Кому достанется имущество вашего мужа после его смерти?

– Ну, я точно не знаю… Но, кажется, большая часть имущества должна остаться мне. Слушайте, это ужасно, ужасно!! – Молодая женщина закрыла лицо руками, из-под пальцев по щекам потекли слезы.

– Что ужасно? – спросил Гуров.

– Ужасно, что надо вспоминать это завещание. Слово какое противное: «завещание». Только сегодня утром мы завтракали, строили планы, шутили, и вдруг – кому что достанется… Не хочу, не хочу об этом говорить!

– И все же, может, вы вспомните, хотя бы в самых общих чертах, содержание этого документа? Что достанется первой жене? Что – детям от первого брака? И что вам?

– Я же сказала – большую часть имущества Петр завещал мне. Банк с его активами, ценные бумаги… Галине, бывшей жене, он выделил, кажется, миллион. И каждому из детей от первого брака такую же сумму. Там еще какие-то родственники есть, им тоже что-то завещано. Но я не готова сейчас об этом говорить, поймите!

– Хорошо, давайте на сегодня закончим, – согласился Гуров. – Вы извините, что я вас так долго задержал. Но вопросов действительно много, мне надо разобраться во многих вещах. А сейчас все, вы можете идти.

Елена Полубояринова встала, подошла к дверям. Потом, о чем-то вспомнив, обернулась к нему:

– А когда мне можно будет увидеть мужа? И еще – о похоронах. Ведь надо заказать катафалк, место на кладбище…

– Пока в морг вам лучше не ездить. Там проводят вскрытие, – покачал головой Лев. – Когда криминалистическая экспертиза будет закончена, вам привезут тело. Тогда можно назначать дату похорон и заказывать все, что требуется. Скажите, вас не надо проводить? Или, может, вызвать вам такси? Вряд ли вы сможете сейчас вести машину…

– Нет, провожать меня не надо, – ответила Елена Полубояринова. – Я дойду сама. А такси… Да, это правильная мысль. Я скажу Игорю, он вызовет. И о машине позаботится.

– Хорошо, – кивнул Лев. – А заодно скажите Игорю, чтобы он пригласил сюда следующего свидетеля. Пусть пригласит молодого человека, который был в кабинете у вашего мужа.

Оставшись один, он задумался. В показаниях молодой вдовы было несколько моментов, которые обращали на себя внимание и требовали проверки. Однако допрашивать Елену Полубояринову дальше было бы жестоко. В конце концов, женщина только что потеряла мужа, она переживает самый настоящий стресс. Пройдет несколько дней, и можно будет с ней не спеша побеседовать, задать все те вопросы, которые остались незаданными сейчас…

От размышлений его отвлек парень, вошедший в приемную. Гуров окинул его взглядом. Джинсы, пестрая рубашка, кроссовки на ногах… Явно не деловой костюм. Человек, который приходит в приемную руководителя банка в таком наряде, явно пришел не за получением кредита. Он был уверен в себе и вряд ли думал о том, какое впечатление произведет в банке. «Скорее всего, это айтишник, – заключил Лев. – И пришел не предлагать свои услуги, а по приглашению, как высококлассный специалист». Сделав такое предварительное заключение, он произнес:

– Садитесь. И представьтесь, пожалуйста.

– Колокольцев Александр Евгеньевич, – проговорил парень, усаживаясь на стул.

– На работу пришли устраиваться?

– Не совсем. Меня пригласили разработать для банка одну программу по компьютерной безопасности.

– А вы в этой области специализируетесь?

– Да, по защите персональных данных и защите компьютерных систем от взлома.

– А кто вас приглашал?

– Секретарь председателя, Игорь Сорокин. Просил прийти в 12.15, не позже. Я пришел и просидел как дурак целый час.

– Пришли ровно в 12.15?

– Даже чуть раньше, в 12.10. Пять минут подождал в коридоре, потом вошел.

– И такое долгое ожидание вызвало у вас раздражение?

– Естественно! Я привык ценить свое время.

– Кроме вас, кто-то еще дожидался приема?

– Ну да, еще двое. Один, кажется, пришел на работу устраиваться, а другой за кредитом.

– Из чего вы сделали такие выводы?

– Ну… так, понаблюдал за ними. Это же просто мои догадки, они ничего не значат.

– Поскольку произошло убийство, то все приобретает значение. Значит, вы человек наблюдательный, привыкли делать выводы из того, что видите вокруг. Это хорошо. Скажите, пока вы сидели в приемной, секретарь заходил в кабинет?

– Секретарь? Нет, не заходил.

– А другие сотрудники банка заходили в приемную?

– Два раза заглядывали какие-то… Один раз мужик лет сорока, лощеный такой, другой раз такая деловая тетка, из разряда бизнесвумен. Но этот секретарь им говорил: «Не сейчас. Петр Петрович занят».

– И как они на это реагировали?

– Мужик просто удивился. А деловая женщина повозмущалась немного, но потом тоже ушла.

– А что было дальше? Скажем, после половины первого?

– Как раз около половины первого я решил, что еще немного подожду и, если меня не примут, встану и уйду. Просто уйду, и пусть идут лесом со своими проблемами. Но тут – я не заметил, сколько было на часах, – секретарь включил радио. Передавали биржевую сводку.

– Только данные торгов? Только цифры?

– Нет, там еще музыка была. Музыка все время шла фоном. Все это было довольно громко.

– И сколько времени продолжалась передача?

– Не знаю. Минут пятнадцать-двадцать.

– Никаких звуков из кабинета вы в это время не слышали?

– Был один момент… Я расслышал нечто вроде хлопка. Но где он прозвучал, не могу сказать. Мне показалось, что где-то в коридоре.

– Это было похоже на звук выстрела?

– Ну, я выстрелы редко слышу… Мне показалось, что как будто пробка из бутылки вылетела или упало что-то.

– И как отреагировали на этот звук остальные, кто находился в приемной?

– Никак не отреагировали.

– А что случилось потом?

– Когда передача закончилась, секретарь вскочил и заявил, что сходит к своему шефу и напомнит о нас. Схватил бумажку с данными, которые он записывал, и вошел в кабинет. Вошел – и почти сразу выскочил. Глаза круглые, губы дрожат…

– И что он сказал?

– Нам он ничего не говорил. Кинулся к столу, включил связь с охраной и закричал: «Скорей все сюда! Петра Петровича убили!»

– Он так и кричал – «убили»?

– Нет, если точнее, он сказал так: «Петр Петрович мертв. Скорее приходите сюда».

– А потом что?

– Ну, мы все, конечно, тоже заволновались. Помню, я еще подумал: «Ну, теперь застряну здесь на весь день». И ведь оказался прав. Уже два часа прошло, а мы все сидим здесь, и неизвестно, когда нас отпустят…

– Я намек понял и могу сказать, что скоро вас отпустят. Но вы не сказали, что случилось после того, как секретарь выбежал из кабинета.

– Ну, через несколько минут прибежали двое охранников и вошли в кабинет. Ну, и я туда зашел. Просто из любопытства…

– Это я заметил. А скажите, секретарь долго пробыл в кабинете, прежде чем выбежал и стал вызывать охрану?

– Долго ли? Нет, он там был буквально секунду. Ну, не одну секунду, а три или четыре. В общем, недолго.

– Понятно… – пробормотал Гуров. – А скажите, войдя в кабинет, вы не заметили там ничего необычного?

– Ну, как? Мертвое тело на полу – это разве обычное дело? Это было самое необычное.

– Нет, я другое имел в виду. Вы не заметили, что одно из окон было открыто?

– Нет, я на окна не смотрел, – покачал головой Колокольцев. – Но знаете что? Я, когда вошел, почувствовал запах пороха. «Ага, – думаю, – тут стреляли!» Но вслед за этим почувствовал, что откуда-то тянет свежим воздухом. Я еще тогда подумал, раз воздухом тянет, запах пороха скоро выветрится…