Томек на Черном континенте

– С удовольствием, – согласился Хантер. – Если вы желаете, мы можем пойти туда хоть сейчас.

Вскоре звероловы вместе со следопытом очутились в европейском районе города. Белые коттеджи утопали тут в зелени деревьев и цветущих кустарников. То здесь, то там виднелись столетние огромные баобабы, словно слоны растительного царства. Тысячи кокосовых пальм кивали зелеными веерами листьев, раскинувшихся на самом верху стройных стволов.

Быки в тесном смысле этого слова, к которым принадлежит крупный рогатый скот, составляют особую группу. Они отличаются широким плоским лбом, большими рогами и короткой густой шерстью. 〈…〉 …в Древнем Египте и Индии уже в ранние времена существовали различные породы домашнего скота. Впоследствии некоторые из них совершенно исчезли или изменились до неузнаваемости, другие, наоборот, сохранили все свои существенные признаки. К последним принадлежат горбатые быки:…индийский зебу (Bos indicus), рыжевато- или серовато-бурого цвета, переходящего иногда в бледно-желтый и даже белый. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

Путешественники уселись в удобные рикши^[21], которые тянули одетые во все белое кули^[22]. Они помчались в центр города, расположенный вблизи старого порта.

Через некоторое время рикши очутились в индийском районе. Невысокие светлые дома стояли по обеим сторонам улицы, причем закрытые балконы и эркеры бросали тень на тротуары. В тени балконов, перед лавками, сидели на корточках индийские, арабские и ганские купцы. Они не приглашали прохожих в свои лавки, как это делают торговцы в других восточных городах, но, увидев входящего в лавку клиента, спокойно и важно поднимались ему навстречу.

Вдоль узких кривых улочек рикши ехали очень медленно. Томек внимательно рассматривал выставленные товары. Здесь было немало изделий из золота, слоновой кости, страусовых перьев, драгоценных камней; были здесь и оригинальные индийские ткани – главный предмет здешней торговли.

Большое внимание в индийском районе привлекали к себе женщины с необыкновенно правильными чертами лица, красивыми серьезными глазами, одетые в разноцветные платья и узкие брюки, отороченные внизу широкой оборкой. На шее, руках, ногах, в ушах и даже в носу они носили множество серебряных или золотых колец, иногда представляющих большую художественную ценность.

Негритянский район выглядел совершенно иначе. Здесь преобладали низенькие хижины с маленькими оконцами и кровлями из пальмовых листьев. Небеленые стены этих хижин были сплетены из ветвей. Горбатые зебу, пасущиеся на одной из площадей, напомнили Томеку Цейлон^[23], где он был в прошлом году; однако у мальчика не было времени на воспоминания, потому что рикши вбежали в арабский район города. Здесь путешественников окружила разноязычная толпа людей всевозможных рас и национальностей. Это были арабы, индийцы, европейцы и множество негров с кожей от светло-коричневого до совершенно черного цвета. Томек с возрастающим интересом наблюдал за прохожими, многие из которых по внешнему виду в точности напоминали пиратов и работорговцев, какими их рисуют на картинках.

Ознакомившись с городом, путешественники вернулись в индийский район. Хантер приказал кули остановиться у дверей большого магазина.

Здесь их любезно встретил хозяин, высокий индиец, пригласивший их в прохладное помещение.

Обширный склад был доверху заполнен грудами различных товаров. Тут можно было купить все, начиная с иголки и кончая превосходным огнестрельным оружием.

Покупки отняли у путешественников несколько часов. Вильмовский выбрал себе и товарищам две большие брезентовые палатки зеленого цвета и четыре белые для конвоя и носильщиков-негров. Он приобрел пять узких, но очень удобных складных коек, над которыми можно было развесить плотно пригнанные москитьеры, то есть муслиновые занавески, защищающие от москитов. В каждой палатке был, кроме того, складной столик и умывальник из непромокаемого брезента. Вильмовский купил также несколько плотно закрывающихся чемоданов. Они должны были предохранять предметы, находящиеся в них, от прожорливых термитов, настоящего бедствия путешественников и жителей страны.

В те времена туземцы не знали и не использовали денег, поэтому надо было запастись товарами, которыми можно было бы заменить звонкую монету. По совету Хантера путешественники купили несколько рулонов ситца и других хлопчатобумажных тканей, стеклянные цветные бусы, называемые туземцами «саме-саме», и несколько мотков латунной^[24] и медной проволоки. Как сказал Томеку отец, стеклянные бусы заменяли неграм медную монету, ткани – серебряную, а медная проволока – золотую.

После этих покупок путешественники приобрели еще запас одежды, одеяла, медикаменты, продукты питания, соль, табак и несколько винтовок для членов конвоя. Все покупки сразу же упаковывались в ящики и чемоданы.

Томек записывал, куда упрятали тот или иной предмет, чтобы потом, в случае надобности, его можно было легко найти. Вечером ящики и тюки погрузили на большую телегу, и наши звероловы, уставшие за целый день хлопот, вернулись в дом Хантера.

III
По пути в Найроби

Томек посматривал в окно вагона и нетерпеливо вертелся на диване. С самого отправления из Момбасы поезд медленно тянулся вверх, пробираясь вглубь страны. Через несколько часов исчезли обработанные поля и плантации кокосовых пальм и бананов. Вместо них появились кактусы, агавы, раскидистые пальмы и усыпанные белыми цветами дикие кустарники.

Чем выше взбирался поезд, тем беднее становилась растительность. К вечеру с обеих сторон пути тянулась лишь сожженная солнцем степь. На ней кое-где торчали колючие деревья, и только вдоль русел высохших рек виднелась растительность, создававшая характерные для пейзажа Кении зеленые полосы.

Когда на степь опустилась ночь, Томек прикорнул в углу вагонного дивана. Его взгляд остановился на длинном футляре, лежавшем на полке. На лице мальчика появилась довольная улыбка, ведь в этом футляре находился его великолепный штуцер^[25], полученный им в подарок от отца во время экспедиции в Австралию. Выстрелом из этого штуцера Томек убил бенгальского тигра, о чем напомнил Смуга при первой беседе с Хантером. С тех пор отец и его друзья стали относиться к Томеку как к взрослому человеку. Он, конечно, этим очень гордился, потому что не любил, когда ему напоминали о возрасте. Чтобы придать себе важности, Томек еще в Момбасе прицепил к поясу револьвер системы Кольта, подаренный ему Смугой после выстрела в тигра, и даже теперь, несмотря на то что оружие мешало ему улечься поудобнее, не снимал его с пояса. Томек украдкой посмотрел на Смугу. Тот тоже не снял револьвера, а из кармана штанов боцмана Новицкого выглядывала рукоятка пистолета. Томек догадался, почему его старшие друзья были так осторожны. Хантер не зря рассказывал о воинах племени нанди, довольно часто нападающих на поезда. Лишь отец повесил свой пояс с револьвером на крючок и, словно им ничто не угрожало, расспрашивал следопыта об обычаях масаи.

Томек молча сравнивал отца с двумя его друзьями. С самого момента их знакомства Смуга стал для Томека идеалом героя. Даже такой силач и увалень, как боцман Новицкий, был преисполнен уважения к отважному и хладнокровному путешественнику, который о самых необычайных приключениях говорил с полным равнодушием. Холодный стальной блеск в глазах Смуги исчезал только во время беседы с Томеком. Мальчик инстинктивно чувствовал, что Смуга искренне его любит.

Добродушный, непосредственный и несколько грубоватый боцман Новицкий относился к Томеку как к лучшему другу. Он не обращал никакого внимания на большую разницу в летах. Боцман подружился с мальчиком, потому что они оба больше всего любили Варшаву; во всякую удобную минуту они беседовали о своем родном городе. И Новицкий, и Томек одинаково любили приключения. Поэтому Смуга стал обоим образцом для подражания.

Томек посмотрел на отца. Этот высокий широкоплечий мужчина с добродушным выражением лица значительно отличался от своих спутников. Он не жаждал приключений и славы и ко всем людям относился одинаково по-дружески. Во время охотничьих экспедиций Смуга и боцман готовы были пробивать себе дорогу мужеством или силой. Вильмовский, наоборот, предпочитал налаживать с туземцами дружеские отношения, в чем ему неизменно сопутствовала удача. Смотря на отца, Томек невольно стал прислушиваться к его беседе с Хантером.

– Среди негров, живущих в Кении, можно выделить две группы, отличающиеся как обычаями, так и образом жизни, – объяснял Хантер. – Первые из них – это многочисленные племена банту. К ним принадлежат также племена кикуйю и камба, которые, будучи земледельцами или скотоводами, ведут оседлую жизнь. Они в общем добродушны и немного боязливы. Поэтому банту довольно легко попадают под влияние европейцев. Ко второй группе принадлежат племена хамитского^[26] происхождения. Главные из этих племен – масаи, нанди и луо, у них сильно развиты традиции воинов. Они ведут кочевой образ жизни, переходя со своими стадами с одного пастбища на другое. Воинственность, отвага и храбрость, а также нелюбовь ко всему чужому делают их неподатливыми на уговоры колонизаторов. Английской администрации очень трудно справляться с ними.

– Вы полагаете, что нам удастся убедить масаи принять участие в экспедиции в Уганду? – спросил Вильмовский.

– Они, как правило, не очень любят оставлять своих жен на длительное время, а почти у каждого из масаи их несколько. Но в последние годы случившийся падёж скота сильно уменьшил поголовье их стад, поэтому хороший заработок будет им на руку. Ведь их жены все время требуют новых украшений, которыми они обвешивают себя со всей страстью, – ответил Хантер.

– В таком случае мы купим их согласие за бусы «саме-саме», – обрадовался Вильмовский.

– Это будет самый лучший способ, – согласился Хантер.

Вильмовский, несмотря на позднее время, продолжал беседу со следопытом. Его товарищи уже давно спали, да и у Томека начали слипаться глаза.

Засыпая, Томек думал: «Папа заботится обо всем, как настоящий вождь перед генеральным сражением. Даже храбрый Смуга и боцман полностью доверяют его опыту. Как это странно – папа снял оружие, но не спит, а мы, вооруженные, спим, как младенцы, потому что знаем – он рядом. Милый папа».

Томек проснулся, когда на дворе уже был день. Его спутники стояли у широкого окна. Мальчик подумал, что они заметили что-то интересное, сорвался с дивана, подбежал к ним и спросил:

– Что там такое, папочка?

– Посмотри-ка вокруг! – ответил отец.

Томек посмотрел в окно вагона. Вдали, на юге, высоко врезался в небо массив огромной горы. Две из трех вершин, отделенные друг от друга седловиной, казалось, висели в воздухе, потому что проплывающие ниже облака окружали их, словно венком.

– Это, конечно, Килиманджаро, высочайшая гора Африки, – догадался мальчик.

– Ты прав, – похвалил его отец. – Высота этого вулкана – пять тысяч восемьсот девяносто пять метров.

– Удивительное зрелище представляет гора, покрытая вечным снегом в самом центре Африки, притом вдобавок почти на самом экваторе, – сказал Смуга.

– Ничего удивительного, что некоторые негритянские племена, живущие на склонах Килиманджаро, почитают эту гору как божество, – добавил Хантер. – К примеру, джагга^[27] верят, что в кратерах Кибо и Мавензи, недоступных человеку при жизни, покоятся души усопших. Согласно легенде в кратере Кибо покоятся души мужчин, а в Мавензи – женщин. На ледниках, по их поверью, живут злые духи варуму, которые карают смертью любого смельчака, пытающегося проникнуть в тайну вечного упокоения джагга.

– Интересно побывать на Килиманджаро, – сказал Томек.

– Ты хочешь взойти на ее вершину, как когда-то взошел на гору Косцюшко?^[28] – спросил Смуга.

– Конечно! Только бы папа согласился!

– Сомневаюсь, сумеем ли мы забраться на Килиманджаро, – вмешался Вильмовский, который, будучи географом, лучше всех был знаком с достопримечательностями мира. – Эта гора по крайней мере в три раза выше горы Косцюшко. Кроме того, подходы к вулкану не очень доступны. С тех пор как Ребманн сообщил о существовании на экваторе высокой горы, покрытой вечным снегом, многие путешественники и альпинисты пытались покорить ее. Один из них, Джонстон, находился на Килиманджаро около шести месяцев, но сумел добраться лишь до высоты четырех тысяч девятисот метров. Из многих других экспедиций только англичанину Чарльзу Нью удалось дойти до границы вечного снега. Немецкий географ и альпинист Ганс Мейер три раза пытался взойти на вулкан. Он первый в 1889 году, во время третьей экспедиции, ступил на Кибо^[29], одну из вершин Килиманджаро, где изучил угасший кратер и покрывающие его ледники. С этого времени пришлось поверить тому, о чем сообщал Ребманн. Позднее лишь немногим посчастливилось побывать на вершине Кибо. Для этого необходимы сила, умение и соответствующее снаряжение, а мы совершенно к этому не подготовлены.

– Послушай-ка, браток! Я лазаю по мачтам, как кот, но насчет гор и ледников – ты уж оставь меня в покое, – обратился к мальчику боцман Новицкий. – На таком леднике, пожалуй, и ром в животе замерзнет.

– Ах, дорогой боцман, ведь мы просто беседуем, – утешил его Томек.

Косцюшко (Костюшко), Тадеуш Анджей Бонавентура (1746–1817) – национальный герой Польши. Участник Войны за независимость США (1776–1783). Руководитель польского восстания (1794), в бою был ранен, взят в плен и заключен в Петропавловскую крепость. В 1796 г. помилован Павлом I, эмигрировал в США. В 1798 г. вернулся в Европу, жил во Франции и Швейцарии.

Килиманджаро осталась позади, но теперь пейзаж не казался таким мрачным, как вчера. В степи, даже совсем недалеко от железнодорожных путей, паслись антилопы, большие, светло-желтого цвета. Иногда это были стада в несколько десятков голов. Одни из них спокойно щипали траву, другие с любопытством смотрели на поезд, выставив свои крутые рога. То здесь, то там среди стада золотистых антилоп белели полосатые зебры или чернели гну, пасущиеся вместе с крупными африканскими страусами. Вид последних напомнил Томеку и боцману об их неудачной охоте на эму в Австралии. Они весело рассказывали Хантеру о своем опасном приключении.

Время проходило быстро. Хантер тоже стал весело рассказывать о своих приключениях на охоте, и путешественники не заметили, как поезд въехал на равнину Йатта. Это была почти пустынная степь с пожелтевшей колючей растительностью, кишевшей дичью. По степи бродили целые стада животных, иногда в несколько сот голов. Часто рядом с пасущимися антилопами, словно каменное изваяние, стоял самец антилопы гну, который, по словам следопыта, охранял стадо. Как правило, страж держался несколько в стороне, на возвышенном месте, и его можно было видеть даже тогда, когда испуганное стадо исчезало из поля зрения.

Нью, Чарльз (1840–1875) – английский путешественник, миссионер. Первый европеец, достигший снежной линии горы Килиманджаро (1871). Исследовал и нанес на карту окрестности горы, открыл озеро Чала, собрал и отправил в Лондон для изучения большое количество местных растений. После возвращения в Великобританию читал лекции, а также издал книгу о своих путешествиях «Жизнь, путешествия и работа в Восточной Африке».

Томек был весь поглощен видами, открывающимися за окном вагона. Он первый заметил красивую, оригинальную птицу ростом с журавля, со сравнительно длинной шеей и высокими ногами, которая парила над рекой Ати. Томек был до такой степени восхищен султаном из перьев, свисающим с головы птицы, что даже ахнул от удивления.

– Это птица-секретарь, – пояснил Смуга. – Она обитает не только здесь, но и в Америке. Это переходный вид между болотной птицей и ястребом; питается земноводными и пресмыкающимися. Как только секретарь увидит добычу, султан на его голове топорщится, и птица внимательно следит за движением змеи, чтобы одним прыжком броситься на нее, прижать когтями к земле и разорвать на куски. От змеиных укусов секретарь защищается крыльями. Птица охотится на ядовитых змей, пожирая их вместе с ядовитыми железами, что не приносит ей, однако, никакого вреда. Этот полезный во всех отношениях вид находится теперь под охраной.

Секретарь (S. secretarius) отличается от прочих хищных птиц своими необыкновенно длинными плюснами, так что ноги его напоминают ноги журавлей. 〈…〉 На голове замечается хохол, состоящий из 6 длинных перьев, могущих приподниматься. 〈…〉Секретарь питается главным образом пресмыкающимися и амфибиями, но не пренебрегает при случае и другими позвоночными; он не оставляет также без внимания насекомых… 〈…〉 Как искусный истребитель змей, секретарь известен уже издавна; в борьбе с ними он распускает одно крыло и действует им как щитом. 〈…〉 Остается сказать несколько слов о самом имени секретаря, которое может показаться несколько странным. Однако происхождение его вполне понятно, если сравнить эту птицу с писарем, заложившим за ухо перо. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 2)

Во время длительной поездки в вагоне Томек развлекался осмотром своего рюкзака. Там лежала разная мелочь. Он показал боцману стеклянный шар с трехмачтовым судном в середине, новый охотничий нож, несколько фотографий Салли и довольно большой запас блестящих вещичек, столь любимых неграми.

Звероловы вели длительные беседы, которые были прерваны только тогда, когда поезд стал приближаться к Найроби. Однако дикие животные в степи не исчезали вплоть до самых пригородов. Это привело Томека в превосходное настроение. Он был теперь уверен, что во время поездки к племени масаи ему не раз удастся поохотиться на африканских зверей.

Мейер, Ганс (1858–1929) – немецкий путешественник, альпинист, исследователь Африки. Предпринял четыре экспедиции для покорения горы Килиманджаро. Во время третьей (1889) поднялся на главную вершину к кратеру Кибо. Материалы, собранные Мейером во время экспедиций, положили начало науке вулканологии.

После двадцати часов пути поезд остановился у вокзала Найроби. Наши звероловы высадились здесь, взяв с собой лишь самые необходимые вещи. Остальной багаж был отправлен далее, в Кисуму. На привокзальной площади их уже поджидала небольшая двуколка, запряженная ослом. Возницей был негр, работающий на плантации англичанина Броуна, одного из первых белых поселенцев Найроби. Хантер дружил с Броуном и во время пребывания в Найроби всегда останавливался у него.

Погрузив багаж на двуколку, охотники тронулись пешком через город. В Найроби только несколько широких улиц. У вокзала находились склады и административные здания железнодорожного управления. Несколько дальше стояли ряды низких белых домов с множеством магазинов, наполненных самыми разными товарами.

Это был начальный период колонизации Кении, поэтому на улицах было совсем мало белых людей. Охотники прошли мимо строящегося дворца английского губернатора, потом оставили позади некрасивую католическую церковь и очутились среди садов, окружавших немногочисленные коттеджи европейцев. За садами виднелись маленькие квадратные, вылепленные из глины негритянские хижины с шатровыми крышами, покрытыми соломенной кровлей.

Имение Броуна находилось на краю города. Англичанин принял охотников очень гостеприимно. Он предоставил им отдельный домик в саду. Однако Вильмовский и Хантер не стали отдыхать. Они пошли к торговцу лошадьми, чтобы приобрести нескольких скакунов. По мнению Смуги, лошади были необходимы при поимке некоторых быстроногих животных. Вильмовский, правда, высказал опасение, что в глубине страны им не удастся сохранить лошадей из-за возможных укусов мухи цеце, но Хантер и Смуга успокоили его, говоря, что цеце встречаются только в низинах.

Знаменитая муха цеце (Glossina mor sitans), которая обитает в Центральной Африке, считается страшным врагом местных жителей и домашних животных. Своим острым хоботком она легко прокусывает даже кожу животных и пьет кровь. При этом она отличается назойливостью и не отстает от человека и животного, к которому привязалась. Последствием ее укушения является опухоль и набухание подъязычных желез. Собаки от укушения цеце легко погибают, для них даже является отравой молоко укушенной цеце коровы, между тем как теленок сосет это молоко без малейшего вреда для себя.

Томек и Смуга, не желая терять даром время, пошли на плантацию кофе. Томек с интересом рассматривал кофейные деревья, буйно растущие в тени высоких раскидистых пальм. Дело в том, что вместо кофейных зерен на ветвях висели ягоды бордового цвета, напоминающие по форме маслины или небольшие сливы.

– Но ведь эти ягоды совсем не похожи на кофе, – обратился Томек к Смуге.

– А ты думал, что кофейные зерна растут прямо на ветках? Если так, то ты ошибался, – был ответ. – В середине этих плодов, называемых плантаторами «вишней», находятся два полукруглых, приплюснутых твердых боба, которые превращаются в кофе только после соответствующей обработки.

– Это очень интересно, – сказал Томек. – А почему Броун не прикажет вырубить пальмы, которые заслоняют кофейные деревья от солнца?

– Кофейные деревья очень нежные растения. Они не переносят прямых лучей солнца, поэтому пальмы заменяют им зонтики, – пояснил Смуга. – Сразу видно, что Броун прекрасный специалист. Посмотри только, как буйно обсыпаны плодами ветви деревьев. На одной и той же ветке можно заметить уже зрелые «вишни» и только что распустившиеся цветы… По всей вероятности, Броун вскоре начнет собирать урожай, потому что перезрелые плоды чернеют и засыхают. Поэтому кофейные бобы надо доставать из свежих плодов.

– Насколько я понял, даже только что снятые с дерева бобы еще не похожи на кофе, имеющийся в продаже, – сказал Томек.

– Ты прав. После того как бобы будут освобождены от мягкой оболочки, их очищают щетками, чтобы снять верхнюю, похожую на пергамент кожицу, благодаря чему бобы теряют способность к прорастанию. Только после этого их полируют на специальных машинах. Теперь кофейные зерна можно уже жарить, после чего они получают специфический цвет и запах жареного кофе, идущего в продажу.

– Ого, я и не думал, что неграм приходится столько поработать, прежде чем выпить чашку кофе, – сказал Томек. – Пожалуй, не всякий может купить машины для обработки плодов, их очистки и полировки и всего, что необходимо для приготовления кофе!

– Правильно, Томек, поэтому туземцы добывают зерна из кофейных «вишен» при помощи брожения. Мякоть плодов при высокой температуре распадается, после чего зерна собирают, сушат на солнце и снимают пергаментную кожицу примитивными способами. Кроме того, негры не пьют кофе. Они жуют мякоть кофейных плодов во время длительных маршей, так же как и орехи кола^[30].

– Неужели мякоть кофейных «вишен» питательна?

– Говорят, что она укрепляет силы и возбуждает энергию человека^[31].

– Ах так? Я обязательно должен ее попробовать! Я хочу спросить еще вот о чем. Все ли плоды содержат по два кофейных боба?

– Нет, Томек, есть и дикорастущие сорта африканского кофе, «вишни» которых содержат только по одному зернышку, известному под названием «жемчужина».

Смуга с интересом прогуливался между рядами кофейных деревьев. Томек шагал рядом с ним, но не задавал больше вопросов. В конце концов Смуга обратил внимание на молчаливость мальчика. Он взглянул на него. Правда, Томек шел следом за ним, но видно было, что кофейные деревья его перестали интересовать.

Томек, насупив брови, следил за летающими вокруг насекомыми.

– О чем ты задумался? – спросил Смуга.

– Я беспокоюсь о Динго, – ответил мальчик.

– А что с ним случилось? Почему ты не взял его с собой?

– Я запер Динго в комнате, чтобы его не укусила муха цеце, – озабоченно сообщил Томек. – Теперь я очень жалею, что взял с собой в Африку собаку.

– Ах вот в чем дело! Мне кажется, ты беспокоишься совершенно напрасно.

– Правда? Но вы слышали, что говорил папа? Укус мухи цеце смертелен для лошадей, быков, овец и собак.

– Это правда, но не всякая муха цеце разносит сонную болезнь. Кроме того, мы все будем подвержены опасности заболеть. Ты уже знаешь, что укус мухи цеце может и у человека вызвать смертельную хворь. Будем надеяться, что провидение не даст нам погибнуть. Мне уже приходилось охотиться в районах, где царила эпидемия спячки, но я, к счастью, не заболел.

– Неужели нет способов спастись от укусов этой опасной мухи? – заинтересовался Томек.

– Муха цеце отличается большой осторожностью и летает почти бесшумно. Поэтому на нее трудно заранее обратить внимание. Она не садится на светлые вещи, на которых ее легко обнаружить. Лучшая защита от этих насекомых – одежда белого цвета. Туземцы часто отгоняют их метелками или носят украшения из перьев и хвостов животных, которые при движении отпугивают мух.

Томек тяжело вздохнул и далее шел в молчании. Он не любил ждать опасности сложа руки, поэтому теперь сосредоточенно думал, как спасти Динго от укусов предательской мухи. Однако не прошло и часа, как снова он повеселел и, насвистывая веселую мелодию, помчался по направлению к дому.