Loe raamatut: «Простые сложности»

Font:

Глава 1

Нина

Сегодня ужасный день. Нет, не так ‒ омерзительный. Начавшийся пролитым кофе на брюки и закончившийся заседанием суда, на котором я официально стала разведённой женщиной. Через десять дней решение вступит в силу, и на четырнадцатой странице паспорта появится штамп, подтверждающий мою свободу. Но главное сделано: Орехова станет Савёловой, вернув себе прошлую жизнь.

Единственная радость прямо сейчас скачет рядом, крепко сжимая мою ладонь. Егор пока не понял, что наш папа стал воскресным, с редкими посещениями и мизерной помощью. Вряд ли сын вообще будет страдать по нему, привыкший к постоянным отлучкам и появлениям отца поздним вечером, когда уже спит.

‒ Мам, купишь мишек Барни? ‒ Сладкоежка не может пройти мимо магазина, чтобы не вытрясти какую-нибудь вкусняшку.

‒ Куплю.

Заходим в мини-маркет, бродим минут десять по рядам. Кроме сладкого нужны и нормальные продукты. Вспоминаю, что не обговорили с Яной меню на ужин, поэтому беру все на своё усмотрение. Сестра будет не против. Она никогда не против. До сих пор терпит меня в своей квартире только по причине нежелания стоять у плиты и заниматься домашними делами, да и попробуй угоди двум мальчишкам с непростыми запросами.

Медленно идём в сторону дома. Егор успевает измерить все попадающиеся ему по пути лужи. Весело прыгает и заляпывает штаны. Пусть радуется. Хотела бы я сейчас быть хоть на треть счастливой, как сын. С трудом отрываю его от интересного занятия и тащу на третий этаж, в квартиру, которая вот уже месяц является нашим домом.

‒ Привет, пакеты возьми, ‒ вручаю сестре продукты, снимаю обувь и ищу под слоем грязи своего сына. Даже лицо испачкано, не говоря уже обо всём остальном.

‒ Как прошло?

‒ Нормально прошло, ‒ топаю в нашу с Егором комнату за сменной одеждой.

‒ Нин, хватит молчать, ‒ таскается хвостиком следом.

Неугомонная младшая сестра иногда кажется мне старшей. Постоянно учит, осыпает наставлениями и советами. Раньше нужно было слушать, обращать внимание, когда люди рассказывали о похождениях моего мужа. Сейчас поздно.

‒ Нас развели. Всё.

‒ А алименты? А иск по разделу имущества? ‒ не унимается, начинает раздражать.

‒ Юрочка на правах генерального директора своей небольшой фирмы назначил себе заработную плату в пятьдесят тысяч рублей. Посчитай ‒ двадцать пять процентов на помощь сыну.

‒ Двенадцать пятьсот? Ты серьёзно? Нин, это ненормально.

Переодевшись, иду на кухню, чтобы взяться за приготовление ужина. Егор с Мишкой возятся в детской: слышны визги, а значит, мальчики снова дерутся из-за какой-то игрушки. Яна идёт следом. Садится за стол, пока я разбираю продукты.

‒ Знаю, но, увы, ничего сделать не могу, ‒ развожу руками. ‒ Вот так, Янка, двенадцать тысяч, и ни в чём себе не отказывайте. Кушайте ‒ не обляпайтесь, как говорится. ‒ К глазам снова подступают слёзы от обиды, непонимания и жалости к самой себе.

‒ Так, ладно. А имущество?

‒ Пока было предварительное слушание, на котором моему драгоценному мужу дали понять: не сможет договориться, предложив отступные, будем пилить его фирму. Дом он заблаговременно переписал на мамочку, поэтому там мне ничего не светит. А вот за остальное можно побороться.

‒ Требования выдвинула?

‒ Да, ‒ улыбаюсь, ‒ пять миллионов и машину. Мою машину, которую этот козёл нагло отобрал. Если согласится, смогу нам с Егоркой купить квартиру, нет ‒ превращу его жизнь в ад, вставляя палки в колёса. Если войду в его дело, он посрать без моего ведома не сможет, к тому же буду в курсе всех дел и финансовых операций, а прибыль будет делиться пополам.

‒ Он согласился?

‒ Ага, ‒ фыркаю, ‒ предложил забрать иск и только после этого пообещал выполнить все мои требования.

‒ Нин, ты же не заберёшь? Да? ‒ Янка подскакивает. ‒ Ты же знаешь, что иск на раздел имущества можно подать только один раз!

‒ Знаю, успокойся. Именно поэтому требую гарантий: подписываем документы у нотариуса о передаче денег и автомобиля, и потом я забираю иск. Нет ‒ пусть валит ко всем чертям.

Даже не знаю, как я решилась на подобного рода ультиматум. Юра всегда мастерски умел меня придавить, переманить на свою сторону, не оспаривая решений. Вот и сейчас выбрал привычную тактику, только не взял в расчёт, что обиженная и оскорблённая женщина проявит характер, не пойдёт на уступки, начнёт настаивать на своём. У меня есть трёхлетний ребёнок, за которого я несу ответственность. Уступлю сейчас ‒ не получу ничего. Необходимо бороться до конца.

‒ Молодец, Нинка! Горжусь! ‒ Сестра целует меня в щёку, обнимает. ‒ Наконец-то ты прозрела, реально оценив своего мужа. А то всё «мы будем вместе до самой старости и умрём в один день». Тьфу быть такой наивной.

‒ Не наивной, Ян, влюблённой. Это разные вещи.

‒ Возможно, но, слепо следуя за своим Юрочкой, ты совсем забыла, кто ты. Растворилась в нём настолько, что, кажется, потеряла саму себя.

‒ Всё не совсем так…

‒ Так, Нин. Вот когда тебя спрашивали, как у тебя дела, ты что отвечала? ‒ Задумываюсь на секунду, вспоминая, когда кто-то, кроме сестры и мамы, интересовался моей жизнью. ‒ А ты говорила: Егорка здоров, у Юры всё хорошо, бизнес развивается, дом обставили… А человек-то спрашивает, как дела у тебя, понимаешь? Его ты интересуешь, а не твой волшебный муж. А тебе есть что ответить?

‒ Наверное, нет, ‒ пожимаю плечами.

‒ Вот именно. Поэтому налаживай свою жизнь. А вот когда всё у тебя придёт в норму, поверь, и Егору будет хорошо.

Умом я понимаю и принимаю мнение сестры, вот только сердце ещё поскуливает от сожаления потерянных лет. Я любила человека, который уже давно этого не заслуживал и развлекался с другой женщиной.

‒ Так и сделаю. Только немного в себя приду, ‒ стараюсь улыбнуться, но жалкая попытка сразу вызывает у сестры недовольное цоканье. ‒ Устала ты от нас, да?

‒ Нет, конечно. Не говори ерунды. Как Саши не стало, мы с Мишкой вдвоём. Сейчас ему хоть компания есть ‒ Егор. Дерутся, правда, не на жизнь, а насмерть, но это ничего ‒ характер закаляется. Пусть учатся договариваться, ‒ поднимается, чтобы сварить кофе, аромат которого разливается по кухне и приятно щекочет ноздри.

‒ И мне свари, ‒ пристраиваюсь к Янке.

‒ Обязательно, ‒ берёт турку побольше, в расчёте на двоих. ‒ Мама звонила, ‒ начинает издалека, хотя я и так знаю, что сестра скажет дальше. ‒ Спрашивала, почему ты с внуком не хочешь жить с ней. У неё просторная трёшка, места всем хватит.

‒ Потому что я не готова к длинному разговору с ней. Как всегда: «я же говорила», «нужно было смотреть, за кого замуж выходишь», «Юра твой изначально не вызывал доверия». Я всё это уже слышала.

Слышала и хорошо помню, как именно мама просила подумать, когда Орехов сделал мне предложение. Но тогда, шесть лет назад, мне казалось, что я встретила настоящую и единственную любовь, которая перенесёт все ураганы и штормы, оставшись глубоким чувством. По сути, эта самая любовь не вынесла любвеобильности моего мужа.

‒ Не брать трубку как минимум некрасиво. Мама переживает. Позвони, поговори. Я предупредила её, что пока не стоит давить на больное и читать тебе нотации ‒ сделает только хуже. Я и так месяц прыгаю вокруг тебя, стараясь вернуть к жизни. А ещё суд по имуществу, за который ты переживаешь не меньше. Радовался твой Орехов, что стал свободным?

‒ Ещё бы, ‒ отхожу к окну, уставившись в одну точку. Ранняя весна не радует противным дождиком и пронизывающим ветром. ‒ Побежал к своей Ирке сообщить радостную весть. Так кричал, что хочет развода, аж стёкла звенели в зале суда.

‒ А ты не хотела подумать?

‒ Нам давали тридцать дней на раздумья, положенные по закону. Больше не имеет смысла. Ничего не изменится, так зачем тянуть?

Вспоминаю довольную рожу Орехова, вылетевшего из суда на крыльях любви. В машине его ждала Ира. Я видела её и раньше, когда муж утверждал, что Лесникова оказывает ему помощь в некоторых вопросах как юрист и их связывают исключительно рабочие отношения. Оказалось, что вместе они уже больше года и как только Юра выпроводил нас с Егором из дома, туда въехала Ира. Выбросила оставшиеся вещи, которые были мне дороги, и «вычистила» дом от свидетельства моего присутствия. Лидия Павловна, моя свекровь, как оказалось, была в курсе отношений сына на стороне и всячески ему потакала. «Юрочке нельзя ничего запрещать» ‒ все шесть лет она, как мантру, повторяла одно и то же, молниеносно исполняя прихоти сына. Их отношения были настолько тесными, что звонила она по шесть-восемь раз в день узнать, что сынок кушал, пил, когда купался и куда ездил. Последним и, кажется, не главным вопросом была заинтересованность во внуке.

Егора она брала к себе редко. Прямо указывала ‒ ребёнка вы родили для себя. Зато моя мама никогда не отказывалась посмотреть за ним, когда мы с Ореховым отлучались. А когда? Сейчас и вспомнить не могу, когда мы проводили время вдвоём. В компании общих друзей, таких же семейных, как и мы, с его мамой, у родственников, но только не вдвоём. Это потом он мне сказал, что чувств больше нет, всё остыло и семья ему не нужна. Попытки выяснить наличие любовницы успехом не увенчались, потому что он бил себя в грудь и клялся в верности, а развод требовал, потому что больше не хотел жить со мной. И вообще ‒ мы разные. Эти два слова он повторял настолько часто, что через несколько месяцев я поверила. А ещё через время узнала, что у них с Лесниковой продолжительный роман.

А я-то всё копалась в себе, выискивая недостатки, которые можно исправить, подрихтовать, чтобы вновь стать ему интересной. Бессмысленно и глупо. Я только сейчас это понимаю.

‒ Нин?

‒ А? ‒ откликаюсь, встречаясь с озадаченным взглядом сестры.

‒ Ты плачешь.

‒ Да? ‒ смахиваю слёзы, улыбаясь. ‒ Это предпоследние, обещаю.

‒ Хватит уже страдать по своему Юрочке. Козёл он. Был козлом и останется им. Если ты думаешь, что с этой Ирой он другим будет, спешу тебя разочаровать ‒ нет.

‒ А вдруг? Вдруг будет внимательным, заботливым, чутким…

‒ Будет, ‒ утвердительно кивает сестра, ‒ до того самого момента, пока не остынет. А потом история повторится, только с Лесниковой. У таких мужчин всё происходит по накатанному сценарию. Изменения невозможны, потому что он сам остаётся прежним.

‒ Всё-то ты знаешь, ‒ обнимаю Янку. ‒ Умная ты у меня.

‒ Наверное. Кто знает, если бы Саша не разбился, остался жив, и мы провели больше времени вместе, возможно, и меня бы постигла такая участь, ‒ пожимает плечами, а затем поднимается, чтобы разлить кофе по чашкам. ‒ Его не стало на пике наших чувств, именно по этой причине вспоминается только хорошее. Именно поэтому до сих пор больно.

Ворвавшись со своими проблемами и переживаниями, совсем забыла, что только-только минул год со смерти Саши. Яна ревёт по ночам в подушку, уверенная, что я ничего не слышу.

‒ Ты бы нашла кого-нибудь, ‒ предлагаю. ‒ Просто для физического удовлетворения. Тебе всего двадцать пять.

‒ Я нашла. Пару раз встретились ‒ не моё. Неинтересно, не цепляет, всё холодное. С Сашей было по-другому.

‒ Как с ним, никогда не будет больше. Ты же понимаешь?

‒ Да, ‒ соглашается, но глаза выдают надежду на повторение утраченного счастья. ‒ Я не хочу быть с мужчиной ради мужчины. Хочу, чтобы зацепило, ёкнуло, откликнулось где-то внутри. Пресловутых бабочек, в конце концов, которые там где-то порхать должны. На меньшее не согласна.

‒ Я тоже. Теперь на меньшее не согласна, ‒ вторю ей эхом, понимая, что совсем не хочу ничего.

Достаточно разрушающих чувств, самопожертвований и ущемлений себя. Теперь всё будет иначе.

‒ Так, ладно, минутка жалости к самим себе закончена. Какие планы? ‒ Янка, будто очнувшись, даже подпрыгивает, разгоняя навалившуюся тоску. ‒ С работой?

‒ Через неделю Егору три, а значит, я возвращаюсь в компанию. Даже не терпится, если честно. Нужно было выходить, когда ребёнку исполнилось полтора, тогда бы я не оказалась в таком беспомощном состоянии, но Юра убедил меня посвятить больше времени сыну, утверждая, что маленьким он будет только один раз. Дура! ‒ прыскаю в сердцах, который раз укоряя себя в доверчивости.

‒ Не дура, Нин. Ты была уверена, что живёшь за каменной стеной, а оказалось, что это всего лишь картонная ширма.

‒ Именно так, ‒ запускаю пятерню в волосы, взъерошив их. ‒ А в итоге меня выпроводили с ребёнком без гроша в кармане. И оказалась, что дом строила не я, вкладывалась не я и с фирмой помогала не я. Наверное, кирпичи нужно было класть наравне с рабочими, ‒ хмыкаю, ‒ тогда бы мои усилия были засчитаны.

‒ И раствор замешивать вручную. ‒ Яна закатывает глаза. ‒ Хотела бы я посмотреть на это зрелище, ‒ тихонько хихикает, разбавляя обстановку. ‒ Как-то интересно получается: дом строил для семьи, а собственник – мама.

‒ Не интересно ‒ грамотно. Он ведь понимал, что рано или поздно мы разведёмся: или Лесникова развод от него потребует, или я узнаю. И предусмотрительно переписал имущество. Дом на маму, машины на фирму, включая мою, и Юрочка у нас – генеральный директор с зарплатой в пятьдесят тысяч при годовом обороте фирмы в пятьдесят миллионов. Просто чудно, ‒ шепчу, вздыхая.

Снова и снова прокручиваю каждое слово, действие, отлучку, пытаясь вспомнить, а когда наступило то самое начало конца?

‒ Ну ничего, ‒ Яна успокаивает меня, поглаживая по плечу, ‒ уверена, что суд разделит имущество по закону. Тогда ему придётся выбрать, и вряд ли он согласится иметь тебя в качестве делового партнёра. Пусть откупается. Да и Ирка не позволит лишние контакты с бывшей женой.

‒ На это и надежда. ‒ Надежд на самом деле много, вот только не всегда всё происходит так, как человек предполагает. ‒ Ян, ты не думай, я всё тебе отдам, что занимала. До копеечки. Мне бы только на работу выйти, влиться, а там проще станет.

‒ Я и не думаю, ‒ пожимает плечами. ‒ Когда Саши не стало, вы с мамой мне помогали во всём. Теперь моя очередь.

‒ Да что я там помогала…

‒ Помогала, Нин, не спорь. А лучше деньги, что Орехов давал, откладывала бы на чёрный день, чтобы запас был.

‒ Никогда не думала, что этот самый чёрный день наступит, наверное, поэтому на моей карте пусто. Я ему доверяла.

‒ В следующий раз будешь умнее.

‒ В какой такой следующий? ‒ удивлённо смотрю на сестру, не понимая сути сказанного.

‒ Обычный. Тебе двадцать восемь. Ты же не думаешь, что до конца дней проведёшь в одиночестве, страдая по Орехову.

‒ Не-е-ет, ‒ отрицательно мотаю головой. ‒ Просто в ближайшее время не хочу вступать в новые отношения. Мне бы старые переварить.

‒ А знаешь, ‒ Янка садится напротив, хитро улыбаясь, ‒ чтобы забыть старую любовь, нужно с головой окунуться в новую.

‒ Как Орехов?

‒ Ну нет, ‒ сестра недовольно фыркает, ‒ Орехов поступил, как подлец: создавал вид примерного семьянина, при этом имея стабильные отношения на стороне. Нужно найти неженатого, свободного, готового к отношениям мужчину.

‒ Где, интересно? Дать объявление? ‒ смеюсь, представляя, как мы с Янкой устроились перед ноутбуком, отбирая кандидатов или, того хуже, рассылая моё резюме.

‒ Сам найдётся. Вот увидишь. Только в женатого не вляпайся, а?

‒ Тьфу на тебя, этого ещё не хватало!

‒ Я тоже такого же мнения.

Нашу беседу прерывает истошный визг, что означает ‒ бой начался. Причина может быть разной: игрушка, которая понадобилась одновременно обоим мальчикам, или пульт от телевизора.

‒ Пойдём разнимать наших гладиаторов. ‒ Янка закатывает глаза и, настроившись на разборки, бежит в детскую.

Глава 2

После развода прошло несколько дней. Орехов пропал, на связь не выходил и встреч с сыном не искал, вероятно, до сих пор праздновал воссоединение с Ирой. Да и зачем чужой женщине его ребёнок при условии, что своих у неё нет. С Егором нужно возиться, играть, кормить и следить, чтобы не вляпался куда не нужно. В последний год ребёнок был полностью на мне, а Юра лишь иногда делал вид, что заинтересован делами семьи. По факту же он просто жил, как ему удобно, иногда возвращаясь домой.

Через пять дней у сына день рождения, а значит, мне пора выходить из декретного отпуска. Сегодня пятница, а я всё не решаюсь позвонить своей начальнице и обговорить с ней важные вопросы. Тяжело возвращаться после трёхлетнего перерыва, к тому же сейчас не совсем удачный момент в жизни, и я больше похожа на разбитое корыто, которое нехило помотало в шторме, чем на отдохнувшего человека, готового с энтузиазмом приступить к выполнению своих обязанностей.

Миша и Егор в садике, Яна, обложившись бумагами, работает за компьютером, а я скитаюсь по квартире в поисках занятия. Разбираю вещи, открывая одну за одной коробки, и раскладываю в шкаф. Я немного набрала в весе за время декрета, не всё застёгивается, и появляется новая проблема ‒ мне практически не в чем идти на работу. Строгий офисный стиль, которого придерживаются все в компании, требует определённых вещей, на которые сейчас денег у меня совсем нет. Первую зарплату я получу только через месяц, а до этого момента снова придётся занимать у сестры. Она молчит, принимая мою сложную ситуацию, но, в конце концов, ей и самой нужно на что-то жить, ещё и ребёнка обеспечивать.

Снова опускаются руки и просыпается жалость к самой себе. Кажется, это не просто чёрная полоса, которая со временем должна смениться белой, а бесконечная тёмная дорога без долгожданного выхода к свету. Изо всех сил стараюсь быть оптимистом, у которого стакан наполовину полон, но получается наоборот.

Звонок телефона отрывает меня от очередной коробки, а когда на экране высвечивается «Уварова», меня пронимает нервная дрожь. Моя начальница, не дождавшись, решила позвонить сама.

‒ Здравствуйте, Светлана Владимировна, ‒ начинаю с приветствия. ‒ Хотела вам позвонить, но отвлеклась…

‒ Ага, отвлеклась и чуть не забыла, что тебе на работу в среду выходить, ‒ прыскает в трубку, но по-доброму.

Главный экономист не отличается скромностью и сдержанностью, но такой уж у неё характер. Прямолинейная, часто жёсткая, но одновременно справедливая. Первое время мне с ней было тяжело, когда каждое высказывание примеряла на себя, но затем мне объяснили, что это привычное состояние Уваровой, не направленное на кого-то конкретного. Именно тогда я успокоилась, и между нами возникли вполне ровные отношения.

‒ Я помню.

‒ Только не говори, что решила уволиться.

‒ Нет, конечно. Я обязательно выйду.

К тому же сейчас работа меня спасёт во всех смыслах: поддержит в финансовом плане и поможет отвлечься от постоянного уныния.

‒ Так, слушай. Выходишь в понедельник, никакой среды. Я и так зашиваюсь.

‒ В отделе было четыре человека.

‒ Было. А стало два. Вершинина с мужем переехала в Питер три месяца назад. Артисевич упорхнула в декрет. Осталась Аня, но она новичок, много на неё не накинешь, да и медлительная, всё по десять раз проверяет, пересматривает. Не то что мы с тобой.

‒ Я ведь всего год до декрета отработала…

‒ И я сразу поняла, что ты схватываешь на лету. Нам вместе просто.

Проскакивающая похвала от начальницы греет внутри. Меня так давно не хвалили, что, кажется, я и забыла, как реагировать.

‒ Спасибо…

‒ Не спасибо, а на работу надо. Тем более, насколько я понимаю, теперь она тебе необходима. Или уедешь из Твери?

Новости о моём разводе быстро разнеслись. К тому же свекровь Уваровой живёт почти по соседству с нами, и сейчас соседи видят, что Орехов приезжает с другой женщиной.

‒ Не уеду. Не планировала. Все мои здесь, да и ехать некуда, собственно.

‒ Вот и ладно. Кстати, у нас новый босс, ‒ торжественно объявляет Светлана Владимировна.

‒ А куда делся Авдеев? ‒ даже оседаю на кровать, вспоминая противного, злого, вечно брызгающего слюной Игоря Олеговича.

‒ Ой, так удивилась-то, будто человек он был хороший, добрый, понимающий, ‒ цокает. ‒ В кавычках, конечно. Всем офисом радовались, когда его сняли.

‒ А за что?

‒ Взял то, что не положено, у тех, у кого брать нельзя. Большего сказать не могу.

‒ Поняла.

Вероятно, Авдеев решил, что руководители компании много зарабатывают, и немного взял себе. Немного превратилось в значительно, на чём и погорел. Жадность до добра не доведёт.

‒ У тебя ребёнок в сад ходит?

‒ Да.

‒ Вот и отлично. Жду в понедельник к восьми.

‒ До встре… ‒ не успеваю закончить, как женщина скидывает звонок.

Она в своём репертуаре. Это просто я отвыкла от неё, да и от своих задач в целом. Но срок окончания декретного отпуска мне на руку. Я ещё не была в офисе, но уже хочу, чтобы выходные пролетели быстрее. Настолько засиделась дома, погрязнув в ребёнке и кухне, что сейчас для меня любой выход в люди сродни праздничному событию.

‒ Янка, ‒ кричу, ещё не дойдя до комнаты сестры, ‒ мне в понедельник уже на работу, ‒ торжественно заявляю, остановившись в дверях.

И только потом внимательно смотрю на сестру, забыв, что она может консультировать клиента по телефону или по видеосвязи.

‒ Отлично! ‒ Сестра вскакивает. ‒ Ты рада?

‒ Очень. К тому же противный босс Авдеев, которого все не переваривали и старались избегать, ушёл. Точнее, его ушли.

‒ А за что?

‒ Не знаю, но вряд ли это было добровольным решением, ‒ хмыкаю, показывая Янке, что когда-нибудь этот жук должен был понести наказание за издевательства над персоналом.

А издеваться он умел: то работаем до восьми вместо положенных до пяти, потому что он отчёт не успел сдать; то в Москву начальники отделов с документами за него едут за свой счёт; то в выходные работаем, потому что дедлайн по всем фронтам.

‒ На работу есть в чём пойти? Ты вроде говорила, что на размер поправилась и многие вещи малы.

‒ Есть, ‒ махнув рукой, разворачиваюсь, чтобы прямо сейчас проверить это самое «есть».

После часа примерок у меня остаётся пара брюк, юбка, несколько рубашек и два костюма. Негусто, но на первое время хватит, а с полученной зарплаты можно будет докупить нужное.

‒ Да, скромно, ‒ вздыхает Янка.

‒ Что есть.

‒ Помнится мне, ты была страшной модницей. Любила строгий стиль и туфли на высокой шпильке.

‒ И сейчас люблю, ‒ вытаскиваю две коробки с великолепными лодочками синего и зелёного цветов. ‒ Слава богу, хоть размер ноги не изменился. Успела забрать всю обувь из дома Орехова, свои вещи и Егора.

‒ Много твоего там осталось?

‒ Нет. По мелочи, но и этого очень жалко. Альбом Егорки не забрала, в который вкладывала все его фото с самого рождения ‒ это ценное. Но Ирка выбросит. Для неё это важности не имеет, ‒ пожимаю плечами, вновь хлюпая носом.

В доме Юры осталось множество вещей, которые мне были дороги. На сборы мне выделили три часа, и, растерявшись, в спешке о многом я просто не вспомнила, забирала самое основное.

‒ В очередной раз козёл. ‒ Янка бьёт по кровати кулаком, поджимая пухлые губы.

‒ Ладно, ‒ смахиваю слезинки, ‒ всё уже сделано. Сейчас мне нужно строить свою жизнь заново, без надежды на его помощь. Представить, что я одна, совсем, и рассчитывать могу исключительно на себя.

‒ У тебя есть мы. ‒ Сестра начинает спорить. ‒ Мы всегда поможем.

‒ Я знаю, ‒ присаживаюсь рядом и беру её ладонь в свою, мягко поглаживая. ‒ Но я не могу постоянно скидывать на вас с мамой свои проблемы. Мне нужно учиться жить без чьей-либо поддержки.

‒ А я помогу, да?

‒ Конечно! К тому же вряд ли первые дни я смогу забирать Егора из садика, справишься?

‒ Ты ещё спрашиваешь? ‒ фыркает. ‒ Вместе с Мишей. Да даже если Мишка болеть будет, Егора отведу и приведу.

‒ Знаешь, ‒ задумавшись, застываю, ‒ мы у тебя месяц живём, и Егорка не болел ни разу. В доме Орехова с больничного не вылезали.

‒ Я тебе говорила, что аура там плохая, ‒ тычет в меня пальцем. ‒ А всё потому, что свекровь твоя кого только не приводила на смотрины: посмотрите, какой Юрочка дом построил; посмотрите, какие окна большие; посмотрите, какие двери поставил. Типа, он сам это, своими нежными ручками сделал.

‒ Да, меня этот момент раздражал, но слова же нельзя было сказать.

‒ Зато у меня никаких посторонних, смотрин и твоей свекрови. ‒ Янка довольно улыбается. ‒ Кстати, бывший босс уволен, в компании новый? ‒ Ее серые глазки загораются.

‒ Насколько я поняла со слов Светланы Владимировны, да.

‒ А представляешь, там мужчина-красавец, которому ты сразу понравишься?

‒ Да брось, ‒ кривлюсь, ‒ может, не мужчина, может, не красавец. И вообще, сейчас я не готова к отношениям. Мне бы эти прожевать и проглотить.

‒ Глотай быстрее, а? ‒ фыркает сестра и поднимается, чтобы потянуть меня на кухню. ‒ А то два года жевать будешь.

‒ Я стараюсь, ‒ вспыхиваю, в который раз собираясь объяснить сестре, что невозможно за такое короткое время вырвать Юру из души и памяти.

Мы болтаем за готовкой ужина. Яна периодически отвлекается на своих клиентов. Бойкая блондинка с серыми глазами и подвешенным языком, она импонирует людям, привлекает их внимание. Скромничает, когда рассказывает об одном возможном мужчине, потому как ей часто оказывают знаки внимания даже на улице, в кафе, в торговом центре. Мужчины не стесняясь подходят знакомиться; она не грубит, но ясно даёт понять, что продолжать общение не намерена. После смерти мужа довольно быстро пришла в себя, но это благодаря лёгкому характеру и Мишке, который требовал внимания. Возможно, не готова к новым отношениям, а возможно, просто ждёт того, на кого откликнется её сердце.

К пяти еду в сад и, забрав мальчишек, возвращаюсь, обязательно посещая магазин. Маленькие попрошайки готовы вынуть душу, лишь бы им перепало что-нибудь сладкое. Денег у меня по минимуму, но Егору всё же стараюсь покупать желаемое. Не каждый день, но ребёнку отказать не могу.

Как только мы входим в квартиру, малышня переодевается и бежит на кухню, где Яна уже накрыла ужин. Едят с удовольствием, соревнуясь в скорости поглощения еды. Я против запихивания без нормального пережёвывания, но Егор хотя бы ест, что уже радует. Обычно я почти ничего не могу в него затолкать или же заставить съесть по минимуму, но Мишка своими соперническими выходками подстёгивает и брата. Пусть лучше так. Мы ужинаем вчетвером, планируя наступающие выходные, когда звонит мой телефон.

А вот и наш папаша про нас вспомнил.

‒ Что надо? ‒ приветствия он точно не заслужил.

‒ А ты почему со мной так разговариваешь? ‒ вспыхивает Орехов.

‒ А мне нужно в ножки падать при звуках твоего голоса? ‒ Янка показывает палец вверх, поддерживая. ‒ Ты ещё в понедельник стал мне никем.

‒ Алё, детка, у нас общий ребёнок…

‒ О котором ты неделю не вспоминал, ‒ заканчиваю фразу, слышу, как Юра пыхтит в трубку. Выхожу из кухни, чтобы дети не слышали нашей беседы. ‒ Ещё раз спрашиваю ‒ что надо?

‒ Хочу взять Егора на выходные.

‒ Да? А Егор хочет?

‒ Хочет. Уверен. Он соскучился по папе.

‒ Ну давай спросим, ‒ возвращаюсь на кухню и включаю громкую связь, обращаясь к сыну: ‒ Егорка, папа предлагает тебе провести с ним выходные, ты поедешь?

‒ Нет. Я хочу с Мишей играть в солдатиков. И завтра ты в парк пойти обещала, ‒ отнекивается мой ребёнок.

‒ Егорка, сынок, ‒ сладко поёт Орехов, ‒ папа соскучился по тебе. А в парк вместе сходим ‒ ты и я.

‒ Я хочу с мамой, тётей Яной и Мишей.

Переключаюсь на обычный режим, снова выхожу из кухни.

‒ Слышал? Ему никто не подсказывал.

‒ Ты не даёшь мне ребёнка! ‒ заводится. ‒ Запрещаешь видеться! Я обращусь в опеку!

‒ И? Дальше?

‒ Они отберут у тебя Егора.

‒ С чего вдруг? ‒ завожусь, начиная злиться.

Сжимаю и разжимаю пальцы, успокаивая себя, пытаясь не сорваться на крик и оскорбления. Яна говорит, что мне нужно разговаривать с ним спокойно, без эмоций, не позволять провоцировать, разжигая пламя злости.

‒ Ты безработная! А алименты двенадцать тысяч!

‒ Алименты своему сыну платишь ты. Если ты оценил его потребности в такую сумму, это только на твоей совести. На работу выхожу через два дня. До декрета я имела вполне приличную зарплату в «Эвите», меньше она не станет, даже больше, ‒ безбожно вру, потому как даже не поинтересовалась у Светланы Владимировны о получаемой сумме. ‒ Ещё вопросы?

‒ У тебя жилья нет.

‒ Я прописана у мамы, Егор, соответственно, тоже. Квадратные метры предполагают размещение троих человек без стеснения и ограничений.

‒ Но живёшь ты у сестры!

‒ У неё не однушка, мы вполне хорошо себя здесь чувствуем вчетвером. А потом я куплю своё жильё.

‒ Ха-ха, на твои условия я не согласен! ‒ фыркает. ‒ Не жирно-то пять миллионов, милая?

‒ Не жирно, ‒ повышаю голос, рявкая на Орехова. ‒ Не согласен с моими условиями ‒ поделим фирму пополам. По закону мне полагается половина от совместно нажитого имущества.

‒ Ты ничего в этой фирме не делала! ‒ Истерика Юрочки нарастает, а голос сквозит звенящими нотками. ‒ Это всё моё!

‒ А закон считает по-другому, увы, не учитывая твоих желаний, ‒ бросаю равнодушно.

‒ И откуда ты знаешь? ‒ верещит. ‒ Мне уже сказали, что ты мужика нашла, следователь прокуратуры какой-то. Он помогает? Рассказывает, как оставить ни с чем бывшего мужа?

От предположений Орехова я на минуту теряю дар речи, осмысливая сказанное. То есть вот как он считает: развелась и в койку к другому. А что мелочиться, время-то терять? Необходимо навёрстывать упущенное время, которое я прожила с безразличным мужем.

‒ У меня достаточно мозгов, чтобы открыть интернет и прочесть статьи. Для этого не требуется быть юристом. Всё понятно.

‒ И когда это ты такой самостоятельной стала? То в рот мне заглядывала, ожидая подачки, а то глаза от земли оторвала, поверив в себя.

А ведь всё верно он говорит ‒ заглядывала в рот. Ждала, просила, угождала, шла навстречу, избегала ссор и скандалов, а мне в душу плюнули, нагадили, не позаботившись о моих чувствах.

‒ За каждой успешной женщиной стоит козёл, который помог ей стать самостоятельной, ‒ выплёвываю, ядовито ухмыляясь.

‒ Сука!

‒ Не больше, чем ты.

‒ Ты ничего не получишь, овца тупая, слыши…

Скидываю звонок, блокирую номер Орехова. Не хочу выслушивать очередную порцию гадостей.

Теперь я понимаю, что значит выражение, которое сестра постоянно мне повторяет, ‒ «будь проще». Это не о том, чтобы терпеть всякого рода унижения, оскорбления, безропотно принимая ненужную грязь; насиловать себя общением с неприятными людьми; засовывать собственное мнение глубоко и надолго, чтобы не дай бог не вызвать негатива у других. Это о другом ‒ нужно быть проще в плане отношения к жизни и людям. Не переживать из-за пустяков, не принимать мимолётный негатив, ничего не доказывать посторонним людям. Всё, что важно: родные и близкие рядом, здоровы и живы. Не твоё – отвалится само собой, как засохшая грязь с ботинок.

Tasuta katkend on lõppenud.

€1,44
Vanusepiirang:
18+
Ilmumiskuupäev Litres'is:
25 august 2022
Kirjutamise kuupäev:
2022
Objętość:
250 lk 1 illustratsioon
Õiguste omanik:
Автор
Allalaadimise formaat:
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 2361 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 1975 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 2486 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 1887 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,7, põhineb 2072 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 3958 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 313 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 1311 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 1397 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 2414 hinnangul
Tekst
Keskmine hinnang 5, põhineb 110 hinnangul
Tekst
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 187 hinnangul
Audio
Keskmine hinnang 4,9, põhineb 59 hinnangul
Audio
Keskmine hinnang 4,9, põhineb 70 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,9, põhineb 205 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,9, põhineb 215 hinnangul
Audio
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 55 hinnangul
Audio
Keskmine hinnang 4,7, põhineb 98 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,8, põhineb 338 hinnangul
Tekst, helivorming on saadaval
Keskmine hinnang 4,6, põhineb 464 hinnangul