Loe raamatut: «Дьявольский нимб»
Пролог
Их четверо. Они сильны. Они опасны. Они не признают границ. Их нельзя убить. Их нельзя приручить. Они – чистый огонь.
Новое тысячелетие они встречают с гордо поднятой головой, наслаждаясь своим могуществом и неуязвимостью.
Но разве это предел? Нет. Они не достигли пика совершенства. Они хотят ещё. Их руки по локоть в крови, они не ведают жалости.
Да. Ещё и ещё. Больше власти. Больше силы. И они знают, где её найти.
Глава 1
На грани безумия
− Может быть, ты заглянешь в Совет? Тебя давно не было. Едва ли это идёт на пользу твоей репутации, − сказал Арозон, далеко откинувшись в кресле.
− Ладно, − отозвался я, разглядывая чёрную столешницу.
− Ливви, ты меня слышишь?
− Да.
Арозон усмехнулся.
− Даю тебе время подумать. Если что, я буду у себя. Звони.
Одёрнув свой пиджак и высвободив из-под ворота туго заплетённую косу, Арозон направился к выходу. Я смотрел ему вслед, знал, что надо его остановить, но почему-то не произнёс ни слова. В бессилии лишь закрыл глаза.
Апатия, ставшая привычной уже давно, вновь дала о себе знать. Я чувствовал себя погребённым под бетонной плитой и понимал, что выбраться мне уже не удастся. Я даже дышал через силу.
Бездумно повертевшись в кресле, встал и подошёл к окну. Подо мной, как на ладони, раскинулся каменный город. Солнце только-только скрылось за горизонтом, и улицы засверкали фонарями и вывесками. Люди нескончаемым потоком шли куда-то, машины заполонили проезжую часть. С высоты птичьего полёта я смотрю на них, и меня начинает переполнять ненависть.
XXI век… Не мой век.
Я резко отвернулся от окна и осмотрел свой кабинет со стеновыми панелями из грецкого ореха. Когда-то очень давно я любил это место. Я помню чувство эйфории при покупке моего рабочего стола. Мне с трудом удалось выцарапать его из лап коллекционера антиквариата. Стол времён Короля Солнца был одним из самых дорогих предметов интерьера в кабинете, и я любил сидеть за ним и рассматривать книжные полки под стеклом, в котором хранились собрания Шекспира и коллекция древних (по-настоящему древних) монет со всего мира.
Да, когда-то я жил полной жизнью как любой другой человек, бегущий по улицам города. Но теперь всё истёрлось, и не играло больше никакой роли…
– Господин ЛеМарко, – донеслось из интеркома.
– Да? – отозвался я.
– Вы заказывали билет на сегодняшнее представление.
– Да, я помню. И…
Я замолчал.
Опять театр, всё снова по кругу.
– Спасибо, уже не надо.
– Э… хорошо, господин ЛеМарко.
Жаль, что Арозон ушёл. Сейчас он был нужен мне. Нельзя было его отпускать.
Я хотел отвлечься от мыслей, перестать думать. Открыл лежащую перед собой папку и начал рассматривать бесконечные столбцы цифр. Раньше мне нравилось заниматься всей этой бумажной волокитой, зато сейчас – сонная глушь. Я давно не спал, уже около полугода. Надеюсь, сегодня мне удастся вздремнуть.
– Нет-нет! Погодите! Без доклада нельзя! – услышал я голос секретаря за дверью.
– Ой, да отстань!
В следующую секунду двери распахнулись настежь, и в кабинет ворвалась высокая загорелая девушка с пышной гривой чёрных волос. Стуча своими каблучками по паркету, она шла прямо на меня. Следом за ней семенила невысокая пухленькая секретарша, пытаясь поймать гостью за локоть. Забавная смесь…
– Ливви! – Латиша бросила передо мной свою маленькую сумочку. – Прикажи этой… вот ей меня не трогать! Я потом полгода не отмоюсь!
Секретарша оскорблено уставилась на Латишу, а потом и на меня. Я вздохнул и поднялся с места.
– Линда, прошу прощения, – извинился я. – Всё нормально.
Латиша свысока посмотрела на девушку, которая макушкой доставала ей лишь до плеча, и фыркнула. Линде пришлось покинуть мой кабинет, аккуратно прикрыв за собой двери. Я тут же сел обратно, отгородившись от незваной гостьи папкой с бумагами. Но не тут-то было. Длинными аккуратными пальчиками она выхватила мою преграду и швырнула её в стену. Листы даже как-то жалобно разлетелись по кабинету.
– Ливви, что это значит?! – взвизгнула Латиша.
– Н-да?
– Мне только что позвонила Памба и сообщила, что ты вместе с ней улетаешь в Австралию!
– Да? – без малейшего удивления произнёс я. – И когда?
– Ливви, это не смешно!
– А я и не смеюсь. Давно не был в Австралии.
– Ну, Ливви!
– Ну, что, Латиша? – передразнил её я.
Она вспыхнула. Чёрные, как ночь глаза, загорелись диким пламенем, и через миг несколько листов, разбросанных по полу, задымились. Я закатил глаза.
– Спокойнее. Тут работает система безопасности.
– Да мне плевать! Зачем ты вообще работаешь?
– А кто будет оплачивать твои счета, Латиша?
Она улыбнулась, и улыбка показалась мне дикой.
– Нам можно и не работать.
– Чтобы умереть со скуки? Я вот уже, кажется, близок к концу.
– Ты дурак?
– Может быть.
– Ливви, тебе дан такой дар, а ты… ты… работаешь! Расскажи об этом какому-нибудь новичку, и он помрёт со смеха! Легендарный Ливви работает!
– Легендарный? Хм…
– Будто сам не знаешь, что твоя репутация бегает быстрее тебя! Раньше ты не был таким важным. И скучным. Это всё Совет? Что с тобой случилось?
– Неужели ты решила поговорить по душам?
– А что? Тебя что-то не устраивает?
Я пожал плечами. Когда мы в последний раз просто болтали? Наверное, никогда. Латиша, схватив со стола свою сумочку, прошла и села в кресло, где недавно сидел Арозон. Скрестив ноги, она выжидающе посмотрела на меня.
– И?
– А что говорить? – удивился я.
– Что-то случилось?
Я откинулся на спинку, глядя на Латишу. Когда-то она казалась мне нереально красивой, гибкой, как кошка, загадочной. Я обожал силу её ног, иногда она зажимала меня, как в тисках. И этот рот… А теперь я знаю её, как свои пять пальцев, и казалось, она больше ничем не сможет меня удивить.
– Мне всё приелось, – сообщил я.
– Что именно?
– Я же сказал – всё.
– Абсолютно?
– Да, – раздражённо произнёс я.
– И поэтому, ты больше не хочешь жить?
– Я думаю, мне уже пора.
Латиша нахмурилась.
– Ливви, ты живёшь всего пятьсот лет. Как тебе может всё надоесть?
– Вот так.
– Ливви, я всегда знала, что ты дурак.
Я закатил глаза.
– Утешила.
– Ну, разве я не права?
– Не знаю.
– Тебе нужна встряска!
– Думаю, это не вариант.
– Ты почти круглосуточно торчишь на своей работе! Мы давно не видели тебя! Развлекись! И как насчёт пения? Я соскучилась.
Латиша улыбнулась и подалась вперёд. А потом ловко нырнула под стол, и уже через секунду пояс моих брюк вяло болтался на бёдрах. Она знала, что делать, а я знал, что это не поможет. Я отъехал на стуле подальше, застёгивая ширинку.
– Ладно. Я уйду, если ты хочешь остаться наедине со своей работой! – недовольно прошипела Латиша. – Пусть теперь она тебя ублажает!
Сказав это, она гордо покинула кабинет, не забыв хлопнуть дверью. Почти сразу после её ухода ко мне заглянула Линда.
– Господин ЛеМарко, всё хорошо?
– Всё отлично, – буркнул я, упав лбом на стол.
Как-то так получилось, что к пятой сотне лет я успел попробовать всё, что хотел. Я заглатывал все прелести этого мира махом, не наслаждаясь ими, не растягивая удовольствия. И, возможно, быстрая смена кадров привела меня к такому концу. Я насытился доверху только частичками благополучия и веселья, но не познал саму суть существования.
А потом резко наступила пустота. Вначале я списал это на долгую и продолжительную зиму.. Я надеялся, что с весной возродится не только природа, но и моя жизнь. Но ожидание затянулось, и я понял – всё изменилось. То, что раньше доставляло удовольствие, сейчас было приторным до тошноты. Как слепой, я тыкался во все двери, искал своё, пока не понял, что моего в мире нет ничего. Я пуст, как дыра, и во мне не задерживалось что-то подолгу…
Домой я ехал, пребывая в своём обычном унынии. И даже любимый город, в котором я поселился несколько лет назад, не мог вытащить меня из этого состояния. Родные и знакомые улицы с баннерами, горящие неоновыми огнями вывески на ресторанах и магазинах сейчас безлико украшали некогда красивый город. Я любил здесь жить, почти идеальное место для регулярных встреч с приятелями, для раскрутки собственного бизнеса, для просмотра отличного мюзикла или посещения первоклассного ресторана. Никакой город в мире не мог сравниться с тем, где я жил. Нью-Йорк? Париж? Москва? Токио? Рим? Нет, абсолютно. Этот город был моим. Не то, чтобы я был его главой или что-то в этом роде, нет. Просто я до трепета любил его и только одна мысль, что когда-нибудь придётся отсюда съехать, приводила в ужас, даже теперь, когда уже нет ни регулярных встреч с друзьями, ни первоклассных ресторанов.
Отстояв в пробке два часа, вышел из себя и нечаянно подпалил переднее сидение "бентли". Только этого мне не хватало. Машина оставалась почти единственным предметом, который я любил и готов был провести в ней весь остаток бесконечной жизни. Моя территория, моя тачка! И теперь она дымит. От ярости вместо воздуха выдохнул дым, с наслаждением вдохнув его обратно. Мне бы сейчас действительно выпустить пар. Вероятно, не надо было выгонять Латишу.
Двухэтажный, оформленный рустовкой особняк, купленным мной сравнительно недавно, а если быть точнее, то одиннадцать лет назад, ждал меня горящими окнами и распахнутыми дверями. Заехав в подземный гараж, заглушил машину и прислушался. Музыка, голоса, топот ног – в моём доме снова вечеринка.
– Ливви приехал!
Стоило мне войти, как на меня обрушилось всё веселье. Запахи алкоголя, табака, дыма и ещё чего-то сладкого навалились, как стена. Несколько десятков раскрасневшихся лиц обратились ко мне, и я почувствовал себя бактерией под микроскопом. Я натянуто улыбнулся, проходя глубже в дом. Все расступались передо мной, приветственно били по плечу, со смехом спрашивали как дела на работе. Из них я чуть ли не единственный, кто вкалывал.
– Ливви!
– Ливви!
– Ливви! – слышалось со всех сторон.
Я шёл прямо, временами останавливаясь около одного или второго. Меня спрашивали, как я себя чувствую, и я по обыкновению отвечал "нормально". Улыбки сменялись друг другом, превращаясь в настоящий калейдоскоп, даже голова закружилась. Музыка била по ушам, дёргала мозг.
– Ливви! – Ко мне подлетел Зойя. – Лив, мы украли такую тачку! Закачаешься! Аха-ха! Lamborghini Gallardo! Лука, иди сюда!
Зойя и Лука, два брата, похожие друг на друга как две капли воды. Короткие русые волосы, фиолетовые глаза, почти одна и та же широкая улыбка, плотно сбитое телосложение. Но вот по характеру совершенно разные. Зойя всегда казался мне маленьким ребёнком, который говорит то, что думает и делает то, что хочет. Из-за его простодушия и желания наслаждаться бесконечной жизнью я мог спокойно повернуться к нему спиной и не ожидать удара. Чего не мог сказать о его брате Луке.
Он подошёл к нам, улыбаясь, как и Зойя, но всё же не так открыто. Казалось, он постоянно обдумывает план по завоеванию мира или что-то в этом роде.
– Привет, Лив, – поздоровался он.
Я кивнул.
– Ливви, вот это тачка! Пятьсот лошадиных сил!!! – Зойя, перекрикивая музыку, нагнулся к моему уху и прижался почти вплотную. – Аха-ха! Нас чуть не сцапали! Лука поджёг им задницы! Ты бы это видел! Как они тушили друг друга! Вот это зрелище! Надо было записать на камеру и показать тебе! Ливви!
Он сильно похлопал меня по спине, Лука загадочно улыбнулся, будто знал то, о чём я не имел понятия.
– И где машина? – спросил я.
– Мы сбросили её в озеро! – сообщил Зойя, сгибаясь от смеха пополам. – Сдалась она нам?
– Как всегда, – пробормотал я, отходя от братьев.
Они постоянно угоняли какие-нибудь самые навороченные и последние модели, специально попадались на глаза стражам порядка, гоняли от них по городу, а потом, когда погоня приедалась, спокойно избавлялись от дорогой машины каким-нибудь варварским способом и смывались. На их благо, братьев ещё ни разу не ловили, хотя фотороботы с похожими физиономиями висели почти на каждом углу. Таких, как мы, поймать не просто.
Стоило мне отойти от братьев, как ко мне подскочила Памба. Высокая, как небоскрёб, фигуристая и кудрявая блондинка улыбнулась мне и повисла на шее, поцеловав в щёку накрашенными в три слоя губами. Я поморщился, когда она отодралась от меня, а на щеке осталось что-то липкое. Времени она терять не стала. Я почти сразу почувствовал её руку у себя в штанах.
– Ливви, – протянула она, глядя на меня из-под опущенных ресниц.
– Привет.
– Как дела?
– Ты должна лучше знать. Мне кажется, или на самом деле мы уже купили билеты до Австралии?
Памба даже не смутилась, начиная орудовать рукой.
– Так ты согласен?
– Уже нет, – покачал я головой. – Развлекайся.
И как можно скорее отошёл от неё. Свободное место нашлось в самом углу на диване. Устало бухнувшись, откинул голову назад, стараясь отделаться от всего мира. Безумного мира…
Всё вокруг тебя мелькает
И сложнее мир понять.
Ты один, а их так много.
Я сошёл с ума опять…
– Не мог бросить тебя, – услышал я голос Арозона.
Распахнув веки, поднял голову. Передо мной, засунув руки в карманы брюк, стоял лучший друг.
– А сказал, что поедешь домой, – напомнил я.
– Знаю, но передумал.
Он сел рядом со мной, положив ногу на ногу. На нём до сих пор был его безупречный чёрный костюм с таким же тёмным галстуком. Сама элегантность. Если бы не его косичка, которая нравилась всем подряд, кроме меня, я бы сказал, что Арозон был настоящим… настоящим демоном.
Да… демон. Выдумали же люди нам имена…
– Ты мог бы переночевать и на работе, – сказал Арозон.
– Снова? Я давно не был дома.
Арозон улыбнулся и обвёл взглядом переполненную комнату, где гости вели себя, как хозяева. На противоположном от нас диване две пары бесстыдно занимались сексом. Я закатил глаза и опять откинул голову назад.
– Всё ещё хочешь закончить своё существование? – снова встрял Арозон.
– Думаю.
– А как же я? – спросил он с сарказмом.
– А что – ты?
– Бросишь меня одного?
– Пошли со мной.
Арозон не ответил. Приподняв голову, посмотрел на него. Он сидел, глядя на свои руки, и о чём-то думал. Он казался таким умиротворённым, и вся эта шумиха вокруг нас, танцы на столе, веселье, отскакивали от Арозона, как от стеклянного купола, который он натянул на себя. Даже бьющая музыка, казалось, сделалась тише и отошла на второй план.
– Что? – спросил я его.
– Странно.
– Что именно?
– Самосожжение.
Я усмехнулся.
– Не бери в голову. Тебе ещё далеко до сумасшествия.
– А ты уже?
– Я думаю – да.
– Псих, – покачал головой Арозон и грустно улыбнулся.
– Ливви, идём танцевать! – воскликнула издалека Памба. – Ну, же!
Я никак не отреагировал на неё, и она, обиженно надув губы, скрылась в толпе.
Тут я вспомнил:
– Когда меня не станет, оплати все мои счета, особенно, этот банкет.
– Договорились, – легко согласился друг, не глядя на меня.
– Я хочу сейчас, – слова вырвались быстрее, чем я успел о них подумать.
Арозон не удержался и повернул голову в мою сторону, но не смотрел в глаза, а прямо в лицо. На секунду мне показалось, что его губы дрогнули. Чёрные глаза, которые всегда выглядели такими глубокими, сейчас были пустыми.
– Прости меня, но я больше не могу, – одними губами произнёс я.
– Я понимаю, – так же ответил он.
– Не ищи меня.
– Не буду.
Мне хотелось сказать Арозону ещё что-нибудь. Что-то, что он запомнит и будет хранить в сердце до скончания веков или собственной жизни. Но все слова как назло исчезли из головы. Нам не дано любить, но нам подобные существа способны обожествлять другие чувства и эмоции. Наша дружба была не просто дружбой. Мы всегда были как единое целое, как две ветви на одном дереве. И теперь я бросаю его.
Я поднялся на ноги. Арозон опустил голову.
– Ливви, иди к нам!
Не обращая ни на кого внимания, я направился к выходу. Меня так же цепляли за локти, стараясь остановить, но я шёл и шёл вперёд.
Оказавшись на крыльце, я задрал голову к небу, наслаждаясь прохладным ветром, тёмно-синим небом, бесконечной Вселенной.
Пока. Пока.
Я долго брёл по дороге, не задумываясь, куда именно держу путь. Мне просто надо остаться наедине с собой, чтобы ни одна живая душа не помешала и не отправилась со мной на тот свет.
На тот свет. Так странно. Мне всего пятьсот лет, а жизнь так наскучила. Может быть, я живу не так, как надо? А как надо? Не понимаю.
Ноги двигались сами собой, но шёл я с ясной головой, я знал, что мне предстоит сделать, и даже руки не тряслись от страха. Нет, конечно, я не боялся.
Конец пути. Я остановился, оглядываясь в темноте. Я стоял на заброшенном, почти затонувшем пирсе. Беспокойное море билось о камни и осыпало меня градом брызг. Я не хотел сюда приходить, не хотел окунаться в воспоминания, связанные с этим местом. Я даже не думал, куда иду.
Вокруг ни души. Это хорошо. Горстку пепла тут не скоро обнаружат.
Не стоит тянуть, лучше уже не станет.
Воспламенение. Я хочу воспламениться и не стать в этом мире.
Приятное тепло в моём теле усилилось, кровь разогналась по венам. Моргнув несколько раз, вместо серой темноты увидел ярко-алые полосы и завитки. В голове загудело, будто внутри меня очутился пароход. Локти и колени заныли, и я упал на землю. Кожа по всему телу защипала, внутренности свело судорогами. Лёгкие будто исчезли из меня, я попытался вдохнуть воздух, но вместо этого выдохнул густой дым, который почти полностью заволок моё лицо. Сознание на секунды покидало меня, и я выносился из тела, видя себя со стороны – жалкое, скрученное человеческое тело на грязной земле.
– Вернись.
Я не сразу понял, что кто-то что-то сказал.
Огонь, охвативший моё тело, сразу потух. Некоторое время перед глазами стояли белые пятна, но вскоре снова навалилась темнота, и я почувствовал рядом с собой кого-то. Опустив взгляд, увидел очертания чего-то маленького в пяти шагах. Глаза привыкли к темноте, и этим маленьким оказалась девочка, лет семи. Я замер.
– Подожди, – повторила она слабым голосом.
Даже удивительно, как я смог расслышать её. С трудом поднявшись на ноги, я подошёл к ней. Она была очень худенькой. Присев на корточки, заглянул ей в лицо. Тонкие черты лица и ярко-янтарные глаза делали её похожей на сову.
– Подожди, – повторила она.
– Чего ждать? – спросил я.
Она вздрогнула всем телом и начала озираться по сторонам, игнорируя меня, будто я стал невидимым. Я сам посмотрел на себя, уж не отделился ли я от тела на самом деле? Нет. Я видел себя, я всё ещё жил. Но девочка не замечала меня.
– Кто здесь? – прошептала она.
Её тонкий голос терялся в шуме моря.
– Я.
Она затряслась всем телом и замотала головой.
– Нет, не надо.
– Чего не надо? – удивился я.
Она застыла, кажется, даже перестала дышать. Я протянул руку и дотронулся до её плеча. Она была одной из нас, глаза выдавали в ней скрытый огонь. Странно, что она не видит меня.
От моего прикосновения она вздрогнула сильнее.
– Что с тобой?
– Кто вы? – Она упорно не смотрела на меня.
И я понял. Она не не видела меня. Она не видела вообще.
Я пригляделся к ней лучше. Янтарные глаза были поддёрнуты сероватой дымкой.
– Ты не видишь? – зачем-то спросил я, хотя знал это наверняка.
Она не ответила.
– Что ты тут делаешь?
Снова тишина. Я огляделся по сторонам. Время за полночь, вокруг ни единой живой души.
– Как тебя зовут?
В ответ молчание. Она не шевелилась и дышала урывками.
Как она здесь оказалась? Её же точно кто-то привёл. Не могла она, ничего не видя, дойти досюда. И она же звала кого-то. Теперь я понял, что она останавливала не меня, а того, кто был вместе с ней и бросил тут.
Моя рука до сих пор лежала у неё на плече. И вопреки всем законам, девочка была еле теплая. Мы в одночасье умираем от холода. Не думая ни секунды, я нагнулся к ней и выдохнул в лицо тёплый воздух. Её голова дёрнулась навстречу, но этого явно было не достаточно.
Не думая больше ни о чём, даже о том, что только что был готов расстаться с жизнью, я подхватил девочку на руки. Она была такой лёгкой, я не чувствовал её веса. Она вцепилась в мой пиджак изо всех сил, не проронив ни слова.
– Идём, – сказал я.
Я поспешил обратно. Но на полпути замер. Ведь я не могу вернуться домой. Там ей не место. Она одна из нас, но ей нужен покой и тепло, а мой дом не самый лучший вариант. Мелькнула мысль вернуться на работу, но тут вспомнил о квартире Арозона. Да, туда.
Когда мы вышли на освещённую высокими фонарями улицу, вздохнул с облегчением. В городе жизнь не затихала, и я быстро поймал такси. Как только мы сели на заднее сидение, девочка ожила. Должно быть, почувствовала, что мы больше не на улице. Она вдыхала в себя воздух, вертела головой, прислушиваясь к чему-то. Водитель, глянув на нас, пробормотал себе что-то под нос, но я не стал вслушиваться. Назвав адрес, я постарался прижать к себе девочку, так как боялся, что она умрёт от переохлаждения. На ней было надето только платье, некогда голубого цвета с белыми лентами не подходившее для сезона. Как она оказалась на улице в таком виде?
Всю дорогу незнакомка ёрзала на месте, и когда мы приехали и вышли из машины, она снова окаменела, крепко вцепившись в мой пиджак.
Арозон жил в высотке в центре города. В лифте девочка снова начала вертеть головой в разные стороны, а я удивился, почему она не интересуется, куда мы идём. Её нелюбознательность сбивала с толка. На двадцать третьем этаже мы вышли в белоснежный коридор и подошли к одиноко стоящей двери. Ключи и всякая мелочь до сих пор лежали в карманах, и я беспрепятственно вошёл в квартиру.
Новые запахи и тихие звуки в незнакомом помещении произвели на девочку впечатление. Она мелко затряслась, рот то и дело открывался, но она всё ещё молчала. Я пронёс её по длинному коридору с неоновыми светильниками в гостиную и усадил на вытянутый белоснежный диван, не заботясь о том, что оба мы были грязными с ног до головы. Как только девочка почувствовала под собой подушки, то тут же забилась в угол и замерла, как мышка в норке. Я наблюдал за ней молча.
– Меня зовут Ливви, – решил представиться я. – А тебя?
Она не ответила. Глаза слепо смотрели вперёд.
– Ты голодна? Здесь где-то была еда. Давно ты ничего не видишь? Как зовут твоих родителей?
Девочка всё так же молчала. Я нетерпеливо вздохнул. И откуда она взялась на мою голову?
– Ладно. Тебе надо обязательно согреться.
В гардеробной удалось отыскать плед. Девочка зашевелилась, ощупывая руками ткань, когда я накрыл её. Съехав ниже, она свернулась калачиком, но глаз не закрывала, таращась в темноту. Некоторое время я наблюдал за ней, не шевелясь. Чёрные волосы сбитые в ком, закрывали почти всё грязное лицо, пальцы с обгрызенными ногтями цеплялись за плед. Такая худая и беззащитная! Почему она молчит и ничего не говорит? Ведь её кто-то оставил на заброшенном пирсе. Зачем? Почему?
Я устроился в кресле рядом, продолжая наблюдать за девочкой. Через некоторое время её веки задрожали, а ещё спустя пару минут, она уснула. Но спала она тревожным сном, почти всё время вздрагивая и постанывая. Я старался не шуметь, чтобы не разбудить её. Казалось, стоит мне только громче вздохнуть, как она сразу проснётся.
