Трип в прошлое

Привет от антиквара

Я вышла замуж в четвертый раз. Он – пылкий брюнет синеглазый, таких как он можно было увидеть в итальянских сериалах про мафию. Дерзкий, как пуля резкий, прущий наперекор традициям, чужому мнению. Он не верил в приметы, не шарахался косых от взглядов. Поэтому, влюбившись в женщину старше на двадцать лет, как настоящий мужик, женился! На мой сороковой день рождения, который я не планировала отмечать, будучи дамой суеверной, муж все же приготовил сюрприз. Укутанный кавказский джигит, как полярник, сквозь февральскую стужу, раздобыл пароварку мечты. Плюхнул гордо огромную коробку передо мной. Величественный Троицкий собор за окном не был столь прекрасен как мой муж в тот момент. – Это еще не все, – притормозил он мое рвение устроить кулинарный батл с соседями по коммунальной кухне. – Там на дне кое-что еще, – сообщил супруг, довольный собой как Роналдо, забивший победный гол. Я принялась в предвкушении разрывать все обертки и пакеты. «Кое-что» бряцало интригующе на дне. Дрожащей рукой взяла синюю бархатную коробочку. По-хорошему, в тот момент не хватало сопровождения оркестра, исполняющего "Сады Эдема" Шопена. Я бросилась к любимому на шею. На пальчике теперь сверкало и восхищало старинное кольцо тончайшей ювелирной работы. Фиалковый камень по центру обрамлен бриллиантиками, изячщные ответвления усыпаны камнями цвета незрелого винограда. Я гордилась мужем. Но спустя год, перед очередным днем рождения, у меня онемела нога, следом вторая. Потеряли чувствительность стопы. Я не могла уже подняться с кровати самостоятельно. Врачи не находили причины. С мужем отношения разладились до такой степени, что он стал все чаще пропадать с друзьями. Потерял хорошую работу. Брак канул в прошлое как песни Таркана. Кольцо исчезло вслед за ушедшим мужем. Спустя годы я узнала: то кольцо, бывшему уже мужу, продал вор, промышлявший на Лиговке. В том районе работал благоверный директором магазина по продаже сотовых телефонов и услуг связи. Украшение грабитель украл в антикварном магазине, услышав его древнюю историю. Видимо, в прошлом историком был, не иначе. Кольцо снято было с убитой мужем женщины, которая успела проклясть того перед смертью. Проклятие кольца нас разлучило или разница в возрасте, не знаю.

Я буду стрелять!

Промозглая осень 1990 года. Ноябрьское небо в ту ночь походило на суконное полотно, забрызганное чернильными кляксами. Я милиционер – кинолог. Задача стажера была проста. Заступая на службу, сутки напролет, должна следовать указаниям старшего группы захвата. Мы с собакой порой несколько часов подряд проводили в утомительной засаде под мостом или на заброшенном заводе, мечтая о горячем чае или…погрызть косточку. Пока остальные члены экипажа дрыхли в машине. В ту ночь мне повезло как утопленнику. Отправили на усиление в другой отдел. Который месяц орудовала в городе дерзкая банда угонщиков машин. Если тачка была не достойна внимания преступников, колор не тот или год выпуска, воришки обчищали тачки, не гнушаясь даже чехлами на сидениях. В дежурку поступила ориентировка. Анонимный звонок. Звонил встревоженный дед. Мол, трое парней в масках, с фонариками на лбу как у пожарников, вскрывают машины. Наша группа захвата была поблизости. Рванули на вызов. Меня высадили из машины первой и указали переулок, откуда может выехать угонщик. Я с собакой затаилась в кустах калины, на которых чудом не облетела листва. Положила руку на левое бедро, пистолет в кобуре, проверила застёжку. Сердце барабанило так гулко, что казалось, его стук слышен прохожему. Черт, мужик, проходи, взмолилась я про себя. В этот момент в припаркованном тёмном бмв увидела шевеления. Отблеск фонаря. И луч пронзил кромешную темноту. Заметил? Что делать? Влажными от страха пальцами попыталась открепить громоздкую рацию. Я услышала только бульк. Средство связи передало привет, захлебнувшись в луже. Схватила своего боевого помощника за ошейник, сосчитала до десяти, вздохнула, и вышла из укрытия в тот момент, когда вор уже завёл машину. Загорелись фары. Я как как Трус, Балбес и Бывалый в одном лице преградила нерешительно дорогу. Бурлящий адреналин в крови подтрунивал: ты все можешь, ты человек – трансформер. Остатки разума и страха верещали – беги! ⠀Помните фильм про тачку- убийцу, «Чёрная молния», кажется. Тогда на меня неслась та самая молния. Мои ноги будто замуровали в бетон. Доли секунды оставались до смерти. Помню визг колес об мокрый асфальт, лай собаки, мой яростный крик «барьер»! Стремительная тень с рыком взлетает над машиной. Орудие смерти касается моей штанины обжигая металлом. Я чуть не потеряла сознание от сильного удара о землю. Тело ныло и хрустело. Перед машины был вмят в дерево, напоминая дракона, из пасти которого валил дым. Я попыталась дёрнуть водительскую дверцу. Заклинило. Орала я похлеще сирены: – Выходи из машины или я буду стрелять! Про пистолет вспомнила в последний момент. Дослала патрон. Выстрелила в воздух. Оглушительный выстрел напугал ворон. Вой мигалок. Напарники хлопали меня и обнимали. Тогда мне выдали огромную премию, написали маленькую заметку в газете. Опасного преступника поймали. Но мои сослуживцы долго допытывались и просили научить тем кульбитам, которые я крутила. Владею секретными единоборствами? Нет же.... Сама не знаю, как это вышло. У меня по рукопашке то была натянутая «4». Я ж собачник.

Желтый плащ

Мы неслись как спринтеры по закоулкам тем промозглым, чернее сажи, ноябрьским вечером. Страх в миг трансформировал Светку в Усейн Болта, а меня в старого тренера, пытающегося догнать чемпиона по бегу. Всплывающие тени прохожих из подворотен казались в тот момент безобразными чудищами или пособниками дьявола. Я проклинала эти чёртовы французские сапоги с мастерством сантехника коммунальных служб. Помню четко тот день, когда появились в нашем доме мамины сапоги. Отливая цветом переспелой черешни и воодушевляя ровными строчками, кожаные сапожки красовались посреди комнаты на коробке. Каблучок будто стопка из родительского сервиза и круглый аккуратный носок. Я кружилась, как лиса возле курятника, рядом. Мечта любой модницы теперь у мамы. Обувь с кодовым словом «импортные» и многозначительной папиной характеристикой: «Бина, ну это только на выход, лишила меня сна».

 Однажды мне повезло. Папа уехал в гости, мама – на работе в ночную смену. Чёлка «дом», полбаллончика «Прелесть» фиксирует здание на голове. Чингачгук нервно закурил бы трубку в сторонке или сожрал бы яд кураре добровольно, если увидел бы меня и Светку. Я, пятнадцатилетняя крутая чувиха, в жёлтом плаще, расклешенном, моды 60-х, платок бабушкин цыганский, и венец образа: мамины сапоги, напяленные на колготки. Колготки тех времен не были столь эластичными, а мама ростом – гном в кепке. Поэтому капроновое белье было у меня ниже бёдер и предательски сползало.

 Подруга: косуха с заклепками старшей сестры и сине- белый нейлоновый костюм "Абибас". Челка – дом, плавно переходящая в ирокез как у попугая Какаду, естественно. Идем мы по ночным улицам «гордой походкой только за водкой». Типа взрослые. Ну, как идем? Идет, Светка, а я на ходулях изучаю азы прямохождения. Тихо, как змея в торфяной лощине, подкралась зелёная иномарка. Чернота окон сигналила о скрытой угрозе. Машина остановилась. Из опущенного окошка приятным баритоном милый парень обратился:

– Милые девушки!

 Сердце ушло в пятки. Мы переглянулись, глаза загорелись. Он назвал нас "девушками". Только в 15 хочется быстрей повзрослеть.

– Красавицы, заблудился, где бульвар Космонавтов?

– В нашем городе вообще есть такой? – захихикали мы, пытаясь разглядеть парня, пригнулись.

– У меня этот адрес, два часа уже здесь блуждаю. Вот карта, посмотрите! – шурша картой, он открыл окошко дверцы ниже.

 ⠀ Светка просунула голову, изучая карту. В этот момент резко стекло поднялось наверх, и подруга попала в ловушку. Я изо всех сил пыталась ее вытащить. Тщетно! Схватив камень, стала лупить по дверце. Машина не двигалась, но после моих остервенелых ударов по железной «ласточке», парень выскочил. Подруга умудрилась открыть дверь изнутри. Помню только его плечистую фигуру в кожанке и неожиданно растерянный вид. У меня плохо из-за этих французских сапог удавался бег. Каблуки были ободраны. Лодыжки жили своей жизнью, будто в раздолбанных коньках. Потом Светка, отдышавшись, рассказала, что мужик просил не шевелиться и молчать. Посмотреть минут пять на «куколку».

Огород Толстого

Хочу рассказать о том, как искала квартиру для покупки в 2014 году. Банк одобрил, как щас помню, 946 т. руб. Сумма – разгуляться, у некоторых свадьба дороже выходит. Выпили, закусили, горько, хоп и утро. Миллиона как не было. А тут жилье, всей жизни мечта. Но банку я не советчик. И пошла по ближайшим пригородам с лупой, изучать палатки, пристройки, подполье в полдома, чердаки на домах под снос. Ничего. Заняла к своим 200т тыс ещё 300 в другом банке. Уже 1,5 млн. Ничего не изменилось. Чердаки побольше предлагали и готовы были паутину убрать

⠀И вдруг удача. 1- комнатная квартира за 800т. Малое Верево. Звучит красиво. Вспомнила рассказы одной бабули о Вереве, без малого: поля иванчая( чем не французские лавандовые), река, до города на электричке 20 минут, малоэтажки, чистый воздух. Убедила подругу, агента по недвижимости, которая ничего не слышала о жилом секторе в Малом Вереве – надо ехать. ⠀ Вышли на нужной остановке. Станция. Лес. А где же город -сад? Пару пассажиров в резиновых до колен, подозрительно оглядываясь на двух странных дамочек, исчезли в прилеске с корзинками. Ремонтная бригада вела работы по замене асфальта на платформе. Под ней железнодорожники стучали по рельсе кувалдами. Кипел и вонял гудрон. Доносилась нечленораздельная речь с тюркским акцентом. – А где тут дома? – уточнила я у работяги. – Тама, – махнул в сторону города. – Я в курсе, а здесь где дома, Малое Верево. – Аа, туда, два дома, но не доехать, шоссе, пойдёшь пойдёшь пойдёшь, поле, мост пойдёшь пойдёшь лево, тропинко, дорошко, вверх вверх так пойдёшь пойдёшь, собачки, пришол. ⠀ Моя подруга заспешила на платформу – возвращаться в город. Испуганно глядя в сторону цивилизации. Я сказала, мол, не боись, я же тут. Уточнила у рабочего, есть ли другой вариант. Прораб подошедший сказал, что ему нужно за сигаретами – докинет. Нас усадили в трактор. И мы по "тропинко, дорошко, горко, насыпка" в нужном направлении, стуча зубами и коленками об кабину, утряслись навстречу квартире в посёлке мечты. ⠀ С трудом нашли дом. Он был там единственный. Двухэтажный, кирпичный. В побелке и трещинах. Окружённый парочкой коттеджей и грядой бездыханных развалин, кряхтящих останками на ветру. Хозяин улыбался, словно ведущий американского шоу. – Прошу, вы сейчас будете в шоке. Евроремонт свежий. Ламинарий положил. А это фишечка. Проходите, – он придержал входную дверь, запустил гостей в квартиру на первом этаже, и кинулся на пол. Мы переглянулись. Он стукнул, пукнул, хихикнул и открыл дверь, дернув за железное кольцо под ковриком. В Нарнию. Или в туннель. А может и бомбоубежище. Дом – то довоенный. Для станционных смотрителей и работников депо, которое здесь было. Было- слово ключевое. – Здесь вы можете круглый год хранить закатки. Зияло чернотой подполье и зловонно дышало. Хозяин прикрыл, догадавшись, что фишечку квартиры не оценили. – Хорошо, тогда посмотрите на чудесное окно в санузле с витражами. А можно и открыть, летом птички поют, сидишь на горшочке и счастье по телу разливается. – Из этих шлангов, что из стены торчат, счастье то разливается? – Ааа, это? Так это ж водопровод. Насос сломался, но я тут придумал конструкцию. Когда в жару колодец пересох, я шланги в пруд запустил. Пожарный. Вода не очень там чистая. Но шунгит можно использовать. Очень фильтрует. И штуковину купил электрическую, качает. И напорчик надо вам сказать – царский фонтан во дворце. – А зимой? – Зимой купите батарею, или лучше батареи нормальный мужик. Отопление сломалось, как колодец накрылся. – В смысле? – Да это не важно, тут печка, я её плиточкой выложил керамической. Все здесь с душой, своими руками. Ухх. Дровами березовыми если топить – запааах. Молодой тощий мужчина мечтательно закрыл глаза. Моя подруга отчаянно смотрела на входную дверь, не понимая, что ещё я хочу посмотреть в этой чудесной квартире. – А скидку сделаете? – 100т, – без паузы выпалил продавец, подавившись слюной. – Телефончик оставлю, дровишки, газовый баллон- все подвезут. Но главное – это не светлая комната с окнами во двор, где мило кудахтают курочки, – он распахнул деревянную раму, из которой вывалился жирный склизкий шланг, – главное – это сад. Ваш личный участок, три грядки с клубникой, яблоня и скамеечка. Просто усадьба Толстого. – Почему Толстого? – Так это ж моя фамилия. ⠀Как вы догадались, мы рванули прочь. Обещав подумать. Уточнили в лавке, магазином назвать ларёк с окошком и откидным прилавком сложно, когда по расписанию электричка. – Может быть через 20 минут. А может..... ⠀ Мы не дослушали, бежали в сторону заката и запаха мазута. Час провели в сгустившихся сумерках под моросью на затерянной платформе. Малое Верево. ⠀Решили идти к трассе. Сколько провели там времени, уже не помню. Водители матерясь и сигналя, объезжали бросающуюся тетку от отчаяния под колеса. Я импровизировала. Пока добросердечный старикан не подобрал двух странных спутниц. Уточнил, почему работаем в этом непроходном месте. Мы были сердиты и неразговорчивы. Дед сказал, что едет издалека и подобрал нас, чтоб его отвлекли ото сна разговорами. Всю дорогу я развлекала дедушку. Историй у меня много.....

Пожар

Как точна цитата Шерлока: "Удивительно, как пожар раскрывает наши приоритеты и ценности". Однажды я пыталась воевать с наркоманами, облюбовавшими межквартирную площадку на нашем этаже. Потому что дед Яша выставил туда диван. Соседям он не разрешил его выбросить. А сам не мог. Каждое утро мы с детьми, выходя из квартиры, попадали в другую реальность. Валяющиеся шприцы, бутылки, хабчики, вонь немытых тел и завеса табачного дыма под сизым потолком. Я ругалась, вызывала милицию, писала жалобы в жэк. Бесполезно, будто орёшь в сотовый, а симку не вставил. ⠀ В один из дней все трое засопливили. Не пошли в школу, сад. И спали до полудня. Разбудил дикий ор. Мой норов буйный исчерпал запасы терпения, схватила веник и отстегала людей – тараканов. Забежала в квартиру и закрылась на все замки. А через час дым валил через все щели. Сначала огонь сжёг обивку на двери. Прополз по стене, съедая проводку, старые обои. Дети и я, выстроившись в ряд, наблюдали как языки подбираются к счётчику. Самый младший заплакал. Я вернулась в себя. Схватила все одеяла, куртки, подушки, закутала детей и выставила их на балкон. Стала метаться по квартире в поисках телефона. Исчез. Едкий дым с копотью лезли в глаза, нос. Дышать невозможно, а я ношусь и не знаю, какую вещь спасать. Схватила альбом с папиными фото, видео- магнитофон, он дорогой, импортный, покидала на балкон портфели детей и зачем-то свой шелковый новый халат(см.фото, сделано в тот день). Выскочила туда же. И ору: "спасите, пожар". Дверь балконную закрыла. Все комнаты были в огне. Пламя прорвалось на кухню. Дети истошно плакали. Я в ночнушке и тапках. Зима, минус 13. Балкон не застеклен, 7- й этаж. А я молилась и вспоминала номер телефона пожарной службы. Забыла. Напрочь. Забыла номера телефонов мужа, подруг. Всех. Мозг отключился. Неожиданно я услышала глухие удары. Это были пожарные, которые выбили дверь. Кто-то из зевак вызвал спасателей. ⠀ Как интересно работает подсознание. Перед лицом смерти мозг забывает все на свете, всплывает наружу самое важное. Ценное. То без чего не сможешь жить.

⠀ Странная встреча…

Диспетчер лениво сообщает о задержке прибывающего, серо- желтой моросью брызнула струйка пассажиров с чемоданами по мясистому асфальту в жадно заглатывающее нутро вокзальное. Я спешу к единственной розетке у скучающей скамейки перед турникетами. В глаза бросилось кипельно-белое облако. Будто кто-то забыл большую банную губку на лавочке. Дама с фигурой Зыкиной и лицом престарелой Джины Лоллобриджиды заслонила розетку. Телефон вибрировал, умоляя о подзарядке. Попросила подвинуться мадам. Та глянула, будто я её компаньонка в путешествии, задолжавшая бедная родственница. Поправила белый шелковый платок с чёрными буковками D и G, который постоянно сползал с высокого плетня из жестких смоляных волос. И неохотно подвинулась. ⠀ Я оценила её плюшевые белоснежные брюки и с десяток разномастных браслетов и перстней на руке. Джина заметила взгляд любопытный и вздохнула: – Надоело все! Вот именно сегодня все Надоело, еду в Крым. У меня там шикарная квартира с видом на море. – Понимаю! Я не была в этом году на море! – У моей дочери нет детей, а она ровесница ваша. А там гибнет генофонд. Как будем исправлять? – Мы? – я усмехнулась. Она оценила саркастический вопрос. Посмотрела в упор. ⠀– Я имела все, все о чем можно было мечтать. Вы были в Доме Мод? – Верю, в вас чувствуется порода. Вы там работали? – Я его держала, – фарфоровые зубы ослепили. – Директор Дома Мод в 80х – это знаете кто? Друг богатых и знаменитых, Бог. ⠀ Видели бы вы её улетевший в то же мгновение взгляд. В прошлое. Карусель воспоминаний. Подиум. Модельки. Дефициьные ткани. Шикарные машины и редкие украшения. Внимание мужчин. Влиятельные знакомства, рестораны, поездки. ⠀ – У вас нет мужчины. Подыграла: – Как догадались? – Хм, вы такая яркая красавица, могли б все иметь, только бровью поведи, такие черты лица правильные, бог постарался. А сидите в этой милитари тулупе. Как так можно себя не любить? И взгляд собаки, которую хозяин в мороз выгнал. У женщины, имеющей мужика, не может быть такого вида. – Нет и не будет уже. – Глупости! Мне 76, за мной ухаживал бывший военный лётчик, красавец, год, позволила. Встречаемся по выходным. На его территории. Эх, милочка, не научили вас любить себя! По глазам вижу, недолюбленная. Я вот избалованная, наверное, поэтому все четыре мужа умерли. И рядышком на кладбище лежат. Мы навещаем с моим бой- френдом команду мою пикОвую, – засмеялась. – Пиковая дама я, чёрная вдова. Последний на 15 лет моложе. Думала спит. 8 часов, 15 спит, и не разбудить. Вызвала врача, а он под одеялом. Тёпленький. Врач в охапку меня, мол, крепитесь. А я подумала, как хорошо, что снова одна. Жаль, что молодым умер, а все потому, что желаний не было никакх, детей не хотел, денег не жаждал. Первый умер по старости. Второй тоже во сне. Третий на рыбалке. Четвёртый прилег, сказал устал, и уснул навеки. Видишь, слабые мужчины. Не те. Вот про генофонд и думаю. – Мне нужно бежать, я рада, что познакомилась с вами. Электричка! – Деточка, не бегите, глядите по сторонам. И оденьте что-то светленькое. Кристина плохого не посоветует. – Я пишу книжки, вы будете героиней моего нового романа. Обещаю. ⠀И без того высокие брови спрятались под челкой. – Писателей встречала. Они выглядят иначе. Поехали в Крым, познакомлю с Богемой. Хотя......ты наверняка бежишь опять кого-то спасать. Я никогда не ошибаюсь. Любить себя, что по-твоему? – мадам Кристина встала. Оливковый загар, голубые ясные глаза. Благородная стать. – После вашего вопроса задумалась. – Любить себя – это прощать себя за ошибки снова и снова. И вообще, если у женщины голова не там, где жопа, у неё есть любовник! А у тебя голова на месте. Просто сними эту ужасную зелёную халабуду. ⠀В воздух полетели ухоженные пальцы с мятным маникюром в воздушном поцелуе. И она ещё думает о генофонде.

Моя игра

–Алинда Анатольевна! Считайте дни до увольнения! – Андрей Валерьянович, всегда аккуратный как бельгийский шоколад, нарочито медленно достал маленькую расчёску. Не отводя стального хищного взгляда от моих глаз, начальник разровнял три волосины на проплешине.

– Я не рассматриваю себя рядом с вами даже в поле по нужде! – тогда казалось, что я крутой ковбой Мальборо.

– Дерзить изволите, когда вы пешком ходили, я судьбы людей вершил. Думаешь, для бывшего полковника ФСБ существует что-то невозможное? – его выражение лица напомнило мне гримасы гестаповцев в кино, казнивших Зою Космодемьянскую.

– Ключевое слово – бывший! Я знаю свои права и обязанности, у меня ребенок до четырнадцати лет, уволить меня сложно, – не сдавалась я, но голос позорно дрожал. Я понимала, что подписала приговор.

– Ааа, сыграть захотели, хорошо, игра началась – у вас ровно месяц! – Валерьянович крутанулся, щёлкнув каблуками с железными набойками, ушел. Издалека казалось, что ему воткнули кол, так неестественно прямо он вышагивал.

 Я работала на причале охранником. И скажу я вам, это была лучшая моя работа. Если б не Валерьяныч с его сексуальным возбуждением при виде меня, я так бы там и работала. Сутки через трое мы с напарником смотрели телек, играли в карты, и встречали бункеровочные иностранные корабли. Наша задача была пришвартовать и проконтролировать, сколько топлива на дне и какая плотность. Чтоб ни заправщик, ни владелец судна нас не надурили. Танкеры приходят пару раз в сутки, в остальное время – курорт на берегу Финского залива.

 Восьмого марта я на причале. Начальственный состав приехал поздравлять. Генеральный меня искренне уважал, бывший мент, как и я, а своего зама, Валериановича, опасался. Но чем – то они были повязаны. Валерианович ехидно улыбался сквозь зубы, выглядывая из-за широких плеч Главного, как мышь из щели. Тадам. Прилетела смс из банка. Праздничная делегация уже уходила, я же, прочитав инфу, похолодела. В этот момент бывший фсбшник помахал рукой, не поворачиваясь. «Перевод 150 тысяч.» Что за злая шутка!? Следом еще смс: «Будь со мной, и ни в чем не будешь нуждаться, нет – напишу рапорт, что бухгалтерша и ты пилите деньги. А это статья!» У меня был чудесный напарник. Таких мужиков надо поискать. Про Игоря я даже написала книгу. Вы уже догадались, у меня был напарник, на которого можно положиться. И я все ему рассказала. И про то, что фото спящей на посту мне приходят. И как я у сюрвейеров в будке сидела, как по иностранному кораблю бродила с капитаном, и фото, что топливо не измеряла на греческом судне. А самое главное фото, как я целовалась с сотрудником бункеровочного комплекса. За причалом. Этот гад шёл буквально след в след за мной. А парень тот – мастер спорта по гандболу, под два метра ростом. Валерианыч ему в пупок дышит, их сравнить даже нельзя, все равно что сравнить льва и жука – короеда. Костя был так хорош, что я чуть не потеряла голову. Фсбшник Андрюшка и здесь приложил руку. Костя уволился, и к лучшему. Но прошло три недели. А охота на меня продолжалась. Я держала удар. С поличным то не поймали. Только запугивали. И мой напарник предложил сыграть ва-банк. Мы установили камеры по периметру. Операторы дизельных котлов нам сообщали по рации о передвижении Дятла. Такое весёлое погоняло было у Андрюшки. Закрыли все слабые зоны по периметру причала ершом – усиленной колючкой. И ждали. Попеременно с напарником сидели в ангаре у камер видеонаблюдения. Тень минотавра я заметила в ночи. Он с лёгкостью ниндзя запрыгнул на забор. И замер. Как муха в паутине. Темноту разрезали лучи наших фонариков.

– Снимите меня, твою ж мать! Бл..ть, игры кончены! В ваших интересах никому не говорить об этом инциденте. Это провал операции, согласен.

 Мы сняли горе – шантажиста в порванной вдрызг куртке. И за дружбу выпили втроём коньяку. Валерианыч поделился, что причал продают. Власти города Н. и М. не договорились. Через пару недель начнутся сокращения. Но для нас двоих у него особенное предложение…, от которого нельзя отказаться. Мы с Игорем ушли достойно.

Первое свидание

Это было мое первое свидание. Накануне вечером я сменила «луков» пятнадцать. Использовала вариации из маминого гардероба с черным бадлоном сестры. Все не то! Вспомнила про джинсы, темно-синие, «Салют». Бросила их на диван – да, без слез не взглянешь. Взяла хлорки, бинт с аптечки, на всякий случай стерилизованный. Накрутила джинсам хвостиков. Замутив ядреный растворчик хлораминовый, сбацала тот самый образ. По последней моде Лондона и Парижа. Варенки, в 1990 году за них даже Родину продавали! Иду я по весеннему городу Выборгу, то вверх, то вниз по вымощенным улочкам вековым булыжником. Настроение нашептывает: все пройдет офигенно. Добралась до места встречи. Сдвинула на лоб папины солнцезащитные очки. Белые в форме стрекозы, стиляжные, родом из 1964 года, очки смотрелись нелепо. Но я была уверена в себе, «на стиле». Читаю надпись на здании: улица Резервная, 2. Какой чудак на букву "м" такие названия улицам выдумывает? Пришла, подтянула сумку на колёсиках к себе, бабушкин вариант, конечно. Но кого колышет чужое горе. Мы сидели и смотрели друг на друга. Было слышно его биение сердца и мерное тик-так часов на стене. Серый цвет стен и приглушённое освещение добавляли атмосферности встрече. Он протянул руку. Я опустила глаза, отдернув свою.

– Я понял, понял! А ты любишь шоколад, горький? У меня раньше шоколадная фабрика была. Подпольная. Так дома у мамы этого шоколада завались. Хочешь адрес дам, хоть целую тележку свою загружай. Какая ты красивая! – он просвечивал меня взглядом насквозь, глядя в упор, будто сканер в аэропорту.

– Может, обсудим дела! – я, как вырвавшийся кролик из-под гипноза удава, разрядила напряжение. У тебя сегодня тридцать четыре тома.

 ⠀ За железной дверью щёлкнул мощный засов.

– Самойлов, свидание окончено.

– Товарищ сержант, я только начал ознакомление! – зэка повернулся лицом к стене, нагнув голову в привычном поклоне, и заложил руки за спину. – Ты зайди к матери-то, за шоколадом! – подмигнул мне.

– Видел я твои ознакомления, в камеру давай! Девочка, до вторника.

 ⠀ По мрачному, отдающему затхлостью, коридору шли двое. По красной затертой ковровой дорожке. Конвоир и Зэка. Это было мое первое «свидание» по работе в суде.

Мороженое

Я по причине владения информацией секретных военных разработок систем ПВО долго была невыездной. О владении этими данными предполагали УФМС и другие авторитетные организации. Потому что папа мой служил на благо Отечества в секретной воинской части, которую если захочешь не найдешь. В спальном районе города однажды отец кивнул в сторону огрызка забора и заградрубежа из пышных кустов. Многозначительно, не глядя в сторону стратегического объекта, сказал: – Здесь я провел всю свою жизнь. ⠀ Будучи подростком, подумала: «Загадочный человек мой папа. Что он может делать всю жизнь в кустах? Может сидит там в засаде с биноклем или перископом, которыми дома у нас вся кладовка завалена? Замаскировался под акацию в камуфляже своем рыбацком, и записывает в маленькую зеленую книжицу невидимыми чернилами, кто проехал мимо на велике или прошел с бидоном молока. И потом азбукой Морзе настукивает в штаб. Эти все детские фантазии рассеялись как предрассветная дымка над речкой, когда я подросла. ⠀ Но быть невыездным – приговор для любителей путешествовать. Мои логистические познания ограничивались Крымом и Краснодарскими Анапами да Джубгами, приправленными "Улыбками Мадонны " и "Слезами Хаванчкары". Поэтому был для любопытствующих аргументированный довод, почему я плескаюсь в Черном море, а не в Средиземном или Красном. Невыездная. ⠀ На самом деле – я боялась летать даже во сне. Самолеты и я – это как корова и коньки. Проснулась бы даже от летаргического сна, если б меня затащили по трапу на борт, бездвижную. ⠀ Шёл 2012 год. Только закончил хрустеть и ломать судьбы людские очередной кризис. Народ начинал дышать озоном свободы от долгов и безденежья. Я, как и многие в ту пору лишилась работы, долго то полы мыла в метро, то рефераты писала на заказ. Одна знакомая огорошила: – Как у тебя с цифрами? – Как, как, деньги считать умею. – Ну, вот, их родимые, и будешь считать! ⠀ Прошла собеседование за пару взмахов ресниц. Наниматель сообщила, для работы в их заведении главное – стрессоустойчивость и способность Юлия Цезаря двумя руками делать 5 дел. Из моих ответов управляющая сети ресторанов сделала вывод – я – Цезарь и Многорукий Шива с железобетонным терпением в одном лице. Представьте бухгалтера – самоучку, который до вчерашнего дня не отличил бы дебет от инвентарки, а сегодня он должен обрабатывать тысячи счетов-фактур, накладных на 5 огромных ресторанов. Помните, была такая успешная сеть ресторанов русской кухни "Емеля"? Подавали голубцы да пирожки с пылу – жару официанты в аляпистых ромашковых рубахах и красных шароварах. Из-под ситцевых картузов торчат дреды или молнии, выбритые на висках. Кроссы "NEW Ballans", а то и кеды, добавляли "русского" колорита. Официанточки в нелепых, пестрых кокошниках из Али-Экспресс мямлили что – то типа: «Милости прошу к нашему шалашу добронравная Сударыня». ⠀ Вот в таком чудесном месте я должна была вести учет, проводить инвентаризации, лично просчитывая содержимое амбаров и кладовых каждого заведения. А еще составлять калькуляцию блюд и уметь разложить веером их на ингредиенты, и "скока вешать в граммах" – тоже ко мне. Хочу напомнить, что взяли меня на эту работу, человека без опыта, как приспособленца к любым условиям работы. В подвале на коленке, и в ларьке 1×1 м, где дым от жареных блинов коромыслом, в маршрутке – я вела учет, в программе специальной. ⠀ Спустя месяц владела ей в совершенстве. Переплюнула тёток пятидесятилетних, опытных. Представьте серпентарий, где ядовитые змеи шипят друг на друга, жалами водят, а укусить не могут. Ждут мышь. Очковая кобра -вдова и тощая гадюка объединились с бесхребетным ужом молоденьким, объявили негласную войну мне и стажеру Гуле. Мы попытались сломать систему. Это бесконечное шипение, ядовитое словосплетение о каждом, выходящим за дверь кабинета нас раздражало. Мы в оппозиции. И когда бренд "Емеля" запустил новые рестораны в Сочи, Новороссийске и Краснодаре, из нашего змеёвника добровольно-принудительно попросили выделить самого опытного бухгалтера по обучению программе. Командировка 6 дней. Задача – обучить азам калькуляции бухов в новых ресторанах. Чтоб вы наглядно поняли сложность поставленной задачи, посмотрите карты Гугл. От Краснодара до Новороссийска пять часов маршруткой, от Новороссийска до Сочи двенадцать часов автобусом. Город Сочи тогда, высунув языки рабочих на плечо, отстраивал новые автострады, кипевшие гудроном. Стадионы росли на фундаменте из костей работяг, а отели – карточные домики- росли как грибы, рискуя сложиться от первых ветров. Сочи готовился к Олимпиаде 2014. ⠀ Вы уже догадались, кто вызвался поехать. Змеи подобрели, хлопали в ладоши: – Езжай, дорогая, мы тебя так любим! Пока начальство озвучивало задачу, секретарь принесла авиабилеты до Краснодара. Так, впервые, в 39 лет, я должна была побороть страх летать. ⠀ По трапу самолёта меня затолкали позади идущие, бурча, понапиваются, а потом дебоширят. Меня кидало из стороны в сторону, сердце шлепнулось в пятки, пробежалось по плоскостопию, скрючило ноги в коленках и там осело, громко отстукивая ритмы Папуа Новой Гвинеи. Две тяжеленные сумки с документами, и я расположились на месте у окна. Взлёт и две стюардессы уже размахивали веером возле меня и засовывали под язык какую-то таблетку. Ожила. Под заструился по спине ручьём. Ну, с Богом! ⠀Краснодар встретил меня на выходе из аэропорта чайханой, посреди которой огромный стол как на свадьбах в деревне, покрытый скатертью в том же стиле. Смуглые таксисты вяло, по-южному растягивая слова, предлагали доставку меня в любую точку мира. В общем, в Краснодаре со мной ничего интересного не произошло, что удивительно, город не произвёл впечатление, напомнил местами станицу из "Кубанских Казаков", а на отдельных улицах я оказалась на Вольном Кавказе. ⠀ Темная непроглядная улица и мой отель, затерянный вне цивилизации отель, где кафе работало до 16.00, а дальше предлагают питаться чипсами. Вечером следующего дня, обучив талантливого бухгалтера всем премудростям за час, выдвинулись в Новороссийск. В Новороссийск из Краснодара меня доставил еще шустрый Икарус. Меня как спящую красавицу выгрузили на автовокзале несколько гномов с Кавказа. Приморский порыв сентябрьского ветра облапал, проникая в кожу запахами порта, соли и пережаренных шашлыков. Брр, отряхнулась ото сна одинокая путешественница. Под горочкой мелькали огни торгового центра, больше походившего в лучах заходящего над морем солнца на пестрый балаган. Я настроила навигатор, который проложил маршрут прямиком в объятия цыганского разноцветия. Новороссийск этим и запомнился, изысканной несуразностью зданий, сильным ветром и холмами, сменяющимися низинами. Весь следующий день я учила сообразительную девушку-бухгалтера новой программе учёта. В 6 утра следующего дня я стояла на автовокзале. Билет в сумке и пластиковый, плавящийся от суррогатного напитка каштанового цвета в пластиковом стакане в руке. Воображение рисовало как Сочи, готовящийся к Олимпиаде встретит меня, сразив наповал видом новых спортивных сооружений на побережье и отелями-башнями как в ОАЭ. ⠀ Когда объявил диспетчер посадку я рванула к высоченному комфортабельному автобусу, тыкая билетом в кондуктора, похожего на маклера с Уолл-стрит. Тот скривил кислую мину, изучив билет, и небрежно махнул рукой в сторону одиноко стоящего пузатого автобуса. Он больше походил на трутня, чем на транспорт, который должен в целости доставить людей по серпантинной змее дорог. По спине побежала холодная струйка. Такие автобусы я видела лишь в кино про стиляг 70-х. Зелёный, пучеглазый, с жёлтой полосой, издалека походил на трупную муху. Весь проход завалили баулами, тюками и чемоданами торгаши. Пассажиры расселись в соответствии с купленными билетами. За бортом 36, в салоне все 60. Знойный пустынный воздух проникал в пластиковые переборки, которые изрыгали пенопластовые испарения и ароматы, будто ты автослесарной мастерской. Муха, бренча ржавыми внутренностями, тронулась и в ноздри тут же забрался тошнотворный запах дешёвого бензина. Мне чудом досталось место у окна. Соседом оказался разговорчивый брюнет из Питера. Я прилипла к окну, в надежде почувствовать намёки прохлады от стекла. В допотопном автобусе сломался кустарного производства кондиционер, а окна были целиковые. Как в электричках, но без спасительных форточек. Вот эта жаровня на колёсах медленно тащила нас вдоль зловещего обрыва, горы как стражи, заслоняли дорогу от любого проникновения ветерка. Пассажиры стенали и мычали, обливаясь потом и теряя сознание. Кто-то из мужиков уже восседал на креслах в трусах. Дамы посмелее разделись и прикрывались полотенцами. Водитель был непреклонен, двери автобусные на серпантине открывать нельзя! Ближайшая на подступах к Сочи санитарная остановка с радостно встречающей краснолицей мороженщицей, обрамляющей передвижной запотевший холодильник, вселяла надежду. Холодильник с замороженным соком, сморщенным пломбиром и помятым эскимо опустел мгновенно. Сосед торжественно с манящей улыбкой земляка вручил мне огромное, дымящее прохладой в салоне автобуса, крем-брюле. И вышел через пару остановок. Вкусившие долгожданного холода пассажиры задремали, храп успокаивал. Неожиданно в животе произошло извержение Везувия, лава вскипела, зашипела, и с неумолимой скоростью пыталась вырваться наружу. Прошиб пот, меня заколотило, затрясло так, словно моё тело было жерлом того вулкана. Поплыли горы за стеклом, и начали танцевать танго. Резко потемнело то ли на улице, то ли в глазах. Боль, страх, гвоздь отчаяния вспорол внутренности. На крутом повороте, собрав силу воли в кулак, я рванула к выходу. И нечеловеческим голосом заверещала, разбудив сонное царство: – Открооой, прямо сейчас, открой! – водитель притормозил зелёную колымагу, но ор проигнорировал. Я, рыдая, скрючилась как жареный кешью. "Белые бриджи, белые…какой позор". Это все, что отпечаталось в остатках сознания. ⠀Шофёр, солидного вида, армянин буркнул в усы, выдохнул и притормозил: – За нами пока нет машин, но это самоубивство, панимаэшь? Мы тут как в тирэ мишэн. Внизу твёрдый скал, – резко нажимает на заветную кнопку и я....лечу в пропасть. Темно. Вещи остались в автобусе, который мелькнул за поворотом горной опасной дороги. Я не чувствовала боли и равновесия, только лишь правая рука пыталась высвободить тело из белых бриджей. Вторая, спасая жизнь, такую хрупкую, хваталась за ошметки травы, каких-то корней, колючих кустов. Освобождение. Тряска исчезла вместе со свободным падением в пучину смерти. Ноги почувствовали твёрдь, что-то пружинило и скрипело под сандалиями. В этот момент я представила себя обглоданной и растерзанной хищными птицами на дне черного ущелья. Проклятое мороженое. ⠀ Пучину тьмы надо мной разрезал луч фонарика. Где-то высоко над собой я услышала приглушенные голоса, разлетающиеся шелестящим эхом над обрывом, только мелкие камушки рикошетом отлетали от скал и впивались в руки. Голоса, мужские, становились все ближе и вселяли надежду на спасение: – Эй, альпинистка, ты как там, жива? Успела? – мерзкие смешки вернули мне смелость. – Успела, но воздух подпортила, – тупо пошутила. – Горный воздух ничем не испортишь, – отозвались смельчаки. ⠀Связав джинсовые куртки и махровые полотенца, скинули в пропасть импровизированный канат. Самый отчаянный парень спустился по джинсовому тросу, посветил телефоном в мою сторону. Оказалось, что спас меня раскидистый куст чубушника. ⠀ Остаток дороги я ехала рядом с водителем, на ступеньке при входе, сочувствующие мне выдали огромный полиэтиленовый пакет. Женщина в красном купальнике с волосами баклажанового оттенка отдала мне упаковку Имодиума.