Loe raamatut: «ЧемоданчиК», lehekülg 12
– Есть всё-таки хочется, – сказал Борька, когда все трое вновь оказались в спальне. – Жалко яблоки ещё не поспели.
– И то правда, – поддержал Семён. – Голова раскалывается от голода. Но ничего не поделаешь, будем дожидаться утра.
Переодевшись в майку и шорты, Борька забрался под одеяло. Он с погладил рукой свою мягкую подушку, набитую куриными перьями. Он скучал по ней, и был рад снова с ней встретиться. В комнате ничего не изменилось. На стенах висели плакаты, в том числе и постер с Железным человеком. В углу стоял небольшой письменный стол с грудой учебников и тетрадей. Стулья стояли рядом. Окно было открыто, и тёплый ветер летней ночи слегка шевелил шторы. На улице, затаившись в траве, стрекотали цикады. Борька никогда раньше не уходил из дома так надолго. В первый раз он ощутил, насколько было хорошо вернуться.
– Это кто здесь собрался спать голодным? – послышалось в темноте. – А ну-ка живо вставайте, все вас только и ждут! А то что думали, спасли мир и до свидания?
– Кто здесь? – вскрикнул Борька, подскочив.
Он тут же взвыл от боли, потому как встретился лбом с верхним ярусом кровати.
– Да включите уже свет, – крикнул голос, – мне ведь не дотянуться! Вот если добежать куда быстро нужно, это я запросто, а по стенам лазить, увольте.
Колька одним прыжком добрался до выключателя, уже зная о том, кто предстанет перед ним, когда рассеется темнота.
– Мистер Печеня, добро пожаловать, – сказал он, пожимая крошечную руку. – Рад вас видеть. Как обстоят дела на ферме? Я слышал, что учитель совсем плох, – добавил он со вздохом.
"Когда это он успел?" – мелькнула одинаковая мысль в голове у братьев. Словно прочитав её, Колька добавил:
– Ребята из класса сообщили.
– Он держится, -ответил мистер Печеня. – Но во время битвы его не просто ранило. Они сражались с Эммой один на один, и она применила кинжал, смоченный живым ядом. Ты знаешь, к чему это приводит.
– Яд будет медленно разрастаться по всему организму, – сказал Колька, будто зачитывая страницу из учебника по биологии, – поражая клетки одну за другой его. Всё зависит от того, насколько крепким окажется иммунитет.
– Всё так, -кивнул мистер Печеня. – Мы пытаемся найти противоядие. Эмму забрали зувяне, и боюсь, остальные не знают, как остановить действие яда.
Мистер Печеня вздохнул, опустив песочные веки.
– Ну ладно, – сказал он, – несколько дней у нас есть, авось сможем найти выход. В конце концов, мы же маги. Собирайтесь, все ждут вас на ужин, в первую очередь учитель.
Дальнейших уговоров не требовалось. Ребята быстро оделись и один за другим вылезли в окно. Они дошли до фермы за десять минут. Как и ожидалось, снаружи здание походило на безликий призрак, бродивший вдоль леса в поисках утешения. Но внутри оно чудом превратилось в роскошный дворец в разы больше того, каким ег видели избранные в последний раз. В большом зале собралась ни одна сотня магов и волшебников. При виде трёх избранных они все разом замерли и замолчали, словно время остановило свой бег. Но длилось это совсем недолго, и вскоре тишина сменилась оглушающими криками. Народ наплывал со всех сторон. Каждый стремился пожать спасителям мира руку, поздравить их с возвращением, поблагодарить или просто до них дотронуться. Борька обернулся и понял, что отступать было некуда, сзади была стена. А люди подходили к нему, не переставая, толкаясь и перебивая друг друга, они выказывали ему почтение.
– Хватит! – послышался голос мистера Печени, который невесть откуда раздобыл огромный рупор и говорил в него. – Избранные голодны.
После такого заявления маги сразу расступились, и взору братьев предстал широкий длинный стол, так плотно заставленный яствами, что самого стола они так и не увидели.
Все трое накинулись на еду с небывалым аппетитом. Белые маги неустанно следили за тем, как пустели тарелки, не смея отвлекать избранных от трапезы. Но когда братья отложили ложки и вилки, и лица их снова засияли румянцем, на них посыпались вопросы. Немало было рассказано о приключениях в лесу, но о Лешем не было промолвлено ни слова. Ещё до появления мистера Печени Колька, Борька и Семён договорились не упоминать о старичке. Он почти всю свою жизнь скрывался в лесу, и, наверное, ему такая жизнь была по душе. Ни к чему было его выдавать.
Колька только успевал здороваться со своими учителями и товарищами по школе. Ферма была полна радостных возгласов, и каждый хотел приблизиться к избранным. В отличие от Колки, Семён и Борька знали немногих магов и знакомились со всеми, кто заводил с ними беседу. Желающих поговорить с избранными нашлось очень много, и братья едва успевали им отвечать.
Когда они впервые появились на ферме неделю назад, атмосфера показалась им напряжённой, и они чувствовали себя неловко. Но очутившись в логове белых магов снова, у братьев, словно по волшебству, пропало стеснение, и они уже сами подходили к разным магам, чтобы узнать из какой они части Земли и чем занимаются.
В воздухе царили тепло и радость. Ферма не умолкала ни на миг. И вдруг сквозь голоса и шум Колька, будто опомнившись, выкрикнул.
– А где же наш учитель?
Наступила тишина. Прошла секунда или минута, может быть и час, сложно сказать. Время больше не ощущалось в тот момент. Первой заговорила Алёна.
– Он в дальней комнате. Я провожу.
Колька последовал за колдуньей. Дверь в комнату была закрыта, и когда Алёна робко постучала три раза, внутри послышалось едва уловимое шевеление, и слабый голос попросил гостей войти. Учитель лежал в постели. Рядом с его кроватью сидел Матвей.
При виде учителя у Кольки сжалось сердце. Лицо мага постарело, руки иссохли и, казалось, что они вот-вот отвалятся от тела. Глаза выцвели и стали белёсыми. Грудь старика вздымалась при каждом вдохе, изо рта вырывался чуть слышный хрип.
– Наш герой здесь, – медленно прошептал учитель, выдавив из себя улыбку. – Вот и встретились снова. А мы тут с Матвеем вспоминаем про твоего отца. Ловко он всех нас провёл. А, ты же ещё не знаешь. Поведай-ка ему про битву.
И Матвей принялся рассказывать о том, как Эмма приказала Василию его убить. Но Василий всех перехитрил, напоив Матвея зельем, убивающим на час.
– Я и сам чуть не поверил, когда он побежал на меня с кинжалом, – рассмеялся Матвей. – А потом накрыл меня плащом и пей, говорит, зелье. Через час воскреснешь. Так и вышло. Просыпаюсь, вся мантия в крови. Потом уж понял, что Васька меня калиной обмазал. И где он только её достал?
Колька улыбнулся, вспомнив, как Леший угощал Василия сочными ягодами.
– Эти сорванцы ещё со школы не давали нам скучать, – сказал седовласый учитель. – Раз в неделю точно кого-нибудь да разыграют. Я сразу смекнул, что понарошку Васька тебя убил, поэтому и приказал тело твоё бездыханное переместить на ферму. Сделать это труда не составило. После прилёта космической махины все напрочь о сражении забыли. Тёмные расползлись, точно тараканы от света.
Все улыбнулись и замолчали. Колька хотел подбодрить учителя, но не знал, как.
– Ладно, – нарушил тишину старик, глядя на поникшие физиономии своих гостей, – полежу ещё. Не вздумайте носы вешать. Повеселитесь, как никак всё человечество спасли. А я пока отдохну.
Старик прикрыл глаза, и маги удалились, не смея больше нарушать покой учителя. Когда они шли по коридору, ведущему на лестницу вниз, Колька вдруг остановился, и нерешительным шёпотом заговорил:
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Мистер Печеня пытается, – ответил Матвей, – но пока результаты неутешительные. Этот яд – гордость Эммы. Она никому не рассказывала, как его получить. Поэтому без неё учителю вряд ли можно помочь.
– Но есть же маги, – проговорил Колька, – которые умеют лечить.
– Да, и они спасли всех раненых. Сейчас на них ни царапины. Но магам не под силу справиться с этим ядом. Только Пётр мог бы спасти учителя. Да где его теперь сыщешь.
– Сыщешь? – переспросил Колька. – Он ведь погиб, разбился.
– Как бы не так, усмехнулся Матвей. – Он не хотел никого обижать. Добрая душа человек. Тёмные звали его на свою сторону, белые тянули к себе. А он просто хотел лечить. И тёмных, и светлых, и простых людей, и животных – всех. Смерть свою он разыграл. Учитель знал о его намерениях, но перечить не стал. Маг исчез, и все думают, что он умер. Где он на самом деле, я и помыслить не могу. Может тёмные поймали его все-таки, а может он спасает людей где-то на другом конце света.
Маги молча спустились в зал, где студенты посвящали Борьку и Семёна в дела школы. Не спрашивая ни у кого разрешения, их живо распределили в группы по способностям и начали рассказывать, что ожидало будущих учеников на занятиях. Братья превратились в слух и только успевали поворачивать головы в разные стороны.
Колька и Матвей вышли
на улицу, где во всей красе висело тихое, искрящееся огнями, небо.
– Как отец? – спросил Матвей.
– Сегодня вернулся. С ним всё в порядке благодаря вам. Если бы вы не выведали, где он, и как его спасти, мы бы его не нашли. Спасибо, что вернули нам отца.
– На моём месте он сделал бы тоже самое.
– Я всё равно не понимаю, как? – смущённо произнёс Колька. – Как это возможно, сознательно прожить изгоем целый год? Как смогли вы вытерпеть упрёки, сплетни, неуважение со стороны людей, со многими из которых вы так хорошо общались?
Матвей ответил не сразу. Он задумался, словно подбирая нужные слова.
– Прежде чем я объясню тебе каким было тогда моё состояние, – сказал он, почёсывая подбородок, – скажи мне вот что: случалось ли тебе когда-либо попасть под ливень в поле?
– Конечно, – ответил Колька, – и не раз.
– Тогда вспомни, как ты поначалу очень беспокоишься, что твоя одежда вот-вот намокнет и ты простудишься. Когда на тебя падают первые неуверенные капли, ты начинаешь ежиться от холода и мечтаешь укрыться от этой напасти. Но как только твоя одежда насквозь промокла и прилипла к телу, как только дождь проник к тебе под кожу и на тебе не осталось сухого места, тебе становится абсолютно всё равно. Ты понимаешь, что как бы сильно ты не скрещивал руки на груди, теплее тебе не станет. И даже несмотря на то, что мокрая тяжёлая одежда доставляет массу неудобств, ты не стремишься от неё избавиться. Ты идёшь по холодной скользкой траве, не ускоряя шаг и не оборачиваясь, и ни одна капля, какой бы тяжёлой она ни была, не заставит тебя остановиться. То же самое случилось и со мной. В самом начале, когда до меня доходили слухи о том, что я предал друга и перешёл к тёмным, мне ужасно хотелось сорваться с места и опровергнуть эти сплетни, рассказать каждому о своей истинной цели. Но затем я осознал, что мне всё равно никто не поверит, и я лишь наврежу своему замыслу. Поэтому я просто перестал обращать на это внимание и сконцентрировался на том, как мне спасти друга.
Колька понимающе кивнул. С нескрываемым восторгом он смотрел на Матвея, как на древнее божество. Вдали заухал филин, нарушая тишину спокойной ночи. С неба сорвалась яркая звезда, оставляя за собой яркий струящийся след. Маги переглянулись и рассмеялись. Оба прочитали мысли друг друга: никаких желаний.
Глава 25
На следующее утро, когда солнце только разбросало по стенам комнаты алые лучи, братья принялись репетировать реакцию на возвращение Василия. Каждый должен был изобразить небывалое удивление и радость и задать Василию хотя бы по одному вопросу.
Борька сыграл превосходно. Он первым спустился на кухню и, увидев отца, пронзительно завизжал, начал прыгать и кричать. Так в действие были введены другие участники заговора, якобы прибежавшие на шум. Без лишних слов они принялись обнимать Василия, который тоже идеально справился со своей ролью. Ему было не привыкать разыгрывать сцены перед публикой, к тому же он в действительности был рад видеть сыновей снова. Растроганная мама отвернулась к плите, неуклюже смахивая навернувшиеся слёзы. Спустя полчаса был готов завтрак, и вся семья сидела на кухне как ни в чём не бывало.
Для Ольги Василий придумал свою историю годовалого отсутствия. Она была чем-то похожа на правду. По легенде Василий поехал на заработки в Москву, где у него отобрали паспорт и заставили год работать на стройке. Чудом в дело вмешалась полиция, и Василий вместе с другими рабочими был освобождён.
Давно маму не видели такой счастливой. Тёмные круги, появившиеся то ли от усталости, то ли от горя сошли с её лица, в глазах зажглись огоньки, она разом помолодела на несколько лет. До конца не веря в возвращение Василия, она не сводила с него глаз и не моргала, боясь, что он исчезнет.
Солнечное утро предвещало тёплый ясный день. Деревья отливали янтарём, окна домов подмигивали солнечными зайчиками, в траве блестели прохладные прозрачные алмазы.
– А давайте сходим на рыбалку! – предложил Семён. – Погодка, что надо!
– А почему бы и нет, – ответил Василий с улыбкой.
– Ты и дома толком не побыл, – сказала Ольга, когда Василий помогал ей мыть посуду. – Отдохнул бы.
– Рыбалка и есть отдых, – ответил Василий с улыбкой. – Кстати, ты идёшь с нами.
Ольга не стала возражать. Начались сборы. Борька под руководством Семёна копал червей. Василий искал удочки среди многочисленного арсенала, хранившегося в кладовке. Колька вместе с мамой и Сильвестром, лихо виляющим хвостом, собирал провизию.
– Коля, что это такое? – спросила мама, подняв грязный, местами порванный рюкзак.
– Не переживай, я куплю новый, – ответил избранный, забирая у мамы рюкзак. – А этот надо выкинуть.
Колька, стараясь не смотреть на маму, начал вытаскивать всё содержимое из рюкзака, как вдруг наткнулся на маленький овальный предмет.
– Конфета! – вырвалось у него. – А я про неё забыл!
– Как будто конфет в жизни не видал, – рассмеявшись, сказала мама.
Сильвестр, увидев синий фантик, вдруг начал скакать пуще прежнего. Он царапал Кольку лапами, прыгал и лаял так громко, что в доме задрожали стены. Добрый пёс в один миг превратился в агрессивного зверя.
– Да что с ним такое? – испуганно вскрикнула мама, пытаясь оттащить собаку от Кольки.
– Покорми меня, – услышал маг слабый голос сквозь рычание и пронзительный лай.
Колька не поверил своим ушам. Он выронил рюкзак и застыл, открыв рот. Перед ним находился зверь, жаждущий съесть конфету. Колька вспомнил тот день, когда он впервые увидел Сильвестра – чёрно-белого пса с маленькими глазами, покрытыми лёгкой белёсой пеленой. В один момент он просто появился из ниоткуда на пороге дома. После смерти предыдущей собаки мама зареклась не заводить новую, но Сильвестр почему-то заставил её передумать. Он всегда был спокойным псом, быстро нашёл общий язык с детьми и Василием. Только бабу Машу на дух не переносил, и мог находиться с ней в одной комнате только в присутствии других членов семьи.
Придя в себя, Колька уверенно заявил:
– А ну-ка пойдём, Сильвий. – И, взглянув на маму, он добавил. – Мы сейчас.
Оставив маму в растерянности, Колька повёл собаку в амбар. Он закрыл на засов тяжёлые ворота, чтобы никто не смог увидеть превращение.
– Надеюсь, ты из наших, – сказал Колька, глядя на пса.
Сильвестр жалобно заскулил, царапая землю и разбрасывая во все стороны клочки прошлогоднего сена. Колька развернул фантик и протянул конфету собаке. Пёс проглотил сладость одним махом, не жуя. Тело его мелко затряслось и поднялось в воздух на полтора метра.
Колька тут же пожалел о месте, выбранном для превращения. Он носился по всему амбару и тушил язычки пламени, возникавшие повсюду из-за молний, бивших в разные стороны. Наконец, перевоплощение завершилось, и амбару больше не угрожала опасность. Колька спокойно выдохнул.
Человек был невысокого роста и выглядел настолько худым, что, казалось, он вот-вот развалится и станет мелкой трухой. От одежды остались клочья, которые кое-как прикрывали тело. Кожа туго обтягивала острые плечи и выпирающие ключицы. Глаза цвета мускатного ореха смотрели на Кольку беспомощно и растерянно. Человек шевелил губами в попытках заговорить, но слова никак не хотели выходить на свободу, и вместо них получалось бормотание.
Колька подошёл поближе к незнакомцу, чтобы как следует его рассмотреть.
– Вы? – произнёс он, держа человека за плечо. – Но как? Как это… Вы же…
– Пётр, – выдавил человек и упал на солому.
Колька взялся за голову. Сердце его готово было вырваться из груди. В беспамятстве он ринулся в кладовку, где Василий перебирал удочки.
– Отец, – сказал запыхавшийся Колька, – скорее в амбар!
Василий бросил удочки и побежал за сыном. Влетев в амбар, он увидел гору соломы и мешки с прошлогодними овощами.
– Что стряслось? – спросил он Кольку, озираясь по сторонам.
Колька указал в угол амбара.
– Там Пётр, – сказал он, вытирая пот со лба.
Василий присмотрелся и увидел торчащую из-под сена худую ногу в изношенном дырявом ботинке.
– Не может быть, – сказал Василий, открыв от изумления рот.
Он устремился к человеку, который лежал среди соломы. В худом перепачканном лице незнакомца было сложно уловить черты известного в мире магии доктора. Но всё же это был Пётр. Не теряя больше времени, Василий начал читать заклинание. В точности такие слова он произносил, когда сам возвращался в человеческий облик с помощью Борькиной конфеты. Это вернуло ему силы.
С каждым словом, сказанным Василием, Пётр преображался. Колька с замиранием сердца следил, как тело мага возвращало себе былое здоровье. На лице появился румянец, руки и ноги набрали мышечную массу, а мантия снова стала белоснежной. Совсем скоро маг полностью восстановился. Он зашевелился и открыл глаза.
– Где я? – спросил он, устремляя на своих спасителей беглый взгляд. – Ах да, это же амбар.
Колька с отцом помогли Петру подняться на ноги.
– Спасибо, – сказал Пётр, поклонившись. – Вы меня спасли.
В глазах мага стояли слёзы.
– Не думал, – продолжил маг, – что вернусь в человеческий облик.
Он стоял в углу амбара, скромно склонив голову. Колька заметил, что Пётр был совсем не похож на других колдунов. Волосы его были короткими и светло-русыми. Пугливые глаза смотрели робко. Говорил он тихо и мало. Распознать в нём принадлежность к белым магам можно было только по мантии.
– Псом ты был, конечно, верным и хорошим, – заметил Василий. – Но нам очень нужен лекарь.
– Я готов, – сказал Пётр, выпрямившись. – Где больной?
В его глазах появились огоньки. Василий и Колька переглянулись, удивившись столь быстрому ответу. Петру вкратце рассказали обо всём, что случилось за последнюю неделю. Узнав, что седовласый учитель был совсем плох, Пётр настоял на том, чтобы его немедленно к нему доставили.
– Это я запросто, – сказал Колька. – Я быстро. Думаю, ты найдёшь, что сказать маме, если она меня хватится.
Он положил руку доктору на плечо, и они оба тут же исчезли. Василий остался в амбаре один. Он медленно повернулся и вышел наружу. Сорвав сладкий колосок травы, он положил его в рот и посмотрел наверх. Небо было чистым и беззаботным. Редкие пузатые облака висели среди глубокой бесконечной синевы. Зажмурившись, маг подставил лицо солнцу. Василий не двигался. Ему так хотелось продлить радостный миг осознания счастья. Тот редкий случай, когда можно остановиться и понять, насколько всё-таки хорошо жить.
Глава 26
Седовласый учитель лежал в своей комнате. После возвращения на ферму он почти не вставал с постели. Поднос с едой, который ему принесла Алёна, оставался нетронутым. Учитель довольствовался только виноградной гроздью, которая лежала на тумбочке рядом с его кроватью. Раз в час он срывал одну ягоду, клал в рот и долго её смаковал.
За ночь маг совсем ослабел. Если кто-то приходил его проведать, старик лишь ненадолго разлеплял глаза и снова проваливался в сон. Из-за яда лицо учителя приняло синеватый оттенок. Стали видны вины, разветвляющиеся по всему лицу от подбородка до лба. Губы высохли и побелели.
Когда утром в дверь постучали, седовласый учитель спал. Колька и Пётр, переполненные волнения и тревоги, не стали дожидаться ответа и вошли в комнату. Пётр с трудом узнал в старике своего наставника. На цыпочках он подошёл к кровати больного. Колька хотел последовать за ним, но лекарь остановил его, вытянув вперёд руку.
Дальше случилось то, что Колька ещё долго рассказывал своим школьным товарищам. Пётр не использовал ни снадобий, ни исцеляющих мазей. Он, сохраняя выражение полного спокойствия, положил обе ладони на лоб седовласого учителя. Тут же его кожа, стала переливаться разными цветами. Изо рта старика тонкой струйкой начал выходить зелёный дым. Учителя всего затрясло. Глаза его закатились и остались видны только белки. Колька хотел подбежать и подержать учителя за ноги, чтобы тот ненароком не ударился о стену или спинку кровати. Но Пётр не позволил сделать этого, оттолкнув его рукой. Несмотря на то, что маг выглядел худым и слабым, Колька отлетел к стене. Пётр продолжал упрямо прижимать лоб старика к подушке, пока из него не вышел весь дым. Как только это произошло, конвульсии прекратились.
Пётр открыл окно нараспашку.
– Теперь получше, – сказал он, оглядывая на своего пациента.
Колька подошёл к кровати и тут же отшатнулся, не поверив своим глазам. Учитель выглядел абсолютно здоровым. Его вес вернулся в норму, а лицо было чистым, без намёка на синеву. Старик спал, но сон его уже не был обременён болезнью. Дыхание было ровным.
– Ему нужно отдохнуть, – сказал Пётр. – Пойдём.
Маги спустились вниз. На ферме не было ни души. Все разъехались по ареалам. История с кристаллом закончилась, но тёмные ведьмы и колдуны, за малым исключением, никуда не исчезли. Поэтому нужно было как и прежде охранять свои территории.
У Кольки немного кружилась голова. Он никогда не думал, что возможно так легко вылечить больного при смерти. Раньше ему приходилось встречать целителей и видеть, как они возвращали людям здоровье. Но он впервые столкнулся с теми силой и хладнокровием, какие приобретал Пётр во время своей работы.
– Вам надо что-нибудь поесть, – сказал, наконец, Колька, оглядывая зал в поисках пищи. – Много сил потратили.
– Я бы не отказался от косточки, – согласился Пётр.
Ещё ночью на столе было столько еды, что ею можно было накормить целую деревню. Но теперь в зале не было ни угощений, ни самого стола. Зал стал в несколько раз меньше и едва мог уместить дюжину стульев и столько же человек.
– Еда здесь есть, – сказал Пётр, втянув носом воздух. – Пошли.
Не дожидаясь Кольку, маг исчез в тёмном коридоре. Он бежал быстро, и Колька едва за ним поспевал. Вскоре маг остановился возле белой двери.
– Тут, – объявил Пётр, пропуская Кольку вперёд.
Колька вошёл внутрь и увидел мистера Печеню, который сидел на подоконнике и обливался сливочными слезами.
– Нашёл всё-таки еду, – Колька с улыбкой.
Увидев гостей, мистер Печеня тут же отвернулся к окну и шёпотом спросил:
– Они же ничего не видели?
– Что вы, – ответило окно. – Они слепы.
Мистер Печеня прочистил горло, надел на себя грозную маску и повернулся к магам.
– Это ты меня едой назвал? – спросил он. – Думаешь, мир спас, всё теперь можно тебе?
– Остынь, мистер Печеня, – промолвило окно. – Лучше взгляни, кто к нам пожаловал.
Мистер Печеня спрыгнул с подоконника и как следует протёр глаза платочком. Пётр был ниже Кольки, и его не было видно. Когда он сделал шаг в сторону, мистер Печеня подскочил на месте, приложив маленькие ручки ко лбу.
– Скорее! – воскликнул он, позабыв даже поздороваться. – Учитель наверху! Помогите ему!
Пётр стоял на месте, скромно сложив руки в замок. Тогда мистер Печеня прыгнул на него, схватив за мантию, и начал трясти.
– Ты слышишь меня, Пётр?! – перешёл он на визг. – Учитель вот-вот умрёт! Ты должен помочь! Только ты можешь его вылечить!
Колька безрезультатно пытался оттащить мистера Печеню от лекаря. Он кричал, что учителя уже вылечили, но так и не был услышан. Пётр попытался освободиться. Он отбивался руками, но, получив по щекам, оставил эту затею.
– Что здесь происходит? – послышался голос из коридора.
Все повернули головы. На пороге стоял совершенно здоровый седовласый учитель. Он озадаченно посмотрел на мистера Печеню, отчего тот сразу же расцепил маленькие ручки и шлёпнулся на пол.
– Мне бы косточку, – сказал виновато Пётр.
Колька засмеялся, а мистер Печеня неуклюже закрыл глаза крошечной ладошкой, сквозь которую выступали маленькие сливочные слёзы.
Глава 27
Время близилось к закату. Песчаная дорога начала остывать, по полям беззвучно крался сизый туман, небо загорелось. Солнце хотело хоть ненадолго задержаться в Малиново и падало на крыши и окна домов, озаряло светом озёра и реки, леса и поля. Верхушки деревьев позолотели и зажглись багряным светом, словно таинственные факелы.
Борька натянул кеды. Его ступни, вдоволь находившиеся по раскалённому песку с благодарностью ступили на мягкие стельки.
– Что-то похолодало, – сказал мальчик, поёжившись.
– Держи кофту, – ответил Колька, передавая брату чёрную олимпийку.
Борька надел олимпийку поверх тонкой майки. Тепло начало постепенно разливаться по коже.
– Всё-таки ловкач дядя Петя оказался, – сказал Семён. – Вмиг учителя исцелил.
– Да, – согласился Колька, щурясь от закатного солнца. – Теперь бояться нечего. Учителю ничего не грозит. Да и мы в безопасности. Эмма в плену у зувян, Анна с Галиной пропали. Всё вроде как наладилось. Уже три дня прошло после нашего возвращения, пока никто не объявился.
– Даже зелье забывчивости никому не пришлось подливать, – сказал Борька. – Вся Земля и так ничего не помнит. Кроме магов, конечно.
– И Лешего, – добавил Семён.
– Он-то как раз больше нашего запомнил. Даже успел заметить, как улетали зувяне.
– Надеюсь навсегда, – сказал Колька. – Много нам из-за них досталось.
– А как же Зу? – спросил Борька. – Ты бы не хотел с не йснова встретиться? Если бы не она, не видать бы нам Земли, как собственных ушей.
Колька молчал, разглядывая повисшие в небе облака. Братья выжидающе смотрели на его задумчивое серьёзное лицо.
– Дело не в том, – сказал он, – хочу я или нет. Нам всем предстоит увидеться с ней после каникул.
– Это как? – спросил Семён.
– Она вместе с семьёй перебралась на нашу планету и будет учиться с нами в школе, – ответил Колька.
– Вот это новость! –удивился Семён. – Прям так взяли и переехали?
– Во всяком случае, её отцу не привыкать к земной жизни. Он тут провёл без малого месяц.
– И никто не заметил? – удивился Семён.
– Я, честно говоря догадывался, сказал, прищурившись, Колька. – Слишком уж поменялось поведение Дмитрия Ивановича.
– Дядя Дима? – воскликнул Борька. – Почтальон? Отец Зу?
– Не он сам. Отец Зу его внешность одолжил. Сейчас настоящего дядю Диму уже вернули.
– Что ни говори, – сказал Семён, – а Зу и её отец отличаются от других инопланетян. Нет-нет, и промелькнёт в них земная искра.
– Наверное, – ответил Борька, – поэтому они теперь на Земле.
Ночь полноценно вступила в свои права. Небо облепили звёзды докуда хватало глаз, в домах погасли последние огни. Было спокойно. Цветы и травы спали, пригнувшись к земле. Зелёные листья слегка шелестели, убаюкивая людей в избах. Собаки не выли и не лаяли, петухи посапывали, умостившись на сене, постеленном для них в сарае.
Пётр сел под яблоней. Ещё не окрепшие плоды тянули её тонкие ветви к низу. Василий присел рядом.
– Много будет яблок в этом году, – начал Пётр. – Лето было тёплое.
– Говорят, да.
Тёплый ветер пронёсся мимо, путаясь в волосах магов. Пётр жевал куриную ногу.
– До сих пор не могу отвыкнуть, – сказал он. – Вроде человек уже, а так и хочется порой косточку пожевать.
– Вот жизнь, – сказал Василий, разглядывая небо. – Кто бы мог подумать, что мой пёс окажется заколдованным магом.
– Расскажи мне кто, я и сам бы не поверил, – ответил Пётр, проведя рукой по ёжику стриженых волос. – Ты, наверное, думаешь, что я трус какой-нибудь. Может, так оно и есть. Хотел угодить всем, а так не бывает. Лечил я всех без разбору, ты помнишь. Мария к тёмным тянула, Виктор упрекал, что я врагам помогаю. Но для меня они никакие не враги, а пациенты… Подумал, уеду далеко-далеко и буду всех без разбору лечить. Потому что могу, потому что это то, для чего я гожусь. Вроде всё спланировал, но Марья меня всё-таки выследила и в собаку превратила. Пока я был у вас, вернуть меня она не могла, иначе бы её заподозрили. Поэтому я старался находиться с кем-то из вас. Сыновья у тебя славные. Не зря все трое стали избранными.
– Я думаю, – ответил Василий, – что каждый человек избранный. Пусть дар его не настолько силён, как наши магические способности. Но обнаружив его в себе, поверив в себя, человек способен на многое. Мы порой и сами не замечаем, насколько мы талантливы, сколько возможностей в нас, простых людях. Посмотри хотя бы на нашего мельника. Он не маг никакой, обычный человек. Да только такого вкусного хлеба, как у него, я ни на одном магическом торжестве не пробовал. А наша швея, к которой всё село ходит одеваться, как она ловко управляется со швейной машинкой, да и с иглой тоже. Разве не чудеса? Каждый из людей достоин обнаружить свой дар. Как говорят у магов, надо только прислушаться к себе, и всё получится.
Прошла ночь, её сменило утро. Тёплое летнее утро, каких будет ещё много у Борьки в жизни. Солнце разбудило его и позвало на улицу, где его ждала усыпанная лучами дорога, ведущая к новым приключениям. Он накинул на себя футболку и шорты и побежал по песку, оставляя длинные размашистые следы.
