14. Эйфория
– Ксю-у-у-ша! Ксюш. – Ладонь Егора легла на моё плечо. – Куда Аня ушла, не знаешь?
– А-а-а… что? – Я так увлеклась, что не сразу услышала его. – Вроде, в туалет ушла, она тебе не сказала?
– Да я с Илюхой заболтался. А ты чего зависла?
– Не знаешь, почему за столом напротив нет света, а посетители есть?
– Где? – Егор бросил взгляд через мое плечо. – А, там? Так это место Тимура Черного и его команды. У них всегда темно, хотя сегодня Черниговский, вроде, один.
– Черниговский?
– Ну да, его отца ты наверняка знаешь. На каждом столбе его фото. «Депутат Федор Черниговский – надежда на светлое будущее России!» – Егор явно смеялся над этим. – Владелец заводов и пароходов, а в прошлом – главный бандюга в нашем городе. Вот неужели думает, что все забыли, что он раньше вытворял? Хотя, конечно, после той трагедии в его семье люди прониклись жалостью, особенно пенсионеры. Видимо, на них весь расчет!
– Какой трагедии? – Я не знала никакого Черниговского. Где я и где политика? Да и в город вернулась совсем недавно, а до отъезда меня криминальные новости мало интересовали.
– Да там разборки двух авторитетов шли, неужели не слышала? Я, конечно, подробностей не знаю, но говорили, что за год почти всю его семью грохнули. И главное – все знали, чьих рук дело, а доказать, вроде, так и не смогли. Это года три назад было.
– Всю семью?! – Мир однозначно сошел с ума. Что происходит с людьми, если они запросто лишают жизни других?! Кто дал им такое право – решать, кому жить, а кому нет?!
– Ага, Тимур один остался. И говорят, что всё из-за того, что не родной он Федору, от какого-то там брака пасынок. А то его бы тоже… того… ну, ты понимаешь… – Егор ненадолго замолчал. Было видно, что тема ему неприятна. – Ксю, да ты в инете почитай! Зачем вечер страшилками портить? Пошли лучше танцевать, а то Анька, вон, без меня отжигает!
– Я потом, иди один. – Егора не надо было уговаривать, он практически сразу сорвался с места и убежал. А мой взгляд вернулся к темному столику. Вот только там уже никого не было.
Танцевать мне не хотелось. Рассказ Егора разбудил моих личных демонов. И мне вдруг тоже захотелось погасить свет и стать незаметной перед лицом опасности.
Минут через десять ко мне подсел Реми. Он запыхался, вспотел, но выглядел довольным, словно кот у банки со сметаной.
– Ксю, Ксю, Ксю… это просто анреал! Ну почему ты сидишь здесь? Ладно, Женька с Захаром сидят, у них любовь-морковь, а ты чего сохнешь? – Женя бросила на Реми недовольный взгляд. Еще бы, эти двое уверены, что мы ни сном ни духом об их отношениях, а сами каждую свободную минуту так и льнут друг к другу! А в полумраке – особенно. Я и сама чувствовала, что мешаю им. Но когда и Реми это заметил, мне особенно захотелось их оставить наедине.
– Ксю, сейчас воды попью, и мы с тобой на танцпол! И попробуй возрази! Через плечо перекину и на руках унесу! – Пил Реми жадно, как будто только что пробежал стометровку. Вот они, сладости в неограниченных количествах!
– Только попробуй! Я же испугаюсь, закричу… А вдруг со страха и по имени тебя назову! Весь твой французский шарм ненароком разрушу перед поклонницами. – Я знала, что Реми терпеть не мог, когда я называла его Мишей, поэтому частенько подкалывала его по этому поводу. – А если серьезно, я не умею, как вы. Все же смотрят, неудобно!
– Неудобно будет лежать на моем плече попой кверху, если мне придется все же тебя нести! Поверь, все внимание окружающих будет сосредоточено на твоей аппетитной пятой точке, и что ты там будешь кричать – дело второстепенное. Пошли, давай, стеснюша, научу всему!
Реми привел меня в самый центр зала. Вокруг все танцевали в такт игравшей музыке, а я стояла. Мне нравилось то, что я слышала. Умом-то я понимала, что никому до меня не было дела, но пересилить себя не могла. Не знала, как двигаться, что делать.
– Закрой глаза. – Реми обнял меня сзади за плечи и тихо прошептал: – Представь, что кроме тебя здесь никого нет. Ты одна. Отпусти свое тело! Ему не нужна голова, чтобы отдаваться музыке.
Я сделала, как сказал Реми. Закрыла глаза, выдохнула. Некоторое время постояла так, а потом ощутила, что меня начинает отпускать. Музыка звучала внутри меня, наполняя собой каждую клеточку тела. Я забыла, где нахожусь. Мне стало безразлично, что рядом полно других людей, что они могут на меня смотреть. Я танцевала – точнее, не так: мое тело плыло в нежном ритме музыки, я растворялась в ней. Руки непроизвольно поднялись вверх, тело начало плавно изгибаться. Мне было так хорошо! Как же хорошо!
Сколько длилась моя эйфория, сложно сказать . Но в какой-то момент я поняла, что руки Реми давно меня отпустили. Мой танец – это только моё! Я открыла глаза, чтобы тут же снова зажмуриться.
Прямо передо мной стоял он –тот самый парень из темноты. Тимур. Весь в черном, он стоял неподвижно. При свете неона я могла рассмотреть его немного лучше. Темные волосы были небрежно причесаны, на щеках – легкая небритость. Глаза его были черные, как смоль. На шее и на правой руке виднелись огромные татуировки. Я не смогла рассмотреть рисунки, но они были выполнены очень красиво. Он просто стоял напротив и смотрел на меня в упор. От его тяжелого, пронизывающего взгляда мне стало не по себе. Я забыла о том, что еще секунду назад чувствовала себя легко и свободно, и мне захотелось убежать, спрятаться от его взгляда. Но вместо этого замерла на месте и стояла, глядя ему в глаза. Зачем – сама не знала, но чувствовала, что иначе не могла.
Никто из нас не отступал. Ни он, ни я не отводили взгляд. Он шагнул вперед, ко мне. Было ли мне страшно? Нет, не так: внутри всё замерло. Тем не менее, мне хотелось продолжения.
В этот момент кто-то схватил меня за руку и потащил к выходу. Это была Аня. Откуда она взялась, зачем увела меня, я не могла сказать, но пошла за ней. Наверно, оно и к лучшему. Меня пугал этот парень. Нет, опять не то: меня пугал не сам парень, а моя реакция на него.
Я ушла, не оглядываясь, но чувствуя спиной его взгляд – колючий, обжигающий, опасный.
15. Вендетта. Тимур
Я искал ее три года! Три чёртовых года! И только одно потертое фото! Любительский снимок девочки-подростка. Я прошерстил весь город, все социальные сети, чтобы найти ее. Ни имени, ни адреса, ни одной зацепки, как будто ее и не существовало никогда. И только слова отца в голове: «Кира погибла из-за нее». Пьяное откровение, о котором наутро он и не вспомнил!
Зачем он отдал мне это фото? Чтобы я страдал, чтобы боль уничтожила меня окончательно? В душе он ненавидел меня! Если бы он только мог выбрать, кому из нас умереть, Кира была бы жива! Хотя я бы тоже выбрал ее.
Три года… Одно фото… Но я ее нашел. Это она! Моя цель, моя вендетта! Сомнений нет! Глаза, улыбка, форма подбородка, волосы. Сколько за это время через меня прошло ее копий – русых, высоких, голубоглазых! Пацаны шутили, что это мой фетиш! Я наказывал каждую за Киру. За то, что они – не она
В «Розмарин» я пришел по делу. Все как обычно: наш стол, сумрак, виски. Артур задерживался, а я тупо ждал. Ее я заметил не сразу: сегодня было слишком многолюдно. Московский ди-джей, и все тут же потекли. Бросил взгляд вниз, в поисках Артура, но там черт ногу сломит. Легче набрать. Звонок, гудки… Случайно подняв голову, увидел ее. Мой радар на ее черты сработал безотказно. Это она! Не копия, не подделка! Она смотрела по сторонам, как будто впервые попала в клуб. И тут она подняла взгляд на меня и долго не отводила его. «Интересно, что она чувствует? Как и остальные глупые мотыльки, полетит на огонь? Давай девочка, покажи свою сучью натуру. Вижу, зацепил. Давай, иди сама в лапы зверя!» – думал я.
– Артур, не приезжай! Планы изменились. – Его ответ мне не был нужен, и мне было безразлично, что он приехал за пять тысяч километров, чтобы решить нашу общую проблему. Но поставить друга в известность – дело чести.
Пока набирал Артура, девчонка исчезла. Нет, детка, ты больше от меня не уйдешь. Живой – точно!
Осмотревшись, нашёл ее на танцполе. Какой-то жирдяй пристроился к ней сзади и что-то шептал на ухо. Пора мне забрать свое! Пока спускался, толстый испарился. Подошёл поближе. Девчонка с закрытыми глазами извивалась под биты, как кошка. Красивая, сексуальная… за пару секунд представил, в какой позе она будет вымаливать мое прощение. Открыв глаза, она окаменела, как и товарищ в моих черных джинсах. Давай, девочка, играй, твой ход! Как вы там обычно делаете, чтоб партию повыгоднее зацепить: губки уточкой, жопка домиком. Но она стояла и немигающим взглядом смотрела на меня. Она не пыталась уйти, но и ближе не подходила. Я решил подойти сам. Шаг, второй… осталось только протянуть руку и забрать добычу… Но меня опередили.
16. Нервы
– Как прошел вечер? Поздно вернулась?
Мы готовили блинчики на завтрак. Софья Александровна как раз переворачивала очередной, а я накрывала на стол.
– Не очень поздно, Гена еще не спал.
– Он волновался, давно его таким не видела. Даже боюсь представить, что с ним будет, когда Гриша подрастет! – Она мягко улыбнулась, а в глазах её сияла безграничная любовь к своим мужчинам. – Так как всё прошло? Понравилось?
– Понравилось. Хорошо отдохнули. Реми проводил меня до самой двери, так что Гена зря переживал.
– Утро доброе! За что я зря переживал? – Гена поцеловал жену в щечку и уселся за стол. – Блины? Уважаю! Ксюнь, захвати сметанку! Так о чем я там переживал?
– Ксюша рассказывала, как прошел вчера вечер… – начала Софья Александровна.
– Да не стоило волноваться, все было хорошо, спокойно. Мы очень весело посидели, я даже немного потанцевала. А потом Реми меня проводил, как и обещал. – Мне, и правда, понравился вечер.
После танцпола мы еще долго сидели все дружно за столиком и общались. Компания у нас подобралась веселая, шумная. Ребята постоянно шутили, рассказывали забавные случаи из студенческой жизни. А потом мы с Реми ушли, а они остались. Я знала, что Гена не уснет, пока я не вернусь. Он несет ответственность за мою безопасность. А мне не хотелось волновать его больше, чем оно того стоило. Поэтому в начале первого я была уже дома.
Августовские ночи были еще теплыми, поэтому от клуба до моего дома мы решили прогуляться пешком. Реми был молчалив и задумчив, и мне не хотелось нарушать тишину пустой болтовней. У моего дома он резко остановился и посмотрел на меня.
– Ксюш, пообещай мне, что будешь осторожна!
Что он имел в виду? Да и вид у парня серьезный и озадаченный.
– О чем ты, Реми?
– Черниговский. Я вас видел. Знаешь, дурная репутация этого парня бежит впереди него. И это не просто слова. Ломать людей – его хобби! Не хочу, чтобы он сделал тебе больно. А иначе он жить, поверь, не умеет.
– Ты с ним знаком?
– Нет, но … – Реми замолчал. – Я видел, что он делает с людьми.
Рассказывать Гене о Черниговском я не стала: к чему ему лишние переживания? Да и то, что мы еще когда-нибудь пересечемся, казалось мне невозможным. Но все же Гена выглядел обеспокоенным, хоть и пытался скрыть это от нас. Я понимала, что дело тут не только во мне.
Обычно по субботам Гена отвозил сына к бабушке на все выходные. Сегодня же, сославшись на неотложные дела, он заперся в своем кабинете, а Гриша уехал с мамой. Как ни старался Гена делать вид, что ничего не происходит, я видела, точнее, ощущала его напряжение. Может, проблемы на работе? Но работал Гена по большей части на Соболева, а значит, не все гладко в его королевстве. И как бы я ни злилась на отчима, проблем ни ему, ни маме я не желала.
Просидев в своей комнате пару часов, я решила заглянуть к Гене. Может, он освободился? Мне хотелось еще раз поговорить с ним о маме, но удобный случай все никак не представлялся.
Дверь кабинета была прикрыта, но не полностью. В темный коридор через дверную щель падал небольшой лучик света. Судя по игре теней, Гена ходил по кабинету и с кем-то общался по громкой связи, так как послышался чужой, но смутно знакомый голос. Знаю, что подслушивать плохо, стыдно и всё такое, но мое любопытство в этот момент зашкаливало, и уйти я просто не смогла.
– Да ты пойми, никто не ожидал, что так получится! Нам же говорили, что без вариантов, ничего не обещали. А тут такое! Он сидит с ней днями и ночами! Я, конечно, поговорю с Софой, но возникнет слишком много вопросов. Да и Ксения на мне, а у меня нехорошее предчувствие, не могу я сейчас ее одну оставить! – О ком и о чем говорил Гена, я не поняла, но зато смогла четко различить голос его собеседника.
– Я приеду. Дел сейчас не так много, на пару месяцев смогу выбраться. – Я узнала голос Леши. Значит, я была права: в семье Соболевых что-то случилось. Со слов Гены, Леша давно уже жил в Москве, открыл там свое дело и приезжал к отцу крайне редко. Что же должно было случиться, чтобы он вернулся на целых два месяца?
– Спасибо, Лёш. Отцу сейчас непросто, но такой шанс он не упустит: и так ждал слишком долго! Твоя помощь ему будет как нельзя кстати! – Голос Гены звучал устало, и я поняла, что ему точно сейчас не до меня.
На цыпочках, как можно тише, я вернулась в свою комнату, чтобы из раза в раз прокручивать в голове услышанное. Вот только пазл никак не складывался. Видимо, разговора с Геной не избежать. Поставлю перед фактом, что всё слышала, и пусть уже расскажет. А то Леша всё знает, а я нет. А если поговорить с братом? Позвонить я ему не могла, номер он сменил, как и все. Но он же скоро приедет, а прямого запрета на мое общение с ним от Гены не поступало. С этими мыслями я начала собираться на вечернюю смену в кофейню.
Я уже хотела уходить, как меня окликнул Гена. Он как раз вышел из своего кабинета.
– Ксения, погоди, не убегай. Разговор есть, – произнёс он тоном, не терпящим возражения.
– У меня есть минут десять в запасе, а так я в кофейню спешу.
– Поехали, подброшу, заодно и поговорим.
Гена взял ключи от своей машины, и мы вышли из дома. Всю дорогу до парковки он не произнес ни слова. А я сомневалась, говорить ему о том, что услышала, или нет. Вдруг он и сам мне сейчас расскажет об этом? Тогда мне не придется признаваться, что я подслушивала. Мы все так же молча сели в машину и поехали.
– Вчера, когда ты ушла, кое-что произошло. – Гена крепко сжал руль, и мне показалось, что он волнуется. Неужели он сам все расскажет? – Я беспокоюсь о тебе и хочу попросить на время приостановить работу в кофейне.
– Гена, что случилось? – Его голос не внушал оптимизма, и я заволновалась.
– Твоя мама вернулась в город.
– И что? При чем здесь я? Она и раньше, наверно, уезжала и приезжала. Что изменилось?
– Ее не было в стране последние три с половиной года. Я не знаю, как отреагирует Николай, и не хочу рисковать тобой.
– Мама уезжала? Так вы ее тоже прятали? От него, да? Теперь мне можно к ней? – Такого я не ожидала. – А если она…
– Нет! – перебив меня, грозно отчеканил Гена.
– Что значит «нет»? – О чем он? Они ее не прятали, или мне все еще нельзя к ней? Но Гена молчал. – Ген, что нет? Мне к ней нельзя, да? Почему?
– Сейчас это опасно. И бесполезно.
– Это же моя мама! Как ты можешь?! «Бесполезно» – слово-то какое! Если бы ты не видел Гришу четыре года, тоже бы считал встречу с ним бесполезной? – У меня сдали нервы, и я больше не могла сдерживаться. Хотелось остановиться, честно. Но всё, что накопилось на душе, рвалось наружу. Что потом? Не важно! Сейчас я хочу, чтобы Гена меня услышал! – Я больше так не могу! Ты три месяца кормишь меня обещаниями, что вот-вот я поговорю с мамой! А сейчас выясняется, что она здесь, рядом, а мне все равно к ней нельзя! Леше можно, а мне нельзя! Хотя Леше она даже не мать! Нельзя к маме, нельзя в кофейню, нельзя вернуться к себе… что еще нельзя?! В универ ты мне тоже запретишь ездить?! А дышать вообще можно?! Ты заигрался! Ты мне не отец, в конце концов!
– Ксения! – рыкнул Гена.
Он был в ярости. Резко остановившись на обочине, вышел из машины и закурил. Я сидела, смотрела в окно, но ничего не видела. Глаза застилали слезы. Крепко обхватила руками себя и мысленно начала считать, чтобы хоть немного успокоиться. Мне следовало извиниться, так как я была не права. Моей грубости не было оправдания! Но я понимала, что если признаю вину сейчас, он сочтет, что я забрала все свои слова назад, что можно и дальше мне все запрещать под благовидным предлогом моей безопасности. А я хотела сдвинуть эту гору с мертвой точки.
Гена докурил, выбросил окурок и вернулся в салон, но ехать не спешил. Руки его лежали на руле, взгляд был устремлён вперед. Чувствовалось, что он весь напряжен. Я не знала, что делать, и боялась не только что-нибудь сказать, но даже посмотреть на него. От него все еще исходила ярость.
– Максим был прав: не стоило возиться с тобой. Нужно было просто отправить тебя обратно в Лондон.
А я еще хотела извиниться! Да пошло всё к черту! Резко открыв дверь, и вылетела на улицу.
– Доберусь сама… Геннадий Викторович!
17. За что?
Глаза у меня были красные, заплаканные. Я бежала прочь от Гены, прочь от своей обиды. Сейчас мне как никогда хотелось сделать все наоборот! Нарушить все его запреты! Наплевать на любую опасность!
«А есть ли она на самом деле? Почему я так легко поверила Гене? Сменила имя, дом, постоянно оглядываюсь, дрожу от любого шороха. Гене удалось меня запугать! Зачем? Чтобы диктовать свои условия: это нельзя, то нельзя. А я покорно слушалась, потому что боялась! Браво, Гена! Создал для себя покорную марионетку. Не такой я вернулась домой. У меня были свои планы, мечты. Где они все?! Может, хватит мне уже всего бояться? Пора взять свою жизнь в свои же руки. Для начала я съеду от Мироновых. Мне есть где жить. Работу я не брошу, пусть Гена даже не мечтает! С работой и моими сбережениями с голода точно не умру. А еще я больше не буду прятаться! Я хочу знать правду, и я ее узнаю». Мысленно сняв с себя все запреты, наложенные Геной, я решила, что для начала найду своего отца. Сама!
С этой мыслью я вбежала в кофейню. Я опоздала. Заметила брошенный на меня из-за стойки недовольный взгляд Захара. Из-за меня он вынужден торчать на работе, вместо того чтобы наслаждаться последними летними денечками.
– Привет! Извини! Знаю, что опоздала и подвела тебя. Сейчас переоденусь и сменю… – Мне, правда, стыдно: не люблю подводить людей. Но вину за опоздание мысленно свалила на Гену, и мне стало легче.
– Ксюш, ты бы хоть позвонила! – Голос Захара звучал не сердито, но устало. – Я тут целый день один. А тебя нет, телефон недоступен, сама не звонишь. Не знал, что и думать уже!
– Захар, прости! Мне очень стыдно! Давай, завтра ты на час позже придешь, я отработаю.
– Говорю же, не в этом дело! Я волновался! Сначала Реми, потом ты!
– А что с Реми?
– Он тоже не пришел, и телефон не отвечает. А вы же вместе вчера ушли. У вас все в порядке?
– У меня – да. А Реми… он уехал от меня на такси. Должен был уехать. Егор у себя?
– Говорю же, я один тут. Недавно, вот, Оля пришла, а так все как будто испарились. Вроде, и не пили вчера особо. – Захар начал снимать кассу, чтобы сдать мне смену, а я побежала переодеваться.
– Телефон включи! – донеслось мне вслед.
В раздевалке я мигом скинула одежду и надела форму. Включила телефон, собрала волосы. Пока пристегивала бэйджик, на телефон посыпались уведомления о пропущенных звонках и сообщениях. Читать их мне было некогда. и я побежала сменять Захара.
Гостей в кофейне было совсем мало. Отсутствие Реми значительно сузило наше меню. Без его обалденных десертов гости надолго не задерживались. «Где же он? Проспал?» – подумала я.
Пока никого не было, я достала телефон и начала смотреть, кто звонил. Куча пропущенных от Захара, два от Гены. От Реми – ничего. В мессенджере Аня жаловалась на головную боль, Гриша хвастался бабушкиным котом. От Реми не было ничего. Был в сети вчера. Странно и очень на него не похоже. В этот момент пришли две эсэмэски. Первая – от Гены: «Разговор не окончен». Захотелось что-нибудь съязвить в ответ, но я решила отложить это на потом. Открыла второе сообщение, в надежде, что оно от Реми, однако номер отправителя оказался скрыт, а само сообщение ни о чем мне не говорило: «Это только начало, детка». Бред какой-то! Наверно, ошиблись номером. Больше всего меня беспокоил Реми, точнее, его исчезновение.
Набрала Егора. Гудки, гудки, гудки… Я не могла понять, что происходит, ведь кофейня – их общее детище. Они бы ни за что не оставили ее без присмотра без веской причины. Значит, что-то случилось! Не находя себе места, я продолжала набирать по очереди то одного, то второго, только всё безрезультатно.
Кофейня работала до десяти вечера, а на часах было уже девять. Через час пора закрываться. Но как? Я ни разу этого не делала. Ключи, сигнализация… Я понятия не имела, где все это. В зале находился всего один гость, а также я и Оля. Хорошо, что хотя бы она была рядом.
Перезвон колокольчика известил о новом посетителе. Подняв глаза, я на мгновение успокоилась. Передо мной стояли двое полицейских, и я решила сперва сделать им кофе, а потом пожаловаться. Но они, не садясь за столик, направились прямо ко мне. И в этот момент я поняла: всё плохо.
– Добрый вечер! Нам нужна Миронова Ксения Геннадьевна. Где ее можно найти? – проговорил тот, что повыше.
– Это я. Что-то случилось? – Голос мой дрожал. Умом понимала: случилось. Просто так полиция тебя не станет разыскивать. Но пыталась верить, что ничего серьезного.
– Вы последней видели Потапова Михаила Витальевича. У нас есть к вам несколько вопросов.
– Кого я видела? – В голове зашумело, к горлу подступила тошнота. Михаил Потапов – Реми. Я не сразу сообразила. – Погодите, что значит «последней»? Что с Реми?
– Давайте присядем и поговорим.
Мы сели за столик. Меня начало колотить. Глаза наполнились слезами. Господи, пусть это будет сон! Реми, мой милый Реми, что с тобой?!