Loe raamatut: «Я ухожу, Варя», lehekülg 5

Глава 10

«Вернувшись к Варе, я нашел ее в той же компании. Девушки немного пришли в себя и довольно спокойно, без взрывов смеха и странных гримас, разговаривали с моей женой. Я знал, что ни Варя, ни Майя с Амандой не видели падения Томаса: они отошли от бассейнов на приличное расстояние. Я решил не вмешиваться в беседу и не стал говорить про несчастный случай. Через несколько минут после моего возвращения пожаловал Рик. Я удивился, когда он довольно любезно обратился ко мне. Рик заявил, что Бруно зовет меня в покерную и просит явиться как можно быстрее. Стефенсон также добавил, что в случае моего отказа хозяин яхты будет сильно расстроен или даже зол. Я недоверчиво взглянул на Рика: мне казалось абсурдным то, что попросил его передать Бруно. Мой итальянский «друг» никогда не был агрессивен по отношению ко мне. Он никогда не принуждал меня что-то делать, куда-то идти. Рик ухмыльнулся, кинул на меня презрительный взгляд, отвернулся и обратился к дамам. Я понимал, что Варю не пустят без пропуска, даже несмотря на то, что она моя жена. Таковы правила. Варя все слышала и, увидев мое смятение, поспешила уверить меня в том, что «все в порядке». С минуты колеблясь, я все – таки простился на время со своей женой и, не сказав ни слова ни Рику, ни его драгоценным «подругам», пошел к Бруно.

Предоставив пропуск и заявив, что меня ожидают, я снова оказался в скрытой для многих комнате. Было накурено, я видел только слабые очертания сидящих за столом. Компания была та же. Абсолютно все те же игроки, которых я описывал ранее. Подойдя чуть ближе, я заметил Бруно. Он был жутко пьян и еле держался на стуле. Глаза его беспрестанно закатывались, губы двигались слабо и производили какие-то непонятые звуки, руки тряслись. Я понял: Бруно проигрывает. Рядом с его стулом валялись пустые бутылки, кое-где были разбросаны сигареты. Я быстро оглядел всех присутствующих. Большинство из них находилось в приемлемом состоянии: они смотрели в свои карты ясно и осознанно, прямо держались на своих стульях. Лишь француз Ру лежал головой на столе в сильнейшем алкогольном опьянении, временами выкрикивая какие-то фразы на родном языке. Джек Дейд смотрел прямо перед собой и не сводил глаз с противоположной стены. Его зрачки вообще не двигались. Выражение лица было глупым, лишенным всякой эмоции. Я понял все сразу. Не зря же он наркоторговец. Пока я осматривал Джека, кто-то резко схватил меня за рукав рубашки. Я повернул голову налево и увидел смотрящего на меня Бруно. Он немного пришел в себя и спросил, что я делаю в покерной. Отдавая себя отчет, в каком состоянии находится мой «друг», я не поленился напомнить ему о его же собственной просьбе касательно меня. Бруно хмурился, не понимая, о чем идет речь, и отрицал все мои слова. Он на полном серьезе уверял, что не ждал меня. Я начал было говорить о Рике и тут же замолчал. К горлу подступил ком. Помутнел рассудок, и вспотели ладони. Я впал в самый настоящий ступор. Я все понял. Рика не было в комнате. Бруно ничего не передавал ему. Бруно меня не звал. Я понял: Рик был с Ней. А я – нет. Я бросил ее там, с ним, одну. Я оставил ее, зная, какой Рик человек, зная его мерзкое «хобби». Про его пристрастие знали все и даже Бруно. Знали все, но никто ничего не говорил, никто не осуждал. Я вдруг отчетливо припомнил сверкающий взгляд Рика, его хитрую улыбку, странное поведение Бруно. Мой итальянский «друг» понял все еще тогда, когда мы ужинали в ресторане. Он предупреждал Рика своим строгим выражением лица, без слов, одним взглядом, просил его не трогать мою жену. И фраза, произнесенная негодяем в ответ, означала лишь одно: Рику все равно. И он будет делать то, что хочет. Прокручивая это в голове, я все еще стоял неподвижно, в забытьи. Звонкий голос Бруно привел меня в чувства. Я осмотрелся и увидел, что все, включая очнувшегося француза и даже отрезвившегося Джека, смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Кто знает, сколько я пробыл в состоянии оцепенения. Бруно еще раз обратился ко мне: он умолял меня сыграть с ними одну партию в покер. Я плохо понимал, что он говорит, я хотел бежать, но собственные ноги не слушались меня. Один из толстых братьев Грассо – Маттео – поддержал Бруно и также позвал меня сыграть с ними «партийку». Остальные гости решили не отставать и стали в один голос приглашать меня за стол. Я прекрасно понимал, что Бруно ничего мне не сделает, если я откажусь. Я знал, что он по-настоящему дорожит мною, а потому не станет злиться на меня, принуждать меня играть с ним, угрожать. Я знал. Но я пошел. Я сел на свободно место Рика. И я начал играть. Начал, зная, что происходит сейчас с Варей. Зная, что она в беде. Я был уверен в этом, потому что слишком хорошо знал природу Рика и его больной развращенный разум. Роб Раскал раздал карты, и игра началась. Не помню, сколько она длилась. Не помню, какие комбинации карт мне выпадали. Помню только то, что выиграл. Однако никто не скалился на меня из-за этой победы: все понимали, что это единичный случай. Забрав выигрыш, довольно небольшой, я встал со стула, оглядел всех присутствующих каким-то бессмысленным взглядом, махнул рукой и ушел, не сказав ни слова. Спустившись по лестнице вниз, я увидел в нескольких шагах от себя Варю. Она шла по палубе медленно, чуть пошатываясь, и смотрела вниз. Дул сильный ветер: он развевал подол ее платья, путал ее кучерявые волосы. Я хотел броситься к ней, но почему-то не мог. Через несколько мгновений Варя подняла глаза и заметила меня. Она ускорила шаг, приблизилась ко мне, обняла и зарыдала.

Варя рассказала мне, что произошло. И я бы хотел передать ее слова точь-в-точь, без тени лжи и выдумок. Надеюсь, что смогу вспомнить весь ее монолог. Все то, что она мне поведала:

«Как только ты ушел, я почувствовала тревогу и беспричинный страх. Рик (тут Варя запнулась и опустила глаза; затем продолжила, чуть медленнее и тише) перестал беседовать со своими подругами и обратился ко мне. Он извинился и сказал, что ему нужно отойти. Я выслушала это с радостью. Мне хотелось, чтоб он ушел. Как только «этот человек» скрылся в толпе, Аманда резко схватила меня за руку и сжала так сильно, что мне стало больно. Я испугалась, но тотчас же отбросила все страхи, потому что была уверена в порядочности этих девушек. Ко всему прочему, Аманда смотрела на меня добрым, дружелюбным взглядом: она не давала мне поводов для подозрений. Молчание длилось около минуты, и Майя первая прервала его. Она стала говорить о моде, брендах, звездах и шоу-бизнесе. Ты же знаешь, Женя, я совсем не разбираюсь в этом. Я отвечала односложно, порой даже глупо. Несмотря на это, разговор успокоил меня. Эти девушки казались мне очаровательными, и мне вдруг резко захотелось помочь им вырваться из этой чудовищной обстановки, указать им верный путь. Я стала говорить с ними о работе, о возможностях и о том, что никогда не поздно все изменить. Аманда и Майя слушали меня внимательно, но с какой-то насмешкой, с чуть заметным в глазах презрением к моим словам. Я не придала этому значения. Спустя время одна из них, я право не помню кто, заметила, что Рика долго нет. Я вдруг вспомнила о нем, и мое сердце бешено заколотилось. Оно все предчувствовало, Женя, абсолютно все. Тогда Аманда предложила пойти поискать «нашего общего друга». Эти девушки схватили меня за руки с двух сторон и потянули за собой. Я пошла, и знаешь, как будто неведомая сила заставила меня это сделать. Я не помню, о чем думала в тот момент. Лишь тревогу помню. И все, больше ничего. Мы направились вниз. Майя всю дорогу пыталась развеселить меня, рассказывала какие-то странные польские анекдоты, значение которых я не могла понять. Мне ничего не оставалось, как делать вид, будто все хорошо. Я не хотела расстраивать этих девушек, я чувствовала что-то нехорошее, но не от них, совсем не от них. Мне они казались такими же милыми и любезными. Наверное, только из-за этого странного доверия к Аманде и Майи, я не вырвалась и не сбежала. Тем временем, мы оказались в той части трюма, где находились каюты. Прошли по коридору несколько метров и остановились около двери с цифрой «5». Дверь открылась, и я увидела Рика. Его лицо сияло от счастья, и.… и… (здесь Варя снова заплакала и спустя время, успокоившись, решила продолжить). Рик жестом руки пригласил нас внутрь. Точнее, меня. Я переступила через порог, находясь в каком-то странном, полусонном состоянии. Ноги подкашивались, и ухудшилось зрение. В моем сознании сверкнула ужасная, отвратительная мысль: в мой коктейль что-то подмешали. Да, я и забыла сказать: перед тем, как отправиться на поиски «этого человека», Аманда угостила меня мохито. Ах, как же страшно мне стало в тот момент. Зайдя внутрь каюты, я совсем ослабла. Помню, что слышала над собой голоса: они о чем-то спорили. Меня схватили, положили куда-то. Затем – лишь темнота и звук захлопнувшейся двери. Я ничего не видела: глаза ослепли. Боже, Женя, мне было так жутко и так плохо. Я умоляла оставить меня в покое, пыталась встать и тут же падала обратно. Я слышала шаги Рика, знала, что он рядом. Что он со мной наедине. Я слышала, что он открывает бутылку и наливает ее содержимое в бокал. «Этот человек» говорил мне что-то ничтожное, что-то по типу: «все будет хорошо». И затем поставил бокал на стол. Я пыталась кричать, но слабительное не давало мне этого сделать. Мне казалось, что я умру. Умру, так и не попрощавшись с тобой, Женя. Рик подошел ко мне, совсем близко. Страх овладел мной, и тут раздался стук в дверь. Очень громкий. Кто-то усиленно бил в дверь кулаком. Рик выругался и пошел открывать. Я не знаю, о чем он думал в тот момент. Я не знаю, почему он не попытался меня спрятать. Дверь открылась, и раздался чей-то голос. Я не понимала, кто говорит. Не понимала, что именно говорят. Однако вскоре голоса затихли. Минуту спустя, раздались шаги: Рик уходил прочь. Еще через пару минут, кто-то подошел ко мне и сказал, что «он» ушел. Я знаю теперь, что это был Томас. Прекрасный молодой человек, который меня спас. Он помог мне выбраться и отвел на свежий воздух. Как только я пришла в себе, Томас отправился за тобой. Мне не сиделось на месте, и я стала бродить по палубе. Затем, Женя, мы с тобой встретились».

Все это Варя поведала мне уже на берегу, на утро после того, что случилось. В ту ночь, будучи еще на судне, я допрашивал ее, просил рассказать мне всю правду, но она молчала, убеждая меня, что ее никто не трогал. Я ей верил: Варя не умела врать. Меня поразила цифра на двери той каюты – «5». Та самая каюта, в которой я оказался в первую свою ночь на этом судне. В ней все началось и в ней же все закончилось.

Быть может, кто-то скажет, что «ничего не случилось», что «все обошлось». Да, вероятно так и есть. Все было бы намного хуже, если бы Рика не отвлек Томас – тощий мальчуган, которого я спас накануне. Интересно вышло, правда? Сначала я спас его, затем он – мою жену, а значит, и меня тоже. Бумеранг добра, так это называется? После рассказа Вари я поехал к Бруно на следующий же день, застал его в весьма ничтожном состоянии и попросил позвать Томаса. Парня дома не было, и Бруно, не понимая, на что мне сдался его брат, отправил меня на пляж. Именно там я нашел спасителя Вари. Он сидел на песке, один, вокруг не было ни души. Он смотрел вдаль и, кажется, не слышал ничего, кроме шума прибоя. Иначе как объяснить то, что Томас заметил меня лишь тогда, когда я подошел и коснулся рукой его плеча. Обернувшись и взглянув на меня, Колманн слегка улыбнулся и молча пригласил меня сесть рядом с ним. Я с удовольствием принял его предложение. Было хорошо, спокойно. Я закрыл глаза и отключился от внешнего мира. Я ощущал лишь легкий ветерок, слышал только звуки моря, вдыхал запах свежести, запах счастья. Не знаю, сколько мы так просидели: минуту, две, час… Спустя время я открыл глаза и взглянул на Томаса. Никогда, никогда в своей жизни я не видел в выражении лица человека такого умиротворения, такого единения с природой. Мне стало совестно, что я могу потревожить его, вывести из того состояния, в котором он прибывал. Однако я рискнул. Наш диалог шел на английском, но я, будучи уверенным в том, что эти мемуары прочитают люди русские, перевожу его на свой родной язык:

–Томас, я пришел поблагодарить тебя. От чистого сердца. Ты помог Варе, очень помог. Да нет, ты спас ее. Да, спас, именно так. Может, я могу сделать для тебя что-нибудь?

Молодой человек выждал паузу и ответил тихим, спокойным голосом:

–Вы уже сделали, разве нет?

Я тут же вспомнил несчастный случай у бассейна и смутился. Я действительно не считал свой поступок особенным и уж тем более геройским. Помолчав несколько минут, я произнес:

–Я не думаю, что моя помощь сопоставима с твоей, Томас. Я делал то, что должен был.

–Я тоже.

Эти слова прозвучали так уверенно, по-своему величаво, что я вовсе растерялся. Не знал, что сказать, и спросил то, что меня интересовало:

–Как вышло, что ты оказался у каюты Рика в тот самый момент?

Томас сидел с закрытыми глазами, и на секунду мне показалось, что он спит. Однако вскоре молодой человек заговорил:

–Я знаю Рика слишком хорошо. Лучше, чем Бруно и лучше, чем вы, Евгений. Вы можете подумать, что я сумасшедший, но я вижу людей изнутри. Не знаю, как лучше объяснить вам, но думаю, все ясно итак. Когда я смотрю на Рика, то не вижу ничего. Совершенно. Передо мной лишь очертание человека, лишь его тень. Внутри совсем пусто. Однако я чувствую его душу, его мысли. Именно чувствую, а не слышу. И я знаю, на что он способен. А способен он на все. Я следил за вашей компанией весь вечер. Заметив, как Рик смотрит на вашу жену, я тотчас же все осознал. И тотчас же решил не допустить того, чего допустить было нельзя. Когда Варвара и те две девушки направились прочь от бассейнов, я пошел за ними. И видел все, что творилось у двери каюты. Все, абсолютно все. Спрятавшись, чтобы меня не заметили, за стеной и, дождавшись, когда дамы уйдут, я подошел к двери с цифрой «5» и постучал в нее. Рик открыл и увидел меня. Я сказал ему, что Бруно ждет его, и конечно, он не поверил. Он замолчал, он понял, что я все знаю, понял, что я просто так не уйду. Предвещая ваши вопросы, почему же Рик не выгнал меня и не захлопнул передо мной дверь или почему не ударил меня, не убил, отвечаю: этот человек не глуп. Он умен, а потому еще более страшен. Зло в сочетании с интеллектом – убийственная штука. Зло в сочетании с глупостью – пустяк. Рик знал, что я все расскажу Бруно, и знал, что мой брат поверит мне. Да, Бруно не любит меня или даже ненавидит, но доверяет. И я это ценю.

Я вижу, Евгений, удивление и смятение в ваших глазах, знаю, что вас напрягает. Вы правы: Рику все равно на чужое мнение. Он никого не боится: ни закона, ни Бруно, ни тем более нас с вами. Но несмотря на то, что он монстр, чудовище, Зло, он все же человек. Не с большой буквы, но все же человек. Как и все мы, он нуждается в любви, в самой настоящей дружбе. Мой брат – единственный, кто действительно любит Рика, кто считает его своим другом. Мой брат видит все то, что творит его товарищ, но он все равно остается с ним. И Рик это ценит. Нет, он не любит Бруно, потому что не знает, как это делать, но он уважает его и дорожит им. Именно поэтому, Рик, зная, что мне доверяют, сдался и вышел из каюты. Он не был готов потерять единственного человека, который действительно любит его. А кто ж готов? Никто, не правда ли?»

Я выслушал этот удивительный рассказ внимательно, не перебивая Томаса и не останавливая его. Речь молодого человека произвела на меня такое сильное впечатление, что я еще много месяцев после не мог прийти в себя. Я правда не знаю, кто он такой, Томас. Я лишь уверен, глубоко убежден, что он не такой же, как все остальные. Он нечто другое, он то, чего нам всем не хватает, то, что способно нас спасти.

Кто же он? Я думаю: он Человек»