Как ей казалось, она не искала любви. Её сердце было слишком измучено для того, чтобы она снова осмелилась доверить его другому человеку. Когда друзья спрашивали её, не скучает ли она по отношениям, она гордо поднимала голову и заявляла, что одиночество – это лучшее, что с ней случалось. Но почему-то перед тем, как выйти из дома, она всегда подолгу красилась, тщательно вырисовывая стрелки. Она проводила бесчисленные минуты, подбирая одежду, а если знала, что пойдёт в клуб – обязательно надевала каблуки. На подсознательном уровне она догадывалась, что делает это отнюдь не для себя, но упорно убеждала себя в обратном. Она не могла признать своё поражение перед равнодушной вечностью.
Наткнувшись на видео, где молодой человек выпекал для своей девушки хлеб, она вдруг могла невольно расплакаться. Ни один из её парней никогда не делал для неё ничего подобного, считая любое проявление заботы чем-то унизительным. В течение всей жизни она влюблялась только в суровых и неприступных мужчин, которые давали ей призрачное чувство защищённости. Рядом с ними она ощущала себя хрупкой и нежной, в ответ же не получая ни капли нежности. Это ожесточило её душу, заставив закрыть своё сердце ставнями от взглядов мимо проходящих людей. Горький опыт убедил её в том, что она, видимо, никогда не была и не будет достойна бережного к себе отношения. Как человек, желающий купить помидоры, пришёл бы на рыбный рынок и расстроился оттого, что не смог получить желаемого, так и она, нуждаясь в нежности, встречалась с равнодушными парнями и, как следствие, напрочь разочаровалась в любви.
С ней редко знакомились, а если это всё же происходило, то общение обычно продолжалось недолго. Её внешность была специфичной и не дотягивала до уровня местных красавиц. Её проницательный ум скорее отпугивал потенциальных поклонников, нежели чем привлекал, а интересы и пристрастия были далеки от увлечений большинства. Каждый раз, заводя новое знакомство, она старалась как можно точнее подстроиться под определенного человека, но, к сожалению, она была музыкантом, а не актером, и потому не могла долго выдерживать прикосновения маски к лицу. В конечном итоге её настоящая личность всё же просачивалась сквозь неумелое притворство, и тогда люди покидали её, удивлённые резкой переменой её характера.
* * *
Но этим утром у неё уже не было сил притворяться. Всё, на что она оставалась способна – это просто добраться до дома и рухнуть на холодную кровать. Потратив на дорогу больше часа, она наконец-то дошла до парка, который находился в паре кварталов от её места жительства. Ещё издали она приметила парня, сидевшего на одной из лавочек. Он, видимо, тоже обратил на неё внимание – их взгляды встретились, и в этот момент она почувствовала, что теряет равновесие. Дело было не в искре, проскочившей между ними – искры никакой и в помине не было. Зато был предательски сломавшийся каблук, из-за которого девушка неожиданно для себя оказалась лежащей на асфальте.
Парень с отвращением смотрел на её распластанное тело, думая: «По ней сразу видно, что идёт прямиком из клуба. Напилась, а теперь на ногах удержаться не может». Девушка встала, отряхнувшись, и посмотрела на свой пораненный локоть. Покачав головой, она сняла каблуки и направилась к лавочке, чтобы посмотреть, можно ли хоть что-то сделать с этой злополучной обувью. Она села как можно дальше от парня, но тот всё равно учуял неприятный запах алкоголя и сигарет, исходивший от неё. Парень поморщился. «Очередная», – подумал он и уже собрался было уходить, как вдруг почувствовал пристальный взгляд, остановившийся на его футболке. Девушка с интересом рассматривала напечатанные на футболке надписи, и ему даже показалось, что на её лице промелькнула тень узнавания. Первая из надписей гласила: «Моё настроение», а вторая, чуть ниже, являлась какой-то замудренной формулой, смысл которой мог быть понятен только математикам, и выглядела так: