Шотландия, Гленко, 29 ноября, 16:40
Кристина захотела ответить ему и… не смогла, потому что ответа не было. Ее ничего не смущало. Ее все устраивало.
Господи!
Она смотрела на Питера и понимала, что счастлива. Этот мужчина в очередной раз умудрился сделать ее еще счастливее, хотя, казалось, куда уж больше?..
А Питер тем временем в очередной раз неверно истолковал ее молчание:
– Если ты не хочешь – все отменим. Подождем до апреля.
Она так резко помотала головой, что растрепала тщательно уложенные им волосы:
– Я хочу! Честно! Я очень хочу!
Кристина так радостно ему улыбнулась, что он выдохнул.
Он что, не дышал все это время?
– Есть еще что-то, что я должна знать?
Он рассмеялся:
– Нет. Теперь ты знаешь все. Гостей будет немного, и они прибудут завтра… Что еще?.. А, самое главное – платье! Его привезут сегодня.
Теперь рассмеялась она:
– Кто тебе сказал, что самое главное – платье?
– Рози. И не мне, а Беннету. Она сказала, что девушки сначала начинают мечтать о платье и только потом о женихе.
Кристина улыбнулась:
– Я мечтала о тебе. И никогда о платье или женихе.
– Вот поэтому я женюсь на тебе, а не на Рози.
Звонкий смех Кристины был ему наградой.
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 16:53
Но девочки – они такие девочки… И имя им – любопытство:
– А почему Шотландия?
– Потому что Гретна.
– Гретна???
– Да, Гретна-Грин.
Она реально не понимает. Я убью его.
– Питер?
Он застонал:
– Милая, ты добиваешь меня!
Кристина села перед Питером и сложила руки в молитвенном жесте:
– Пожалуйста! Только это, и я больше ни о чем не спрошу! Даже о платье. Клянусь!
Она торжественно положила руку на сердце.
– Беннет сказал… Говоря это, я чувствую себя идиотом, веришь?..
– Я люблю тебя. Не отвлекайся.
– Зачем тебе идиот?
– Питер, ты же не пытаешься заговорить мне зубы?
Пытаюсь!..
– Беннет сказал, что во всех романах, включая тот, который я тебе подарил…
– «Гордость и предубеждение».
– Да…Влюбленные всегда сбегали венчаться в Гретна-Грин[16]. И тогда это оправдывает и то, что я тебя украду, и поспешность, и минимум гостей, и бла-бла-бла… Он уверил меня, что ты будешь в восторге…
Она сидела напротив и смотрела на него такими влюбленными глазами, что он понял, что все то безумие, в которое он погрузил человек двадцать как минимум, было не зря. Но был один пункт, по которому надо было объясниться:
– Да, маленькая, это, конечно, не Гретна, но если у меня дом в Шотландии, который, кстати, ты просила не продавать, то зачем ехать в Гретну и жить в отеле?
– А вот это уже твоя мысль.
– Ну, я тоже умею говорить «нет».
– О! Ты не перестаешь меня восхищать.
– Любимая, это сарказм?
Кристина рассмеялась и потянулась за поцелуем:
– Не все же вам, милорд!
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 17:55
Дом форменным образом стоял на ушах. Нанятые лакеи под предводительством дворецкого Рэмси сновали, как муравьи, постоянно что-то перетаскивая, передвигая и перенося. Горничные, руководствуясь указаниями экономки миссис Помфи, срочно мыли, выбивали, натирали и стелили.
Поначалу, увидев их, Кристина не поверила глазам, но пробегавшая Рози объяснила, что лакеев и горничных набрали местных, а вот руководить их работой хозяин решил доверить своим, для чего рано утром в срочном порядке в Шотландию выехали Рэмси и миссис Помфи. Дополнял ансамбль новый лондонский повар Питера – шеф Зоган. И если Рози носилась вместе со всеми, то Беннета Кристина потеряла. А жаль, вот он-то уж точно смог бы ей помочь: Алана захотела пошептаться с дочерью и, судя по взволнованному виду матери, Кристина понимала, что дело важное, но найти в этом сумасшедшем доме тихое местечко было нереально.
Беннет бы нашел…
Они блуждали по дому уже минут двадцать, когда Кристина взяла мать за руку и затащила в нишу между шкафами в коридоре:
– Мамуль, давай здесь.
Алана начала издалека:
– Крисси, ты уже не ребенок и, наверно, понимаешь, что не все всегда можно спланировать. Это жизнь, и в ней случается всякое…
Кристина побледнела:
– Мама, ты больна? А что говорит Зак? А другие врачи? Мы поможем, я уверена, что Питер не откажется…
– Подожди, родная.
После мучительной паузы Алана прошептала:
– Я беременна.
Кристина завизжала и бросилась обнимать мать:
– Мамочка, господи, как я рада!
Она прыгала на месте и визжала, сжав кулачки, а Алана смотрела на нее и смеялась сквозь слезы облегчения.
Рядом раздался голос будущего мужа:
– Все хорошо, малышка?
Кристина развернулась к нему.
– Да, Питер! У нас такая прекрасная новость!
– Дядя Ланс умер?
Ответом ему был возмущенный вопль двух женщин.
Питер поднял руки:
– Я только предположил.
– Ладно, дочка, я пойду. Вы тут поговорите сами… И найди потом Зака, хорошо? Он тоже хотел с тобой поговорить.
Алана ушла, и ее место в нише занял Питер:
– И что у нас за новости?
– Мама беременна.
– Зак сделал ей предложение?
Кристина растерялась:
– Мне не пришло в голову это спросить. Наверно, да…
– Не факт. Хочешь, чтобы я поговорил с ним?
– Ты?
Он странно посмотрел на Кристину:
– Да, малышка, я. Только мне понадобится один день. Завтра я стану твоим мужем и на законных основаниях смогу говорить с ним об этом.
Серьезный, даже пафосный тон Питера в данном случае очень понравился Кристине:
– На законных основаниях?
– Конечно. Став твоим мужем, я буду обязан заботиться не только о тебе, но и о твоей матери. Во всяком случае, пока она не выйдет замуж…
Кристина аккуратно поправила ему свитер.
Я так тебя люблю.
Судя по мягкой улыбке Питера, он прочел ее мысли.
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 18:50
Беннет заявился, когда уже стемнело:
– Милорд, это ужасное место, и совершенно невозможные люди! Нет, они, даже можно сказать, милы и гостеприимны, особенно когда не торгуешься, но, милорд, они не знают элементарных вещей!
– Например?
– Они не отличают молочно-белый от жемчужно-белого! У них все это – «белый». У них есть белые цветы или красные. Розовые или…
– Я понял, Беннет. Это важно?
– Милорд! Это ваша свадьба!
Питер тяжело смотрел на камердинера, ожидая продолжения.
Беннет всплеснул руками:
– Ну если и вам все равно!..
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 19:15
Кристина с Заком пили в гостиной чай, поданный Аланой. С ними остаться она не пожелала, но Кристина заметила в матери перемену – ее глаза будто сияли неким внутренним светом.
Неужели такое делает с нами беременность?
Стоило Алане выйти за дверь, как Зак начал разговор:
– Кристина, я хочу, чтобы ты знала, что я сделал твоей маме предложение и она согласилась стать моей женой. Я очень ее люблю и надеюсь, что ты не будешь против нашего союза.
Она радостно улыбнулась:
– Я очень рада за вас с мамой и, конечно же, не против. Я только за.
Зак выдохнул и задумчиво посмотрел на девушку.
А ведь это не все. Он не сказал главного. Он готовится. И, судя по всему, мне это не понравится.
– Уж коль мы с твоей мамой поженимся, то ты станешь мне… падчерицей – ужасное слово. Давай скажем, приемной дочерью, и значит… Я должен тебя предупредить… Я врач и буду говорить прямо, если ты не против…
У Кристины сжалось сердце.
– Что ты знаешь о болезни Питера?
Кристина растерялась.
О болезни?
– Вы никогда не обсуждали это?
– С Питером? Конечно, нет!
– Ну понятно…
Заку было тяжело. Тяжело говорить невесте накануне свадьбы, да просто влюбленной девушке, что мужчина ее мечты не так уж идеален. Но выбора не было – она ему не чужая. Да и нечестно – она должна идти на это с открытыми глазами. Он протянул ей пару листов с напечатанным на них текстом:
– Вот, почитай. Будут вопросы – задавай.
И, погрузившись в телефон, доктор Митч оставил Кристину наедине с неведомым.
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 19:33
Дверь с грохотом открылась и в холл практически ввалилась странная девушка: теплая куртка ее была распахнута настежь, шарф перепутался, грозя задушить хозяйку, вязаная шапка почти прикрывала один глаз, а длинные ноги в джинсах, обутые в замшевые сапоги, грозили запутаться или споткнуться, так как она не видела, куда ступала. Но самым интересным был багаж гостьи – на каждом ее плече висело по сумке, а руки оттягивал огромный белый кофр. Водитель нес за ней два жестких серебристых чемоданчика.
– Боже, мне срочно нужны душ и сигарета, иначе я кого-нибудь убью… Ау! Здесь свадьба?
На ее голос высыпала прислуга, но подойти не рисковал никто, пока девушку не увидел Беннет:
– Мисс Резерфорд!
Подскочивший камердинер попытался отобрать у Кейт ношу, но она возмутилась:
– Осторожней! Это Вера Вонг! А в машине еще пара кофров.
Беннет резко изменился в лице:
– Я бы никогда не позволил себе испортить подвенечное платье будущей маркизы Солтлейн, тем более такое.
Стилист подозрительно оглядела Беннета:
– Вы знаете кто такая Вера Вонг?
– Естественно!
Кейт кивнула:
– Сработаемся!
И направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 20:12
Вот уже почти час они разговаривали. Чай был давно выпит, и Зак принес виски. Кристина пить не хотела, но он настоял – ей надо было успокоиться. Медицинские термины, куча вариантов развития событий, все эти «энхондральные окостенения», «соматотропные гормоны» и прочие «мезомелические дисплазии» сводили ее с ума.
Если он хотел меня напугать – у него получилось.
Ее телефон зазвонил, и на экране высветилось знакомое «П. Д.». Кристина не ответила.
Экран засветился вновь: «4 пропущенных звонка от абонента П. Д.»
Я сейчас не готова. Прости.
Поняв ее состояние, Зак присел рядом:
– Давай коротко и просто, да?
Обхватив себя руками, Кристина кивнула. Зак обнял ее и крепко прижал к себе, она позволила слезам показаться из глаз.
– Основных пункта два. Первое: скорее всего, у вас будут абсолютно здоровые дети. И внуки. И даже правнуки. Но… в каком-то поколении это может вылезти. Может, Кристина, понимаешь? Может вылезти, а может – нет. И второе: продолжительность жизни людей с таким диагнозом может быть, слышишь, только может быть на десять лет ниже среднего значения. Будет заниматься спортом, не пить, не курить…
– Он занимается и не курит. И не пьет почти.
– Ну, вот видишь! Еще всех нас переживет!
Кристина улыбнулась сквозь слезы.
Телефон зазвонил вновь.
– Девочка, он знает, где ты, с кем и о чем говоришь.
Она выпрямилась, удивленно вытирая слезы.
– Я сказал ему, что собираюсь говорить с тобой, и сказал о чем.
– И что Питер?
– Он понял.
Кристина схватила телефон, чтобы набрать номер, но Зак ее остановил:
– Я думаю, он уже здесь. Ты мне просто скажи, что ты решила, и я пойду. Или хочешь подумать до завтра?
А что изменится? Я же не разлюблю его за ночь.
– Я давно решила. Спасибо вам, доктор Митч.
– Зак, девочка. Для тебя я Зак.
Он обнял Кристину, поцеловал ее в лоб и вышел из кабинета.
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 20:27
Дверь за Заком закрыться не успела – в комнату вошел Питер. Увидев следы слез на ее глазах, он подготовился к худшему.
Не подготовился, а готов. Всегда готов. И сейчас она скажет… что? Что ты скажешь, малышка?
Кристина молчала.
Это виски?
Он подошел к низкому столику, на котором стояли бутылка со стаканами и лежали распечатки с интернет-сайтов. Она попыталась отнять, но он оказался проворнее. Пробежался глазами по строчкам…
Да, ничего нового…
Кристина взяла со стола стакан и сделал большой глоток.
Все плохо.
Питер сел в кресло, стоящее напротив нее:
– Если ты не знаешь, как мне сказать, что свадьбы не будет – не волнуйся. Я все понимаю. Это и вправду непросто. Я бы своей дочери такого не позволил.
Кристина сидела, уставившись невидящим взглядом в ковер под ногами. Она опять где-то посеяла туфли.
Весь последний час он готовился к этому разговору, текст был выверен до запятой, и его надо было договорить до конца:
– Я приму все, что ты предложишь, любую форму отношений. Захочешь расстаться – тоже приму.
Ровно как получилось. Будто тренировался.
А ты и тренировался. Все эти годы.
– Да.
Питеру показалось, что он ослышался:
– Что?
– Да, хорошо. Если ты сможешь – хорошо. Ты сможешь?
Нет, но это не имеет значения. Потому что, если так будет лучше для тебя – я смогу.
– Что ты молчишь, Питер?! Скажи мне, ТЫ СМОЖЕШЬ?! Я не смогу, а ты сможешь?!
Кристина кричала, из ее глаз лились слезы, и он понял, что это истерика. Она рыдала, стоя на коленях, собравшись вся в комочек, в единый сгусток боли. Он подскочил к ней, обнял, прижал к себе:
– Счастье мое! Не плачь! Только не плачь!!!
Она плакала так горько, а он ничем не мог ей помочь. Только крепко сжимать, и баюкать, и давать слово себе, Богу, черту, кому угодно, что это ее последние слезы и он никогда больше не допустит, чтобы она плакала! И он шептал ей на ухо, как сильно любит ее, как дорожит ею, что не отдаст никогда и никому, что она его самая любимая девочка, его мышка, только его. И нет, он не сможет, конечно же, не сможет без нее…
И она успокоилась. И он поил ее виски, и пил сам из того же стакана, и думал о том, что у каждой пары есть такие вехи, важные даты и события, через которые они проходят вместе, и история их семьи начнется не завтра, у алтаря, а уже началась сегодня, здесь, только что, и именно с этой даты он поведет отсчет своей жизни с ней.
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 21:12
Они снова целовались, лежа на ковре. Кристина, смеясь, прервала поцелуй:
– В каждом доме, где мы бываем, мы отмечаемся, целуясь на коврах.
– Мне нравится эта традиция. Давай ее придерживаться.
– Давай заведем новую…
Она потянулась к его свитеру. Он мягко остановил ее:
– Нет, счастье мое. Помнишь? «Я не хочу любить тебя тайно». Подождем до завтра. Захочешь на ковре – все ковры будут твоими.
Она улыбнулась. Питер поцеловал ее в нос:
– Иди спать, родная. Завтра будет прекрасный день и еще более прекрасная ночь – я обещаю. А значит, тебе необходимо выспаться.
Кристина зевнула, и он улыбнулся:
– Вставай, я отведу тебя в твою комнату.
– А завтра я тоже буду спать в ней?
– Нет, завтра ты будешь спать в хозяйской спальне.
Кристина кокетливо наклонила голову:
– И ты?
– Даже не сомневайся!
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 21:45
Дойдя до второго этажа, они остановились.
– Иди, милая. Вон та вторая дверь – твоя. А мне лучше повернуть в противоположную сторону. Поверь.
Кристина улыбнулась:
– Ну, завтра мне придется пообещать «любить, чтить и повиноваться», так что начну привыкать.
– Поменяй клятву – мне хватит одного «любить».
Кристина, стоявшая на ступеньку ниже, поцеловала Питера, он привлек девушку к себе и только углубил поцелуй, как ближайшая дверь резко распахнулась, и на пороге показалась…
– Кейт?!
Счастливая Кристина повернулась к Питеру:
– Это Кейт! Мисс Резерфорд, помнишь? Я тебе про нее рассказывала!
– Помню, малышка. Добрый вечер, мисс Резерфорд.
Питер поклонился. Кейт сделала ответный реверанс (не самый худший!) и неожиданно мило поздоровалась:
– Добрый вечер, милорд.
Кристина не могла поверить:
– Откуда ты здесь?!
– Меня твой жених выписал из Лондона.
Кристина неверяще обернулась к Питеру:
– Что ты сделал?
Вот же дерзкая девица!
– Сделал мисс Резерфорд предложение, от которого она не смогла отказаться.
Кристина вновь повернулась к Кейт. Та развела руками:
– Грешна – меркантильна.
Питер усмехнулся. Заметив это, начала смеяться и Кристина:
– Ты мой стилист?
– Я твоя фея, детка. А точнее, стилист, визажист и парикмахер. А еще я привезла тебе платье и все, что к нему должно прилагаться.
Кристина едва вновь не завизжала от восторга:
– А если у тебя есть что-то голубое, то ты еще и подружка невесты![17]
Кейт не очень женственно почесала голову:
– Найдем! Я рада тебя видеть. Беннет отказался тебя искать, а нам еще платье мерить. Заходи!
И, указав Кристине на дверь, ведущую в свою комнату, стилист чересчур любезно добавила:
– Доброй ночи, милорд.
– Не любите аристократов? Я тоже. Доброй ночи, леди.
И, поклонившись пустоте между девушками, Питер чинно удалился.
Шотландия, Гленко, 29 ноября, 22:10
– Ну да, именно таким я его себе и представляла.
– Он хороший.
Кейт рассмеялась:
– Детка, он какой угодно, но не «хороший». Он умный, прагматичный, расчетливый, эгоистичный…
Недовольное лицо Кристины заставило ее остановиться:
– Но тебя, кажется, действительно любит. А это главное!
Улыбка вернулась на лицо невесты.
– Хорошо, что я знаю твои размеры! Я думала, что с ума у Веры сойду.
Кейт показала на платье, висящее посреди комнаты на крюке в потолке.
К своему восторгу, Кристина обнаружила на вешалке логотип, вожделенный всеми невестами мира:
– У меня что, платье от Веры Вонг?!
– А, он еще и щедрый!
Шотландия, Гленко, 30 ноября, 08:35
Патрик зашел в комнату, примыкающую к спальне Питера, и застал того за надеванием рубашки. Приветствие застряло у него в горле, так как этот безумный Беннет подскочил и загородил собой жениха.
– И вам доброго утра, Беннет.
Из глубины комнаты раздался голос Питера:
– С приездом.
Патрик продолжал выразительно смотреть на камердинера, стоявшего в позе вратаря:
– Вам не кажется, Беннет, что скромничать немного поздновато? Я прожил с ним в одной комнате почти семь лет. Как вы думаете, я многое видел?
Питер фыркнул.
Беннет возмущенно обернулся к хозяину:
– Милорд, но это не повод продолжать нарушать…
Патрику надоел весь этот балаган, и он наконец сказал то, что хотел последние пару лет:
– Идите к черту, Беннет.
Обойдя зазевавшегося слугу, он прошел вглубь комнаты и плюхнулся в кресло, стоящее рядом с одевающимся Питером:
– Привет.
– Как добрался? Мальчика привез?
Патрик потер глаза:
– Не спал почти. Мальчика доставил. Не совсем понял, кто он.
– Сын будущего мужа моей будущей тещи.
– А попроще?
– Мать Кристи выходит за его отца.
– А, и он станет ей сводным братом.
Закончивший собираться Питер удивился:
– Не думал об этом, но… получается, да. Все привез?
Патрик закрыл глаза и откинулся в кресле:
– Конечно… Поспать бы.
Питер растолкал друга:
– Вставай, пошли завтракать. Ночью выспишься!
Патрик нехотя встал:
– Ну понятное дело, это же не у меня будет брачная ночь.
– И не смей смущать Кристи подобными комментариями.
– А вы что, еще не…
– Не твое дело. Только посмей пошутить или выразить свои мысли как-нибудь иначе!
Еще долго после их ухода Беннет продолжал ворчать что-то про неотесанных ирландцев.
Шотландия, Гленко, 30 ноября, 08:55
Кристину разбудил звонок телефона.
Питер.
Она улыбнулась. Вчера, после примерки платья, они до поздней ночи болтали по телефону, и вот сегодня день снова начинается с него. Именно об этом она ему и сообщила.
– Теперь каждый твой день будет начинаться с меня. Доброе утро, любимая! Тебе принесли мои цветы?
Кристина оглядела комнату:
– Пока нет.
– Значит, Беннет ждет, пока ты проснешься.
– Через пару минут мама придет меня будить.
– Значит, вместе с ней появится и Беннет. Ты там прилично одета?
Кристина рассмеялась и посмотрела на новую шелковую пижаму, которую нашла вчера на кровати:
– Более чем, милорд.
– Вот и славно. Тогда начинай собираться, малышка, а я продолжу развлекать гостей. Люблю тебя.
– И я тебя. Очень.
Отложив телефон, Кристина хотела было выглянуть в коридор, но ей помешал маячивший с вазой у ее дверей Беннет:
– Доброе утро, мисс. От Его светлости.
Алые розы – символ любви и страсти.
– Я позволил себе поставить их в воду.
– Доброе утро, Беннет. Благодарю вас.
– Хорошего дня, мисс.
Он был уже на пороге, когда Кристина кое-что придумала:
– Подождите!
Она достала из букета самую красивую розу и протянула ему:
– Передайте, пожалуйста, маркизу.
Беннет расцвел:
– С удовольствием, мисс.
Шотландия, Гленко, 30 ноября, 09:05
Мужчины заканчивали завтракать и пили кофе, когда к Питеру приблизился камердинер и протянул алую розу:
– От мисс Линли, милорд.
Наклонившись пониже, он доверительно добавил:
– Она делится с вами.
Патрик О’Брайен внимательно присмотрелся к розе и перевел взгляд на камердинера:
– Делится чем?
Беннет соизволил перевести на гостя надменный взгляд:
– Алые розы – символ любви и страсти. Посылая их мисс Линли, милорд как бы говорит ей о своих чувствах. Отправляя ему один цветок из этого букета, то есть делясь с ним этими цветами, мисс Линли как бы сообщает ему, что разделяет его чувства, то есть отвечает взаимностью. Это язык цветов, мистер О’Брайен.
«Вам не понять» так и зависло в воздухе.
Зак закашлялся и прикрылся салфеткой, Патрик издал нечто похожее на хрюканье. Один Робби Митч остался невозмутим. Именно к нему и обратился Питер:
– Вы, кажется, учитесь на юриста, Роберт?
– Да, милорд.
– Тогда вам наверняка известно, что множество законов пришло к нам через века и некоторые до сих пор не отменены, как, например, закон о запрете разбивать яйца острым концом или закон, запрещающий ношение доспехов на территории парламента…
– Конечно, милорд.
– Так вот, не могли бы вы для меня выяснить, точно ли отменен закон, запрещающий убивать слуг. Особо меня интересуют камердинеры. Может, все же есть лазейки? Я буду вам очень признателен.
Сказав это, Питер продолжил пить кофе.
К этому времени хрюканье Патрика и кашель Зака уже вовсю напоминали еле сдерживаемый смех. Робби, начавший догадываться, что происходит, улыбался.
Беннет был оскорблен. Он гордо выпрямился:
– Я вас понял, милорд. Я сейчас же верну мисс Линли ее розу.
Развернувшийся камердинер не успел ступить и шагу, как цветок был выхвачен у него из рук.
Беннет ушел, а Питер, игнорируя откровенный хохот сотрапезников, аккуратно пристроил алую розу, присланную ему Кристиной, рядом с чашкой.