Сассекс, поместье Солсберри, 10 ноября, 01:37
Кристина слушала Питера и понимала, что больше всего ей хочется кричать. И плакать. Но нельзя. Его это оскорбит. Значит, надо «держать лицо». Она провела в закрытой частной школе семь лет (о, она прекрасно знала, о чем говорит Питер!), и все эти годы их учили «держать лицо». У Кристины с этим было не очень, и тогда преподавательница этикета мисс Хемилтон посоветовала ей замещающую тактику. В данном случае она звучала бы так: не можешь сдержать эмоцию – выдай, но другую, более подходящую случаю, то есть не можешь плакать – сделай вид, что разозлилась. И Кристина попыталась провернуть этот фокус – сейчас он был ей жизненно необходим.
Не замечая ее состояния, он продолжал:
– Назавтра мы очнулись в лазарете – там и познакомились. Его родня была далеко, а прибывший маркиз быстро разобрался, что к чему, и предложил этому пацану – Патрику О’Брайену – за дружбу со мной денег. В понятие «дружба» отец вкладывал и совместное проживание, и защиту. А Патрик от денег отказался и сказал, что дружить и жить со мной будет абсолютно бесплатно… идиот.
Последнее слово Питер произнес с такой теплотой в голосе, что Кристина поняла, что Патрик О’Брайен – один из очень дорогих ему людей.
– Вот в один из совместных вечеров в нашей с ним комнате к нему и пришла идея открыть компанию, выпускающую антипрослушивающие, антипросматривающие и еще кучу анти… устройства. Чтобы такое больше ни с кем не повторилось… Ну это если вкратце.
Шампанское было допито, он решился посмотреть на Кристину, и обнаружил… злость. Не брезгливость и не жалость, не презрение и не… Ничего из того, что могло бы быть – не было. Рассказанная им история ее… разозлила – она рвала и метала.
– Кто?!
Голос был каркающим, и она прочистила горло:
– Кто были эти…? Ты знаешь, где они сейчас? Ты же с ними из одного мира, наверняка встречался потом?
Питер смотрел на Кристину и понимал, что… ничего не понимает.
И это все? И это вся ее реакция???
– И Патрик. Он же до сих пор твой друг, да?
Питер кивнул.
– Ты должен мне сказать, кто эти люди, чтобы я знала – вдруг жизнь сведет, и все такое… Я, конечно, промолчу и сделаю вид, что я ничего этого не знаю, но в морду вцепиться хочется. Чтобы до крови.
Господи, зачем я читала этого русского писателя? Он же наверняка не знает ничего о Маргарите и решит, что это я такая ведьма!
Питер покачал головой:
– Кристина Линли, ты самая невероятная девушка на свете.
Кристина почувствовала себя воровкой. Она опустила голову:
– Это не я.
Он развеселился:
– А кто?
– Русский писатель Булгаков. Я вчера дочитала его книгу…
Питер дотронулся до локона, лежавшего на ее плече. Он повертел его в руках и провел кончиком по щеке девушки. Он сглотнула и продолжила:
– …Там такая история… «Мастер и Маргарита» называется…
Не прекращая играть с ее локоном, он покачал головой:
– Нет, прости, но это место уже занято.
Она постаралась не показать смятения и уточнила:
– Какое место?
– Любовные романы я обсуждаю только с Беннетом.
Осознав сказанное им, Кристина засмеялась. Питер улыбнулся и провел кончиком локона по ее губам. Она скорей почувствовала, нежели поняла, что он хочет ее поцеловать, но ему что-то мешает.
Или кто-то? Дженни?
– Почему именно с ним?
Теперь Питер накручивал ее локон на палец и наблюдал, как тот распрямляется:
– Он самый романтичный из моего окружения.
Заметив, что вместо улыбки, что должна была вызвать его шутка, она нахмурилась, Питер поинтересовался:
– А что? Есть другие кандидатуры? Я готов обсудить.
Она решила уточнить:
– Обсудить что?
– Да все! Я парень холостой, свободный…
И Питер с особой, как ей показалось, хитринкой посмотрел ей в глаза.
Не может быть!
Скопировав выражение его лица, Кристина скептически поинтересовалась:
– И давно?
В ответ он полез за мобильником, посмотрел на время и, прикинув что-то в уме, ответил:
– Да уже часов двенадцать как…
Он расстался с ней! Сразу же после нашего поцелуя!
Глаза Кристины расширились от удивления. Питер, внимательно наблюдавший за ее реакцией, удовлетворенно улыбнулся.
Сассекс, поместье Солсберри, 10 ноября, 02:00
Дожимай! Если хочешь чего-то добиться – сейчас самый удобный момент!
Сделав задумчивую мину, Питер посмотрел куда-то вдаль:
– Ох и жизнь теперь пойдет! Начну читать романтическую литературу, смотреть фильмы про любовь, ходить на свидания…
Будто очнувшись от грез, он повернулся к Кристине:
– Хотя… я же уже на свидании.
Она явно не знала, куда деть глаза:
– Да?
Он сыграл растерянность:
– О, а я один так думаю? Прости, я просто так и не смог найти ответ на свой вопрос.
Кристина почувствовала подвох и решила промолчать.
Поняв ее маневр, он продолжил:
– Ты днем намекнула, что свидание от просто встречи отличается неким действием, только я не понял каким.
Он задумался:
– Хотя, когда я попытался настоять на ответе, ты меня…
Кристину бросило в жар. Она ожидала чего угодно, кроме обсуждения ее сегодняшнего поцелуя. Но Питер продолжал:
– Да, ты меня…
Он замолчал, и Кристина мысленно поблагодарила всех, кого можно, за то, что сейчас ночь и темнота скрывает ее наверняка алые щеки. Она закрыла глаза, чтобы не видеть цепкого взгляда Питера, считывавшего каждый эмоциональный штрих с ее лица. Она начала отодвигаться от него, когда он осторожно дотронулся до ее скулы и провел пальцем, спускаясь на несколько миллиметров вниз. Она почти не дышала.
Тише, не торопись. Если «нет» – дай ей время сказать это «нет».
Но она молчала.
Он медленно наклонился и поцеловал ее туда же – в скулу. Потом еще раз – пониже, потом еще… Так он опускался до тех пор, пока его не встретила ее верхняя губка. Едва почувствовав его приближение, она завозилась и радостно прихватила его нижнюю губу.
Она хочет! Его поцелуев – хочет!
Не торопись! Только не торопись! Медленно. Поцелуй ее осторожно. Не вспугни.
Как же эти поцелуи отличались от тех, что преследовали его в сновидениях. Там все было страстно, ярко, быстро и остро. И возбуждение! В его снах он всегда был на максимуме, а сейчас возбуждения не было. Только страх. Холодный липкий страх.
А если?.. Если все же показалось? Если сейчас, как тогда, в универе, выскочат люди и посмеются…
ГНАТЬ! ГНАТЬ ЭТИ МЫСЛИ!
Господи, пусть это будет правдой!
Поцелуй. Еще один.
Ее рука на его шее, вторая в его волосах.
Она обнимает! Она целует в ответ! Несмело, неумело, но целует!
Сассекс, поместье Солсберри, 10 ноября, 02:17
А вот это определенно были поцелуи. Питер Девенпорт целовал ее, и это было невозможно спутать ни с чем. Мыслей не было, хотя… кровь в голове шумела так, что, может, они и были, но только слышать она их не могла. Все было так сладко, пока он не…
Язык???
Кристина инстинктивно рванулась назад.
Питер не отпустил. Он прижался лбом к ее лбу:
– Напугал?
Ее трясло. Всего было много: мыслей, эмоций, событий…
Тебе сколько лет?! Ты о нем мечтала, хотела быть с ним, и вот – он хочет того же, и что делаешь ты? Ведешь себя как малолетка!
– Нет, я…
Питер не отодвигался. Он гладил ее по лицу и ждал.
– …Я, конечно же, знаю, что люди целуются… с языком и это… французский поцелуй…
Питер пытался сдержать улыбку, но у него это плохо получалось. Погладив ее по щеке, он прошептал:
– Все хорошо, не волнуйся.
А когда Кристина попыталась возразить, поцеловал снова, на сей раз без языка, но не менее жарко. Оторвавшись от губ, Питер поцеловал ее в лоб и прижал к себе. Он долго вглядывался в ночь, а потом спросил, подавшись к ее ушку:
– И все же, почему я?
Кристина отстранилась, непонимающе посмотрев на него.
– Я ведь урод, Кристи, а ты красавица. Так не бывает, и это правильно – так и не должно быть.
Она выпростала наконец руку из пледа, в который он ее в очередной раз закутал (когда только успел?), и положила ладонь на его рот, призывая к молчанию. Он отрицательно помотал головой, и тогда она взяла его лицо в руки и поцеловала. И целовала до тех пор, пока он не сжал ее сильно и не начал целовать в ответ.
Оторвавшись от ее губ и не дав им отдышаться, Питер выдохнул:
– Выходи за меня!
Кристина замерла.
– Я знаю, что это не романтично и что ты заслуживаешь цветы, кольцо и чтобы я стоял на коленях, но к черту все это! Выйдешь?
Питер требовательно смотрел на Кристину, а на ее лице расцветала счастливая улыбка:
– Выйду.
Он не поверил:
– Правда?
– Правда.
Она рассмеялась и сделала то, о чем мечтала долгие годы – растрепала его красивую и наверняка очень дорогую стрижку.
– Завтра я поговорю с твоей мамой.
– Руку надо просить у опекуна.
– Пусть идет к черту! Ничего я у него просить не буду!
Кристина улыбнулась.
– Я поговорю с миссис Линли и улечу на пару дней, окей?
Она погрустнела:
– В Америку?
– Сначала в Лондон, там я нужен на день, а потом дня на два в Америку. Сделаю необходимые дела и вернусь к тебе.
Он всматривался в ее лицо и ждал ответа. Если бы она попросила его не ехать – он бы остался, и гори оно все!
Кристина, не догадывавшаяся о его мыслях, улыбнулась:
– Кто же летает в Америку на два дня?
Он ответил бесшабашной улыбкой:
– А у меня здесь девушка любимая – имею право!
Счастливая Кристина тихо прошептала:
– Я тоже тебя люблю.
И получила самый сладкий поцелуй.
Сассекс, поместье Солсберри, 10 ноября, 04:30
Лестница, все это время висевшая на балконных перилах, задергалась.
– Это Беннет намекает, что мне пора.
Питер подсадил Кристину на подоконник и аккуратно начал разворачивать ножками в спальню. Соскользнув на пол, она сняла куртку и протянула ее Питеру:
– Оставь себе. Вернусь – заберу.
Он стоял у подоконника и чувствовал себя восемнадцатилетним пацаном.
А в этом что-то есть…
– Спокойной ночи, милая.
– Спокойной ночи, милорд.
Такое обращение раззадорило Питера:
– А скажите, мисс Линли, вы со всеми лордами целуетесь ночью на балконе?
Мисс Линли задумалась и в тон ему ответила:
– Нет, милорд. Только с маркизами.
Милорд был ошеломлен:
– Ах, вот как! И много маркизов у вас было?
Мисс Линли кокетливо повела плечиком:
– Пока один, но мне очень понравилось.
Питер улыбнулся:
– Мне тоже, милая. Мне тоже.
Он начал было тревожиться, как Кристина, застенчиво улыбнувшись, закрыла окно и штору.
Какое счастье, что я влюбился в умную, тонкую и тактичную девушку!
Потому что лазанье по балконам было не тем делом, занимаясь которым Питер Девенпорт мог продемонстрировать себя с лучшей стороны.
Сассекс, поместье Солсберри, 10 ноября, 10:30
Кристина проснулась от того, что на ее кровать кто-то сел. Первой мыслью был Питер – именно он снился ей всю оставшуюся часть ночи. Во сне они целовались, и она была такой счастливой, какой никогда не была до этого в жизни. Хотя – нет, неправда. Вчера на балконе она была так же счастлива.
Она открыла глаза – на кровати сидела Алана и укоризненно смотрела на дочь:
– Ты ничего не хочешь мне сказать, дорогая?
– Доброе утро, мама.
Кристина села в кровати, подтянув одеяло:
– Кажется, ты и так в курсе…
– Но все же хотела бы услышать от тебя.
Кристина искренне не знала, как мать отнесется к этому браку, но понимала, что отступить ее заставит только Питер: если он передумает – свадьбы не будет, если же пойдет до конца, то и она с ним.
– Вчера Питер сделал мне предложение, и я согласилась.
Алана заинтересовалась:
– Вчера? И когда же он успел?
Дочь опустила голову, прикрывшись волосами:
– Ночью. Мы встретились.
Мать молча ждала продолжения.
– На балконе.
Алана вскочила и заходила по маленькой спальне. Сделав пару кругов, она остановилась, села на кровать и взяла дочь за руку:
– Крисси, ты сейчас говоришь мне, что Питер Девенпорт влез ночью к тебе на балкон, чтобы сделать предложение?!
В голосе матери было столько неверия, да и слышалось это действительно настолько невероятно, что Кристина засмеялась:
– Да, мама, именно это он и сделал.
– Ничего не понимаю…
Алана застыла, будто впала в ступор. Кристина решила разузнать новости:
– С тобой говорил Питер?
Теперь уже Алана говорила более уверенно:
– Да, дорогая, он подошел ко мне после завтрака, отозвал на веранду и там попросил твоей руки.
Кристина собралась. Вот оно! Сейчас решалась ее судьба!
– И что ты ответила?
Кристина впилась взглядом в лицо матери. Глядя сейчас на дочь, Алана понимала, что чувствует ее девочка.
– Я сказала, что если ты этого хочешь, то я возражать не буду.
– О, мама!
Кристина бросилась обнимать мать:
– Я так люблю его!
– Я знаю, милая…
Она погладила дочь по голове:
– А он тебя? Он признался тебе в любви? И почему я не вижу кольца? Ты не надела?
Кристина замялась. Она полночи гнала от себя эти вопросы. Ведь это она сказала ему три заветных слова, а он в ответ ее молча поцеловал.
– Он… Да. Он назвал меня любимой девушкой. А кольцо… Все получилось спонтанно…
Алана крепко обняла дочь:
– Он уехал и сказал, что вернется дней через четыре-пять. Просил не выпускать тебя, чтобы вылечить ножку.
– Да, меня он просил о том же.
– Значит, будем лечить ножку. Невеста должна твердо стоять на ногах, уж поверь мне, свадьба – дело хлопотное!
И с этими словами Алана аккуратно потянула дочь на себя, помогая ей встать с кровати.
Сассекс, поместье Солсберри, 10 ноября, 10:44
В это же время Питер, сидя на заднем сиденье автомобиля, предоставленного сэром Ланселотом, направлялся в сторону ближайшего аэропорта. Рядом с ним сидел Беннет.
– Я сделал мисс Линли предложение, и она ответила согласием.
Беннет задохнулся, попытался начать дышать и закашлялся. Удивленный Питер похлопал его по спине:
– Мисс Линли среагировала менее эмоционально.
– Милорд! Мои искренние поздравления! Я…
Питер с интересом его слушал.
– Что вы? Я весь внимание. Считаете, что я ей не пара, или что мне не стоит жениться, или… что, Беннет?!
Теперь камердинер глотал воздух, как рыба, вытащенная из воды:
– Я?.. Вы?..
– Определитесь, Беннет! Я или вы?
– Милорд! Я не считаю!.. Вы лучший кандидат!.. Я искренне рад за мисс Линли!.. Вы маркиз! Вы богаты!..
Пристальный взгляд хозяина заставил слугу замолчать.
– Я вас понял, Беннет. Вы считаете, что, кроме титула и денег, мне предложить нечего. Что ж, благодарю за честность.
После этих слов Питер отвернулся к окну.
Восстановив дыхание, растерянный и раздавленный Беннет уже совсем другим голосом, едва не плача, заговорил:
– Я считаю вас, милорд, прекрасным человеком и благородным мужем. И это вне зависимости от ваших денег и титулов. Что же касается мисс Линли…
Заслышав любимое имя, Питер резко развернулся и посмотрел на камердинера, выжидательно подняв бровь.
– …то эта девушка милая, прекрасно воспитанная, с хорошим характером и… она леди, милорд. Поэтому я считаю ваш выбор идеальным. И ее, и ваш.
Только сейчас Питер понял, что почти не дышал. Ему было важно мнение Беннета.
Черт побери! Кто бы мог подумать?!
– Откуда вы знаете, что у нее хороший характер?
– Слуги, милорд. Они всегда все знают.
Беннет показал глазами на шофера сэра Ланселота, везшего их сейчас. Питер скривился:
– Это не секрет.
Но о Кристине Линли разговор в автомобиле больше не заходил.
Сассекс, поместье Солсберри, 10 ноября, 19:52
Алана сегодня не намеревалась долго оставаться с гостями: спустившись на ужин, она собиралась быстро перекусить и вернуться к дочери – свадьба была слишком серьезным делом, чтобы пускать его на самотек. Но по пути в обеденную залу ей преградил путь дядя Ланс:
– Алана, дорогая, зайди ко мне.
Он гостеприимно указал в сторону кабинета, и ей пришлось изменить маршрут.
В кабинете дядя Ланс предложил ей бренди, от которого она отказалась, после чего он неторопливо начал беседу:
– Послушай, дочка, не дает мне покоя тот наш с тобой разговор – не с того мы начали. Не с того.
Алана внимательно слушала дядю Ланса, судорожно думая, что сейчас делать? Что говорить, а чего не стоит? Да, Девенпорт – человек серьезный, и, скажи ей об их женитьбе Кристина, она могла бы решить, что это фантазии влюбленной девушки, но он! Лично! Просил ее руки! А такие люди, как Девенпорт, к столь серьезным решениям относятся крайне взвешенно.
Дядя Ланс тем временем продолжал:
– Вы с Кристиной мне не чужие. Мы давно семья, и я предлагаю только оформить это на бумаге. Мы все всегда знали, что она выйдет за Луи. К чему сейчас делать удивленный вид и говорить, что девочке надо подумать?
Алана, которая не «знала всегда», что Кристина выйдет за Луи, продолжала судорожно соображать.
Сказать или нет? С одной стороны, он не просил делать это достоянием гласности. Да и сообщать об этом должен он. С другой – он не просил меня держать это в секрете…
– Так что я предлагаю сейчас выйти к гостям и сообщить им о нашей договоренности. А завтра-послезавтра Крисси выздоровеет, и мы организуем помолвку. Пока же в тесном кругу поднимем бокалы. Что скажешь, дорогая?
Он не оставил ей вариантов.
– Простите, дядя Ланс, но, боюсь, у нас ничего не получится – Кристина уже помолвлена.
Сэр Ланселот посмотрел на Алану как на сумасшедшую.
– Она не может быть помолвлена без моего одобрения. Я ее опекун.
– Понимаю, для вас это неожиданность…
– Неожиданность?!
Он вскочил.
– Ты о чем вообще?! Что там, девчонка твоя переспала с кем-то, и все?! «Люблю»?! Или беременная она?! Так это тоже ничего, мы и с этим разберемся!
От гнева у Аланы задрожали руки:
– Моя дочь… Вы говорите о моей дочери… Не смейте…
– Хватит!
Сэр Ланселот рубанул рукой по воздуху:
– Все, я сказал! Она выйдет за Луи, и точка!
– Не вам это решать.
– А кому?! Кому это решать?! Тебе и твоей малахольной дочери?!
– Это будут решать она и ее жених.
Сэр Ланселот рассмеялся противным, дребезжащим смехом:
– Пацана ко мне притащишь? И что он мне скажет? Что «любит»?
Последнее слово он так издевательски выделил, что Алана содрогнулась от отвращения:
– Я не знаю, что он вам скажет, но уверена: вам это не понравится.
То, каким тоном она это произнесла, не укрылось от его внимания.
– Кто он?
– Питер Девенпорт.
Она получила удовольствие, выплюнув это имя в лицо старому ублюдку.
Сэр Ланселот отшатнулся, как от удара. У него задрожала губа. Он зашипел:
– Ложь… Ты лжешь…
– Вы можете позвонить ему и спросить либо подождать пару дней и, когда он вернется, убедиться в этом лично. Он ведь сказал вам, что скоро вернется, верно?
Судя по расширившимся от удивления глазам старика, Питер действительно сказал ему об этом. Но игра не была проиграна, и сэр Ланселот решил дойти до конца:
– Зачем вы ему? Миллион для него не деньги.
Алана покачала головой:
– А моя дочь, значит, вами не рассматривается в принципе?
– О чем ты?
– Может, ему нужен не миллион, а сама Кристина?
Сэр Ланселот усмехнулся:
– Дура ты. И дочка твоя дура. Сейчас иди к себе. Видеть тебя за столом не хочу. Завтра объявим о помолвке.
И царским жестом руки он отпустил Алану.
Сассекс, поместье Солсберри, 10 ноября, 23:20
Она, конечно, знала, что Питер позвонит. Вернее, верила. А еще точнее – очень хотела, чтобы он позвонил. И маме пообещала, что все у них будет хорошо, успокоив после того жуткого разговора с дядей Лансом. Не зря Питер называл его «старым пройдохой». Кто бы мог подумать, что он захочет применить власть и выдать ее за Луи?! Да и нет у него такой власти! Питер прав: прошли те времена!
Питер, позвони мне. Пожалуйста… Позвони и скажи, что не отпустишь меня… Питер… Пожалуйста…
Она медитировала так почти полчаса, когда зазвонил мобильник и раздался радостный голос:
– Привет, малышка! Мама спит, и ты вся моя?
От облегчения у нее потекли слезы. Она не могла говорить, боясь, что он услышит и поймет, что она, как дурочка, плачет от радости, что он позвонил. Но он понял и без слов.
– Что? Что такое, Кристи?
Она молчала, прикрыв рот рукой.
Не выдай себя! Он решит, что ты дура!
– Кристи, включи видео. Слышишь?! Кристи! Включи видео, или я сейчас поставлю на ноги все это чертово поместье!
Она быстро вытерла слезы пододеяльником и включила видео. Он жадно всматривался в ее лицо.
– Ты плакала. Почему?.. Кто довел тебя до слез?.. Кристи, кто? Точно не мама – она, считай, дала мне согласие. Остальные неважны. Кто?
От этого голоса, от заботы, сквозившей в нем, от любви, пусть не высказанной словами, но такой явной, у нее вновь полились слезы.
Глядя на молча плачущую Кристину, Питер предположил самое худшее:
– Она сказала «если Кристина этого хочет»… Ты передумала, да?
От резкой смены его тона с заботливого до холодного, от его ужасных слов, от мысли, что он мог допустить… Она вскрикнула:
– Нет!
Он ждал. Просто смотрел и ждал.
Она замотала головой. Ей срочно нужны были две руки, чтобы вытереть лицо и привести себя в порядок, но она не хотела разрывать этот зрительный контакт. Просто не могла.
Она вытерла лицо рукавом от пижамы. Это выглядело по-детски, но сейчас не до этого.
Он решил, что я могу его… бросить?
И она заговорила мягче:
– Дядя Ланс заставляет меня выйти за Луи. Завтра помолвка.
Выражение лица Питера изменилось. Он почесал нос, скрывая облегчение, выдохнул и уточнил:
– И из-за этого ты плакала? Не стоит. Расскажи мне все.
И она пересказала ему весь разговор Аланы с дядей Лансом, включая его намеки про ее беспутство и беременность и тот факт, что Питеру не нужны ни миллион, ни жена-дура.
Чем дольше говорила Кристина – там спокойнее становился Питер.
– Это все?
– Да.
– А мне почему сразу не позвонила?
Я хотела! Я так хотела!!!
Она замялась:
– Ты сказал, что у тебя важные дела – я не хотела тебе мешать.
Он покачал головой:
– Все мои важные дела связаны с тобой, милая. Никогда так больше не делай, хорошо? В любом случае, по любому поводу звони мне, ладно?
Кристина кивнула.
– Тем более, когда тебя насильно выдают за другого.
Питер сказал это так легко, что она рассмеялась:
– И что мне делать завтра? Ты вернешься через четыре дня, а завтра помолвка. Не буду же я кричать и упираться?.. Или буду?
Он рассматривал ее лицо и улыбался:
– Нет, моя радость. Я очень надеюсь, что, когда объявят о твоей помолвке, ты не будешь ни кричать, ни упираться.
Она покраснела и кивнула.
– Все, малышка, я тогда пойду. Придется подкорректировать планы. Ничего не бойся и маме передай, что все хорошо, ладно?
Она кивнула.
– Целую тебя. Доброй ночи.
– И я тебя.
Закончив разговор, Кристина отложила телефон, и сразу же в ее спальню заглянула мать:
– Что он сказал? Что разберется с этим, да?
– Да.
Алана присела на кровать и закрыла лицо руками.
– Господи, как хорошо, что он есть.