Loe raamatut: «Давай не будем, мама!»

Font:

Посвящается всем мамам

* * *

Однажды я подарю тебе жизнь. Бесценный подарок, который ты вряд ли оценишь по достоинству – ведь мы редко ценим то, что дается нам бесплатно. Но это будет мой выбор, которым я никогда не попрекну тебя и не попрошу взамен благодарности. Я буду счастлива от простого осознания того, что ты у меня есть.

Интересно, каким ты будешь? Мне уже не терпится познакомиться с тобой, узнать твой характер, манеру смеяться и говорить. Кем захочешь стать ты, когда вырастешь – летчиком, врачом или, может быть, артистом? Впрочем, все это не имеет никакого значения, ведь я буду любить тебя любым. И постараюсь принять любое твое решение, связанное с профессией или выбором спутника жизни.

Я буду кормить тебя, учить ходить и разговаривать, делать за тебя поделки в детский сад, защищать перед учителями в школе и читать перед сном книжки. Я перенесу с достоинством все твои возрастные кризисы и, надеюсь, не сойду с ума к твоему совершеннолетию.

Однажды я пойму, что ты уже совсем взрослый. И знаешь, я научусь быть мамой взрослого ребенка, хоть это будет очень нелегко. Я больше не буду центром твоей Вселенной и надеюсь, к тому времени у меня останутся свои дела, не связанные с тобой и твоей жизнью.

Но не забывай, что бы ни случилось – я буду рядом. И если почувствуешь, что тяготы жизни ломят спину, ты знаешь, что дверь нашего дома всегда открыта для тебя. Я распахну объятия тебе навстречу и приму любым – иногда это единственное, что требуется от матери.

Взамен прошу лишь одного. Пожалуйста, будь счастлив. Я очень хочу видеть тебя счастливым и здоровым. И, пожалуй, это все. Хотя…

В глубине души ты для меня навсегда останешься тем маленьким крошкой, которого я прижала к груди в родильном доме в твой самый первый день рождения. И даже первые морщинки на твоем лице и седые волосы не сотрут этих воспоминаний.

Не забывай звонить своей старенькой маме, хотя бы изредка. Я очень тебя люблю.

Глава 1

– Как, прямо сейчас?! Но мы же только что приехали!

– Ну что я могу поделать, Любань, ей сейчас надо! Жара такая, пропадет все без холодильника! Да я быстро обернусь – там делов-то на пять минут!

Серега схватил со стола ключи от машины и выскочил за дверь. Я через окно наблюдала, как он мчится по гравийной дорожке к гаражу – чуть ли не пританцовывает, гад такой!

От злости я чуть не прокусила нижнюю губу. Видали дурака? Бывшая жена только свистнет – он мигом бежит к ней, высунув язык от умиления.

«Да, Жанночка, не волнуйся – все сделаю, все куплю, прибью, починю, луну с неба достану, только не плачь!»

А я, между прочим, на него такого влияния не имею! Конечно, чего уж там – всего семнадцать лет вместе живем! Воспоминания о бывшей так быстро не стираются, да?!

Да и как отвыкнешь, если Жанка дергает его по поводу и без, и вообще, она…

– Мам, а кушать-то скоро будем? – послышался капризный голос Аленки. – Я есть хочу!

– Здрасте – приехали! Завтракать с утра надо! – рявкнула я чуть громче, чем собиралась. – А лучше выйди и помоги – обед быстрее будет!

– Ну мне же заниматься надо! – возмутилась Аленка. – Ты же сама хочешь, чтобы я на этот иняз поступила!

Я с шумом выдохнула и достала из сумки-холодильника кусок замороженного фарша. Ладно, пусть занимается ребенок – все сама сделаю, других дел у меня больше все равно нет…

Это правда – все мои дела закончились, как только я вышла за Серегу замуж. Поначалу я пыталась еще работать – даже устроилась бухгалтером на какой-то склад. Только Сереге не понравилось, что я прихожу домой поздно – велел мне с работы увольняться и дома сидеть, борщи варить…

Серега зарабатывал всегда более чем прилично – на жизнь нам хватало с лихвой. Дома сидеть мне нравилось – я занималась собой и обустраивала наш быт. У нас родились дети – девочка и… еще девочка. Сначала Аленка. Потом – спустя годы – Настенька.

Конечно, я всегда знала, что она есть – его бывшая жена. Рассказывал Серега о ней всегда неохотно, но я знала, что она отказалась менять свою девичью фамилию, когда выходила за Сережку. Так и осталась Жанной Королевой. Он так и говорит сейчас – «мне королева звонит».

Она королева, а я, получается, мельничиха. В отличие от некоторых приверед, я взяла фамилию мужа – Мельникова. И ношу ее с достоинством вот уже семнадцать лет. А они в браке всего два года прожили…

Я не знаю, что послужило причиной их расставания… Точно не я – он уже два года как был в разводе. И до поры до времени она не показывалась – только звонила пару раз тогда, когда Сереге задерживали зарплату и, соответственно, алименты. Да, у них с Жанной растет дочь, Леночка…

Вот не получаются пацаны у мужика, что ты будешь делать! В народе таких «бракоделами» называют, только вот браком назвать его дочерей язык не повернется – длинноногие, стройные блондиночки с шикарной копной волос. И – изюминка на торте – великолепно знающие о своей красоте. У Аленки вот уже, кажется, молодой человек появился…

Жанна объявилась в его жизни пару лет назад – после расставания с очередным мужем. Нет, она и раньше периодически появлялась, но ее назойливость стала надоедать мне только недавно. Серега говорит, что отказать ей невозможно…

Это уж точно – невозможно. Мужчины вообще любят чувствовать себя героями – спасать, охранять, помогать. Или вот чинить сломанный холодильник, как сегодня… А Жанночке отказать и вовсе нереально – она так трогательно беззащитна и беспомощна в быту. Да что там говорить – она даже готовить не умела, – Серега говорил, что в их коротком браке по дому он все делал сам!

А я вот умею! Обожаю готовить, наводить уют и чистоту! Вот в этом нашем загородном доме я сама занималась ремонтом и дизайном, сама выбирала обои и мебель. И кухню обустроила здесь в стиле прованс – шторы в цветочек, легкая плетеная мебель, яркая посуда. Обожаю бывать на даче – жаль, вырваться получается сейчас только на выходные – детей надо готовить к школе, а Серега работает…

За какие-то сорок минут я прибралась на кухне и накрыла на стол: салат из помидоров и огурцов (свои собственные, между прочим!), макароны по-флотски на скорую руку, оладушки из кабачков.

Пока Аленка с Настей ковырялись в своих тарелках, я взяла телефон и вышла на террасу.

Телефон Сереги долго молчал. Потом из него раздалось недовольное женское «Алло».

– А где Сережа? – растерявшись, спросила я. – И почему ты берешь его телефон?

– Сережа занят, холодильник чинит. Взяла, потому что он попросил. А ты чего звонишь, что-то срочное? – спокойно спросила Жанна.

«Здрасте, приехали… Может, я чего перепутала и законная жена вовсе не я, а она? Ущипните меня кто-нибудь…»

– Сейчас же дай трубку моему мужу! – прошипела я. – И на будущее: заруби себе на носу, я…

– Уууу, как все запущено! – издевательски протянула Жанна. – Какая ж ты зашоренная, Люб… Слушай, ты зря его ревнуешь – если бы я хотела, он бы давно был моим!

– Я зашоренная?! А ты не можешь вместо моего мужа вызвать себе мастера по ремонту? Сантехника, плиточника, слесаря, плотника, кого еще там… – ну так, иногда хотя бы, для разнообразия, а? Почему – чуть что – ты звонишь моему мужу?!

– Ааа, я, кажется, поняла, – растягивая слова, сказала Жанна. – Ты не веришь в дружбу между мужчиной и женщиной. Серег, у твоей жены что, друзей-мужчин нет?

На заднем плане раздался бубнеж мужа. Очень хотелось бы мне знать, что он там говорит! Может, они там вдвоем меня еще и обсуждают? Смеются надо мной и моей зашоренностью?!

– Не твое дело! – отрезала я. – А другу своему передай, чтобы немедленно ехал домой, если не хочет сегодня же вечером оказаться разведенным бомжом!

Фффууухх. Повесив трубку, я с удивлением обнаружила, что руки мои мелко-мелко трясутся, а по щеке предательски стекает злая слеза.

– Мам?

Ну конечно, дети все слышали – я так орала. Вытирая подступающие слезы, повернулась к Аленке.

– Разведенным бомжом? Ты что, разводишься с папой? – глаза Аленки от удивления были размером с два блюдца.

– Да нет, что ты, как же я могу… Это я так пошутила неудачно. – Попыталась улыбнуться, но потерпела неудачу. – Ну что, Аленчик, устроим в бане спа-салон?

– Мам, тут такое дело… – Аленка отвела глаза. – В общем, мне Светлана Геннадьевна позвонила – приглашает на дополнительное групповое занятие. Перенести нельзя – оно для иностранных студентов в том числе. Она хочет, чтобы я присутствовала – говорит, очень важные темы будут.

– Как же ты поедешь, папа еще ведь не приехал, – растерялась я. – И почему в такое странное время – вечер субботы?

– Ну я ж говорю – для иностранных студентов! – нетерпеливо воскликнула Аленка. – Все, мамочка, не волнуйся, тут до остановки десять минут пешком, автобус будет в шестнадцать двадцать, я узнавала!

Чмокнув меня в щеку, она побежала в дом переодеваться, а через десять минут и вовсе усвистала на остановку. Выглядела, конечно, подозрительно счастливой – непонятно, занятию радуется или возможности убежать с дачи?

Решив не закисать в нарастающей тревоге, я отправилась на мансарду и там мы с Настей провели два приятных часа, читая вслух по очереди «Денискины рассказы» Драгунского. Сережи все еще не было, поэтому я сама затопила баню и приготовила для себя маску с голубой глиной и замороженной клубникой.

Тетради Аленки по английскому валялись на кровати в спальне. Странно, и учебник не взяла, как же она заниматься будет? Боже мой, я ведь еще и денег ей на занятие не дала!

«Абонент недоступен», – талдычил телефон Аленки.

Позвоню-ка я Светлане Геннадьевне, скажу, что могу перевести деньги ей на карту – она ужас как не любит отсрочек платежей…

– Какое дополнительное занятие? Я вообще на даче сижу, у меня отпуск еще не закончился! – Светлана Геннадьевна, казалось, удивилась не меньше меня.

– Как же, куда же она поехала? – забормотала я, хватаясь за сердце. – Извините за беспокойство, до свидания.

– Позвоните ее друзьям! – посоветовала учительница. – И я бы на вашем месте так не волновалась – придет, никуда не денется!

Позвонить друзьям – прекрасный совет. Вот только… Вот только никогда раньше моя девочка меня не обманывала. Ни-ког-да!

Я снова набрала номер Сережи.

«Ну, Жанна, держись – только попробуй сейчас взять телефон, и ты не жилец, я тебе гарантирую это… Да знаешь, что я с тобой сделаю? Да я…»

– Алло!

– Сережа, приезжай срочно, – завопила я. – У нас ребенок пропал!

Глава 2

– А быстрее ты ехать не мог?! Или там у Жанночки стиральная машинка сломалась и ты остался и ее тоже чинить?!

– Что ты кричишь, Любань, – поморщился Сережка, не сводя глаз с дороги. – Я что, виноват, что на выезде из города пробки километровые были? И что ты пристала ко мне с Жанной? Починил холодильник просто, и все…

– Ты гляди-ка, прям на все руки мастер – холодильник он починил, плитку в ванной для Жанночки положил, унитаз отремонтировал… А когда жена родная просит приехать побыстрее – неееет, он будет тащиться со скоростью беременной черепахи!

Вот так, переругиваясь, мы мчались обратно в город, оставив Настену на попечение соседки. Аленка так и не объявилась, и тревога, нараставшая во мне с каждым часом неизвестности, сейчас превратилась в настоящую панику. И от осознания собственного бессилия я отыгрывалась на муже, с наслаждением кусая его морально.

– Слушай, а в постели у нее проблем нет? А то вдруг ей мужика захочется – а ты ж у нас безотказный, ты у нас никогда Жанночке не скажешь слово «нет»!

– Ну хватит, Люб, сколько можно ерунду молоть?! Не сплю я с ней, вот те крест! Просто помочь ей больше некому, понимаешь? Брата похоронила в прошлом году, отца вообще никогда не было, а бывший муж такой козел оказался, представляешь, он…

– Ой, избавь меня от ненужных подробностей! – махнула я рукой. – Ой, несчастная Жанночка, бедная сиротка – да три подбородка! Знаем таких хищниц. Имей в виду, Сереж, мне такое положение дел надоело хуже горькой редьки, слышишь? В следующий раз позвонит и попросит приехать – не соглашайся. В конце концов, у тебя своя семья, дети – ты не можешь обслуживать все прихоти наглой бабы. Значит, понял, да? Запоминай, как надо говорить: «Жанна, нет, я не могу тебе помочь, я занят». Понял? Повтори!

Серега с недоумением и обидой покосился на меня. На лбу у него пролегла складка, которая появляется, когда он упрямится как осел. И по сжатым губам видно – ему не нравится мое предложение.

– Значит, так, теперь запоминаешь ты, – глухо сказал он, – во-первых, не командуй мною – я этого не люблю. Во-вторых, прекрати ревновать к Жанне, у меня с ней ничего нет. В-третьих, я помогать ей не перестану – ей больше некому помочь, а денег на новой работе совсем мало получается. И, наконец, в-четвертых: выходи-ка на работу, быт тебя заел, достала уже всех своим контролем! Вон уже и Аленка молча из дома сбегает, лишь бы не слушать твоих нотаций!

Последние слова он бросил раздраженно, слегка повысив голос.

«А вот это ты, яхонтовый мой, зря сказал!»

– Еще раз к ней поедешь – подам на развод! – угрожающе сказала я.

Серега помолчал, не сводя глаз с полупустой в это время дороги.

– К маме поедешь в Черниковку? – спросил он весело. – То-то она обрадуется, да?

Остаток пути мы ехали молча, в раздраженно-тягостном молчании. В колонках бодрый диджей голосом сумасшедшего зачитывал приходящие СМС-поздравления, за окном быстро темнело – стоял жаркий августовский вечер.

Как я люблю август! Звезды на чернильно-синем небе казались огромными и такими близкими – протяни руку и достанешь… Подумать только, что сейчас я бы могла после бани и спа-процедур сидеть на террасе, потягивать чаек с мятой и медом и любоваться звездами…

А вместо этого еду в город искать заблудшую дочь, да к тому же отношения с мужем испорчены… Черт, и откуда взялась только эта проклятая женщина?! Но развод из-за его бывшей? Нет, я свое счастье никому не отдам! Да и потом, куда мне деваться? К маме в однушку ехать я не готова…

Я искоса взглянула на мужа. Сережка расслабленно вел машину и делал вид, что слушает музыку. С годами он стал еще красивее – так что в чем-то я Жанку даже понимаю. Мужчины-Козероги с годами делаются только лучше – как хорошее вино, настаивающееся долго в дубовых бочках. А когда он ведет машину, от него вообще глаз оторвать невозможно – красивый, сильный мужчина за рулем дорогого автомобиля… Сдаться сейчас – значит, отпустить его в руки этой акулы. И вернуться туда, где много лет назад и началась моя жизнь. Вернуться в исходную точку…

Нет, Жанночка. Такого щедрого подарка ты от меня не получишь, даже не надейся.

– Ого, а в окнах-то, кажется, свет горит, – нарушил молчание Сережка, поднимая глаза к нашим окнам. – Я ж говорил, что дома она – куда ей еще идти…

Звуки музыки были слышны уже в подъезде и нарастали по мере приближения к дверям нашей квартиры. Господи, что там у них творится? Вечеринку, что ли, она устроила?!

Дверь оказалась не заперта. В прихожей валялись горы обуви, из гостиной доносились взрывы смеха и надрывался Лаури Юненен со своей легендарной песней «In the shadows». Мельком заглянув в нашу спальню, я увидела там целующихся взасос подростков, а на кухне курили два рослых парня. Ни один из присутствующих не отреагировал на наше появление. Они тут что все, под градусом?!

Аленка обнаружилась в гостиной, полной каких-то прыщавых подростков в темных одеждах. Запрокинув голову, она хохотала над какой-то шуткой, а за талию ее обнимал высокий худощавый юноша с бледным лицом.

Я решительно подошла к музыкальному центру и выдернула шнур из розетки.

– Концерт окончен, – громко сказала я. – Прошу всех разойтись по домам!

Раздался гул недовольных голосов. Пришлось усилить мощность голосовых связок.

– Кто тебе разрешил выгонять их? Это мои друзья! – разоралась Аленка, когда последний прыщавый юнец покинул наш дом.

– Какие друзья, объясни мне немедленно, почему ты мне лжешь?! Наврала о каком-то занятии со студентами, а сама устроила бедлам в нашей квартире! Это ты называешь «дружить»?! Господи, какой позор! Соседи наверняка все слышали…

Я шагнула к окну, чтобы впустить в квартиру немного свежего воздуха, и тут же споткнулась о ряды пустых бутылок и банок из-под пива.

– Это что еще такое?! Ты что, пьяна?! И откуда у вас деньги на выпивку? Отвечай немедленно! – закричала я, хватая Аленку за руку и встряхивая ее. – Сережа, что ты молчишь?! Можно подумать, это не твоя дочь устроила тут проходной двор!

Сережка пересчитал банки из-под пива, потом медленно повернулся ко мне и тихо произнес:

– Можно тебя на минуточку?

– Слушай, это рано или поздно со всеми подростками бывает, – вполголоса сказал он мне, когда дверь в спальню за нами закрылась. – Период такой, понимаешь – перебеситься ей надо, показать, что она уже взрослая. Хорошо еще, что не в подъезде, а то знаешь, как бывает…

– Что ты говоришь такое?! – я смотрела на него в изумлении. – Что в этом хорошего, Сережа? Ты мне что, сейчас предлагаешь пойти и похвалить ее, какая она молодец – обманула мать, устроила в квартире черт-те что, употребляла алкоголь… Мне что, надо было закрыть на все глаза, попросить прощения за то, что я им помешала, и уйти преспокойно?! Да???

– Успокойся! Конечно, она поступила нехорошо, соврав, и мы об этом ей скажем, но нам тоже надо понимать, что с ней происходит. Она взрослеет, Любаш, понимаешь? И если сейчас мы подорвем ее доверие, то она никогда уже не…

– Нет, вы посмотрите на него! – я оттолкнула его руку со стаканом валерьянки, которую он протягивал мне. – Какие свободные взгляды! К бывшей жене помогать ездит, потому что между мужчиной и женщиной – даже если они бывшие супруги – бывает крепкая дружба. Дочь спивается, врет, может быть, даже идет по рукам – он говорит, что это нормально, это со всеми бывает! Почему-то только у меня такого периода не было, знаешь?! Какие мальчики, какой алкоголь в шестнадцать лет, – заорала я, приоткрывая дверь – так, чтобы Аленка все слышала. – Я тогда книжки читала и об учебе думала!

– Да послушай ты! – начал было опять Сережка, но я, выставив вперед руки, чтобы он не смог подойти ко мне, закричала:

– Нет, это ты послушай, дорогой мой! Ей всего шестнадцать, она еще школьница! Хочешь сказать, что я не должна волноваться – окей, я не буду! Вот только, когда она в подоле принесет – знай, нянчиться с младенцем будешь ты, молодой дедушка свободных взглядов, ясно тебе?!

Сережка остался стоять в спальне – вид у него был весьма пришибленный и озадаченный. Я побежала разыскивать Аленку и обнаружила ее на полу в ванной. Ее рвало.

– Ну вот, что и требовалось доказать, – я прислонилась к дверному косяку. – Отравление спиртным налицо… Господи, стыд-то какой! Светлану Геннадьевну дернула, что она теперь подумает? А соседи? Позор! Моя дочь – алкоголичка!

– А тебя всегда больше волновало то, что подумают другие! – Аленка внезапно подняла голову и с ненавистью посмотрела на меня. – Ты вечно беспокоишься о том, как выглядишь в глазах других. Ты просто закомплексованная, неуверенная в себе истеричка, вот ты кто! Где бы ты была сейчас, если бы не папа?! Сидела бы в своей зачуханной конторе и складывала на калькуляторе циферки! Какое право ты имеешь учить других, как им жить?! Я уже взрослая, понятно, и сама решаю, что мне делать и как…

Ярость застилала мне глаза – в судебных протоколах о таком явлении обычно пишут «действовал в состоянии аффекта». Я подскочила к скрюченной Аленке и… от всей души влепила ей пощечину. Аленка, схватившись за щеку, с ужасом посмотрела на меня.

– Да ты… ты чудовище, – заорала она, вскакивая. – Папа, папочка…

Рыдая, она выскочила из ванной и побежала к отцу. Я закрыла дверь ванной и тоже дала волю слезам.

Господи, что я наделала? И как мы дошли до жизни такой, господи?

Вытирая слезы, я мыла ванную и перед глазами вставали картинки из раннего детства Алены. Боже, какая она была трогательная, в своих розовых одежках, как мило обнимала меня за шею и шептала: «Мамотька, ты сямая лутьсая мамотька в миле». Куда все это исчезло, куда?

Кое-как успокоившись, я вышла из ванной. Аленка с Сережей пили на кухне чай. Рядом на столе валялась упаковки активированного угля и аспирина.

– Слушай папу, слушай, он научит, как с похмельем справляться, – хмыкнула я.

– Я с тобой не разговариваю, – процедила Аленка, отворачиваясь. Господи, какой чужой и холодный взгляд.

– И не надо, – согласилась я. – Только вот что, милая моя. Я в этой семье у вас самая плохая – зашоренная, с устаревшими взглядами, в дружбу не верю. А вы у меня такие милые и хорошие. Прекрасно. Пусть будет так. Только смею напомнить тебе, что впереди самый сложный десятый класс. Я буду считать тебя взрослой и самостоятельной тогда, когда ты выучишься, получишь диплом и устроишься на хорошую работу. А пока ты живешь на всем готовом, я буду решать, что тебе делать и чего не делать, ясно? Сейчас ты наказана – всю неделю будешь жить на даче вместе со мной и Настей! Никаких телефонов, никаких друзей-алкоголиков – будешь заниматься английским. Я лично буду отвозить тебя на занятия!

Аленка вскочила и, ни слова не говоря, вылетела за дверь.

– А ты, – я повернулась к Сереже, – запомни: твоя законная жена – это я. И если я еще раз узнаю, что ты был у Жанны…

– А давай позовем ее в гости, – перебил меня Сережа, – ты пообщаешься с ней, узнаешь ее поближе и поймешь наконец, что у нее и в мыслях нет охмурить меня.

– С ума сошел, я не собираюсь приглашать ее в гости!

– А я твоего разрешения, кажется, не спрашивал! – отрезал муж, поднимаясь с места. – Поехали, Настену надо от Ляльки забрать – она у чужих не уснет…

А что, может быть, оно и к лучшему? Настала пора показать кое-кому, кто в доме хозяин… А может быть, и вывести наглую особу на чистую воду…