– Я внимательно слушаю тебя, София,– произнес он, ощущая, как от волнения становится тяжело дышать.
– Я хочу… попросить тебя оказать мне услугу… Нет, что я говорю…– смутилась она.– Не услугу… Это даже не помощь, но…
София говорила медленно, тщательно подбирая слова, чтобы все сказанное было правильно понято, но это было невероятно трудно: заплетался язык, на ходу терялись мысли. Она не понимала, зачем говорит все это, когда могла просто встать, подойти и поцеловать его… Но не могла заставить себя подняться.
– Я готов сделать все, о чем попросишь,– искренно ободряющим тоном проговорил Алекс, заметив, как она нервничает.
София продолжила более уверенно:
– Я прошу понять меня правильно… Я… решилась на очень важный и невероятно трудный для меня шаг…
– София…
Алекс сделал шаг в ее сторону и хотел было протянуть руку, чтобы ослабить ее напряжение. Но София резко вскинула подбородок и настойчиво быстро проговорила:
– Нет, пожалуйста, выслушай меня, не перебивай… Для меня важно, чтобы ты понял правильно…
Ахматов замер. Но мысли ее все равно путались:
– Я, безусловно, глупая. Но я скажу… Я знаю, что в моей жизни никогда не будет… уже наверняка не будет такого мужчины, как ты. Пусть это игра… шпионские страсти – они вскружили нам голову, и на самом деле мы оба не чувствуем то, что чувствуем… То есть, когда работаем вместе, когда наедине, ты говоришь мне такие трогательные слова, смотришь таким взглядом – э-это не реально… И не важно, что мне хотелось бы, чтобы это была правда…
– София,– окликнул Алекс, где-то глубоко внутри чувствуя, о чем она хочет сказать.
– Нет, нет…– категорично перебила девушка и остановила Алекса вытянутой вперед ладонью. Она зажмурилась, глубоко вдохнула и, борясь с волнением и стыдом, прошептала:– У меня никого не было… Я хочу, чтобы ты был первым мужчиной в моей жизни… Без слов, без укоров… Я ведь нравлюсь тебе?..
Алекс оторопел от неожиданного заявления и даже слегка смутился. Но не этого ли он желал больше всего на свете?!
София выдохнула от облегчения, что смогла, осмелилась все это сказать и с мольбой во взгляде посмотрела ему в глаза.
Алекс медленно обвел взглядом ее босые ноги, голени, бедра, поднялся к плечам и шее и остановился на ее глазах. Он был смятен и счастлив одновременно. Смятен тем, что она по-прежнему не верила в его чувства к ней, и счастлив оттого, что она желала его.
– Ты так долго держала меня на расстоянии… Ты уверена, что хочешь этого сейчас?– скрывая волнение, тихо проговорил он.
– Ты спрашиваешь?! О-о… Если только ты вовсе не помышлял обо этом… Тогда мне жутко неловко, я выставила себя полной дурой,– покраснела девушка, и ее плечи задрожали от невыразимого стыда.
– Бог мой, что ты такое говоришь?!– дрогнул его голос и в один шаг Алекс преодолел расстояние между ними. Он присел на одно колено перед девушкой и протянул к ней руки.
В волнении София отпрянула от него и крепко ухватилась за край полотенца на груди, которое начало медленно спадать вниз. Ее грудь вздымалась от глубокого дыхания. А он не сводил с нее восхищенного взгляда. Ее глаза замерли на его лице, губы приоткрылись, только брови дрожали в ожидании неизвестного.
Руки Алекса мягко, но уверенно коснулись ее колен, и София вздрогнула, но уже не метнулась в сторону.
– Я никогда не играл с тобой!– выдохнул он, устремляя страстный взгляд на ее влажные губы.
Девушка заморгала и медленно выпустила из пальцев полотенце. Оно чуть сползло вниз, но не оголило грудь. София осторожно оттолкнулась руками от края матраса и оказалась на середине постели. Алекс не отводил от нее влюбленных глаз и приподнялся, чтобы коснуться коленом кровати. Он тоже тяжело дышал, и на его лбу появилась испарина. Он не был груб и резок, а медленно придвинулся к Софии, сгорая от желания обнять ее.
– Я…– начала София, чувствуя, что задыхается от переполняющих эмоций, распирающих грудь.
– Сейчас лучше ничего не говорить,– выдохнул он и оказался так близко к ней, что почувствовал жар от ее кожи.
Она была готова принять его, и это сводило с ума. Еще никогда он не испытывал такого всепоглощающего желания овладеть женщиной. Сейчас она казалась ему первой в его жизни, и он боялся оказаться неуклюжим и грубым. Но все это было от большой растерянности из-за кипящей страсти. Она опьяняла только при одном взгляде на нее, и Алекс не представлял себе, что будет с ним, когда он коснется ее самых тайных мест. Все его жилки задрожали от возбуждения и мысли, что долгожданная женщина сейчас перед ним и так доступна, как никогда.
Ахматов опустился рядом с девушкой в нескольких сантиметрах от ее лица. От нестерпимой жажды и легкого головокружения он напряженно сглотнул и нежно коснулся рукой ее плеча. София задрожала и закрыла глаза, чувствуя, что ее поглощает желание его ласк. Она подалась вперед и щекой задела его подбородок. Неожиданно, но приятно он обхватил ее сильными горячими руками и притянул к себе. Она потеряла последние сомнения и подчинилась его власти.
Когда пальцы Алекса оказались на ее затылке и мягко погладили, София отклонила голову назад и раскрыла губы навстречу его губам. Он медлил, любуясь каждой черточкой ее лица, и прошептал:
– Не бойся меня…
Из ее губ вырвалось разгоряченное дыхание и легкий стон. И в этот миг, когда она приоткрыла глаза, чтобы увидеть его, он накрыл ее теплые губы своими. И София замерла, чувствуя, как наполняется неистовым восторгом и пронизывающим желанием большего.
Его горячие требовательные, истосковавшиеся губы сразили Софию. Глубокий трепетный поцелуй подействовал на нее, как наркотик. Ее тело обмякло, руки обессилели. Головокружение, вызванное приятной слабостью, смутило и опьянило. Никогда прежде, даже в самых смелых фантазиях она не могла себе представить, что ее первый настоящий поцелуй будет таким захватывающим, мучительно-сладким, обезоруживающим. Хотелось раствориться в нем навсегда…
Она не могла и не хотела отрываться от его губ, отвечая на поцелуй сначала робко, а потом все смелее. Алекс целовал ее так страстно, жадно и вдруг нежно, как крылья бабочки, и снова пылко, знойно, покусывая и глубоко проникая языком. Сердце вырывалось из ее груди, и его сердцебиение не уступало.
Когда обжигающие губы Алекса спустились к шее, плечам, София отстранилась, смело обхватила его лицо ладонями и снова впилась в его губы, чтобы до конца насладиться этим головокружительным ощущением. Она пропустила свои тонкие пальцы сквозь длинные волосы на его висках, и боялась отпускать его губы. Ее руки заскользили по его затылку, сильной шее и оголенной спине, страстно прижимая его к своей груди.
Неопытная, но такая пленительная, неожиданно чувственная она взволновала Алекса до предела, и он легким движением положил ее на спину. София упала и потеряла его губы. Она испуганно открыла глаза, будто Алекс мог исчезнуть. Но он обхватил ее лицо ладонью и вожделенно рассмотрел каждую черточку: лоб, брови, глаза, губы, наслаждаясь переживанием близости к такой долгожданной любимой женщине.
– Я так долго этого желал…
– Не останавливайся…– прошептала она и снова потянулась к его губам.
И вновь их захватило страстное, жгучее желание друг друга. Алекс коснулся губами ее щеки и медленно заскользил к мочке уха. София впилась пальцами в его спину и обвила ногами его голени. Горячий влажный язык захватил ее мочку, и от этого ощущения она застонала и взволнованно задышала ему в плечо. Его другая рука оказалась на ее бедре и медленно ползла вверх, сминая полотенце. София прогнулась навстречу, вдруг Алекс отстранился и резко сорвал с нее полотенце. Она перестала дышать и зажмурилась, когда он неторопливым, нежным касанием ладони провел от шеи к низу живота. А затем его губы страстно впились в ее пульсирующую жилку на шее, оставляя за собой огненную дорожку. София еще больше напряглась, когда Алекс опустился к ее груди. Это было ни с чем не сравнимое чувство наслаждения от ласковых умелых рук и влажных горячих губ мужчины на своей коже. Его прикосновения были столь легки и точны, казалось, что Алекс лучше нее самой знал ее тело, каждый изгиб, чувствительную точку, все ее родинки.
Мир переворачивался с каждым его движением. София не заметила, как страстно сорвала с него майку и нетерпеливо гладила его литые мышцы спины и груди. Они были напряжены, так же, как и ее тело…
Пространство вокруг заполняла мелодия и пронзительный голос Уитни Хьюстон. А София затихала при каждом новом прикосновении Алекса. Он касался таких мест, к которым она никогда бы не допустила ни Криса, ни Кери, и никогда не представляла, что ей это понравится. Ни одна ее фантазия не охватывала всего того, что делал с ней он. Иногда она сосредоточенно замирала, почти не дышала, пытаясь уловить, что чувствует сам Алекс, но уплывала вслед за его ласками. А иногда сама направляла его руки туда, где тело жаждало его горячего внимания.
Алекс был нежен и одновременно смел и настойчив, он не делал того, чего она могла не понять, поэтому ни одно его касание не вызвало в Софии сопротивления. Для нее он был превосходным любовником, видно, и другие женщины чувствовали то же. И даже когда он проник в нее так глубоко, она почти не испытала боли, лишь ощутила, как растворяется в своих чувствах к нему, как жаждет остановить время, как любит его до одержимости…
Голова кружилась от обилия чувств и желания вечного единства двух тел. Всей кожей ощущая его тело, обвивая руками и ногами, София возносилась до небес, и не существовало ничего вокруг, кроме его губ, рук и ее полного, страстного до безумия блаженства. В пьянящем танце тел они были вне времени, вне пространства, в невесомости. Его шепот и ласковые слова придавали сил, когда казалось, что они на исходе. И наслаждение их было бесконечно…
Только спустя несколько часов оба отрезвели от страсти и влечения, и в пылких объятиях уснули под шелковой простыней. София была вымотана новыми ощущениями в теле и ошеломлена, но не хотела засыпать, чтобы еще чувствовать Алекса рядом. Но силы были истрачены на страсть, и она задремала в полуосознанном, стыдливом предчувствии чего-то нового, сладкого. Глубокое размеренное дыхание Алекса ласкало щеку и шею, его руки обнимали за талию, и ее сердце шептало «люблю». Был ли это шепот сердца или в памяти всплывали слова, произнесенные ею в порыве страсти. Или это ей приснилось в тот момент, когда она коснулась его плеча головой? Но в чем она совершенно была уверена: его губы вместе с горячим дыханием откровенно и одухотворенно несколько раз прошептали ей: «Я люблю тебя…»
Несколько раз за ночь София просыпалась, вздрагивала всем телом, но, ощущая его теплую руку у себя под головой и на талии, ласковый успокаивающий шепот, снова усыпала. Алекс нежно прижимался к ее спине, целовал в плечо, утыкался носом в затылок и умиротворенно засыпал.
***
София открыла глаза. В окно виднелись светлые облака и золотой диск поднимающегося солнца. Ее губы расплылись в умиротворенной улыбке, и она потерлась щекой о нежный шелк наволочки. Сон был таким сладким и опьяняющим, что она до сих пор чувствовала легкое головокружение. Она выпрямилась и потянулась под простыней.
Вдруг ее пальцы ног коснулись чего-то теплого… София отдернула ногу и резко оглянулась. Рядом с ней мирно спал Алекс. Мгновенно в ее памяти всплыли события прошлой ночи, и глаза Софии ошеломленно замерли на лице мужчины. «Это был не сон?!– искренно поразилась она.– Святая Мария, что же мне теперь делать?!»
София напряженно скомкала простыню на своей груди и втянула голову в шею. Тело само вспомнило все, что делал Алекс. Новые сильные ощущения повергли Софию в еще большее замешательство. Она не верила, что позволила себе так поступить. Но дело было сделано, и теперь она не знала, что делать с этим опытом. А Алекс лежал такой спокойный, потрясающе красивый и… чужой…
«Это было невероятно… не могу это отрицать. Но что дальше? Я зашла слишком далеко! Одно утешает, что скоро я исчезну… И он исчезнет… Через две недели меня здесь не будет… А что же он?!»
Алекс пошевелился и повернулся на спину. София отодвинулась от него, будто от прокаженного, осторожно поднялась, присела, подтянула колени к подбородку и настороженно разглядывала мужчину. «Нет. Он меня не любит. И я его не люблю… Это просто физиология… бурное воображение и свежий воздух… Я совсем сошла с ума!»
София обхватила свою голову руками и прижала к коленям. Она была похожа на испуганного зверька, которого снова посадили в клетку, но уже в более тесную и мрачную. Ночь ушла, и вместе с ней прошло затмение разума, очарование и страсть. Все вернулось на свои места, в том числе и прежняя убежденность в несправедливости и жестокости мира мужчин.
София осторожно поднялась с постели и на носочках прошла в душевую. Там, прижавшись голой спиной к холодному кафелю, она села на пол и, обняв себя за плечи, беззвучно разрыдалась. Тело пронзило судорожной болью, воздух показался раскаленным, горькие слезы жгли глаза, а мысли, заглядывая в будущее, цепенели от холода.
Неожиданно сильная острая боль привела Софию в чувства, и она оглянулась на свое плечо. Ее ногти так впились в собственную кожу, что оставили на ней кровавые лунки. София вмиг отрезвела, задышала полной грудью и поднялась с пола. В зеркале она увидела свои покрасневшие глаза, бледное, искаженное переживаниями лицо, и это зрелище потрясло ее. Она умылась холодной водой, пригладила волосы, взяла свою одежду и быстро оделась, снова взглянула на себя, всхлипнула и решила выйти на свежий воздух.
Открыв дверь, София шагнула в спальню и вдруг увидела часы, стоящие на подвесной полке напротив. Стрелки показывали 8:30. А яхта находилась за два часа до причала Хьюстона. В 10:00 София должна была забрать со стола Андерсона коды и ждать сигнала Ахматова. А с причала до города было еще полчаса на машине, и к тому же она не могла появиться в агентстве в таком растрепанном виде, как сейчас.
«Рыжий дьявол, как я могла так забыться?! А он?!»– упрекнула себя София и метнулась к постели.
– Алекс!– она тронула его за плечо.
Алекс почти сразу открыл глаза и, увидев девушку, ласково улыбнулся:
– Доброе утро…
– Алекс, немедленно поднимайся!– напряженным голосом оборвала она мужчину.– Мы опаздываем! Посмотри на часы!
Алекс сосредоточенно взглянул на часы и тут же подскочил с постели.
София отвела глаза, смутившись вида его обнаженного тела, и нервными движениями рук завела волосы за уши.
– Я совсем выпал из реального времени!– поднимая свои шорты и майку с пола и спешно натягивая их, сказал Алекс и нежно улыбнулся девушке.– Это ты свела меня с ума… Никогда со мной такого не бывало…
София боялась смотреть ему в глаза и натянуто улыбнулась, чтобы не вызвать в нем беспокойства своим настроением.
Ахматов одним махом преодолел расстояние между ними и быстро поцеловал Софию в макушку. А она даже не успела отступить и теперь в его горячих объятиях не смела пошевелиться. Помня о потрясающей ночи, он горячо коснулся ее подбородка и, торопливо окинув лицо восторженным взглядом, приник к ее губам. София замерла, не отвечая на поцелуй и не отвергая его. Алекс еще раз обнял ее и, стремясь не опоздать к началу операции, быстро шепнул ей на ухо:
– Я люблю тебя! Но мы спешим…
Он с неохотой оторвался от девушки и выбежал из каюты.
На губах Софии остался влажный след от его нежного и вместе с тем требовательного поцелуя, и она с сожалением чувствовала, как быстро испаряется из памяти это ощущение. Тяжелое предчувствие расставания тоскливой дрожью пробежало по телу. И в тот же миг она дала себе твердое обещание, что это был его последний поцелуй.
Послышался звук мотора и глухой плеск воды под днищем яхты. София ощутила легкие покачивания судна и повернулась к окну. Солнце полностью поднялось над горизонтом, и его первые теплые лучи озаряли ее лицо. Она отодвинула створку окна, и свежий морской ветер опахнул ее с головы до ног. София сомкнула веки, глубоко задышала свежим воздухом, и это освежило мысли и успокоило чувства.
Яхта набирала скорость с каждой минутой. Она мчалась все быстрее и уносила Софию от места, в котором она оставила часть души. А впереди было что-то туманное, неразборчивое, что уже не имело значения и не вызывало интереса.
София застелила постель, закапывая последние воспоминания о чувственной ночи глубоко в душу, приняла холодный душ, уложила волосы в прическу и наложила легкий макияж, чтобы ей не нужно было на это тратить время, когда она заедет в свою квартиру переодеться в деловой костюм. А затем она поднялась в кают-компанию и собрала в сумку все свои вещи.
Алекс был на капитанском мостике и управлял яхтой, выжимая предельную скорость. В мыслях бродило волнение за то, что он рисковал операцией «Леди» из-за своего необъятного чувства к женщине и безрассудного подчинения страсти, но радость и удовлетворение от прошлой ночи затмевали все его беспокойства и придавали необычайную уверенность в успешном завершении сегодняшнего дня. Алекс вспоминал каждое томное и жгучее мгновение ласки, страстных объятий, образ ее тонкого, хрупкого и трепетного тела, любовно мерцающие сквозь сумрак глаза Софии и ее возбуждающий шепот: «Я люблю тебя… люблю… люблю», и на его губах сияла лучезарная улыбка, и тело отвечало ликующей дрожью. Всепоглощающее, поражающее и самозабвенное чувство любви пронизывало каждую струнку его души и охватывало пламенем сердце и мысли. Этой ночью он не сомневался в том, что она подчинилась, открылась ему полностью, без остатка. То, что между ними происходило с самого первого взгляда, было чем-то необъяснимым, не укладывающимся в рамки обыкновенных романтических историй. Она любила его так же неистово, как и он ее. И будущее расцветало в других красках, преображаясь в свете новых сильных чувств и желаний.
София несмело вышла на палубу и встала у носа корабля, мысленно торопя время, чтобы быстрее прибыть к причалу и скрыться от предстоящего разговора с Ахматовым, который непременно состоится и будет не сладким.
Алекс смотрел на девушку сверху и хотел бы еще немного побыть с ней рядом, обнимать ее и целовать, но автопилот не справлялся с бешеной скоростью, которую развила яхта, и он не сходил с места управления. Она могла бы сама подняться к нему, но Алекс допускал, что после такой ночи – первой в ее жизни – ей хотелось побыть наедине со своими чувствами, и не тревожил ее.
Хьюстон ждал их. Они прибыли к причалу менее чем за полтора часа. Только ступив на причал, они бегом ринулись к автомобилю. Огибая препятствия, срезая путь и беспокойно глядя на часы, они мчались в направлении ее улицы. И уже за крышами жилых корпусов виднелась крыша здания ФАМО.
Алекс притормозил у крыльца ее дома, и она стремительно вбежала в парадную дверь. На часах было уже 10:15, и каждая следующая минута тревожной стрелой пронзала грудь, и дыхание становилось поверхностным. София появилась через четыре минуты после того, как вошла в дом. На бегу завязывая поясок жакета и поправляя воротничок рубашки, она села в машину.
– Быстрее,– торопливо проговорила она.
До агентства было меньше двух минут с учетом всех светофоров. Ахматов уже не волновался, но был сосредоточен. Он вел машину и часто смотрел на Софию, пытаясь ободрить ее взглядом. Но она не смотрела в его сторону.
– Все хорошо! Мы чуть-чуть опоздали. Это не страшно,– сказал он, видя ее волнение.
София опустила глаза и кивнула.
– Я люблю тебя!– переполненный чувством, нежно проговорил Алекс и, взяв ее руку, положил себе на колено.
Алекс гладил ее тонкие пальцы, а София чувствовала, как сжимается ее сердце и не принимает его слова. Ветер раздувал ее волосы, в нос бил запах выхлопных газов с дороги, она щурилась и, казня себя за самонадеянность, задавалась вопросом: «Зачем я решилась на этот, теперь глупый поступок?» и ничего, кроме отчаяния, не находила в ответ. Она не могла заполучить Алекса целиком, но и мысль о том, что он принадлежал ей хотя бы наполовину, согревала ее гордое сердце. Она успокаивалась и снова каялась. Борьба чувств и разума изводили ее, но София старалась запереть дверь каюты, за которой спрятала себя настоящую, и выглядеть спокойной.
Алекс наблюдал за девушкой и видел ее напряжение. Но почему-то сомневался, что она переживает из-за операции. Он снова чувствовал, что София вновь воздвигает невидимую стену между ними. После того, что произошло на яхте, такое поведение не укладывалось в мыслях и не находило оправдания. Он затормозил на светофоре, почти у самого поворота к ФАМО и, беспокойно хмурясь, внимательно разглядывая профиль Софии, спросил:
– Что с тобой?
София решительно отняла свою руку и посмотрела Алексу точно в зрачки. В ее глазах мелькнула растерянность. Но через секунду ее взгляд равнодушно скользнул по нему, став таким же бесстрастным, непроницаемым и холодным, как прежде.
– Прости меня, Алекс,– чуть виноватым и прохладным тоном начала она.
– За что?!– похолодело у него внутри.
–…Я поступила нечестно. Я хотела, чтобы это произошло, и кто-то должен был стать первым. Я выбрала тебя, потому что ты опытный и искушенный в любви мужчина…
Ее тон и слова черным пеплом осели в груди Алекса, что он даже кашлянул.
–…Но я не собиралась впускать тебя в свою жизнь. Не пытайся понять меня – у тебя не получится. Прошу: забудь все, что между нами произошло, и больше не будем касаться этого. Никогда, слышишь? Никогда!
С последним словом София открыла дверцу и вышла прямо на дорогу, обошла просигналившую машину и не оглядываясь побежала к зданию ФАМО. Алекс онемел от прозвучавших слов, словно его поразила молния, но в следующую минуту среагировал на сигнал светофора и лихо свернул к въезду на подземную парковку.
***
Фурье вернулась в Хьюстон в субботу поздней ночью. Из аэропорта она сразу поехала в особняк Хоуэлла, чтобы подготовиться к переезду на свою квартиру и завершить работу над делом Тьерри Кристофа Гранжа. В ее тайнике в доме Кевина все еще лежали диск и бумаги, обличающие Хоуэлла в краже с международных счетов ФАМО и указывающего на прямого получателя этих сумм.
Она возвращалась с полной уверенностью в своей победе. Ничто уже не могло помешать ей избавиться от бывшего любовника, начальника и теперь уже яростно ненавистного сообщника. А следом за ним в небытие отправится и София Мэдисон, для которой у Жанны созрел потрясающий и отчасти ужасающий план. Три недели в Японии прошли плодотворнее, чем она ожидала. Ее мысли приобрели ясность, трезвость, эмоции отошли на задний план, а тело было в великолепной форме после многочисленных посещений салонов японских мастеров медитации и массажа.
Однако не успела она войти в дом и разобрать чемоданы, как гром среди ясного неба, на нее обрушилась убийственная новость. Болтливая горничная Иза на свой страх и риск сообщила ей, что хозяина увезли буквально час назад люди в строгих черных костюмах, под угрозой ареста предупредили всю прислугу о строгом молчании о своем появлении. Фурье сразу поняла, что это были люди спецслужб, не важно каких, но Кевин был арестован. Интуиция никогда не подводила ее, и, подробно выспросив у Изы о приезде чужих, она только убедилась в своей правоте. В диком негодовании Жанна обругала горничную, расшвыряла свои сумки и заперлась в кабинете.
Немного остыв от первых эмоций, Жанна начала осмыслять все произошедшее. Она осознала, что ее план с Гранжем потерпел крах. Огромная сумма, которую она не успела отправить в банк в Ле Груф, висела в воздухе, и счет мадам Годреш не был активирован. А без этого никто не обнаружит пропажу денег с международных счетов. Они словно есть, но находятся на секретном депозите. Пока счет не был активирован, не в чем было обвинять Кевина и Тьерри. И сейчас завершение операции с банком было невозможно только по той причине, что Хоуэлла уже не было и некого было подставить. Рисковать собой Жанна не могла, но чувство жгучей досады скребло в груди, и нужно было срочно найти выход. У нее было все: бумаги, диск, коды доступа в базу данных, но не было лица, кого можно было обвинить в такой хитрой афере.
Жанна была в отчаянии и горько сожалела о том, что использовала всю предыдущую сумму со счетов в Ле Груф на Майю Папуш, на девчонку, которая для нее ничего не значила. Тьерри уже мог бы сидеть в тюрьме, а она ликовать на свободе. Что было делать теперь, Фурье не представляла. У нее пропал азарт заниматься Мэдисон и всеми остальными делами. Никогда ее планы не рушились, как карточный домик. Невыносимое ощущение собственного бессилия вызывали безумные приступы гнева. Она, всегда сильная, уверенная и способная контролировать все вокруг, чувствовала, что ее с головой захватывает безотчетное, слепое чувство ярости, готовое снести все на своем пути.
После того, как на утро машина Фурье отъехала от особняка Хоуэлла, Иза все воскресенье разгребала полуразрушенную спальню, гостиную и кабинет. Такого негодования Жанна и сама от себя не ожидала. А вернувшись в свою квартиру, она притихла, выпила рекордную для себя порцию виски и на целый день закрылась в спальне.
Утро понедельника для Жанны началось с ужасной головной боли и тошноты. Несколько таблеток аспирина и контрастный душ привел ее в чувства. После напряженного размышления и истерии она чувствовала себя опустошенной. Но к приходу на работу ее настроение сменилось на сдержанно деловое, и она ни у кого не вызвала подозрений в своем пристрастии к алкоголю.
***
Планерка отдела экономического анализа началась с опозданием. И первое, что удивило и вызвало интерес у многих сотрудников, это то, в каком виде появился на ней Александр Ахматов. Он был похож, скорее, на романтичного парня, сбежавшего с пляжной вечеринки, чем на делового служащего. По офису пробежала волна недоуменных улыбок.
– Простите, я к вам с корабля на бал,– открыто улыбаясь, извинился Ахматов и начал планерку.
Жанна не сводила с мужчины изучающего взгляда и жалела, что не дала задание своему детективу проследить за ним в эти три недели. Уж очень странными показались ей перемены в его поведении.
В течение всей планерки Александр был несколько рассеян, оговаривался, путал бумаги и имена сотрудников, допускал долгие паузы и отвечал невпопад. А когда, наконец, завершил, отпустил всех, подошел к своему заместителю и предупредил:
– Джулия, прикрой меня, я съезжу переодеться. Не могу же я в таком виде появиться на расширенном собрании комиссии.
– Очень даже романтичный прикид,– засмеялась та, хлопая его ладонью по груди.– Не волнуйся, все будет в порядке. А что с тобой? Не поделишься? Ты сам не свой…
– Это сложно,– криво улыбнулся Алекс и быстро вышел из офиса.
Перед уходом он зашел в отдел к Софии и буквально вытянул ее в коридор за руку. Она не сопротивлялась, но на ее лице и в голосе сквозило недовольство.
– Что ты себе позволяешь!– сквозь зубы процедила она и отдернула руку, когда они оказались подальше от глаз сотрудников.
– Пожалуйста, объясни мне: что это был за разговор в машине утром?!– нетерпеливо спросил он, заглядывая девушке в глаза.
– По-моему, я говорила на английском языке,– напряженно усмехнулась София.
– Я не понимаю твоего тона!
Она отвела глаза, когда из кабинета напротив вышел мужчина и, вежливо поприветствовав их, удалился по коридору, затем напряженно вздохнула и сказала:
– Я ничего не должна тебе объяснять… А теперь извини, у меня работа…
Она качнулась, сделав шаг в сторону отдела, но Ахматов ловко захватил ее под локоть и притянул к себе.
– Ты снова отдаляешься? Боишься быть унижена предательством и насмешкой? А то, что ты насмехаешься над моими чувствами, облегчает твое самочувствие?
Он был резок и требовал откровения. София не могла освободиться от его крепких пальцев и только напряженно морщила лоб и сжимала губы.
– …Ты не можешь перечеркнуть то, что между нами было! И своим поведением не заглушишь боль от прежних обид, и тем более не скроешь своих чувств ко мне…
– Ты слишком самонадеян!– возмутилась София и сделала усилие, чтобы оттолкнуться от него, но он был непреклонен.
– А разве мне приснилось, что ты шептала «люблю»? Или это было для красного словца?– начиная злиться, спросил он.
– У меня был хороший учитель, от которого я переняла завидное самообладание и актерское мастерство!– высказала ему в лицо София, всеми силами держась за злость, чтобы не поддаться слабости.
– Ты обвиняешь меня во лжи?! А сейчас сама поступаешь так со мной!
Он переходил на повышенный тон и не мог сдержать эмоций, совершенно потеряв контроль над собой.
– Говори тише!
– Мне все равно! Ты просто трусишь!– раздраженно бросил он.
Как и всегда, Алекс попал в точку, но сознаваться себе или довериться чувствам София не собиралась. Ее мучила только одна мысль, что, совершив необъяснимый поступок под напором чувств, обстоятельств, она уже никогда не сможет вырвать Ахматова из души. И все же его образ словно прирос к ней, прожигал ее душу и тело, и даже сама мысль о том, что они могли не познакомиться на этом свете, вызывала паническую лихорадку. Однако сейчас София устояла перед его проницательным взглядом и не отвела равнодушных глаз.
– Мне все равно!– повторила она его слова холодным тоном.
– София, зайди на минутку,– вдруг выглянул из холла Лэсли Майлз.
– Пустите,– тихо прошипела она и отдернула локоть.
Алекс отпустил девушку и нервно сглотнул. Ни одна женщина не обращалась с ним так пренебрежительно, не имея на то веских причин. Алекс впервые оказался в ситуации, когда не он отвергал женщину, прощался с ней или просил остаться друзьями, а его отвергали самым безжалостным образом. Он был растерян и зол одновременно.
Понимая, что у него мало времени для решения рабочих вопросов, Ахматов повернул в сторону лифта и широкими шагами пошел по коридору.
Входя в лифт, он неожиданно столкнулся с Жанной. Она сладко улыбнулась, нисколько не возмутившись, что он наступил ей на ногу, уступила ему место рядом с собой и коснулась его плеча рукой.
– Ты сегодня потрясающе выглядишь, но вместе с тем какой-то рассеянный?– с лисьей улыбкой проговорила она.
– Мне некогда, Мэри!– торопливо бросил Алекс и коснулся пальцем панели управления:– Ты выходишь или едешь дальше?
– Хм, какой ты нетерпеливый… Я выйду…
Не успела она выйти, как Ахматов ударил по кнопкам и двери лифта сомкнулись.
«Сегодня все сходят с ума!– подумала Жанна и пошла вдоль по коридору.– А что, если мне чуть изменить план и подставить кого-нибудь из своего отдела? Например, Джулию? Она давно путается у меня под ногами. Глядишь, я стану заместителем Александра и буду еще ближе к нему? Нет, как-то не вяжется… Джулия слишком предана Фарлонгу, и он ее будет защищать, у нее нет достойных мотивов… Дьявол, эти спецслужбы! Не могли дождаться одного дня… Как раз сегодня бы я все и завершила… Как все это не вовремя!»