– Добрый вечер, мадам Кракенус. Поздравляю вас, долгих лет вам!
– Крэнус,– напряженным голосом поправила она меня и подала руку Ярославу для поцелуя.
Ярослав улыбнулся и взял фифу за руку.
– Ой, простите, Крэнус. Вашу фамилию так трудно произносить,– притворно искренно извинилась я, наблюдая, как Македонский изображает джентльмена.
Клянусь, что она внутренне передернулась от возмущения моей ошибкой, но также мило улыбнулась и махнула рукой:
– Ничего сложного, просто нужно запомнить… Славочка, я так рада, что ты пришел… вы пришли.
– Вот теперь я точно запомню,– расплылась я в улыбке, понимая, что меня уже начали игнорировать.
Какого лешего я сюда пришла?!
Ярослав незаметно пихнул меня локтем под ребро. Я поняла намек, но сделала вид, что не заметила его недовольства.
– Ну, ладно, пойду скорее выпью за ваше здоровье,– растянула неискреннюю улыбку и оторвалась от локтя моего «спутника».
Ярослав, было, последовал за мной, чтобы не упустить из виду мою аппетитную для чужих глаз фигуру, но Кактусиха тут же притормозила его.
– Дорогой, может, окажешь любезность: побудешь рядом со мной, пока я встречаю гостей?
О-о, от такой просьбы мужчины плывут! Конечно, он ей не отказал, но неодобрительно взглянул в сторону бара, куда я держала курс.
Пока именинница встречала гостей, она ни на минуту не отцепилась от руки Ярослава. А он, похоже, и не мучился: стоял рядом, шутил, приветствовал гостей, в общем, вел себя как ее мужчина.
А мне неожиданно позвонила Верочка, и я, пританцовывая, удалилась в тихое местечко, чтобы вдоволь потрещать с подругой. Она сообщила, как прошел спектакль с Кириллом, где главную роль сыграла моя фотосессия. Но жаль было не услышать о его реакции. Верка только разыграла ситуацию, когда он случайно увидел мои фото с другим мужчиной. А что было дальше, история умалчивает. Вряд ли Верка могла бы скрыть от меня правду и не сказать о том, как Белохвостов повел себя. Но даже если и так, то сомневаюсь, что он остался равнодушен. Это был бы не Кирилл, если бы такое не задело его за живое. Он любил меня, знаю точно! И вряд ли мог забыть так быстро… Хотя прошел уже почти год!
Но о правде позже. А дальше на вечере у Виктории все было, как всегда, и я смиренно ждала его окончания.
Однако надо же было как-то встряхнуться?!
Повод представился отличный!
– Полиночка,– обратилась ко мне фифа, когда мы вкушали ароматные закуски за общим столом,– я хотела заметить, что такой фасон платья уже не в моде и, тем более, надевать его с подобными колготками – считается дурным тоном.
– Что?!– показалось, что я не расслышала.
– Я вам по-дружески, больше никому не скажу,– склонилась ближе Виктория.– Но если вы не знаете, как подобрать наряд, позвоните мне, я вам подскажу. Славочка знает мой телефон.
Я замерла с вилкой над тарелкой, прищурилась и оглянулась на Македонского, который что-то серьезно обсуждал с кем-то по телефону у бара. Эмоции так зашкалили, что не хватило времени собрать все слова в предложение, которыми бы хотела ответить на хамство. Виктория живо поднялась и вышла в холл.
Я оглянулась на рядом сидящих гостей, те любезно улыбались, но по глазам чувствовала, что мысленно смеются надо мной. А я даже не могла как следует ответить.
– Что вытаращились?– возмутилась на взгляд одной из подруг фифы.
Та нахмурилась и недовольно отвернулась к своим собеседникам.
Я сбросила салфетку с колен, пренебрежительно взглянула поверх голов сидящих и пошла в дамскую комнату.
– Мама, я скоро приеду. Тебе что-нибудь привезти?– набрала маму.
– Ты же предупреждала, что не вернешься сегодня?
– Так ты меня не ждешь?– рассердилась я.
– Почему ты так говоришь?
– Извини. Все достало.
– Что тебя достало?– взволнованно спросила мама.
– Да я тут в клубе, на дне рождения. Никого не знаю, скукотища. В общем, скоро буду дома…
– Скажи, зачем ты свою скандалистку привел?– неожиданно расслышала голос Кактусихи, которая, вероятно, не заметила меня за приоткрытой дверью туалетной комнаты.
– Мам, я перезвоню,– прошептала я и на цыпочках подошла максимально близко к двери.
Виктория и Ярослав стояли в холле у зеркала, и она буквально вешалась на него.
– Если ты помнишь, она моя девушка?– спокойно ответил Ярослав, а меня взбесило, что ее слова не оскорбили его.
– А я думала, ты выбирал агатовое колье для меня? На ее шее оно не смотрится.
– Но ты же не будешь обижаться из-за такой мелочи?– улыбнулся Ярослав, даже не убирая ее руки со своих плеч.
– Нет, конечно. Я же умная девочка. Но меня расстраивает, что она везде таскается за тобой. Ты практически всегда занят,– обиженным голосом заметила та.
– Вообще-то, это он за мной таскается,– обнаружила себя, усмехнулась и, выйдя из укрытия, обняла Ярослава за талию.– Верно, дорогой?
Ярослав оглянулся одновременно с Викторией, отступил от нее, кашлянул и отстранил мои руки от себя.
– Ой, если я вам помешала, извиняйте, пожалуйста,– вежливо раскланялась я и добавила Ярославу на ухо, но так, чтобы услышала и Виктория:– А если соскучишься, я буду у бара: напьюсь, поскандалю с кем-нибудь от души и станцую стриптиз…
– Полина!– строго упрекнул он, но я уже спешила в зал.
– Полина, я не это имела в виду,– притворно искренне попыталась оправдаться Виктория мне вслед.
Ага, как же?!
Когда Виктория появилась в зале, снова начались тосты, поздравления, короче, все по традиционной программе, а я села у бара и ритмично подергивалась под зажигательную музыку. И плевать было на всех! Я представила, что нахожусь здесь сама по себе и просто отрываюсь от души. Когда-то так я сидела в Сочи вместе с Кириллом и балдела от того, как совпадали наши вкусы и интересы.
Ну, надо же, когда-то это было! Прямо, как не со мной!
Македонский долго без меня не выдержал и вскоре оказался у бара, вероятно, чтобы оправдаться. Сел на место рядом и, расстегивая пиджак, облокотился на столешницу. Потом покосился на мой бокал с мартини и с усмешкой заметил:
– Надеюсь, на стриптиз я еще не опоздал?
Нет, оправдываться он не спешил!
– Не смешно!– отрезала я.
– А я и не смеюсь.
– Устроить?– смело отреагировала я, готовая на все.
Он осуждающе посмотрел на меня за ответ и, видимо, понял, на что я способна сейчас. Тогда подвинул к себе вазочку с чипсами и орешками и стал с аппетитом жевать их.
– Молчишь?
– Есть хочу,– не обращая на меня внимания, ответил он.
Ритм музыки подстегивал желание сделать что-нибудь пакостное. И я не стала сдерживаться.
Конечно, стриптиз танцевать не собиралась, но станцевала так, что даже сквозь полумрак в зале, заметила, как был взбешен Македонский.
О-о, а как смотрела на меня Виктория и ее гости! Это стоило выходки!
А когда собиралась присесть отдохнуть, то Ярослав буквально вывел меня из зала под руку.
– Что ты себе позволяешь?!– возмущенно бросил он мне в лицо.
А я была так спокойна и равнодушна, что вызывала у него еще большее возмущение и ярость. И меня это веселило.
– Я просто танцевала.
– Не смей больше так танцевать!
– А ты мне не указывай,– все с тем же спокойствием ответила я.
– А что, ты мне предлагаешь смотреть, как все вокруг пускают слюни? Мне противно, понимаешь?
– Так не смотри по сторонам…
– Полина!
– Что, Ярослав?
– Полина!
– Да что, мой дорогой?!– усмехнулась, упрямо вызывающе глядя ему в глаза.
Тут он неожиданно навалился всем весом и жадно, яростно захватил мои губы своими. Я возмущенно оттолкнула его и звонко ударила по щеке. Сама не ожидала, что сделаю это.
Ярослав будто пришел в себя и изумленно уставился на меня. Его щека тут же покраснела.
– Что, нравится наряжать меня, как куклу, выводить в свет, как диковинную обезьянку?– не зная, как поступить дальше, съязвила я.
Ярослав растерянно погладил щеку, подбородок и встряхнул головой. На удивление, он мгновенно остыл и разочарованно ответил:
– Нравится смотреть на тебя, когда ты сияешь от удовольствия в новом наряде, и как ты строишь всех вокруг себя.
– А вот твоей Кактусихе это не очень нравится,– наоборот разгорячилась я.
– Полин, перестань ее так называть. И она не моя… Мы просто хорошие знакомые…
– Ой, да ладно, ты мне никто и не обязан отчитываться по этому поводу,– еще острее заметила я и холодно посмотрела ему прямо в зрачки.
Последние слова задели его самолюбие. Он явно разозлился, но вот тон его показался не возмущенным, а огорченным.
– Очень искренне! Я все понял: все четко по накладной? А сколько же тогда стоит твоя настоящая любовь?
От него такого оскорбления не ожидала. От злости проморозило до костей, но я усилием воли сжала челюсти, чтобы не открыть рта, и талантливо изобразила издевательски любезную улыбку. Она всегда действовала на него сильнее, чем любой укол. А потом просто развернулась и вышла вон.
К началу весны действительно новое здание почты было готово к сдаче. И Антоновна тут же мне позвонила.
– Работать начинаем с понедельника. Ты еще не передумала?
– Да нет, что ты, Тань? Я только и жду этого,– слукавила я.
– Может, еще кого приведешь? Нам курьеры нужны.
– Я подумаю…
– Ага, давай приходи.
– Отмечать будем?
– А как же ж!
На том и свершилось.
Рабочий график, в принципе, меня устроил, и должность сортировщика почты и выписки корреспонденции – тоже. Рабочий день начинался с 9.00 и заканчивался в 18.00. О том, что я официально устроилась на работу, знала только мама. Я попросила ее никому не говорить, где и кем работаю. Была уверена, что Ярославу эта новость, мягко говоря, придется не по душе.
Кстати, после дня рождения Кракенус мы в очередной раз помирились. Я не могла на него долго дуться, когда он завалил мой дом цветами и игрушками.
Так вот, на одном из ужинов, куда пришлось пойти с Ярославом и его коллегами по бизнесу, ему прямым текстом сообщили, что его очаровательная дама работает на почте сортировщицей.
У меня в горле кусок мяса застрял от возмущения тем, что какие-то проходимцы совали нос в мои дела. Этим самым они вынудили меня пойти на скандальный разговор. Ярослав почему-то молчал, продолжал есть и подозрительно спокойно смотрел на меня.
Ну а потом и ему досталось.
Мы молча вышли из ресторана, он медленно надел перчатки и поправил воротник куртки.
– Мне показалось, ты моя женщина? Или у меня давно и безнадежно повело крышу?
– О-о, какие слова-то в кучу собрал!– усмехнулась я.– Что, опять тебе стыдно за меня?
– Мне стыдно за себя,– не повышая голоса, но с напряжением высказал он.
– Ну это твои проблемы. И я больше не хочу с тобой об этом говорить!
Я холодно посмотрела на него и отвернулась в сторону. Ярослав напряженно выдохнул и потоптался на месте.
– Чем дальше в лес, тем злее волки,– пробормотал он.
Я качнулась на каблуках, оглянулась, прожгла его непримиримым взглядом и жестким тоном спросила:
– Тебе еще от меня что-то нужно?!
– Ты о чем?
– Сегодня мои услуги в постели не нужны?
От моих слов по его лицу пробежала нервная дрожь. Ярослав нахмурился и сжал губы.
– Ну раз нет, то у меня дела,– без эмоций отчеканила я, решительно спустилась с крыльца и пошла к автобусной остановке напротив.
– Не очень-то и хотелось!– с какой-то обидой, отчаянием крикнул вслед Ярослав и зашагал к своей машине.
И отлично! И не хотелось вовсе!
Три дня молчания в эфире.
Ну прямо ясли-сад какой-то! Все равно ведь придет, коротко извинится и снова потащит к себе. Устала я от наших с ним перепалок, сил просто нет! Дожить бы до лета, и… к чер-р-товой матери!
И вот оно, ясно солнышко, явилось, не запылилось! Восьмое марта Ярослав не мог пропустить.
Обеденный перерыв уже закончился, но мы с Антоновной решили еще подышать на скамейке перед почтой. Солнце было такое яркое, день теплый. Трава так и зеленела. Еще неделя, и тюльпаны расцветут.
– Ну надо же, какая здесь чудесная весна!– восхитилась я, подставляя лицо солнцу.– Давай сходим в кафе? Отпразднуем наш женский праздник?
– Ой, не знаю, у меня сейчас с грошами туго,– расстроено сказала Антоновна.
– А ты не думай о них. Я угощаю.
– Да как-то неудобно…
– Ты меня уважаешь?– я кольнула ее в бок пальцем и весело засмеялась.
– Полина…
Я оглянулась, и улыбку сдуло с лица.
Весь такой чистенький, аккуратненький хахаль нарисовался у нашей скамейки.
Я сложила руки в замок и повернулась к Татьяне. А она вдруг недобро прищурилась и присмотрелась к мужчине за моей спиной.
– Пойдем, у нас давно закончился обед?– сухо сказала я и встала.
Антоновна молча нахмурилась и пошла к крыльцу почты.
– Здравствуй, Полиночка,– мягко произнес Ярослав и присел на край скамьи.
Я осталась на месте.
– Тань, я щас…
Повернулась к Ярославу и посмотрела на его руки. Он держал в руках маленький блестящий пакет.
– Взятка?– язвительно кивнула на него.
Он усмехнулся, опустил глаза и стал вертеть пакет в пальцах. А мне вдруг стало жутко любопытно, чем же на этот раз он удивит. Ведь его подарки всегда были очень дорогими и эксклюзивными.
– Это подарок женщине, с которой я очень хотел бы провести сегодняшний вечер,– нежно произнес он.
– Слушай, так ты не по адресу?– с издевкой начала я.– Здесь нет фиф с манерами, да и дешевок тоже. А сортировщицы-то – это же низший класс. Как тебе в голову пришло-то здесь появиться? Или, подожди, ты, наверное, не ко мне-то приехал, а я, глупая, приняла на свой счет?
– Полина, я соскучился,– не поднимая глаз и с укором качая головой, тихо проговорил он.– Правда, я очень соскучился. Мне тебя не хватает.
И, видимо, что-то в его голосе заставило меня смягчиться и перестать ерничать.
– Ярослав, что тебе надо?– выдохнула я.
– Для начала взгляни на подарок?
Я протянула руку ладонью вверх. Ярослав положил маленький пакет на ладонь и осторожно обхватил пальцами кисть. Я легко поддалась на его притяжение, но не села рядом с ним.
– Спасибо, конечно. Ты всегда очень щедрый, но я с тобой никуда не поеду,– проговорила спокойно.
– Но я еще ничего и не сказал…
– Так скажешь.
– А ты все знаешь наперед?
– Все просто, новых пунктов не добавишь.
Он молча нахмурился, поводил глазами по сторонам и внимательно посмотрел в глаза.
Конечно, он понял, что я имела в виду, и заметно расстроился.
– И что ты предлагаешь?
– У меня нет таких полномочий,– снова усмехнулась я.
– В таком случае, слово остается за мной,– твердо заключил он.– И я сейчас хочу, чтобы ты поехала со мной.
Я тут же рассмеялась. Его это напрягло.
– Что и требовалось доказать,– сказала я и отдернула руку.– Я в подарках не нуждаюсь. Забери это.
Наклонилась и положила твердый пакет на скамью.
– А сейчас, как вы выразились, глубокоуважаемый Ярослав Александрович Македонец, я не могу. Я, видите ли, работаю. У меня обязанности, ответственность. И кстати, я уже непростительно опаздываю.
Он так резко поднялся, что еле успела отклониться назад, чтобы не стукнуться головами, и округлила глаза.
– Если ты так стремишься быть независимой, то я могу подсуетиться и устроить тебя на приличную работу, с приличной зарплатой, а не с этими грошами?– неожиданно серьезно заметил Ярослав.
– Официанткой, например?– беззлобно усмехнулась я.– Или певичкой? О, а еще лучше – стриптизершей! А то тебе никак не удается меня раздеть. Или вот, скажем, гейшей в твоем новом ресторанчике, а? Это более окультуренная форма высокооплачиваемого удовольствия?
– А ты не можешь без сарказма, да?
– Какой сарказм?! Очнись!– возмутилась я.– Мне прекрасно работается здесь. А если, конечно, мой выбор задевает твою репутацию, то у тебя всегда есть право нарушить первое условие договора?
– А ты его наизусть выучила?– вспылил Ярослав.
Я отвернулась и быстро пошла к крыльцу. У двери он поймал меня за локоть и повернул к себе. Я вопросительно сдвинула брови и, отмахнувшись от его руки, предупреждающим тоном поинтересовалась:
– Слушай, ты чё приперся? Настроение мне испортить?
– Нет,– все еще сердясь, сдался он,– я пришел сказать, что сегодня вечером мы идем на концерт.
– Ну и отлично! Я его уже увидела.
– Полин, перестань издеваться!– сдерживая эмоции, попросил Ярослав.
– А тебе что, меня мало?
– Слушай, достала!– снова вспылил он и отвернулся.
– Интересно, до куда?!– также резко бросила я и хлопнула дверью.
Ну, все, достал, урод!
Бурча под нос, вернулась к своему столу и раздраженно занялась работой.
А вообще-то, я бы лучше с ним куда-нибудь поехала, чем заниматься этой ерундой!
Я злилась: на него, на себя, на обстоятельства!
И чего все тянула с решением порвать? Да нет, вообще-то, мне и мысли-то толком такой не приходило. Или приходило, да все суета какая-то? Ну вот, сижу здесь, как привязанная, и в глазах уже рябит от почерков и адресов. А скукотища-то какая! Лучше бы я пела или танцевала на сцене в его баре или клубе – хоть душа бы радовалась.
Твою налево, Сосновская, о чем ты думаешь? Чего тебе надо? Кирилла видеть не можешь, с Ярославом спать не можешь, а одна – места не находишь. Кто бы шило вынул?!
– Так ты дивчина Яры?– отрезвил меня вопрос Антоновны.
– А что, он действительно такой популярный на этом побережье? Все, кто видит меня с ним, в престранной манере задают этот вопрос?
– Да уж не рак-отшельник.
– Хм, подумаешь, велика птица!
– Ой, дивчинка, не играй в таки игры,– как-то странно тоскливо проговорила Антоновна.
– Не надо говорить загадками. Если ты хочешь что-то сказать, то говори прямо. Я тебя уверяю: обидеть меня трудно.
Антоновна отложила стопку писем и подкатилась ко мне на кресле.
– У меня е доча, Валя. Ну, ты знаешь. Ей девятнадцать. А два года назад было семнадцать…
Начало было интересным!
– … Она скончила школу с медалью, но поехать учиться не смогла, потому шо у нас грошей нет на хату в другом городе. Вот она и решила подзаработать: устроилась официанткой в ресторан Македонца. Там-то он ее и словил…
– Стоп, стоп. Никогда не поверю, что Ярослав мог причинить твоей дочери что-то страшное. Нет, он, конечно, еще тот тип, но не ублюдок,– прервала рассказ Антоновны.
– Он ничёго страшного и не сделал, только все естественное, да только моя Валенька больше жить не хоче. Пыталась покончить с собой два раза. Еле откачали.
– Ты мне про это не рассказывала? Он что, ее изнасиловал?!– нисколько не веря в свое предположение, спросила я.
– Не-е…
Уже лучше! Но что тогда?!
– … он ее бросил.
Хм, ну и слава богам! Зачем семнадцатилетней Валеньке такой бабник? Только, по-моему, это не все…
– Значит, твоя Валя в него втрескалась по уши?
– И это тоже. Он ее бросил, когда она сказала ему, шо беременна. А они встречались-то всего ничего, каких-то три месяца. И то он появлялся, когда хотел. А она ждала его каждый вечёр, не отходила от окна, названивала ему, як скаженная…
Лицо Антоновны покраснело от волнения. В глазах заблестели слезы. Голос начал дрожать. Стало ее как-то жалко, и я взяла ее за руку.
– Ну, ладно, не рассказывай дальше. Я все поняла. А что Валя, сделала аборт? Или…
– Не аборт и не или… Она потравилась и потеряла ребенка.
– Жуть какая!– вздрогнула я и потерла плечи ладонями.
– Ой, жуть, жуть,– вздохнула Антоновна и засопела носом, а потом откатилась в кресле к своему столу и дрожащими пальцами продолжила работать с конвертами.
Я знала, что Ярослав мог быть непредсказуемым, упрямым и невероятно обаятельным, но что-то не верилось в эту историю с беременностью. Наверняка он предлагал ей операцию или все объяснил. Или эта Валенька была продвинутой девчонкой… Подумаешь, захотела красивой жизни…
Нет, я его не защищала, но определенно – это была не полная версия истории. Хотя мужчины могут быть теми еще сволочами. А зачем Ярославу нужен был еще один ребенок и связь с женщиной, с которой он хотел только развлечься? Ну все же понятно!
– Тань, а что сейчас с Валей?– участливо спросила я, заметив, как Антоновна совсем расклеилась.
– Болеет. На работу устроиться не може. Вот, живем на мою зарплату. Ума не приложу, шо делать…
Или не хочет? Или ее никто не берет?
– А болеет чем?
– Эпилепсия после последнего отравления.
– Это припадки?
– Судороги… Так вот, я говорю: не влюбись в него, Поля. Може дорого обойтись.
– Да он мне даже и не нравится,– проговорила спокойно.– Я ясно знаю, почему с ним нахожусь. Возьму, что нужно и – свободен… Только ты об этом не болтай, и так столько сплетен вокруг нас.
– Та не, ты шо?
– Тань, а почему ты ее сюда-то не устроила? Ведь было же место.
– Да у нее ж образование девять классов, и компьютер она не знае. А заведующая у нас, сама знаешь кака.
– А чем же она у тебя занимается? Что, целыми днями дома сидит?
– Да не, она уходит на базар, говорит: помогает знакомой, а та ей проценты платит. Ну мелочь какую-то приносит, и тряпки та ей помогае по дешевке купить.
– Слушай, давай я помогу твоей Вале? У меня есть знакомый на базаре, ему все время требуется продавец.
– Шо, правда, Поля?– воодушевилась Антоновна.
– Да, конечно, мне нетрудно. Давай прямо сегодня и схожу?
– Ой, Полечка, я так буду тебе благодарна,– снова прослезилась Антоновна, но уже от радости.
– Да ладно, мне это ничего не стоит. Хорошему человеку помогаю.
Сказано – сделано. После работы пошла на базар к бывшему работодателю Абраму. Он встретил меня дружелюбно, без обид. Я немного потрепалась с ним о жизни, о его семье, делах и т.п. и т.д., а потом спросила:
– Тебе еще нужна помощница?
– Што, опять прийти хочешь?– довольно улыбнулся Абрам.
– Нет, у моей коллеги есть дочь. Хорошая девочка, просто немного прибаливает. Но работать умеет. Она тут на базаре уже помогает кое-кому. Но что проценты, целая зарплата-то лучше?
– И кито это? Я тут всех помощниц знаю.
– Это дочка Татьяны Воронюк, которая на почте работает. Знаешь такую? Валя ее зовут.
Абрам прищурился, усиленно вспоминая фамилию, имя, а потом ответил:
– Эй, ладно, приводи. Посмотрим, на што годится дэвочка.
– О'кей, Абрам. Завтра с утра я ее приведу, ладненько?– обрадовалась я за подругу.
А на утро субботы после вечернего разговора с Антоновной я встретилась с Валей у ворот базара.
Н-да, скажу я вам, что это была за «дэвушка»! Ну, в общем, ничего особенного, но в глазах, в походке и манерах было что-то подозрительное. Даже не знаю, что это были за ощущения. Но интуитивно девчонка вызывала неприязнь. Ногти какие-то неухоженные, видно, что крашенные, но давно, волосы, зализанные на затылке, секущиеся и выцветшие, кожа на лице сухая, прыщавая. Ей бы немного косметики, уверенности в движениях – было бы поуютней.
– Ну ладно, Валя, пойдем наниматься?– сказала я, приглашая девушку войти в ворота базара.
Я провела ее к ларьку Абрама и остановилась у прилавка.
– Эй, Айжан, позови отца?– крикнула продавщице.
Пока та ходила за Абрамом, спросила у Вали:
– Ты сама-то работать хочешь?
– Хочу,– без особого энтузиазма ответила она.
– А почему мать тебя так долго уговаривала вчера сюда прийти?
– Ну… я же болею,– отводя глаза, замялась Валя.
– А-а, ну да, ну да… Эй, а вот и Абрам. Абрам, знакомься, это Валя.
Абрам шел прямо к нам, а тут вдруг остановился на полпути и как-то странно заулыбался. Он осуждающе покачал головой, подошел ко мне и взял за локоть, а потом отвел в сторону и тихо спросил:
– Эй, храсавица, ты меня што так подставляешь?
– В смысле?!– не поняла я.
– Ты мне кого привела?
– Валя, дочка моей подруги. Слушай, Абрам, ты что мне мозги компостируешь? Передумал, так и скажи?
– Я не передумал, Полина. Только эта дэвушка под Власом ходит. Мне с ним проблемы не надо,– серьезно сказал Абрам и покачал перед моим носом пальцем.
– Ходит?! Под каким Власом?– спросила я, совершенно не въезжая в смысл слов.
– Ты што, Власа не знаещь?
– Лично не знакома,– сердито бросила я.– Абрам, давай не тяни?!
– Влас Крючко, слышала?
И тут до меня, наконец, дошло, о ком и о чем говорил Абрам. Влас Крючко был знаменитым в городе сутенером. Все девушки по вызову, так или иначе, работали под ним. В этом бизнесе он был монополистом. Как-то Ярослав рассказывал мне о нем.
Да уж, болеет она! Вот попала-то! И такое бывает! Ну, все ясно! Интуиция меня еще никогда не подводила. Ой, как же Таньке-то сказать?
А Антоновне ничего говорить и не пришлось. И в некотором смысле за это нужно было поблагодарить Ярослава.
Когда Абрам отошел от нас, я, с трудом сдерживая эмоции, попрощалась с Валькой и вышла с базарной площади. И на меня буквально навалился Сергей.
– Ой, Полиночка, извини,– искренно сказал он.
– Ладно, хорошо, что не сломал пополам,– по-доброму усмехнулась я.
– Слушай, а чё ты не с Ярой?!
– Слушай, а чё это ты такой любопытный, а?
– Да он весь день такой нервный, с тобой хоть на человека похож.
– А так – просто гиббон,– буркнула я и тут же подумала о том, что он мог бы прояснить ситуацию с Валентиной.
Неужели он мог связаться с проституткой?! Если размышлять логически, то он не против женщин, которые берут деньги?! Но проститутка?! Грязная, облапанная, ничего не вызывающая, кроме брезгливости… Да, это любопытно узнать!
– Серега, а твой шеф рядом где-то?
– Да в машине сидит, бумажки перебирает. Я щас, за пивком сбегаю и вернусь.
– Ну, давай, беги.
А сама прямиком направилась к автостоянке.
Ярослав действительно сидел в машине на заднем сиденье и просматривал бумаги, или делал вид, что смотрел, потому что как-то бессмысленно он их перелистывал, и вид у него был нерабочий.
– Тук-тук, можно?– постучала костяшкой пальца в полуоткрытое стекло.
Ярослав мгновенно среагировал. Лицо его удивительно посветлело, и губы растянулись в улыбке.
– Полина, садись, конечно!– открыл он дверцу и подал руку.
– Благодарствую, барин.
Улыбка пропала, и он напряженно осмотрел мое лицо.
– Сама бы ты никогда не пришла ко мне, что-то случилось?
Я усмехнулась его проницательности.
– Хм, какой ты догадливый. Но нет, ничего не случилось. Просто мне нужно выяснить один маленький вопросик.
Он отложил бумаги в кейс, повернулся ко мне всем телом и, глядя в глаза, кивнул, мол, слушаю.
– Валеньку помнишь?– прищурилась я.– Дочь Воронюк…
Ярослав на секунду отвел глаза, но потом открыто посмотрел в лицо и кивнул:
– Помню. Два года назад был громкий скандал по поводу ее беременности от меня.
– Ага, значит, ты признаешь, что совратил несовершеннолетнюю?– тоном, которым обычно говорят следователи, спросила я.
– Признаю. За мной много грешков,– неожиданно признался Ярослав.– Тебе это интересно?
Я долго смотрела на него немигающим взглядом, и он не уступал. А потом я первая опустила глаза и взялась за дверную ручку.
– Да нет, все ясно. Спасибо, я узнала все, что нужно.
Ярослав не дал выйти из машины, осторожно ухватив за запястье.
– Полин, и это все?
– А что еще?!
– А какое эта история имеет отношение к нам?
– К нам?! А МЫ – есть?
– А без яда?– спросил он, похоже, готовый сотрудничать с органами следствия.
– А без яда – я не понимаю: как ты, такой утонченный, воспитанный, умный мог связаться с такой, как она? Похоже, я тебя совсем не разглядела?
Ярослав вернулся в исходную позу и посмотрел на лобовое стекло.
– Мне вообще трудно судить, что ты обо мне думаешь, но чувствую, что твои представления конкретно искажены.
– Вау!– огрызнулась я.
– Валя не та девушка, какой ты себе ее представляешь. И уж совсем не та, какой ее представляет собственная мать,– начал Ярослав.
– Да, в общем-то, я знаю, что она не чистый цветок,– перебила я и села удобнее.– Вот я и говорю, как она могла тебе понравиться? Моя женская логика не в состоянии осмыслить это. Объясни мне!
Он мягко улыбнулся и взял за руку.
– А что тут понимать? Девочка выбрала свой путь, только шла, шла, да свернула не на ту дорогу. Ну, а там трясина затянула. Она неплохо танцевала, мой менеджер присмотрел ее для подтанцовки к Боре. Мне она тоже понравилась. А тут Влас нарисовался. Она и ему понравилась. Честно, я не заметил, как он ее привлек к своему бизнесу…
– У тебя с ней что-нибудь было?– резко оборвала провокационным вопросом.
Ярослав медленно оглянулся и довольно улыбнулся:
– Тебе это интересно?
– Нет, я так, из любопытства,– глупо отмазалась я и равнодушно пожала плечами.
А он, наверное, подумал, что я ревную. Дуралей!
Ярослав тихо засмеялся, ловко повернулся ко мне и поцеловал. Так долго и страстно. Я не сопротивлялась.
Честно признаться, почему-то мне пришелся по душе этот поцелуй. Такой теплый, соскучившийся, мой, совсем мой. Я сама удивилась, когда запустила пальцы в его короткие волосы на затылке. Все получилось само собой, как будто и не я была в своем теле.
Эй, ау, кто там?!
А после мы поехали ко мне домой, я переоделась, и на дискотеку.
В этот вечер мы были с ним как старые друзья. Как тогда, еще до постели.
Вот штука – это настроение! И мне нравилось!
Когда я осмыслила ситуацию с дочерью подруги, то поняла, что для матери, особенно такой, как Антоновна, правда будет жестоким ударом. Такой правдой лучше ее жизнь не сделать, а то и разрушить можно.
Немного позже Ярослав показал мне, как эта правда жизни выглядит. Стало омерзительно, и грустно за Татьяну. Чем она-то это заслужила?
Конечно, я не сказала Антоновне, что видела ее примерную дочурку в компании местных шатунов. А приобщая и слова Абрама, я так же уверилась в том, что Ярослав не имел отношения к беременности этой «премилой» девушки. А если и имел, то у него была масса поводов сомневаться в этом. Он не был ангелом, но, если бы это был его ребенок, думаю, минимум, что он сделал бы – это выплачивал детское пособие в размере трех-четырех государственных.
А Валентинка была та еще штучка!
Короче, я придумала какое-то глупое оправдание, почему Абрам не захотел брать Валю к себе на работу, и выдала его Антоновне. Та практически не расстроилась, потому что, наверное, была готова к этому.
После довольно сдержанного с моей стороны разговора о работе сортировщицей, Ярослав больше не затрагивал эту тему. Словом, мы помирились, и снова устраивали друг другу концерты.
Вам, наверное, интересно знать, что же было в том блестящем пакете на восьмое марта? Мне тоже было очень интересно. Но об этом я не узнаю никогда, потому что Ярослав в тот же день со злости выбросил пакет из окна машины, а признаться, что в нем было, не захотел.
Ой, не очень-то и хотелось!
Тем более что потом было еще много подарков. И как у него на это хватало времени?! Я же терпеть не могла магазины! А Ярославу, будто вожжа под хвост попала: он помешался на поездках со мной по модным бутикам и покупке дорогих нарядов и драгоценностей.
– А что я со всем этим буду делать?– спросила однажды, когда мы вернулись к нему домой с тонной пакетов с обновками.
Я уселась на его белый ковер и, вытянув ноги от усталости, озадаченно уставилась на пакеты и коробки с обувью.
– Домой я это не понесу!
– У меня много шкафов. Кстати, может, хватит уже кататься туда-сюда? Перебирайся ко мне?– предложил Ярослав.
– Мы уже много раз говорили об этом. Я не хочу!
– Ладушки, на нет и суда нет.
Как у него все просто!
А когда Кирилл предложил переехать к нему, я согласилась еще до того, как он закончил фразу. И мы оба визжали от удовольствия. И были потом магазины, ювелирные бутики, рестораны, тусовки… Но были счастливы только некоторое время. Совсем мало. А как хотелось запечатлеть навечно те дни! А сейчас мы как чужие. Его нет рядом, но он всегда со мной. Наверное, так и останется, раз после стольких попыток Ярослава пленить меня, я все еще не отдавалась ему. А ведь, по сути, он делал все для меня и еще терпел мой препоганейший характер.