На следующий день голова почти не болела, я чувствовала эмоциональный подъем, и была свободна…
О-о-о, свободна – это не то состояние, чтобы радоваться, но теперь у меня снова был шанс подыскать что-нибудь новенькое. Это я про работу, которую в этих краях уместнее было бы назвать каторгой: полная отдача, и на кефирчик сдача.
Итак, чтобы повысить настроение, навела марафет и в доме, и в своем облике и собралась в город с девчонками. Но они отчего-то задерживались, и я решила сделать маску для кожи рук.
– Полина, к тебе приехали,– окликнула мама, когда мои пальцы погрузились в тягучую сливочно-медовую смесь.
– Кто это?!– спросила удивленно и раздраженно.– Неужели девочки, наконец-то, шнурки разгладили?
– Я их не знаю,– с легким беспокойством в голосе ответила мама.
Смутные ощущения заворочались в груди. Я вымыла руки и выглянула в окно.
За воротами стоял черный БМВ, а у калитки один из тех амбалов, что часто крутился рядом с Ярославом – Стас.
Это было странно! Что делал этот громила у наших ворот?
Наш Сенька разрывался в возмущении оттого, что чужак методично постукивал чем-то металлическим по калитке.
Я вышла, успокоила пса и подошла к воротам. Не отпирая калитки, выглянула поверх ограды и спросила:
– Что, любим песиков подразнить?
– А?– оглянулся амбал.
– Ты кто?
– А, привет. Нас послал Македонец.
Так он еще и не один?! Меня это крайне насторожило. Конечно, узнала это бревно, которое хотело меня «порвать». Но зачем Ярослав послал его ко мне?
– Зачем послал?– спросила с недоумением.
– За тобой, кукла,– гаркнул тот.– Чё, не ясно, что ли?
– Не хами, горилла! Давай все с толком и расстановкой?– возмутилась я.
– Калитку открой, поговорим.
– Я тебя и так прекрасно слышу…
Но не успела договорить, как громила рванул калитку на себя и… Плакал наш древний шпингалет.
– Садись в машину, тебя Яра ждет!
Поведение мужлана разозлило до предела. Я не собиралась терпеть такого обращения.
– А где же сам Ярослав?
– Яра ждет в банке.
И тут дошло, что Македонский всерьез принял мои условия и все-таки пожелал заключить договор на миллион. Честно говоря, не ожидала, что вчерашний разговор воплотится в реальность и, тем более, так скоро. Но отказываться от слов, хоть и сказанных на нетрезвую голову, когда абсолютно наплевать, что и кому говоришь, не собиралась. Я еще не знала, как буду вести себя дальше, что будет происходить в моей голове, как развернутся события, но еще никогда не пасовала перед проблемами, даже созданными собственноручно. Вернее, «собственноязычно».
Посмотрев на нечеловеческое лицо охранника, засомневалась: ехать ли с ним выполнять задуманное, или добраться до банка самой? Ну, и решила импровизировать.
– Ярослав обещал лично за мной приехать. Пожалуй, я его подожду,– ответила я, а там, думаю, как пойдет. Все равно не доверяю ни Стасу, ни тому второму за рулем, хоть и симпатичному.
– Да садись ты, пры-ры-нцесса,– грубо и раздражительно скомандовал Стас и, схватив меня за локоть, вытянул из-за калитки.
И тут я засомневалась, что все мои условия будут хоть что-то значить, как только будет сделан первый шаг. Пока находилась в секундном замешательстве и расстройстве от собственной глупости, Стас протянул руку и резко втолкнул меня в машину на заднее сидение. Даже не успела пискнуть. Если честно, ух как испугалась дальнейших осложнений. Лучше приеду на место и все разрешу с их «главарем».
У банка меня действительно ожидал Ярослав. Я с облегчением выпрыгнула из машины, не дожидаясь, когда Стас откроет дверцу. Тот и сам не ожидал от меня такой прыти и пожал плечами на укоряющий взгляд Македонца.
Я подошла к Ярославу и пристально посмотрела в глаза. Их выражение не дало никакого толка, кроме того, что заметила, как он любовался мной.
– Ну, идем?– с интригой в голосе спросил он.
А чем черти не шутят? Назвалась лососем – сигай по камням на нерест!
Я прищурилась, мстительно оглянулась на Стаса и высоко подняла голову.
– Идем!– произнесла уверенно.
Мы молча вошли в холл банка, и я тут же попросила Ярослава присесть за столиком у окна.
– Наш договор еще не вступил в силу, но я уже пожалела, что дала свое согласие,– тут же выложила ему.
Он сначала недоуменно, потом недовольно окинул взглядом мое лицо и, откинувшись на спинку дивана, спросил:
– Что же случилось за ночь? Мне казалось, что ты не бросаешь слова на ветер?
– Я – да,– соврала я.– А вот ты – не уверена.
– Давай откровенно, я не люблю недомолвок…
– Если я попросила тебя соблюдать уважение ко мне, то это не означает, что вся твоя «шушера», вроде этих амбалов, которые привезли меня сюда, как проститутку на работу, могут обращаться со мной, как им будет угодно!– выпалила с чувством и надула губы.
– Так!– недовольно отрезал Македонский и нахмурился.
Через несколько секунд поднялся и, ничего не сказав, пошел к выходу из банка. Я осталась в гордом одиночестве. Через секунду он вернулся и попросил выйти с ним на улицу. Внутри замерло от напряженного любопытства.
Только вышла на крыльцо, как Ярослав сердито спросил:
– И кто позволил себе обращаться с тобой грубо?
Я не стала скрывать, будь, что будет, и молча кивнула на Стаса.
– Что он сказал?
– Да ничё я не сказал,– начал оправдываться Стас, злобно косясь на меня.
Сергей просто опустил голову и еле заметно качнулся на носках.
– Проревел «да садись ты, пры-ы-нцесса» и впихнул меня на заднее сиденье,– просто пожаловалась я, совершенно не думая о последствиях.– А еще он выломал шпингалет на моей калитке.
Ярослав неожиданно спустился по ступеням к машине, резко схватил Стаса за правую руку и загнул ее за спину, так высоко, что тот склонился вперед и завопил от боли.
Я аж вздрогнула от неожиданной реакции Ярослава.
– Этой рукой?– поинтересовался Македонский, пользуясь своим безоговорочным превосходством над телохранителем и в ловкости, и по положению.
Я откровенно испугалась. Рядом проходили люди, и они испуганно и осуждающе смотрели на Ярослава. Но его, похоже, совсем не волновало их мнение.
– Знаете что, разбирайтесь сами!– отмахнулась я и решила удалиться подальше, пока не попала под раздачу.
– Полина,– окликнул Македонский,– пожалуйста, пройди в банк. Я сейчас подойду.
Сама не понимая, что делаю, свернула в сторону банка и поднялась к дверям. Краем уха услышала последние фразы, которые произнес Ярослав своим «псам»:
– Если еще раз хоть пальцем к ней прикоснетесь, будете иметь дело со мной. И впредь: при ней чтобы не слышал от вас ни одного писка. Ясно? Не слышу!
– Ясно,– пробубнили те.
Я вошла в холл банка и прислонилась спиной к колонне.
Вот же влипла, блин! И мама, и Сенька, и весь мой двор! Справлюсь ли я с этим? В конце концов, миллион на дороге просто так не валяется?! Ну что, справишься, Полина? По крайней мере, надо попробовать, а там уже разберусь.
Вошел Ярослав и внимательно посмотрел на меня.
– Ты, никак, испугалась?
– Ага, практически молю о пощаде,– насмешливо закатила глаза.
– Ладушки, шутки в сторону. Данные паспорта помнишь?
– Зачем?– нахмурилась я.
– Откроем тебе счет, помнишь, на какую сумму?– улыбнулся он.
Я растерянно пожала плечами и поморгала…
Нет, я не была растерянна, смятена, взволнована! Просто тормозила от невероятности происходящих событий…
– Помню, только без паспорта все равно ничего не оформить. Твой горилла не дал мне возможности сообразить, что надо взять паспорт.
– Это мои заботы. Главное – верные данные и твоя подпись. Идем к окну.
Мы подошли к операционному окну.
– А суммочка будет в деревянных или в зелененьких?– спросила с усмешкой, когда Ярослав достал из кармана пиджака какие-то карты и документы.
– В розовеньких. Не против?
Ого! В евро! Черт меня подери! Это же целое состояние!
У меня, наверно, изменился цвет лица и выражение глаз, что Ярослав весело рассмеялся.
– Нет, ты серьезно?!– уточнила я.
– Я – да. А ты?
Я уставилась на него широко открытыми глазами и покачала головой.
– Ты сумасшедший, если хочешь потратить такую сумму для того, чтобы заполучить…
Я вовремя замолчала, потому что на нас внимательно посмотрела девушка из операционного окна и попросила документы.
– Ну, ты понял,– продолжила, отводя глаза от служащей банка.
– Эй, ты что, начала сомневаться?– спросил Ярослав и отвернулся от окна.
– Честно? Я думала, мы просто почесали языки. А разве нет?
Он засмеялся и медленно отвел меня от окна на некоторое расстояние.
– Полина, я серьезно,– деловым тоном произнес он.
– Ладно, я не отказываюсь,– не решилась отступить я,– но миллион евро – это в голове не укладывается. Что же ты будешь делать со мной за такие деньги? Или какие такие услуги я должна буду оказывать тебе? Мне об этом совершенно не хочется думать. Мы договаривались на миллион. Вот и пусть это будет миллион украинскими народными. О'кей?
На его лице промелькнуло выражение, распознать которое удалось намного позже. Он был удивлен. Клянусь, не ожидал, что я окажусь такой неалчной.
– Хорошо, гривны, так гривны. А может, зелеными?
– Нет, гривнами!– настойчиво заявила я.– Чего доброго, еще замочат за такую сумму!
– Кто?– расхохотался Ярослав во весь голос.
Я посмотрела на него, как на придурка, а потом на лица людей вокруг.
– Ты точно шизанутый!
Он продолжал смеяться.
– Да не смешно уже!– хлопнула его по спине.– Или ты сам уже допетрил, что намутил?
Ярослав выпрямился, прочистил горло кашлем, посерьезнел и снова внимательно посмотрел на меня.
– Так, ты деловая женщина или трепло?
– А ты хамовитый малый!– недовольно упрекнула я.
– Так,– еще серьезнее отрезал Ярослав,– у меня к тебе дело, а ты тут строишь козу с баяном!
– Я тебе что, кукла размалеванная?!– прищурилась я.
Но, как ни странно, не злилась. Меня с головы до ног пробирал азарт и чокнутое женское любопытство. Черт его поймет! А меня – тем более!
– Я в игрушки давно не играю: нет на это времени. Так что – не будем тянуть резину?
– Не будем!– с какой-то жуткой уверенностью слетело языка, тоже выпрямилась и смело глянула ему в глаза.
– Ладушки. Только у меня одно условие…
– Что?!– тут же вздрогнула от возмущения.
Что это еще за фокусы?! А у кассы он еще ряд условий выдвинет?
– Погоди, выслушай сначала,– остановил Ярослав, коснувшись ладонью моего плеча.– Не могу же я просто выбросить миллион в никуда. А вдруг ты завтра же снимешь деньги и – салют?
– Твою налево, и с кем же я связалась?– возмущенно бросила и сделала шаг назад, собираясь уйти из банка.
Но Ярослав ловко обхватил рукой за талию и вернул меня на прежнее место.
– Надо что-то придумать с твоим нетерпением!– усмехнулся он.
– Да пошел ты, дипломат!– наконец-то разозлилась я.
– Полина, я только хочу внести маленький разумный пункт в договор об использовании счета. Ты сможешь распоряжаться всей суммой только через три месяца. Неужели это такое глупое условие? Или же ты действительно хотела оставить меня с носом?
Я медленно выдохнула. Но он был прав… в каком-то смысле. Он же не знал, на что я способна. А способна я была на многое, наверное…
Стиснув зубы, церемонно кивнула.
– Вот и ладушки,– на удивление, очень обрадовался Ярослав.
Неспроста был этот щенячий восторг…
А потом я пристально наблюдала за выражением лица господина Македонца, когда мы оказались у операционного окна. Трудно было угадать, что он чувствует, подписывая квитанции о переводе крупной суммы на другой счет. Его взгляд был непроницаем.
– Может быть, не стоит все это затевать?– спросила я, с каждой минутой все яснее понимая, что совершаю нечто неразумное.
Его рука замерла над бумагой, он бесшумно вздохнул, медленно оглянулся и долго смотрел в глаза незнакомым сканирующим взглядом, от которого у меня занемел затылок и непроизвольно напряглись мышцы плеч и спины. А затем он сказал просто, тепло и коротко:
– Стоит.
В его голосе и во взгляде не было ничего подозрительного, угрожающего, но именно после его «стоит» почувствовала, что сама, без чьей-либо указки и помощи, накинула петлю себе на шею. А после его замысловатой подписи на квитанции я окончательно поняла, что ступила на тонкий лед.
И почему-то тогда не пришла в голову мысль – повернуть процесс обратно? Чем я только думала? Вероятно, протухшими от кактусовой водки мозгами.
А когда мы выходили на улицу, все острые впечатления и ощущения остались за дверями банка. Но настроение было какое-то дурное.
– Ну, позволь пожать тебе руку, партнер?– иронично проговорил Ярослав и улыбнулся.
– Ладно, улыбайся пока,– строго прищурившись, предупреждающим тоном ответила я.– Конечно, ставить условие, чтобы ты не встречался с другими женщинами, я не могу. Но, надеюсь, санитарные нормы тебе известны?
– А вот за это ты можешь не беспокоиться,– неоднозначно ответил он, явно удивленный моим высказыванием.
Но, чтобы не заводить разговор в темные кущи, не стала выяснять, что он имел в виду, и нашла причину, чтобы покинуть его.
– Тебя отвезут,– уверенно заявил он.
– Не надо мне твоих псов. Я ножками,– решительно отмахнулась я.
– Да не бойся ты их. Они тебя пальцем не тронут. К тому же кому-то из них придется починить твою калитку.
Ярослав не собирался уступать. Тогда я оглянулась на Стаса, затем на второго, кажется, его звали Сергеем, и кивнула.
– Пусть меня отвезет тот, второй. Иначе никуда не поеду!
– Сергей, аккуратно доставь даму домой,– тут же обратился Ярослав к Сергею настоятельным тоном и подал руку, чтобы я спустилась с крыльца банка.
Я села в машину. Ярослав остался на улице и с явным удовлетворением помахал рукой. Таким было мое прощание с ним на сегодня.
Спрашивать, когда ожидать следующей встречи с ним, было глупо. Век бы его не видеть. Однако беспокоило ожидание следующего теперь уже свидания.
Тьфу ты, я все-таки сделала это! А как же теперь мои девчонки? А что скажу маме? Чем мне теперь заниматься три месяца до получения права доступа к моему миллиончику? Хм, как будто я без него с голода умирала!
Н-да, какая же я оказалась в итоге меркантильная!
Немного позже я рассказала маме, что устроилась на работу в одну независимую фирму, буду работать по свободному графику. Ведь предполагала, что буду частенько отсутствовать. Вероятно, Ярослав захочет видеть меня ежедневно. Мама не поняла бы мою историю со сделкой. Сама до сих пор не верила, что втянула себя в такую сомнительную авантюру. Но даже тогда не чувствовала, что всё это выйдет мне боком. Ну, повстречаюсь, ну, поцелуюсь пару раз, это же такая мелочь. Даже если у нас с ним что-то и будет, вряд ли это станет трагедией моей жизни. В конце концов, я уже начинала к нему привыкать. Да и не такой уж он страшный, как показалось в начале нашего знакомства. Словом, стала настраивать себя на встречи с обворожительным молодым мужчиной, которого некоторое время назад называла северным хомяком, беспринципным вором в законе и еще парой нелепых прозвищ.
В общем, заморачиваться на его счет не стала. Я никогда не была паникершей: решать проблемы надо по мере их поступления.
Но странным оказалось вот что: Ярослав не звонил, не приезжал вот уже второй день. Дел у меня хватало, не скучала: занималась домом, отдыхала с подругами, съездила, наконец, в соседний район Алушты в новый закрытый аквапарк. Но была в недоумении.
Что затевал Ярослав? Так набивался в ухажеры, а теперь и носа не показывал?! Странно! Может быть, его уже не было в живых? Братва замочила? Ха-ха, нет, что-то здесь не то…
А ощущение чего-то непредсказуемого и непостижимого моим смелым умишком не оставляло. И потом с каждым прожитым днем идея свиданий по договору начинала смущать.
Он бы мне еще расписание на утверждение прислал! Ха! Наверное, хорошо прикололся, а я попалась на крючок? А счет в банке – так, афера чистой воды. Интересно, долго гориллы откачивали его от смеха? А я-то, дурында, еще чего-то там строила из себя, выеживалась, как умела. Да, ну что ж, будет что вспомнить на пенсии. Так ржать буду, что протезы потрескаются.
Но до пенсии было еще далеко!
По прошествии трех дней я услышала гудок машины у ворот. Мамы, к счастью, не оказалось дома. Не хотелось бы ей объяснять, почему вдруг у нашего двора появилась внушительных размеров иномарка с симпатичным водителем за рулем. А Сеньке я просто приказала молчать. Он поклялся, задрав правую лапу и обмочив свой любимый угол забора.
К калитке подошла медленно, чтобы не создавать лишних иллюзий. Известный гарный хлопец сидел за рулем и смотрел на меня через открытое окно своего БМВ.
Первое желание – сунуть в узорное отверстие калитки шланг с водой и залить этого красавца по самую филированную челку – я подавила с трудом. Но, ярко представив эту картину, не смогла удержаться от смешка и разулыбалась во весь рот.
– Привет,– с ответной улыбкой крикнул Ярослав.
– Привет,– ответила с каким-то смешанным чувством.
Вот оно – это непонятное, неопределенное состояние, которое делало меня непредсказуемой даже для самой себя.
– Садись?– просто кивнул он на сиденье автомобиля, не отрывая от меня глаз.
– Вообще-то, я никуда не собиралась…
– А никуда и не нужно собираться. У меня есть свободный час. Мы просто покатаемся, поговорим,– перебил Ярослав.
Я окинула свой внешний вид критическим взглядом: домашние шорты были еще ничего, да и тенниска с капюшоном почти новая. Конечно, шорты коротковаты, но если он будет пялиться на мои коленки, то сам черт ему не поможет!
Я заперла калитку и села в машину. Ярослав обернулся к заднему сиденью, а потом неожиданно поставил мне на колени корзину с виноградом.
– Жуй.
Это было, я бы сказала, оригинально. Не в смысле «оригинально!», «вау!», а непосредственно, по-свойски, совсем не романтично. Нет, ужасно! Нет, меня тошнило от такой милоты – вот то самое определение.
А дальше мы поехали обсуждать «детали» нашей «сделки», как бы цинично это ни звучало.
Я жевала виноград, потому что в голову лезли такие мысли, что высказывать их было бы самым идиотским занятием в тот момент. А Ярослав, на удивление, вел себя прилично.
Сначала говорил что-то о погоде, о природе, о последних новостях в Алуште, но потом наступила пауза, в которую я решилась подать голос и направить разговор в нужное русло, чтобы, наконец, заиметь представление о будущем.
– Ярослав, давай не будем вокруг да около? Скажи, как ты представляешь наше с тобой… как бы это выразиться… предприятие?
– Хм, предприятие?– усмехнулся он.
Да, я начала слишком мягко.
– Короче, карты на стол!– тут же отреагировала.
Он сразу принял тему и посерьезнел.
– Да, с тобой не соскучишься! Ладушки, давай о деле. Я человек публичный, поэтому мы часто будем находиться на людях: вечеринки, презентации, деловые ужины. Мне хотелось бы, чтобы ты сопровождала меня. И, в общем-то, просто была моей девушкой. Думаю, не надо объяснять, что это значит?
– На деловых ужинах? А мне обязательно там бывать? Не боишься, что могу разболтать твои секреты конкурентам?
– Ну, ты, конечно, девочка разговорчивая,– загадочно улыбнулся Ярослав,– но какой тебе толк?
– Заработать еще один миллион,– поиграла бровями.
Он посмотрел на меня таким странным взглядом, что шутить дальше на эту тему расхотелось.
А вдруг он вообще не понимал шуток? Язык мой – враг мой. Зачем нужно было так глупо рисковать?
– После нашей последней встречи я сомневаюсь, что этот мотив будет иметь место,– добавил Ярослав.– Но не шути так.
– Да, плохая шутка,– согласилась, нисколько не смутившись.– Ладно, замяли тему. Что дальше?
– Никакого конкретного плана у меня нет, если ты об этом,– сыронизировал Ярослав.
– Как?! У тебя нет бизнес-плана?– сыронизировала в ответ.
– Полина, такое ощущение, что ты специально стараешься меня разочаровать в себе?
– Хочешь, скажу правду?– хитро прищурилась я.
– Давай.
– То, что кажется специальным, у меня в порядке вещей. Я не умею притворяться, придуриваться, льстить и лицемерить, я подчиняюсь не мозгам, а тому, что внутри,– я выразительно скрестила ладони на сердце.
– Иногда полезно включать мозги,– сумничал он.
– А я включила на минуточку, когда просчитывала выгоду от нашего с тобой договора,– парировала я и недовольно отвернулась к окну.
Тоже мне, остряк! Думал, в ножки ему поклонюсь за деньги? Ой, вряд ли! Даже Кирилл не смог меня укротить, когда его семейка Адамсов взялась за меня. А я его любила так, как никого на свете. Поэтому, властелин мира товарищ Македонский, не стелить вам ковры для коленопреклонения.
– Ты надулась?– спросил он через несколько минут молчания.
– Ну что ты, когда я надуюсь, тебя выдавит из машины через лобовое стекло,– процедила сквозь зубы.
Да нет, я не злилась. Просто бесила эта ситуация. Комедия какая-то на тележке!
– Слушай, Ярослав, давай так: ты просто дашь мне некоторое время свыкнуться с мыслью, что на год ты станешь моим ухажером. Обещаю, буду вести себя подобающе ситуации…
Ярослав удивленно вскинул одну бровь, видимо, приятно удивился неожиданной сговорчивости. Но я сразу лишила его иллюзий, продолжив:
– Это не значит, что я буду терпеть все, что ты предложишь. Это значит, что я буду человеком с человеками и стервой с подонками. А таких в твоем окружении пруд пруди.
Ярослав задумчиво помял губы и неохотно кивнул.
– И, пожалуйста, предупреждай меня заранее о своем приезде.
– Конечно, как пожелает дама,– притворно услужливо заверил он.– А к какой категории ты относишь меня: человекам или подонкам?
– Ой, не умничай,– одернула его.– С некоторых пор я не умею ладить с людьми, которые становятся костью в горле. А с тобой мы поладили. Что ты так беспокоишься?
– Поладили?!– усмехнулся он и, потирая подбородок ладонью, откинулся на спинку кресла.
– Ну, я же дала согласие быть твоей девушкой. Этого мало?
– О-о, а чего мне это стоило!– поддел он.
– Ой, каких-то там сто пачек разноцветных бумажек,– отмахнулась и пожала плечами.
– Да уж!– засмеялся он.
Я тоже засмеялась, и эта была первая оттепель в наших с ним так называемых «отношениях». А смеялся он забавно: по-мужски сильно, звонко, приятно.
Мы выехали на главную площадь в центре Алушты и, свернув на светофоре, медленно поехали за колонной машин в сторону моря. Впереди дорога была перегружена казенным транспортом: пожарными и ментовскими машинами и подъемниками. На площади красовался белый дом, администрация Алушты, который с торца, выходящего прямо на обозрение народа, был разрисован в черно-красной гамме профессионалами граффити. Одна из бригад пожарных упорно пыталась смыть это произведение, но ни сантиметр рисунка не поддался их стараниям.
Это было что-то!
Рисунок, смысл которого нельзя было передать словами, так как в русском языке их не было, получился на редкость ядовитым и хорошенько припалил продажную шкуру местных чиновников.
– Ничего себе?!– удивился Ярослав, выглядывая в лобовое стекло.
Меня вдруг чуть не прорвало: еле сдержалась от дикого хохота, но не могла спрятать широкой улыбки удовлетворения.
Это было валово!
– Интересно, чем нарисовано?– продолжая рассматривать белый дом, заметил Ярослав.
– Смолой с добавлением скипидара и уксуса. Чумовая смесь. Фиг отдерешь или закрасишь – все время будет проступать. Только если раствором замазать,– поделилась я.
– Откуда знаешь?– улыбнулся он и оглянулся.
Я знала, что сейчас было нарисовано на моем лице и как смотрели мои глаза. Ярослав не понял этого взгляда.
– Нравится рисунок?– спросила с усмешкой.
– Граффити профессиональное!– оценил Ярослав.
– Я выбирала,– ответила со злорадством.
– Ты?!
– А что? Удивлен?
Ярослав озадаченно свел брови и, не веря своим глазам и ушам, растерянно покачал головой.
– Я же сказала, что со мной будет непросто…
– Это, правда, ты?!– все еще не веря, спросил он.
Я отвернулась к окну и злобно прищурилась на стоящих у крыльца пузатых господ чиновников.
– Только выбрала рисунок,– практически призналась я.
– Мн-н, весело!– впечатлился Ярослав и погладил себя ладонью по темечку.
А мне и было весело!
А когда мы проехали площадь и находились на полпути к пляжу, Ярослав посмотрел на часы и спросил:
– У меня еще есть немного времени, может, заедем пообедать в ресторан?
Мне почему-то сразу вспомнился клуб «Танцующие кальмары» и его фирменное блюдо – кальмары в сметанном соусе.
– А давай в следующий раз?– отказалась я, хотя была не прочь перекусить и обед дома был еще не готов.
– Ну, как знаешь. Хотел накормить тебя кальмарами в сметанном соусе,– ответил Ярослав.
У-у-ух, ножом по желудку! Это запрещенный прием.
Но я сглотнула и еще более уверенным голосом отказалась от предложения.
– Ты лучше отвези меня домой. Меня мама ждет.
– Очень жаль,– совсем не грустно ответил Ярослав и лихо пересек сплошную линию на дороге, чтобы вернуться назад.
– А ты, я вижу, тоже хулиган?
– У-у, еще какой!– посмеялся он.– Чем будешь заниматься?
– Дел хватает.
Как будто ему было интересно. А впрочем, почему бы и нет? Я вполне могла являться предметом его интереса. Слишком банально, если бы у него на уме была только постель. Хотя, по моему опыту, мужчины вообще мыслят банально, примитивно, ограниченно. Меня бы это не удивило, но, наверное, разочаровало.
Разочаровало?! Хм, я была уже очарована им? Как-то этот момент пробежал мимо меня. Ну, ладно цепляться к словам! Очарование – звучит слишком сентиментально по отношению к Македонскому. Хотя… очаровательный хомячок!
Ясельные размышления прервал Ярослав:
– Через несколько дней переедешь ко мне?
Я выпучила на него глаза. По-моему, на лице все было написано, но он не отреагировал так, как хотелось.
– Нет! Ты меня не замуж пригласил, поэтому жить я буду у себя дома.
Он, видимо, не ожидал такого резкого отказа и недоуменно добавил:
– Но иногда тебе придется поздно возвращаться. Это неудобно.
– Неудобно, когда ширинка расстегнута, а у меня все будет в поряде. Главное, соблюдай первое условие, и все.
– Надеюсь, ты не будешь напоминать мне об условиях нашего с тобой союза так часто, как в последние полчаса?
– Если ты не будешь питать иллюзий о «нашем союзе»,– подчеркнула язвительной интонацией.– Все строго по накладной.
Он нахмурил брови и сузил глаза, что стал похож на татаро-монгола.
– Расслабься, шучу. Я еще не привыкла,– с улыбкой помахала ладошками перед его носом и пробормотала уже себе под нос:– Да и ты еще натерпишься…
– Что?– не расслышал он последнюю фразу. Или расслышал, да хотел сказать свое «веское» мужское слово.
– Побереги уши,– усмехнулась и оглянулась на Ярослава.
А потом мы на какую-то долю минуты, не отрываясь, смотрели друг на друга, и между нами сквозило напряжение. Я это четко почувствовала, потому что на мгновение даже перестали дышать. Не знаю, о чем думал он, но я впервые задумалась о том, что игры с острым языком скоро станут неактуальны, и то, что будет потом, потребует серьезного отношения, а следовательно, и серьезных перемен в поведении. Что-то подсказывало, что кому-то из нас придется поступиться своими принципами и правилами, и на девяносто девять и девять десятых – это буду не я.
А сможет ли он?
Он молча отвернулся. Знал, бедняга, что ему со мной не потягаться.
Так мы доехали до моих ворот. Корзина с виноградом опустела. Замечательный был повод заткнуть рот и не наговорить еще что-нибудь бредового. Хватит с меня и с него на сегодня.
Ярослав заглушил двигатель и вышел из машины.
Ох! Он еще временами оказывался и весьма галантным мужчиной. Только поклон забыл отвесить да лбом о порог ударить.
Он открыл дверцу, но не отошел назад, чтобы я вышла, а всем телом заслонил мне выход, закинул руки на крышу машины и, наклонив голову в салон, сказал:
– Завтра я приглашаю тебя на ужин. К себе.
Не успела ответить, как он тут же опередил меня, вероятно, чтобы исключить все неудовлетворительные варианты ответа.
– Надеюсь, принятое мной условие – не принуждать и уважать – не означает, что ты будешь отказывать мне с периодичностью один к одному?
Я поубавила газ и решительно сменила тактику. Пусть знает, что со мной всякое будущее – темное, а дорога зыбкая.
– А почему ты думал, что я откажусь от ужина в компании такого джентльмена, как ты? Тем более, уверена, ужин будет – пальчики оближешь. Верно?
– Даже не сомневайся…
Клянусь, он ожидал другой реакции, но его губы расплылись в довольной улыбке.
– Я буду очень ждать этого вечера.
Неуловимые нотки намека на интим слегка напрягли. Однако я смело ткнула корзиной ему в грудь и освободила проход.
– Во сколько мне быть готовой?
– В семь.
– В шесть. Я рано ложусь спать.
Полное вранье, но последнее слово всегда должно было оставаться за мной. Так было всегда. Так будет и впредь!
Денек был так себе. Единственное, что взбодрило, так это злорадство по поводу удавшегося рисунка граффити на белом доме Алушты.
А вот вечер удался: мы с мамой здорово отметили день рождения татарской балалайки. Это у нас с мамой такой прикол. Когда настроение ни к черту, мы выпивали своего фирменного и пели в караоке русские народные на татарском. Ну, это когда слова русские, а изо рта вылетают кырдым-мырдым смешные до коликов в боку. На наш праздник иногда захаживали тетка Глаша и ее двоюродная сестра, тоже наша подружайка.
Ну, мое-то настроение – ясное дело, а у мамы расстройство случилось, когда после посещения базара она обнаружила, что потеряла кошель с двумя сотнями. И как бы я ее ни утешала, она очень сокрушалась по поводу своей возрастной рассеянности. А мне было и смешно, и грешно: у меня в банке был целый миллион, который ежемесячно должен был приносить проценты в размере половины пенсий мамы. А на это можно было как-то жить.
А-а, черт, совсем забыла, чего мне это будет стоить!
Но спать за деньги с симпатягой ресторатором пока не так задевало самолюбие, как то, что теперь вырисовывалась какая-то зависимость от него.
А еще ужасно казнила себя за то, что сбежала тогда из торгового центра, когда Кирилл хотел что-то сказать.
Что же он хотел сказать? Может, о том, что хотел увезти меня на край света, где нет ни мам, ни пап, ни сестер, а только аборигены, не говорящие на русском? А может, просто: «Я тебя люблю, вернись ко мне?»
К сожалению, это была утопия. Он никогда не оставил бы свой пост, свое положение. Он слишком нуждался в этом сообществе, где все его члены подпитывали чувство собственной значимости. А кем бы он был без своего положения?
А я была бы не прочь, если бы он и впрямь решил увезти меня на аборигеновы горы или к черту на кулички.
И тем не менее я морально готовилась к завтрашнему ужину с Македонским (теперь это была его кликуха).
О-о, прошу прощения, прозвище! Яра – не годилось, будто бычок – осеменитель.
Чтобы скоротать отчего-то бессонную ночь, я до самого утра смотрела старые видеокассеты, где мы с мамой, еще живым папой и Анной отдыхали в Сочи. Наш папа был великим человеком и в прямом, и в переносном смысле. Он служил полковником в Екатеринбургском военном гарнизоне. У него всегда были широкие возможности и широкая спина. Мы всегда были за ним как за каменной стеной.