Пока русалки старались скрыться от незримого правосудия, Лотта подняла Брана с ложа и, засунув ему в рот горсть каких-то загадочных трав, пыталась заставить юношу тщательно пережевать и проглотить их. Тот подчинился ее воле и тут же, словно по волшебству, стал приходить в ясное сознание. Его светло-серые, как туманное небо, глаза с удивлением взирали на происходящее, а слегка приоткрытый рот застыл в странной гримасе.
– Не благодари меня, на это еще будет время, – шепнула ему Лотта.
Крепко сжав его руку под тонкой рубахой, побежала в сторону окраины дикой Лагуны. Ребята последовали за ней, оставив принцессу одиноко корчиться от боли.
– Схватить предателей! – громко выкрикнула Элла, держась тонкими руками за ушибленное место. – Сейчас же! Догнать и казнить всех разом!
Русалки, позабыв все свои страхи, тотчас кинулись за пленниками в погоню. Как стая цепных псов, они перебирали ногами траву, стараясь не замедлять спешного хода, но подростки оказались куда проворнее. Лотта знала, по какой тропе следует пойти, чтобы скрыться с глаз от сестер, и вела освободившихся из плена дальше, в самую глубь леса, в ту самую сторону, где простиралось Туманное озеро.
– Что произошло? – на бегу спросил Бран, стараясь не выпустить слегка вспотевшую ладонь Лотты из своей руки. – Я ничего не помню.
– Потом, Бран! Сейчас нам нужно оказаться как можно дальше от Лагуны, иначе нас всех убьют! – выкрикнула Ниса, огибая на ходу шипастые кустарники и при этом не упуская из виду бежавших чуть поодаль взявшихся за руки Девина и Арин.
– Здесь нам направо, – на бегу сказала Лотта и, резко свернув, стала озираться по сторонам – кажется, русалки ненадолго потеряли их из виду.
– Лотта, бежим, не время останавливаться, – отдышавшись, сказала Ниса, указывая девушке на туманную дорогу, ведущую дальше.
Но Лотта не спешила вновь срываться с места, лишь печально оглядывала глазами всех присутствующих.
– Мне нужно знать кое-что, – растерянно сказала Лотта, стараясь подбирать правильные слова. – Мне более нет места ни в Лагуне, ни в лесу. Не стану ли я для вас обузой, если попрошу забрать меня в вашу человеческую деревню?
Подростки с удивлением смотрели на нее, не зная, что ответить. Забрать русалку в Ардстро было, как минимум, небезопасным для нее же самой. Немного погодя, Ниса подала голос:
– Лотта, ты спасла нас от смерти. Конечно, мы возьмем тебя с собой, иначе и быть не может.
Остальные закивали в подтверждение слов подруги.
Лотта доброжелательно улыбнулась и, продолжая держать Брана за руку, ринулась дальше в темный ветвистый лес.
Путники бежали довольно долго. Наконец, у самого края русалочьих владений увидели заваленную толстыми стволами упавших деревьев тропу, которая выглядела небезопасной. Казалось, одно лишь неверное движение, и вся эта громада упадет на ребят, завалив неподъемным грузом.
– Будьте осторожны, именно здесь Элла расставила ловушки, дабы избежать того, того… что сейчас происходит, – тихо прошептала Лотта, объясняя, в каких именно местах таились опасные сети.
– Я пройду первым, – вызвался Девин и стал аккуратно переступать через тонкую расщелину между огромными древесными стволами, перескакивать глубокие ямы, небольшие канавки и заваленные грудой желтых осенних листьев русалочьи ловушки. Одна из них пролетела рядом с юношей, чудом не задев его ног и заставив его друзей напряженно охнуть от неожиданности. Девин остановил ребят и, отыскав в разбросанных кучках сухой листвы, желудей и тонких кустарниковых ветвей маленькую гладкую гальку, стал раскидывать ее по тем самым местам, где были страшные ловушки и капканы. Когда почти все ловушки сработали, Девин поднялся с колен и удовлетворенно произнес:
– Кажется, опасности нет. Можете проходить.
Подростки по одному стали осторожно шагать по загороженной деревьями тропе, опасаясь, что все же наткнутся на один из несработавших капканов или вовсе спровоцируют своими неосторожными движениями завал трухлявых стволов, но этого, к их великой радости, не случилось. Бран и Ниса пересекли черту и стали вместе с Девином дожидаться девушек.
Когда настала очередь Арин, Лотта краем уха услышала из глубины леса звонкие русалочьи голоса, а затем, сощурив свои яркие глаза, заметила, как в пушистых кустах, росших возле завала, что-то зашевелилось. Будто какое-то дикое животное выжидало в засаде, пока кто-то из них наконец попадется в заранее заготовленную русалками ловушку.
– Лотта, может быть, сначала ты? – неуверенно спросила Арин, опасаясь за свою жизнь. – Я очень боюсь, и моя неаккуратность, она…
Неожиданно русалка с силой подтолкнула девочку к тропинке так, что та не успела сориентироваться и, пролетев в тонкую расщелину, всем телом свалилась на сырую землю.
– Что ты делаешь, Лотта? Она ведь могла удариться о дерево и свалить его на себя или наткнуться на одну из нераскрывшихся ловушек! – с нескрываемым гневом в голосе сказал Девин.
Русалка лишь обернулась и, нежно улыбнувшись подросткам, сказала:
– Спасибо вам, ребята, я никогда не забуду вашей доброты. Вашей смелости и отваги. Люди все же лучше, чем мы о них думаем.
После сказанного девушка с силой пнула босой ногой одну из деревяшек, и та упала на остальные, перекрывая проход к отступлению, полностью заваливая узкую тропу и оставляя между Лагуной и остальным Салфуром лишь узкую щель, через которую с трудом можно было рассмотреть то, что происходило по ту сторону.
– Лотта! – закричали все разом.
Но спустя несколько мгновений, все осознали, на какую жертву пошла русалка ради спасения их безвинных жизней. Из пушистых ягодных кустарников, как дикий лесной зверь, вынырнула обезумевшая Элла. Ее глаза горели жестокостью, а обворожительное лицо исказила такая отвратительная гримаса, что, если бы не длинные канареечного цвета волосы, в ней вряд ли можно было распознать ту по-настоящему очаровательную Эллу, которая в первый день принимала Брана и Девина в своих чудесных, уютных русалочьих покоях. Разгневанная девушка с силой набросилась на сестру и стала угрожать острым, как лезвие бритвы, кинжалом. Но и Лотта была не промах, увернувшись от ударов, которые в порыве отчаяния наносила Элла. Русалка выбила кинжал из рук принцессы, а затем, навалившись на нее сверху и придавив собственным весом, обеими руками хлестала желтоволосую русалку по обезображенному злостью лицу. Битва была свирепой, но Лотта побеждала. Затаив дыхание, друзья наблюдали за происходящим сквозь узкую щель в древесном проеме. Они надеялись, что вот-вот девушка одержит над обезумевшей принцессой победу и чудом воссоединится с ними, но реальность оказалась более ужасной.
– Бегите дальше, к Туманному озеру! Неподготовленные русалки никогда не сунутся туда! – кричала Лотта, нанося принцессе хлесткие удары своей маленькой ладонью и продолжая из последних сил бороться за свою хрупкую жизнь. – Только не заходите в… – не успела договорить она.
На подмогу Элле подоспели русалки. Среди них была и Бэй, сообщившая девушке о смерти их сестры Рики. Послышался громкий хруст, и окровавленная голова Лотты упала с ее хрупких плеч. Тонкое тело обмякло и легло на принцессу, которая в этот момент кричала так громко, что звонкое эхо разлеталось по всему запретному лесу.
– Я проклинаю всех вас! Я проклинаю эту мерзавку, что нарушила порядок! Горите в аду!
На отсеченной голове Лотты застыла предсмертная улыбка, благодарная и совершенно неземная, словно девушка еще была жива. А Бэй, что своими собственными руками казнила ее, тотчас начала истошно рыдать, повалившись на сырую черную землю. Русалке было нестерпимо больно от того, что именно на ее долю выпало такое коварное преступление – убийство одной из них, самой наивной и доброй русалки во всем Салфуре, убийство ее дорогой сестры Лотты.
Ребята, увидев эту отвратительную картину, это падение нравственности и всех возможных чувств, тут же закричали от ужаса на все голоса. Они побежали со всех ног туда, куда смотрели их затуманенные плачем глаза, пока жгучие проклятия принцессы русалок не остались где-то там, в глубине запретного леса, на окраинах загадочной хищной Лагуны.
Глава 20
Путники бежали без оглядки, пока не наткнулись на молочную вуаль, которая свидетельствовала о том, что Туманное озеро уже близко. Пот градом стекал по лбам, скатывался по телу за тонкой, вымокшей от бега одеждой до живота. Остановившись и переведя дух, дети безмолвно взирали друг на друга, словно бы искали поддержки в этом беззвучном соприкосновении взглядов.
– Я… мне… – не могла подобрать слов Ниса.
Говорить было больно настолько, что она сжала в руке свое платье и заплакала навзрыд. Вместе с ней плакала и Арин, не понимая, почему лес настолько жесток, почему очаровавшие ее русалки оказались злостными хищницами, способными так жестоко расправиться даже с собственной сестрой.
– Стоит зарубить себе на носу, что в этом чертовом месте нет никого и ничего хорошего, – с печалью в охрипшем от бега голосе сказал Девин.
Ниса лишь кивнула, отчего ее белые локоны слегка разлохматились.
– Лотта была… Она была доброй. Она спасла нас, вытащила из темницы.
– Но почему? – с удивлением спросил Бран, явно до конца не осознавая случившееся.
Отчего русалка пошла против собственного рода, освободив пленниц, тем самым обрекая себя на верную погибель? Ниса смотрела на Брана печальным взглядом. Юноша даже пожалел о том, что так неосмотрительно задал свой вопрос.
– Они безумны, – подала голос Арин. – Одна из русалок хотела убить Лотту, чтобы та не раскрыла страшного секрета остальным.
– Секрета? – также удивленно спросил Девин.
– Петра убила Рику. Предположив, что Лотта расскажет остальным об этом ужасном преступлении, Петра решила убить и ее. Прямо у нас на глазах, – ответила Ниса сквозь слезы.
Бран наконец вспомнил все, что с ним происходило в Лагуне. Вспомнил прекрасную Рику, что увела его с собой и желала понести от него дитя. Вспомнил Петру, что так безропотно умертвила собственную сестру, пробив ей голову огромным камнем. Вспомнил подслушанный им разговор русалок и большую, просторную библиотеку, в которой отыскал сокровенную книгу о прародителях, среди которых был его дядя Ларс. От мыслей, бурей пронесшихся в его голове, он почувствовал, как ноги подкашиваются, а дыхание перехватывает душевное потрясение.
– Мы своими руками… мы убили Петру, – жалобно простонала Арин, глядя на свои пухлые ладони. – Мы задушили русалку ее же волосами, и она… она…
– Это было верное решение, Арин, иначе она покончила бы с Лоттой, а затем и с нами, – глухо сказала Ниса, вытирая с раскрасневшихся щек соленые слезы. – Тем более что она не была человеком.
– Вы убили русалку?! – воскликнул Девин, ошарашено глядя на подруг. – Мне так жаль, что я не был рядом… Не мог ничем вам помочь… – обессиленно добавил он.
– Она заслужила эту смерть. Они все заслужили, – сжимая кулаки, озлобленно бросил Бран. – Эти монстры сотни лет убивали ни в чем неповинных мужчин, что забрели в их владения. Они хотели убить нас всех.
– Да, Лотта рассказала нам об этом. Если бы не она, вас с Девином использовали бы, а после казнили, – с печалью в дрожащем голосе сказала Ниса. – А нас отдали бы мерзким троллям в качестве жен…
Услышав это, юноши и вовсе потеряли дар речи. Лес был настолько жесток и коварен, что в нем не было места обыкновенным людям. Сейчас они явно осознали, что вырубка дубрав была вовсе не плохим решением. Только неизвестно, почему жители Ардстро прекратили свое наступление на Салфур, ведь могли полностью лишить монстров дома и обезопасить тем самым себя и собственных детей.
– Лотта сказала, что нам нужно двигаться дальше, в сторону озера, иначе русалки смогут найти и расправиться с нами, – произнесла Ниса, задумчиво глядя вперед, туда, куда путникам предстояло держать свой опасный путь.
Ребята молча согласились с ней и стали двигаться в туманную даль, крепко держась за руки, чтобы в молочной пене не потерять друг друга из вида.
Почувствовав озерную свежесть и коснувшись босыми ногами влажной, пропитанной свежей водой земли, путники с опаской озирались по сторонам.
– Понятно, что идти обратно, по левую сторону нам уже нельзя, – сказал Девин, почесывая подбородок. – Остается шагать лишь вперед, обойдя озеро. Там мы еще не были.
Ниса убрала белый локон за ухо и тихонько сказала:
– Давайте задержимся тут ненадолго. Думаю, нам всем не помешает как следует отдохнуть.
Ребята не стали с ней спорить и, улегшись подле прозрачной воды, каждый напряженно думал о том, каким человеком он возвратится в Ардстро. Увидев мрак и боль, царившие в лесу, никто не смог бы остаться таким, как был прежде. С потерей Фица произошел некий надлом, который стал разрастаться по мере их блужданий по темной дубраве.
Бран закрыл утомленные глаза, вспоминая о том, что приключилось с ним в Лагуне. Рассыпанные, находящиеся порознь части пазла, терзавшие его разум, казалось бы, должны сложиться воедино, но кое-каких все же недоставало. Сначала встреча с Сатиром, которая уже казалась далеким сном, что прикинулся реальностью, после – странное видение, величественная зала, крохотные пауки-людоеды и девушка в плотной мантии, а еще Королева, о которой все без устали говорят в этом чертовом лесу. Все было таким странным и одновременно по-волшебному загадочным, что Бран не мог уснуть и чувствовать себя в относительной безопасности.
– Эй, Бран, ты не спишь? – спустя пару минут спросила Ниса, глядя на слегка прикрытые веки юноши.
Поначалу Бран хотел ответить, что не спит, но какое-то неодолимое желание, чтобы его не тревожили, не дало юноше вымолвить ни единого слова, он молчал.
Поверив в то, что ребята крепко уснули, Ниса стянула с себя тонкое платье, оголив юное тело, которое лишь слегка прикрывали ее светлые, как пшеница, локоны. Без оглядки она ринулась в озеро и, окунувшись в него, стала плескать водой в Арин, которая все еще оставалась на берегу.
– Эй! Заходи в воду, пока Девин и Бран спят. Я так давно не чувствовала такого наслаждения, – с улыбкой на миловидном личике пригласила Ниса.
Арин секунду сомневалась, а затем, освободившись от грязной одежды, присоединилась к Нисе.
Подобно двум лесным нимфам, девочки плавали в озере, играли с его волнами, брызгая друг на друга, смеялись и, казалось, выглядели счастливыми. Такими счастливыми, что весь этот ночной кошмар наконец закончился, и они обрели свободу.
От девичьих возгласов и громкого заливистого смеха юноши повскакивали со своих мест и тотчас прямо в одежде побежали в воду. Девочки вскрикивали от смущения, прикрывая слегка налившуюся грудь, но, околдованные нежностью прохладной озерной воды, перестали бояться того, что парни смогут увидеть их нагие тела, и продолжили плескаться, наслаждаясь одним единственно светлым моментом.
Когда дети слегка замерзли, они вышли из озера и, вдоволь напившись воды, заснули самым мирным, самым спокойным сном, абсолютно не страшась того, что принесет им завтрашний день.
Бран очнулся в теплой, мягкой постели среди заставленных толстыми томами шкафов и чудесных зеленых растений в расписных глиняных горшках. Повсюду витал ароматный дух топленого масла, свежего молока и горячего белого хлеба. От этого у парня заурчало в животе, он невольно приподнялся с постели и опустил ноги, ощутив тепло мягкого шерстяного ковра, что был постелен возле его ложа. Одежда на нем была совершенно новой, белоснежной и ароматной. Такой, будто ее каждый день стирали в реке, а обыкновенно черные от грязи сапоги стояли в углу начищенные до блеска и совершенно неистертые долгими блужданиями по осеннему лесу. Юноша удивился такому странному окружению и увидел лестницу. Собравшись с силами, он встал на ноги и спустился по ней, попав прямо к очагу всех самых приятных ароматов – в просторную светлую кухню.
– Бран, наконец-то ты проснулся! – воскликнула черноволосая женщина, разливая по глиняным стаканам парное молоко и раскладывая по тарелкам испеченные на костре баклажаны. – Ну и соня же ты! – усмехнулась она, вытирая испачканные ладони о длинный нежно-розовый фартук.
Бран молча смотрел на нее безумным от потрясения взглядом светло-серых глаз. Эта женщина была очаровательна: бездонные глаза в оправе густых ресниц, черные, как смоль, длинные волосы и мягкая, обволакивающая улыбка, слегка очерчивающая возрастные складочки на ее умиротворенном лице. На ней было простое ситцевое платье с короткими рукавами, оголяющими полноватые белые руки, усыпанные мелкими родинками. Все в этой женщине буквально кричало о том, что рядом с ней светит солнце, вокруг нее царят нежность и покой. Лишь подле нее Бран может чувствовать себя нужным, живым, нормальным человеком.
– Эй, мистер, вы так и будете стоять там в углу? – слегка усмехнувшись, спросила черноволосая незнакомка. – Может быть, все-таки скажете хоть слово вашей дорогой матушке?
Бран, стоя на месте, покрылся багровыми пятнами. Матушке?! Но у него никогда не было матери! Сколько юноша себя помнил, он постоянно был один, не мог прижиться в этом человеческом мире, в этой недоброжелательной к нему деревушке под названием Ардстро. Слезы подкатили к самому горлу, и Бран не мог вымолвить ни единого слова.
– Прости меня, милый, – подойдя к нему ближе, прошептала Майя. – Доктор Рэй сказал, что какое-то время у тебя будут навязчивые кошмары и провалы в памяти, а я порой забываю о том, какой ужас произошел с тобой. Мне действительно иногда хочется стереть из памяти произошедшее, – женщина обняла Брана полными руками и, прижав к своему сердцу, стала целовать его в черную макушку.
Бран разрыдался.
– Мама… мама, – сквозь слезы произносил юноша, тыкаясь носом в ее нежную кожу, улавливая самые тонкие ароматы ее покатого тела. – Ты мне снишься, мама? Все это всего лишь сон?
– Глупый мой мальчик, – слегка отстранившись от Брана, сказала Майя и, внимательно взглянув в его светло-серые глаза, прошептала: – Неужели ты снова все позабыл?
Слезы катились по побледневшему лицу юноши, и он молча, не в силах что-либо сказать закивал.
– Бран, прости меня, я должна была все это предотвратить, – печально сказала женщина, сжимая в теплых ладонях лицо своего любимого сына. – Неделю тому ты гулял по пастбищу, искал лечебные травы и по неосторожности забрел в запретный лес, – с чувством продолжала Майя. – Там на тебя напал дикий волк. В попытках сбежать от него ты свалился в овраг и ударился головой. С тех пор тебе являются навязчивые сны о монстрах, страшных людоедах и болотных тварях, но все это лишь плод твоей фантазии. Ничего более, – закончив свою речь, Майя нежно поцеловала юношу в лоб и четко произнесла: – Это пройдет. Тебе не о чем беспокоиться, дитя мое, мама всегда рядом с тобой.
Бран буквально онемел от того, что рассказала ему матушка. Неужели все это было страшным сном, кошмаром, что является людям среди ночи?
– Мама, но у меня были… были странные видения. Мои друзья во сне: Ниса, Девин, Арин и… и Фиц. Они… они настоящие?
– Сынок, мне очень жаль, но в Ардстро нет детей с такими именами. По крайней мере, мне такие неизвестны. Я знаю почти каждого жителя нашей чудесной деревни, – тяжело выдохнув, ответила Майя. – Но у тебя есть другие товарищи, например, твоя кузина Индра Каллаган.
– Индра? Я не знаю, о ком ты говоришь, мама. Я знаю только Нису, Девина, Арин, погибшего в болоте Фица. Они мои друзья, – сказал Бран и лишь теперь осознал, что все его воспоминания – сон, и он не может быть уверен в том, что не знает свою сестру.
– О, мой милый, что ты такое говоришь? У тебя нет друзей в Ардстро, это все последствия твоей ужасной болезни, но это пройдет, – нежно улыбнувшись, сказала Майя, а затем, отстранившись от Брана, подошла к дубовому столику и стала раскладывать горячую пищу в глиняную посуду. – Индра – хорошая девочка, тем паче, она твоя кузина.
– Но Ниса… Ее разве не существует? Она тоже плод моей больной фантазии?
– К сожалению, это так, мальчик мой, – печально ответила женщина, а затем, сняв испачканный фартук, уселась за стол. – Сейчас отец придет с ночной смены. Прошу, давай не будем при нем говорить о твоих кошмарах, ему от этого невыносимо больно.
Бран легонько кивнул, совершенно ошеломленный тем, что, помимо родной матери, он обрел еще и отца. Юноша молча потянулся к подносу со съестным. Спустя пару минут в дом вошел высокий статный человек со светлыми, как пшеница, волосами и слегка неопрятной щетиной. Он с любовью окинул взглядом свою семью, сразу же усевшись рядом.
– Бран, вижу, ты здорово окреп, – сказал мужчина, набирая в рот ароматную еду. – Надеюсь, сегодня ты узнае́шь своего родного отца?
Бран тяжело вздохнул, а затем отрицательно махнул головой.
– Должно быть, позабыл. Я совершенно ничего не помню.
– Это не страшно, сын мой, – похлопывая мальчика по плечу, сказал светловолосый мужчина. – Я – Кэр Кэмпбел, твой родной отец. Тот, кто будет всегда защищать и оберегать своего любимого сына и свою не менее любимую жену.
Бран ошеломленно взглянул на родителей, а затем, хлопнув по столу рукой, воскликнул:
– Но вы же… Вы отец Фица! Фица Кэмпбела! – вскочил со стула Бран.
Светлые глаза мужчины округлились, а Майя, тяжело вздохнув, закрыла ладонями побледневшее лицо.
– Фиц? Это имя мне знакомо, – ответил Кэр, усаживая сына на деревянный стул. – Так звали твоего деда – Фиц Кэмпбел. Когда ты родился, я действительно хотел назвать тебя в честь своего отца, но Майя не дала мне этого сделать, – он посмотрел на свою печальную жену с нежной улыбкой. – Бран, это пройдет. Навязчивые мысли, как сказал доктор Рэй, это эффект, вызванный твоим неудачным падением.
Бран тяжело вздохнул. Он не верил, не хотел верить в то, что в этом чудесном мире, где он не одинок, нет его дорогих друзей. Нет никаких, хоть чуточку реальных воспоминаний о них. Решив, что все это всего лишь плод его фантазии, навязчивый сон, Бран взял со стола кружку с горячим чаем и облил им себя с ног до головы. Только боль укажет на то, сон ли это, и лес – всего лишь его ночной кошмар.
Ошпаренная кожа на теле сразу же заныла пронзающей острой болью, и мальчик громко вскрикнул.
– Бран, что ты творишь? – воскликнула Майя, поднимаясь со стула и взяв чистое сухое полотенце. – Какой ты неосторожный, – она стала растирать мокрые пятна по одежде Брана, дабы уберечь сына от ожога. – Теперь иди в свою комнату и переоденься.
Бран повиновался. С печальным видом он поднялся по скрипучей деревянной лестнице и, открыв дверь, вошел в свою светлую комнату.
– Невозможно! Я не верю в это! – воскликнул юноша, прижимая руки к груди. – Неужели все, что я видел, все то, что я чувствовал, было лишь навязчивым видением? – он проговаривал собственные мысли вслух, но боль, пронзающая его сердце, не утихала.
Переодевшись и вернувшись к родителям, Бран стал вести себя так, будто осознал свою ошибку, принял загадочную реальность, в душе тая надежду, что вот-вот проснется и увидит своих друзей.
Когда трапеза подошла к концу, матушка попросила Брана отнести горячий сливовый пирог в дом его брата Ларса Каллагана и пригласить их семью сегодня на ужин.
– Они очень за тебя переживали. Особенно Ларс. Поэтому сегодня мы должны отметить твое выздоровление, – сказала Майя, укутывая ароматное угощение в толстые полотенца, дабы сохранить свежесть. – Бран, ты настоящий герой. Я даже представить боюсь, каково тебе сейчас, но мы рядом. Все мы – Кэр, Ларс со своей семьей и особенно я. Поверь мне, семья – это то, что способно излечить любого. Вскоре кошмары забудутся, и ты в полной мере сможешь наслаждаться жизнью. Найдешь себе верных друзей. Настоящих друзей, – внимательно глядя в светло-серые глаза сына, вещала мать. – Вперед, любовь моя!
Майя поцеловала сына в лоб. Дав ему еще пару советов и указав направление к дому Каллаганов, отправила юношу за дверь.
Пар, исходящий от горячего сливового пирога, слегка обжигал руки, но и это было еще одним подтверждением того, что мир, в котором у него есть семья, мать и отец, реален. Бран решил, что оставит печали и постарается не выдать себя, а после, лежа ночью при свете догорающей восковой свечи, подумает обо всем и решит, что ему следует делать.
Деревня Ардстро буквально цвела. Не было более ни покосившихся отсыревших крыш, ни печальных торгашей, кричащих ему вслед страшные проклятия, ничего из того, что он когда-то помнил. Светило яркое желтое солнце, а на синем небе плыли пушистые белые облака. Из деревянных домиков доносился детский смех, громкие крики взрослых и полное безмятежное удовлетворение этой спокойной, размеренной жизнью. На прилавках красовались жирные, сияющие своей жесткой чешуей рыбы, спелые овощи и фрукты, которых, как помнил Бран, практически невозможно было достать в Ардстро. Плоды росли в Салфуре, а в самой деревеньке было довольно мало плодородной почвы.
– Бран! Приветствую тебя! – хлопнув мальчика по плечу, воскликнул толстый усатый торговец тыквами. – Надеюсь, тебе лучше, мальчик мой, – с доброжелательной улыбкой сказал мужчина и, немного погодя, добавил: – А знаешь что? Держи-ка корзинку, сейчас я наполню ее самыми сочными тыковками, пусть твоя матушка испечет тебе праздничный пирог, – сказав это, толстячок стал перебирать свой товар и наполнять корзинку доверху покатыми плодами.
– Что вы, не нужно, – проговорил Бран, покрутив своей черноволосой головой, – мне очень неловко.
– Что ты, что ты! – усмехнулся торговец, протягивая юноше плетеную корзину. – Твоя матушка в свое время здорово помогла моей дочери, так что отказа я не приму.
Бран побаивался такой открытой доброжелательности, но после долгих уговоров все же решил принять скромный дар из крепких рук усатого добряка.
– Спасибо большое, – только и сказал он, а затем, пару раз поклонившись торговцу, направился в сторону дома семейства Каллаган.
Маленькая деревянная подвеска на хижине свидетельствовала о том, что Бран пришел именно туда, куда его отправила Майя. Он пару раз постучал и стал ждать, пока кто-нибудь отворит ему дверь.
Спустя пару минут на порог вышла юная девочка со светло-серыми и тонкими, как паутинки, волосами, доходящими ей до пояса. Глаза у нее были какого-то странного цвета – темно-карие, с легким бордовым оттенком. Она поклонилась юноше, а затем учтиво произнесла:
– Бран, я ждала, когда ты придешь к нам.
Юноша слегка опешил, а затем, протягивая пирог девочке, озадаченно ответил:
– Моя матушка велела принести этот сливовый пирог и попросить вас быть сегодня у нас на ужине в честь… в честь моего выздоровления.
Индра загадочно улыбнулась, принимая пирог, а затем, опершись на стену, сказала:
– Я передам отцу ее просьбу, обязательно придем к вам сегодня… отужинать.
Последнее слово она выговорила по слогам, отчего Брану стало немного не по себе.
– Тогда до скорого, – попрощался юноша, не выдерживая более загадочного взгляда Индры, и, развернувшись, зашагал к своему дому.
– Бран, – внезапно обратилась к нему девочка, когда он уже немного отошел от нее.
Юноша обернулся, чтобы не выглядеть глупо, и внимательно посмотрел на сероволосую Индру.
– Надеюсь, ты больше никогда не станешь возвращаться в Салфур, – хитро улыбаясь, сказала девчушка, а затем, слегка усмехнувшись, вошла в дом и плотно затворила за собой деревянную дверцу.
Глава 21
Когда настал вечер и оранжевое солнце закатилось за горизонт, Майя закончила последние приготовления к предстоящему приему гостей. Большая куриная тушка с обугленной по бокам кожицей источала букет ароматов, которые Бран, не привыкший к подобной пище, не мог не почувствовать. На столе красовался свежий салат из вареной редиски и капустных листьев и не менее душистый компот, сваренный из побитых желтых яблок и спелой садовой сливы.
– Гости уже на подходе, милый, так что иди скорее и приведи свои волосы в порядок, – матушка погладила Брана по оттопыренным кверху довольно жестким волосам и, вручив деревянный гребень, отправила к зеркалу, дабы тот умылся и причесался перед приходом Каллаганов.
Когда юноша увидел свое отражение, то был весьма удивлен. Его лицо было гладким и ухоженным, без следов маленьких шрамов и ссадин, что оставались у него после очередной перепалки и борьбы за еду.
«Все в прошлом, все мои туманные воспоминания – всего лишь глупый сон», – повторял он себе, но разум отказывался воспринимать реальность. Выйдя из комнаты и оглядевшись по сторонам, дабы убедиться, что отца семейства нет рядом, Бран подошел к своей матушке и тихонько прошептал:
– Майя… то есть мама, – это слово далось ему с трудом, потому как называть так кого-то юноша совершенно не привык. – Ты разве… разве ты никогда не была в сиротском приюте?
Женщина округлила свои зеленые глаза и с удивлением в голосе ответила:
– Конечно же, была, мальчик мой. Верно, ты и об этом позабыл, – она отряхнула свои руки и вновь принялась нежно поглаживать юношу по голове. – Почему ты об этом спрашиваешь?
Бран потупил взгляд. Он должен был все узнать об этом новом, совершенно незнакомом ему мире.
– А у тебя разве не было еще одного брата по имени Ноа? – вопросительно глядя на мать, спросил Бран.
Майя слегка поморщилась, а затем с чувством сказала:
– Любимый, я уже как-то говорила тебе об этом. У меня действительно был еще один сводный брат.
«Вот оно! – тут же мысль ударила в голову юноши. – Значит, не все, что я помню – ложь. Значит, Ноа и в этом мире существует».
– Но он умер, когда я была совсем еще малышкой, – с печалью в голосе сказала Майя. – От тифа. Это было ужасно…
Бран опешил. В том, другом измерении Ноа был ужасным наглецом, сотворившим невиданный грех со своей собственной сестрой. Принимать действительность, в которой этот наглец был всего лишь хворым ребенком, было действительно сложно, поэтому Бран сменил тему и стал говорить о чем-то пространном, о том, о чем по обыкновению разговаривает сын со своей матерью.
Спустя пару минут их беседу прервал мерный стук в деревянную дверцу, и Майя пустилась ко входу принимать долгожданных гостей.
Ларс был высок, статен и ужасно красив. И в этой реальности он был именно таким, каким Бран видел его на портрете в мрачной Лагуне. Рядом с ним шла неприметная женщина с лицом в рыжих веснушках, со слегка одрябшим телом, а сзади, в тени родителей, скрестив руки на груди, стояла та самая девочка со странными глазами – Индра Каллаган.
Гости вошли, под общие разговоры и веселый смех тесно уселись за небольшой дубовый столик и стали с аппетитом вкушать то, что приготовила для них хозяйка, нахваливая Майю за ее труды. Вскоре появился отец, вышедший из спальни. Когда все были в сборе, Бран почувствовал некое тепло, которого ему так не доставало в его ужасных снах. Тепло родной, любимой семьи.