Loe raamatut: «Пламя Колшара. Часть 1»

Пролог. Невеста со звездой в косе

На церемонии гости стояли. Морин была в первом ряду – ближе всех к факелам по краям дорожки, где пройдёт невеста.

Морин вспомнила, как Кхеф ссорился из-за них с Сер’таном, начальником безопасности «Шамана» – литаниец утверждал, что живому огню не место на корабле, но капитан не уступил и отстоял в итоге традицию.

Кхеф рассказывал об этом задорно, как только колшарцы умеют – в красках, меняя голос и добавляя колкие ремарки. Морин не могла не смеяться, и хотя старалась делать это как можно тише, понимала: бессмысленно. Когда они были в столовой, все за соседними столиками оборачивались на голос капитана, который просто не умел или не хотел быть тихим.

Что думали другие, видя его с ней?..

И тут же Морин себя одёрнула: конечно, все думали о готовящейся свадьбе! А как иначе – друг жениха, подруга невесты…

Морин нашла глазами Кхефа. Он стоял у дальней стены рядом со своим старпомом, Арусом. И хотя женихом было это синее создание, всегда казавшееся Морин слишком несуразным, чтобы рассматривать его как мужчину, именно капитан «Шамана» предстал ей во всём блеске: золотые глаза, сверкавшие в пламени факелов, зачёсанные назад серебристые волосы, идеальная выправка, парадная форма, а на ней – ордена, ордена…

Откуда у него столько наград?! Надо будет спросить – может, он ей расскажет…

Старший помощник стоял, чуть склонив голову и то и дело поглядывая на двери. Надо же, и командоры Флота волноваться умеют! Морин еле спрятала ухмылку.

Кхеф что-то тихо говорил Арусу – наверное, подбадривал. Морин знала, что несмотря на показную жёсткость, в нужные моменты капитан мог быть очень чутким и понимающим.

Кхеф поднял руку, ободряюще взяв старпома за локоть. Ещё бы, ведь до плеча его было не так просто дотянуться. Интересно, как Асия управлялась с этой оглоблей, когда они…

Услышать звук открывшейся метапластиковой двери в помещении, где все шептались и переговаривались, было невозможно. Но когда волна тишины от входа захлестнула Морин, она обернулась вслед за остальными. В зал вошла невеста. Из динамиков полился отдающийся эхом перебор перегруженной гитары.

Асия, подруга и соседка Морин по каюте, которая в этот день должна стать женой старпома, замерла на секунду. Глазами она пробежала по залу, но, когда увидела жениха, всё остальное потеряло для неё смысл. Она улыбнулась, светло, но самую малость испугано, и пошла вперёд. Мужчина мягким голосом запел на земном английском о том, как он лежит в печали и изнеможении (и угораздило же Асию выбрать для свадьбы такую песню!)¹

Лазурный, воздушный подол её платья мягко покачивался в такт шагам. Над причудливо задрапированной на груди тканью переливалось жемчужное ожерелье.

Причёской Асии Морин могла гордиться: ведь это она помогала собирать невесту. Пышная, немного распущенная коса, оплетённая в нескольких местах нитями с таким же светлым жемчугом, как на шее, колечками чёрных волос спадала на обнажённые плечи. На голове, чуть выше за ухом, причёску венчала заколка из искусно вылепленной звезды – морской.

Морин не могла сказать, что образ подруги был ей по вкусу. Но с одним она не могла спорить: любой, глядящий на Асию, тут же понимал, что она выходила замуж за море. Казалось, весь «Шаман» наблюдал за ней, затаив дыхание, и даже маски рилтов, стоящих неподалёку, свистели чуть тише.

Асия шагала медленно, то ли давая всем полюбоваться собой, то ли собираясь с мыслями, то ли дразня жениха. Морин перевела взгляд на командора. Тот тоже не сводил больших тёмных глаз с невесты и улыбался. Морин много раз видела улыбку старшего помощника, но даже не думала, что он может улыбаться так – будто есть только он и она, а весь остальной зал пуст…

Сердце болезненно укололо, но Морин тут же отругала себя. Зависть – очень плохое чувство, ни за что нельзя поддаваться ему.

Когда музыкант уже более экспрессивно рассказывал о темноте, царящей глубоко в его сердце, Асия дошла, наконец, до жениха и остановилась напротив, боком к зрителям. Кхеф на секунду отступил, но тут же вернулся к молодожёнам с тяжёлой, покрытой узорами чашей в руках: как и на старинных кораблях Земли, честь сочетать молодых браком принадлежала капитану. Но когда музыку приглушили, говорить начал Арус.

Морин не слушала его и смотрела только на Кхефа. Её мысли возвращались к дню, когда началось то, что привело их всех в этот зал и сделало теми, кем они были друг для друга теперь.

Впрочем, кем они были?..

~ ~ ~

Часть 1. Космическая свадьба и всё, что было до

История 1. Планета на границе с Периферией

1. Ненавистная миссия

Придя с утра как обычно в отсек Биологов – Морин Левченко служила на «Шамане» ксеноботаником, – она обнаружила, что её начальника Дэша Аршана нет в лаборатории. Сначала Морин подумала, что он, вероятно, в теплицах по соседству, за перегородкой, но окно контроля за персоналом показывало, что колшарец в отсеке отсутствовал.

Это было непривычно: за неполных два года службы Морин не помнила, чтобы старый учёный хоть раз опоздал. Казалось, он вообще жил в лаборатории – что было вполне вероятно, ведь, насколько знала Морин, Аршан не имел семьи. Впрочем, как и других увлечений, кроме растений всех возможных форм и расцветок. Что заставило его в этот раз изменить привычке?

Однако от обязанностей её никто не освобождал. Морин, подавив тревогу, направилась к одному из лабораторных шкафов, вплавленных в сияющую метапластиковую стену корабля, чтобы достать оттуда приборы, которые понадобятся для исследований. Взяв микроскоп, пинцет и предметные стёкла, Морин аккуратно расставила их на одной из секций длинного стола, расположенного посередине лаборатории. Потом настроила лампу, закреплённую над ним, на нужный режим освещения. Теперь дело оставалось за образцами.

Чаще всего при походе в теплицу работники лаборатории надевали маску с дыхательным фильтром, а то и целый защитный комбинезон – чтобы не отравиться в боксах растений планет с некислородной атмосферой. Но сейчас Морин шла за самым обычным дельфиниумом с Земли, и всё это было ей не нужно.

Точнее, не самым обычным: уже в течение нескольких поколений этот дельфиниум скрещивали с другими цветами, найденными на одной из отдалённых колоний Союза. Результаты превосходили все ожидания, поэтому следующим этапом было принято решение вводить прикорм в виде стимулирующих рост удобрений. Предполагалось, что от них цветы станут ещё крупнее, а лоза – крепче, после этого Delphinium ultra (название для нового вида придумала сама Морин, а Аршан одобрил) станет достойным украшением самых величественных мест Союза, включая, возможно, президентский двор Колшара.

Могло показаться, что эта задача не имела никакого практического значения. Ведь что, по сути, могла дать полезного обществу красота? Однако Морин успела усвоить, что внешняя красота, возможность окружать себя ею и выражать её была для колшарцев не менее важной, чем красота внутренняя и мир в душе.

Мир в душе… Со стороны было трудно поверить, что он у колшарцев есть – их порывистость и эмоциональность производили впечатление, что на сердце у них буря, прекращавшаяся лишь на редкие минуты. Однако сами они неизменно утверждали обратное, и понемногу Морин начала в это верить.

Когда Морин, вернувшись из теплицы, размещала на предметном стекле взятый у растения препарат, справа негромко зашипела метапластиковая дверь. Обернувшись, Морин увидела главу биологов «Шамана».

– Доброе утро, аш² Аршан, – поздоровалась она, возвращаясь к работе.

Так и хотелось спросить, почему он задержался, но Морин не стала – решила, что если произошло что-то важное, учёный расскажет сам.

– Доброе утро, Морин.

Дэш Аршан подошёл к ней и, присев на край стола, стал наблюдать за её работой. Морин это немного нервировало, но, разумеется, она не могла ничего поделать.

Время шло, а глава биологов не произносил ни слова. От его молчаливого внимания Морин начала нервничать, и у неё никак не получалось сложить то, что она видела, в единую картину. В конце концов, она спросила:

– Что-нибудь не так, аш?

Аршан вздохнул, снял очки и устало потёр переносицу.

Зачем вообще он носил очки? Другой бы на его месте давно сделал коррекцию зрения, для этого на Литании не нужно было даже хирургического вмешательства. Однако вот парадокс – главный учёный «Шамана» не доверял техническим новшествам. Даже лабораторные шкафы у него запирались старомодным замком с биометрическим сканером.

– Я уже стар, Морин, – устало произнёс он.

– Да вы что! – возмутилась она, отрываясь от микроскопа. – У вас энергии ещё столько, что хватит на нас всех и на двигатель корабля сверху!

И она ни капли не кривила душой, говоря это.

Но Аршан лишь улыбнулся и покачал головой.

– Да, но всё-таки годы дают о себе знать. Я уже гожусь не для всех миссий – не то что раньше.

– Мне трудно представить миссию, с которой бы вы не справились, – призналась Морин.

– Тебе и не придётся ничего представлять, – в золотых глазах Аршана блеснула уже знакомая Морин хитринка. – Скоро ты отправишься на задание сама.

Сердце у девушки радостно ёкнуло.

– Что, правда?..

– Конечно! – учёный по-доброму рассмеялся, видя её замешательство. – Я скажу даже больше: сопровождать тебя в миссии будет сам капитан…

Вся радость, которую Морин успела почувствовать, улетучилась так же быстро, как углекислый газ при нагревании карбоната кальция. Её отправляют на миссию с капитаном.

Это было потрясающе. Лучше и не придумать! Для кого угодно – но только не для неё.

Неприязнь Морин – и это ещё если выражаться мягко, – к капитану Кхефу Шаду уходила корнями в её самую первую миссию на борту «Шамана». Тогда корабль принимал делегацию с лесной планеты Аркана во главе со всесоюзно известным учёным Рэн Джаном. Морин была без ума от его работ ещё во время учёбы на Земле, а когда познакомилась с арканцем лично и узнала, что он не только выдающийся исследователь, но и потрясающий мужчина – сильный и властный, каким мужчина и должен быть, – она потеряла себя.

Их связь была стремительной и искромётной – настолько, что Морин даже не всякий раз могла вспомнить, что происходило, когда они оставались наедине. Точнее, она помнила в общих чертах, но как только пыталась сфокусироваться на деталях – всё расплывалось. Да, порой после их встреч на её теле появлялись синяки, и Морин осознавала, что иногда Рэн бывал с ней груб. Но, в конце концов, разве существуют те, кто никогда не совершает ошибок? После вспышек ярости Рэн Джан неизменно извинялся перед Морин за свои срывы. Она была уверена, что главное – это их искреннее желание быть вместе, благодаря которому они бы преодолели любые трудности…

Но капитан всё разрушил.

Да, разумеется, Рэн тоже не был прав, когда захотел украсть результаты исследований Аршана и когда подбивал Морин ему в этом помочь. Старый учёный не заслуживал такого – это Морин отлично понимала, ведь она видела колшарца каждый день, работала с ним бок о бок. Поэтому она готова была согласиться, что Рэн заслуженно получил наказание и отправился в ссылку на Даткари, одну из отдалённых колоний Союза. Но вот с тем, что когда она – добровольно! – решила сопровождать его, ей было в этом отказано, Морин смириться так и не смогла.

Прошло уже достаточно времени, чтобы Морин признала: возможно, отправиться за Рэном на Даткари было не лучшим решением. Во Флоте перед ней открывалось куда больше возможностей, да и на каком-то этапе Морин начала сомневаться, так ли сильно её чувство к арканцу, чтобы ради него ставить на кон всё. Впрочем, она тут же одёргивала себя: конечно, их чувства были сильны! И стали бы ещё сильнее, если бы не разделившие их время и расстояние. Они бы непременно укрепили их. Вместе.

Нет, капитан не имел никакого права разбивать её мечты жены декабриста. Чем бы он там ни руководствовался.

После того эпизода Морин более чем устраивало то, что она могла месяцами не видеть этого желтоглазого мудака – за исключением, разве что, каких-нибудь больших Всесоюзных праздников, на которых капитан Шад неизменно обращался к экипажу с речью. И уж, конечно, она могла никогда, ни за что и ни о чём с ним не разговаривать! А теперь им предстояла совместная миссия…

Планшет помог Морин сориентироваться с тем, где находится кабинет капитана. Оказалось, что вход на него располагается прямо на мостике.

В этот день была смена Асии Муратовой, ещё одной девушки с Земли, с которой Морин была знакома ещё со времён учёбы и которую могла бы, пожалуй, назвать подругой. Асия служила как раз на мостике, на посту отдела Связи – она была лингвистом и уже делала уверенные шаги по пути дипломата.

Увидев Морин, Асия улыбнулась и послала подруге вопросительный взгляд. Должно быть, её появление на мостике стало для Асии таким же сюрпризом, как для самой Морин.

Морин никак не ответила Асии – была слишком погружена в свои проблемы. Она просто прошла мимо всех постов к двери в кабинет капитана, провожаемая взглядом Асии, её синекожего дружка (старшего помощника капитана, между прочим) и остальных присутствовавших офицеров.

Задерживаться возле двери не имело смысла – чем быстрее она разделается со свалившейся на неё напастью, тем лучше. Поэтому Морин быстро провела пальцем по двери слева направо³.

Она никогда раньше не была в кабинете капитана, и теперь удивилась тому, насколько он маленький: напротив стола, расположенного по центру комнаты, смогли бы уместиться, в лучшем случае, три человека.

Зная колшарцев, Морин была уверена, что увидит в святая святых «Шамана» много всего яркого и пафосного. Однако самым пафосным здесь был, пожалуй, гигантский иллюминатор, в который была обращена вся дальняя стена⁴. В иллюминаторе слева виднелся крупный желтовато-серый шар – корабль приближался к планете.

Хотя нет, самым пафосным в кабинете был не иллюминатор. Скорее такое определение подходило его владельцу, стоящему спиной ко входу. Как будто он специально хотел, чтобы Морин оценила его широкие плечи в ярко-карминном кителе и серебристое каре без удлинения. Как у женщины, честное слово.

Конечно, Морин знала, что все колшарцы без исключений носили длинные волосы. Рядом с большинством из своих соотечественников капитан Шад выглядел довольно скромно. Но как бы то ни было, любая деталь в нём – красивая или отталкивающая, привычная или вызывающая – была для Морин триггером. По её мнению, в капитане не было и не могло быть ничего приятного.

– Добрый день, аш капитан, – официальным тоном проговорила Морин, заходя в кабинет.

Обернувшись, колшарец поморщился.

– Достаточно чего-то одного – или «капитан», или «аш». Прошу вас, садитесь, – он указал на стул напротив, а сам опустился в своё кресло.

Морин не хотелось, чтобы этот разговор затягивался, но пришлось подчиниться.

Когда их лица оказались друг напротив друга, капитан пристально вгляделся в девушку, чуть прищурившись.

– Как самочувствие, Морин? Как служба в последнее время?

Господи, ну за что?! На кой чёрт ему всё это сдалось?!

Однако на лице её появилась лишь вежливая улыбка.

– Благодарю вас, аш. Всё хорошо.

– То есть в текущем положении вас всё устраивает? – капитан не отводил от неё внимательного взгляда.

Морин почувствовала, как кровь приливает к лицу и сердце бьётся сильнее, и осторожно глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

Капитан Шад продолжил прежде, чем она успела придумать сносный ответ:

– Я к тому, что вы, на мой взгляд, засиделись в энсинах, Морин. Возможно, пора начинать продвижение по службе. – Он сел свободнее, слегка расслабив плечи и, наконец, опустив глаза к планшету, лежавшему на столе. – К примеру, ваша подруга, Асия Муратова, уже давно получила лейтенанта…

Морин не знала, что бесит её больше: сравнение с подругой, столь неуместное «не засиделась ли», как будто она была девкой, которую хотели поскорее сплавить замуж, или само её имя в устах этого желтокожего тирана. Хотелось его отобрать у капитана и навсегда запретить произносить.

– …Хотя, конечно, она получила повышение после довольно рискованной миссии – у меня нет мысли предлагать вам повторить подобное, – колшарец усмехнулся. Чтобы оценить собственные шутки, ему явно не были нужны зрители. – Но всё-таки достойное задание для вас у меня нашлось.

– Капитан, – осторожно начала Морин, – я, конечно, ещё не знаю подробностей задания, но… Неужели я подхожу для него больше, чем аш Аршан?

Он вновь поднял на неё глаза, нахмурившись.

– Признаться, я думал, что он вам всё объяснил, – сказал капитан Шад, положив руки на стол и сцепив их в замок. – Дэш стар, ему не по плечу такие миссии, ведь нас ждёт тур по необитаемой планете… Но мне начинает казаться, – он чуть наклонился вперёд, – что вам вовсе не хочется становиться лейтенантом. Я прав, Морин?

Что она творит?! Она хочет быть лейтенантом, хочет! А раз так, значит, должна выдержать эту миссию во что бы то ни стало…

На лице Морин не дрогнул ни один мускул.

– Нет, капитан. Вы ошибаетесь.

Уголок золотого рта дёрнулся – то ли одобрительно, то ли издевательски.

2. Высадка на поверхность

На поверхность их доставили телепортом. Когда на стальной платформе Морин охватило сияние и она перестала видеть стоящего рядом капитана, ей стало немного легче. Но через несколько секунд его образ вернулся, и облегчение прошло.

Тут же ало-золотая фигура перестала быть неподвижной и, одёрнув форменную куртку, колшарец заговорил:

– На всякий случай, напомню вам условия миссии, – строго произнёс он, оглядывая местность. – Наша задача: пройти по маршруту отсюда и вдоль меридиана до 78 градусов северной широты. По пути мы делаем замеры показателей воды, почвы, воздуха, также обращаем внимание на ландшафт и другие особенности.

«Разве для этого нам надо было спускаться на планету?» – раздражённо подумала Морин, но вслух ничего говорить не стала.

– Вам нужно наиболее тщательно проанализировать местную флору, – спокойно продолжал капитан. – Собственно, для этого я вас сюда и взял. От командования Флота поступил запрос касательно особых то ли цветов, то ли трав, произрастающих, предположительно, на этой планете…

А вот это было уже интересно.

– Они не говорили ничего более конкретного, аш? – осторожно поинтересовалась Морин.

Кхеф Шад отрицательно покачал головой:

– К сожалению, нет. Если я правильно понял, они и сами не до конца уверены… В общем, сплошная неопределённость! – Он активировал голографический навигатор у себя на запястье и сверился с направлением. – Нам туда, энсин! – колшарец указал налево, и тут же, не теряя времени и не дожидаясь реакции, пошёл в обозначенную сторону.

Морин вздохнула. Значит, «сплошная неопределённость»…

– Ты летишь в высадку на планету?! До чего же круто, Мо!

Такими словами встретила подругу в каюте Асия, когда Морин рассказала ей о предстоящей миссии. В ответ Морин вздохнула:

– Если честно, меньше всего ожидала услышать это от тебя.

Когда Асия впервые полетела на подобное задание вместе с командором Арусом, старшим помощником капитана, их взяли в плен и едва не принесли в жертву. Только благодаря находчивости девушки с Земли, угадавшей, что аборигены общаются на жестовом языке, и сумевшей установить с ними контакт, они спаслись. За это Асия и получила в своё время лейтенанта.

– Ну… – Асия улыбнулась, как показалось Морин, немного лукаво. – Всё хорошо, что хорошо кончается, верно? Время проходит, трудности забываются. В памяти остаётся только самое лучшее.

Морин приподняла брови. Ей бы очень хотелось относиться ко всему так же просто, как Асия. И тоже забыть всё плохое.

– Я лечу вместе с капитаном.

Последовала короткая пауза.

– Ой…

Конечно, Асия знала, почему эта идея была для Морин такой ломающей. Асия сама участвовала в боевых действиях «Морин Левченко и Рэн Джан против всей команды» и сыграла не последнюю роль в том, что заговор раскрыли, а учёного сослали. Но всё же на неё Морин злилась не так, как на капитана Шада.

– Отказаться нельзя?.. – сочувственно спросила Асия.

– Никак.

Морин прошла вглубь комнаты и села на свою кровать.

– Сочувствую…

Морин внимательно посмотрела на подругу. На её лице она и вправду видела сочувствие, но не была уверена, что Асия переживает за неё так сильно.

– Мне эта миссия, как напильником по нервам, – призналась Морин. – Быть с ним наедине, смотреть на него и слушать его трое суток… – её передернуло. Больше говорить ничего не хотелось.

– Слушай… – Асия подошла к ней и осторожно села рядом. – Я понимаю тебя, и, конечно, хотела бы, чтобы ты была рядом со мной, но… Наверное, это тот случай, когда нельзя думать только о себе.

Асия осторожно приобняла Морин за плечо. Та была совершенно не расположена к нежностям, но не стала её отталкивать – хотелось сначала узнать, что Асия скажет дальше.

– Если тебе так тяжело здесь, под командованием Шада, то почему ты не подашь рапорт о переводе?.. – негромко, словно боясь услышать ответ, спросила Асия.

Морин посмотрела на неё с удивлением. Иногда она совсем не понимала Асию.

– Знаешь, я думала об этом, – сказала она наконец. – Но, во-первых у меня же здесь ты.

Асия улыбнулась. Для неё, должно быть, эти слова много значили.

– Да и вижу эту колшарскую морду я обычно редко… Мне всего-то надо пережить три дня.

Асия чуть сжала её плечо.

– Я верю в тебя, подруга.

Морин скривилась в ответ. А ведь она даже не соврала. Ну, почти…

Этот разговор ксеноботаник с «Шамана» вспоминала, когда они с капитаном Шадом поднимались в гору, с которой можно было оглядеть окрестности. Честно говоря, Морин эти окрестности и даром не сдались – да и зачем нужно их обозревать, если есть голо-навигатор? – но колшарец настоял.

Перешагивая с одного рыжеватого валуна на другой и стараясь удерживать равновесие, Морин радовалась тому, что для высадки сменила привычное платье-мини на походный костюм с брюками. Иначе её прыжки выглядели бы неприлично, а упав она могла бы, чего доброго, разбить колени. Хотя какие колени – ногу бы не сломать ненароком! Конечно, кости на корабле сращивали за пару дней, не то что ещё 70 лет назад на Земле, но почему-то Морин вообще не была уверена, что капитан Шад не бросит её в таком случае здесь.

Конечно, опасалась она напрасно, ведь капитан нёс ответственность за экипаж перед командованием Флота. Но некоторые мысли очень трудно выкинуть из головы, какими бы абсурдными они ни были.

Подъём давался тяжело. Гора, хотя и казалась пологой, была довольно высокой и трудной для восхождения. У Морин сбилось дыхание и начали ныть мышцы, причём не только в ногах, а во всём теле. Она думала, что и колшарец испытывал трудности, ведь он, насколько Морин знала, тоже не лазал по горам каждую неделю, однако капитан держался молодцом.

Пару раз он оборачивался и спрашивал:

– Как вы, Морин? Не слишком устали?

Её было противно его участие. Не хватало ещё признаться в слабости!

– Нет, – отвечала она, щурясь от солнца, что выглядывало из-за спины капитана. В его лучах серебряные волосы колшарца сияли, создавая вокруг его головы ореол. – Благодарю вас, аш.

Тогда он отворачивался, и восхождение продолжалось.

– Я так давно не был в высадке, – поведал Морин капитан Шад после того, как в очередной раз справился о её состоянии.

И хотя это подтверждало предположение девушки о том, что подобные походы у капитана случались ненамного чаще, чем у неё, про себя она взмолилась:

«О, нет! Только не начинай!»

Но, разумеется, бесполезно.

– Представляете, лет пять уже, наверное, – продолжал капитан. – Отсиживался, можно сказать, за спинами подчинённых.

– Что же вас… в этот раз заставило… изменить своё решение? – приходилось делать паузы, чтобы успевать дышать.

– Захотелось новых впечатлений, – отозвался колшарец. Он, похоже, совершенно не распознал в её голосе ехидства. – Не всё же мне мерить шагами мостик, раздавая приказы. Душа требует дела, а тело – движения.

Вот чего-чего, а движения у них в этот день было более чем достаточно.

К счастью, подъём наконец завершился. Морин и капитан вышли на плато, довольно узкое, но очень протяжённое в длину. Им осталось лишь преодолеть небольшое расстояние до обрыва, который, согласно картам, ждал их с другой стороны горы, и увидеть, наконец, то, за чем они так долго сюда карабкались. Пускай Морин и не знала, что именно.

К обрыву они подошли бок о бок, и вид, открывшийся их глазам, заставил Морин забыть о близости ненавистного капитана. В желтоватом свете солнца, клонящегося к долине, дышала огромная степь. Ковёр желтоватых, кажущихся сухими трав покрывался мурашками волн от ветра. Вдали темнели другие горы, не такие высокие, как та, на которой стояли Морин с капитаном.

Этот вид напомнил Морин Хакасию – один из регионов в России, куда она как-то ездила в гости к друзьям. Там тоже была степь, рыжая от жарков в середине лета, горы и чувство, что здесь, если ты захочешь, никто не найдёт тебя и не заставить делать что-то против воли.

– Красиво, – выдохнула Морин, забывшись.

– Да, – согласился капитан Шад.

Девушка резко повернулась к нему. Колшарец посмотрел на неё, улыбаясь, а потом снова обратил золотое лицо к солнцу. В этот момент Морин показалось, что она не видит в нём зла. Но она поспешила прогнать эту нелепую мысль.

Палатку они разбили – вернее, она «разбилась» сама, развернувшись из крошечной коробочки длинными тонкими суставами, которые через секунду обросли тканью, – чуть в отдалении от обрыва. Как сказал капитан, на случай оползней.

– Ну и чтобы вас уберечь – вдруг вам вздумается выйти ночью по нужде, а тут раз – и обрыв, – добавил он ехидно.

Морин была так утомлена, что не стала даже делать вид, что ей смешно.

Когда палатка сформировалась окончательно, Кхеф Шад тут же пошёл ко входу, Морин же в недоумении замерла.

– Всего одна?..

Конечно, палатка была достаточно велика, чтобы им не пришлось спать в обнимку. Но всё же…

– Ни к чему нагружать себя лишними вещами, – отозвался капитан, дотрагиваясь до входа. Повинуясь его команде, полотна разошлись. – Или у вас есть возражения? – он обернулся и внимательно посмотрел на Морин. – Если что, я не кусаюсь, – он улыбнулся.

«Ещё бы, – фыркнула про себя Морин. – Я сама укушу кого хочешь».

Но это, конечно, была бессмысленная бравада.

– Нет, аш. Никаких возражений.

К счастью, места внутри и правда оказалось достаточно для того, чтобы разместиться на безопасном расстоянии. Безопасном для кого – Морин ещё не решила, а потому сидела в своём углу и хмуро сосала из тюбика паёк. Капитан напротив делал то же самое, внимательно наблюдая за ней.

– Похоже, я не учёл чего-то важного, – сказал он, наконец.

– О чём вы, аш? – удивлённо посмотрела на него Морин.

– Вас что-то смущает в нашем соседстве, я прав? – она хотела уже ответить, но капитан Шад поднял руку. – Не отрицайте, я вижу и сам. Возможно, у вашей расы есть предрассудки касательно того, чтобы проводить ночь под одной крышей, – он, улыбнувшись, постучал костяшкой по стенке палатки, – с представителем противоположного пола? Я никогда не слышал о подобном, но если это так, пожалуйста, скажите мне. Хотя, помнится, когда я отправлял командора Аруса с аши Муратовой на Эалтею, таких проблем у них не было. Впрочем, – капитан хитро улыбнулся, – наверное, эти двое – не самый удачный пример. Или, напротив, чересчур удачный…

Морин не поняла, что он хотел этим сказать, но её бесило, что даже здесь она не могла отделаться от тени подруги. Но капитан всё равно неверно понял причины её неприязни. Поэтому всё, что она могла сказать – на этот раз честно:

– Нет, аш. У землян уже лет двести нет таких предрассудков.

– Значит, дело в чём-то другом, – не сдавался капитан Шад. – В чём же… – он осёкся, и его жёлтые глаза расширились. – Погодите, ну ведь не может же…

Морин замерла, ожидая продолжения со смесью желания и страха. Может, ей станет легче, если он произнесёт это вслух? Или это положит конец всему?..

– Не может же быть, что вы до сих пор злитесь на меня за то, что я запретил вам лететь с тем учёным?

Они смотрели друг на друга в молчании. Морин не стала ничего говорить, но ей хватило сил не отвести взгляд, и она была уверена, что так сказала больше, чем могла бы словами.

– Ну дела… – озадаченно почесал голову капитан. – Я и представить не мог, что между нами ещё встанет то, что я тогда сделал.

Морин заставила себя сказать:

– Вы были уверены, что поступаете правильно.

– Я и сейчас уверен.

Морин сжала зубы.

Между тем капитан Шад смотрел на неё, и в свете тонких ламп, вшитых по периметру палатки, девушке показалось, что в его глазах она видит грусть.

– Он ведь бил тебя, – неожиданно произнёс капитан. – И бил бы дальше, если бы ты улетела с ним. Неужели не понимаешь?..

Морин была так шокирована, что не нашла, что ответить.

– Кто бы тогда тебя спас? – не отступал он.

– Никто. – Губы Морин дрогнули. – Я не принцесса, чтобы меня спасать.

– И то верно, – Морин показалось, что капитан подавил вздох. – Ты не принцесса, и спасать тебя не нужно.

Сказав это, колшарец положил опустевший тюбик с пайком в рюкзак, а потом лёг и отвернулся к стене.

Морин думала, что больше ничего от него не услышит, но всё-таки он произнёс, не оборачиваясь:

– Спокойной ночи, энсин.

Должно быть, перейдя с внезапного «ты» обратно к званию, он хотел показать, что личные разговоры окончены. Что ж, её это вполне устраивало.

– Спокойной ночи, капитан.