Что такое Чили

Июльский снеговик

В этом году произошло небывалое событие. В Сантьяго выпал снег. Тут стоит оговориться, что обычно житель столицы видит его лишь на почтительном расстоянии – на горных вершинах вдали. Самые спортивные – на склонах горнолыжных курортов. Зима в чилийской столице достаточно мягкая, средняя температура даже ночью редко пересекает нулевую отметку. Главная зимняя неприятность – промозглые ветра, холодные дожди и смог. Старожилы уверяют, что снег в черте столицы можно заприметить лишь на возвышенных районах, расположенных у подножия гор вблизи Прекордильеры. С периодичностью примерно раз в десять лет.

И вот нежданно-негаданно одним июльским вечером в Сантьяго выпал снег, и чилийские дети слепили своего первого в жизни снеговика. Карликового размера и с веточкой пальмы вместо морковки. Российские эмигранты рады были увидеть давно позабытое явление природы. В этот раз снег выпал по всему городу.

Сколько было сделано снимков с этими снеговиками! Жители высотных баррио в горах попробовали даже покататься на санках. Несколько дней по социальным сетям гуляли фантасмагорические фотографии города: зеленые пальмы, запорошенные снегом; битва снежками, машины под сугробами. Шутки на тему жаркого июля в Латинской Америке наводнили просторы Всемирной сети.

Запорошенные снегом лавочки напротив Президентского дворца и мирный вихрь снежинок в воздухе, выхватываемые уличным освещением, – это могла бы быть типичная январская сцена для многих европейских городов, но только не для жителей центра Чили. Панорамные снимки с высоты и вовсе создавали ощущение, что снег плавно перешел с гор на землю. Настоящие владения Снежной королевы.

Бурные эмоции от встречи с зимней сказкой не притупил даже урон, нанесенный городу. Сантьяго с его открытыми всем ветрам балконами не подготовлен к морозам и минусовой температуре в принципе. Поэтому от снегопада полопались стеклянные веранды и витрины, оборвались линии электропередач, попадали сломанные деревья. Более двухсот тысяч домов остались без электричества или получали его с перебоями на протяжении нескольких дней. Но снеговика сантьягинос слепили.

Социальная реальность

Помню свое недоумение в Сантьяго, когда впервые вступила на чилийскую землю. Хотя после первого в жизни суточного перелета, когда «боинг» перенес меня из морозного января с крепким минусом в жаркий чилийский январь, удивляться было уже лень.

И все же тогда меня поразили настоящие фавелы в ряд по дороге от аэропорта Артуро-Мерино-Бенитец в центр. Жестяные сараи плотно облепили берега реки и забаррикадировались горами мусора. На заднем плане проглядывали типовые социальные дома в четыре этажа, но вид жалких халуп притягивал внимание и создавал неприятное впечатление беднейшей страны мира. Я начала волноваться и нервно озираться по сторонам. Раз такое уже за поворотом от аэропорта вдоль трассы! Да еще и в столице! Святые угодники!

Шок от этих видов не прошел у меня до сих пор, а летаю я часто. Боюсь даже представить, какое первое впечатление жестяные домики и мусорные кучи производят на туристов, которые перед поездкой прилежно читали про «самую развитую и стабильную страну Латинской Америки». Надеюсь, в этот момент они были сильно увлечены беседой с попутчиками или изучали путеводитель по чилийским красотам.

До открытия аэропорта Артуро-Мерино-Бенитец и ведущего к нему шоссе дорога в прежний аэропорт занимала много времени и проходила по территории этого района. Так что сегодняшним туристам все же повезло – халупы они теперь видят лишь беглым взглядом и на приличном расстоянии.

Но в любом случае не стоит паниковать и менять билет – уже через десять минут городской ландшафт заметно меняется. Взгляду предстает деловая часть города со стеклянными высотками и апофеозом столичного ландшафта – самой высокой башней Латинской Америки, Центром Костанера.

Городские каменные джунгли холодно приветствуют и принимают в свои бесстрастные объятия. Улицы оказываются заполненными желтыми такси и суетливой толпой в костюмах и при галстуках.

На следующий день после приезда я отправилась смотреть на город с высоты птичьего полета – то есть с холма Сан-Кристобаль. Город накрылся занавесью смога в тот день. Такие приступы стыдливости с ним частенько случаются летом, поэтому я решила спуститься и исследовать окрестности баррио Бельявиста. Отойдя от исхоженной туристической тропы с вереницей баров всех мастей, где интернациональная толпа туристов предается греху Бахуса, я оказалась в Реколете. Это блеклый район города, примечателен он самым старым кладбищем страны, где находится множество старинных родовых склепов еще с позапрошлых веков. Сильное сходство с одноименным кладбищем Реколета в Буэнос-Айресе налицо, только здесь не встретить туристов.

Едва я прониклась современным духом и выборочной красотой чилийской столицы, как в потоке машин промчалась телега, запряженная лошадью. Обычная такая, деревянная. На светофоре повозка остановилась рядом с новеньким «фордом». Контраст был таким ярким, что сознание отказывалось его воспринимать. Зажегся красный свет светофора, и повозка быстро юркнула в ближайший закоулок.

Ручные тачки и прочие атрибуты сельской жизни можно увидеть во многих центральных районах и к ним прилегающих, а самая плотная их концентрация будет рядом с рынком Ла Вега Централь.

В Сантьяго все еще сильно проступают черты села. То в сарайной пристройке к дому, то в жителях, не отягощенных утонченными городскими привычками. Чего стоят одни зазывалы с щетками и швабрами – в обеденное время они курсируют по улицам спальных районов и громогласно призывают покупателей всей силой легких. Раньше, когда высотных домов не было и все жили в своих домах, таких продавцов было куда больше.

Порой можно еще заприметить ботильерии старого образца, а в темноте их залов – бесценные работники, знающие по именам постоянных покупателей, ручные счеты, базовые товары на полках. На их фасадах облупившаяся краска и вывеска с изображением банки колы.

А вереница мастерских автомехаников в промасленных брюках на Дьес-де-Хулио! Вот где фактура для заметок об уходящем времени. Которое упорно цепляется за настоящее.

Вдалеке в дымке прорисовывается башня Костанера…

Возвращаясь к холму Сан-Кристобаль – недавно возобновил работу фуникулер. Поездка приятная, но знаете, что меня удивило больше всего? Очередной контраст! Проплывая по воздуху вдоль холмистой гряды, видишь, как она условно рассекает город на части. С одной стороны выстроились красивые и чистые улицы, где буквально все дышит благополучием, от ухоженных садов до колонн и латунной дверной ручки. С другой стороны холма распластался беднейший и неблагополучный район Эль Сальто, куда даже полиция наведывается по знакомым адресам с опаской. Последний уходит безграничным квадратом вдаль и растворяется в дымке смога.

Это два абсолютно разных мира, которые в реальной жизни даже не пересекаются, а разделяет их какой-то холм. По-моему, это очень красноречивый пример. Как подобные контрасты мирно уживаются на площади в пару километров – загадка. Но в Чили такая полярность находится в контексте исторического развития, и к ним быстро привыкаешь. Или просто перестаешь сильно удивляться.

Даже количество зеленых насаждений также напрямую зависит от статуса района. В густонаселенных баррио мало деревьев, почти вся растительность, кроме типичных агав и низеньких пальм, встречается на территории домов, в частных патио и в садах. Например, коммуна Майпо. Серые перпендикуляры улиц с заполненными коробками одноэтажных домов тесно прилеплены друг к другу. Лишь за заборами промелькнет пара фруктовых деревьев и коврик лужайки. Приезжаешь в Витакуру или Провиденсию – глаз радуется. По вечерам жители частных домов выходят на улицу и поливают из шланга газон и растения. Такую сцену куда реже увидишь в Майпу.

На вершине холма Манкеуэ видно, как дымка смога стягивается к районам, удаленным от восточной части города: недаром же богатые люди колонизировали эту часть города и мигрировали из исторического центра. Главной причиной был рост населения, но не только – климат на высоте определенно лучше, а воздух чище.

В Сантьяго очень многое, если не все, зависит от района проживания. Различия колоссальные. От типа застройки и плотности зеленых насаждений до внешнего вида (и данных) его обитателей. Достаток жителей мгновенно определяется адресом.

Когда пытаешься создать некий собирательный образ чилийца и столичного жителя в частности, сталкиваешься с проблемой. По официальным данным, средняя зарплата в стране 780 долларов, но на самом деле больше половины населения получает пятьсот. Просто сразу три чилийца украсили собой последний список ста самых богатых людей, по версии журнала Forbes.

Вряд ли я преувеличу, сказав, что от того, где человек живет, зависит, с каким Сантьяго он знаком. Баррио Реколета, как, впрочем, и многие другие в городе, остается лично для меня загадкой, обособленным миром, которому я не принадлежу. Если сделать марш-бросок между двумя коммунами в разных частях города – скажем, Майпу и Провиденсию – этот контраст сделается очевидным. Даже если не брать абсолютные крайности. Два или даже три параллельных мира словно услужливо дистанцировались в городской среде, чтобы не мозолить глаза друг другу. Такая обособленность разных частей города наглядно показывает, что страна все же развивающаяся, несмотря на все отметки в мировых рейтингах. Хотя есть места в городе, где можно встретить все социальные классы и типажи городских жителей одновременно: в том же парке Метрополитано. Это «зеленое легкое» столицы, где царит раздолье для велосипедистов, – но таких мест немного.

Облик столицы

Сантьяго сотрясает строительная лихорадка. Чилийская столица стучит отбойным молотком, возносится в небо подъемными кранами и уходит под землю глубокими котлованами. Выходя на террасу полюбоваться мерцающим светом утра, я ясно слышу в звуках занимающегося дня монотонную перекличку кувалд. Она разносится тяжелым эхом по окрестным улицам.

Иногда кажется, что звуки дрели и другие признаки строительных работ преследуют на каждом шагу. Чилийцы строят жилье в рекордно короткие сроки. Порой я прохожу по знакомой улице и вижу очередной новый дом, уже наполовину завершенный. А еще полгода назад на его месте стояли частные дома, сквозь решетку заборов хозяйские собаки вытягивали приветливые морды и ворчали на прохожих.

Облик Сантьяго служит наглядным подтверждением того, что Чили – страна контрастов. Помпезное колониальное наследство смотрит на типичный латино-амерканский колорит, а тот перемешивается со строгими деловыми высотками, которые, в свою очередь, растворяются в тихих районах с уютными коттеджами и ухоженными садами. Единой градостроительной политики не наблюдается, и сегодня Сантьяго – это город, где всего понемногу. Из моего окна открывается вид на красивый дом в немецком стиле с деревянными фахкверками, пару многоэтажек бурого цвета тридцатилетней давности, одну новую кирпичную высотку и колониальный дом в английском стиле с белыми колоннами образцовой красоты с деревом магнолии во дворе. Типичный сюжет для баррио альто. В других районах можно увидеть бесконечные ряды частных домов за заборами и типовое четырехэтажное социальное жилье. Чем не контраст!

Вдоль каменных парапетов реки Мапочо скапливается столько мусора, что хватит на целый павильон творческого перфоманса в стиле современного искусства. На робкий вопрос, почему муниципалитет той же Провиденсии не убирает мусор, поступает безапелляционный ответ местного жителя: «А это даст голоса на выборах?» Проезжаешь станцию метро, которую строят уже лет пять, и немой вопрос оседает под лаконичным: «К выборам достроят». Это чтобы вы понимали местные правила.

Но вряд ли за один туристический визит можно рассмотреть все эти грани. В первый день логично начать знакомство с городом с его центра. Пусть звание «центра» вас не сбивает с толку. Это отнюдь не самый престижный район, хотя сейчас он активно застраивается. Поэтому там много иностранцев всех мастей. Исторический центр Сантьяго бравый, бойкий. И совсем не престижный. Так, кстати, в большинстве латиноамериканских столиц. Именно в центре селятся эмигранты из соседних стран и Карибского бассейна (то есть выходцы из Гаити и Доминиканской Республики), а также студены по обмену. На улицах центра процветают граффити и пик-покеры, именно здесь у туриста есть шансы нарваться на ограбление среди бела дня. Но если быть вменяемо-осторожным, шансы сводятся к минимуму. А еще именно здесь концентруются остатки колониальной архитектуры, пара музеев и главная площадь Пласа-де-Армас, неизбывная в любой латиноамериканской столице, так как испанские конкистадоры не отличались большой оригинальностью и штамповали по образцу. Но сколько раз я наблюдала, как туристы без опыта в Латинской Америке устремляются в центр города в уверенности, что он там как и в Европе – самые сливки. Вообще ни разу.

Поэтому я уже не удивляюсь, когда Сантьяго разочаровывает тех, кто прошелся лишь по двум улицами баррио Сантьяго Сентро и считает, что увидел верх местной цивилизации. По статистике, единицы туристов выбираются за его пределы. Увы и ах.

Что же таит в себе центр и ради чего стоит туда наведаться? Белоснежный президентский дворец Ла-Монеда удивляет скромными размерами и непривычной доступностью власти: можно подойти вплотную, ни решеток, ни оград. Только подтянутые карабинеры в безупречно отутюженной зеленой форме стоят по периметру здания. Во дворец можно пройти на экскурсию, многие залы открыты для посетителей. Однажды меня пустили под самое закрытие, и я в полном одиночестве бродила по президентским комнатам. Куда делись все его работники, управляющие республикой, я так и не поняла.

Напротив дворца контрастным пятном в небе плещется гигантский флаг размером с бассейн. Трехцветное полотно со звездой реет синим, белым и красным. А как он заворачивается, разворачивается и танцует на ветру! Гипноз.

Маленьких флагов в Чили не увидеть. Или большие, или огромные – других в стране не бывает.

По сторонам площади выстроились министерства. Какие там двери! Золоченые, литые, с фигурными орнаментами и намеками на ар-деко. Собрать бы и отдать в музей. И опять никакой ограды. Государство поддерживает доступный и близкий народу имидж, иначе у налогоплательщиков появятся нескромные вопросы. Чем проще выглядят официальное учреждение и его работники, тем лучше, по местным понятиям.

На центральных площадях и лабиринтах улиц притаились чистильщики обуви. Харизматичное дополнение к городской атмосфере. На тронах чистильщиков чинно восседают клиенты и попеременно подставляют то левую, то правую ногу под кремы, щетки и тряпки. Порой они читают газету. Порой ведут с чистильщиком беседу о повседневных тяготах жизни. Идеальный образ для фотоальбома с условным названием «Лица Чили».

Тут же в центре можно заглянуть в Кафе кон пьернас. Дословно переводится как «кафе ножек». Важная достопримечательность Сантьяго, которая, впрочем, не покажется таковой, если не знать историю его происхождения. Это первое кафе в стране, где высокие столики обслуживали молодые женщины в коротких юбках. Выставить девичьи ноги на всеобщее обозрение было верхом смелости полвека назад. Но в начале 90-х слава кафе с ноткой фривольности и оригинальной маркетинговой стратегией отошла заведению Барон Сохо, где форма официанток состояла из бикини. Играть на «понижение», по понятным соображениям, уже вряд ли кто решится.

Если выйти от кафе к проспекту О’Хиггинса и пройти библиотеку, покажется холм Санта-Лусия с элегантной ротондой при входе – это самая красивая часть комплекса. А вот от вида плотно исписанных граффити университетов и старинных особняков наворачиваются слезы. Историческое архитектурное наследие слишком часто становится жертвой вандалов в этом городе. Как ни странно, среди надписей часто попадаются призывы к бесплатному образованию. Хочется, чтобы конкретно их авторам его не предоставили.

Прогуливаясь по центру с его подзапущенными улицами, туристы порой спешат расписаться в нелюбви к нему. Дело еще и в том, что многие по привычке мыслят европейским шаблоном градостроительства и считают, что центр должен представлять собой эталонный район с размахом мысли. Но это не так. И в случае с Сантьяго, и с прочими латиноамериканскими столицами. Но остатки колониальной застройки, конечно, заслуживают внимания, и познакомиться с историческим центром нужно.

Поэтому я не устаю повторять путешественникам, что центр Сантьяго давно уже не престижное место для жизни (хотя здесь и расположены министерства и прочие официальные учреждения). И не самое безопасное. Особенно для туриста, особенно с наступлением темноты. Сегодня здесь хватает эмигрантов из бедных стран Латинской Америки и Карибского бассейна (как раз они – безобидны), карманников и сутолоки.

Поэтому стоимость жилья в центре гораздо ниже, чем в районах на востоке города. В Сантьяго, как вы помните, от района зависит буквально все, включая такие небесполезные аспекты, как качество жизни и душевное спокойствие. Перефразируя популярную поговорку, в городе определенно встречают «по району». Туристы заселяют центр Сантьяго и ожидаемо видят лишь одну сторону местной жизни. При этом сложно найти более оживленное и характерное место. Поэтому если вас не пугает латиноамериканский колорит, ради которого многие и приезжают, то вам сюда.

Глядя на современный Сантьяго, сложно представить себе, что когда-то здесь была плодородная долина, так притянувшая конкистадору Педро де Вальдивии. Чернильные высотки, торговые центры, узкие, словно по линейке расчерченные дороги. Сантьяго уверенно движется к статусу современного космополитичного города, которому не повредила бы своя программа по реновации. Но местный менталитет не сможет объять такую идею. От старинного наследия тем временем остается все меньше, должного уважения ему не выказывают, отчего оно грустит и ветшает.

Былая роскошь

В классических престижных районах, например в Провиденсии, строительство тоже идет полным ходом и неумолимо стирает с лица земли уютные частные коттеджи с ухоженными участками. К счастью, муниципалитет коммуны строго регулирует тип застройки, поэтому у многих белоснежных новостроек часто всего пять этажей: это еще и попытка контролировать плотность района, чтобы не допустить его перенаселения.

Как я люблю гулять по городу и рассматривать такие дома: тут и лоснящийся паркет, и крошечные балкончики на французский манер, витые чугунные лестницы, резные деревянные балки, просторы, высокие белые полотки, царство света.

А какие сады вокруг этих домов: восковые листья гомеров стреляют алыми стрелками, из которых со временем рождаются новые листья; пышные кусты бугенвиллей отбрасывают тень на стены дома и нежно дотягиваются до лимонных деревьев; лианы намертво вплетаются в ограду и едва заметно – в виноградные лозы. А вдоль крыльца стоит армия глиняных горшочков с толстенькими суккулентами причудливых форм.

Осенней порой заглядывать в такие сады особенно интересно: алые гранаты разрываются и обнажают свои рубиновые внутренности. Гранатовое дерево в местном саду – это красноречивый перфоманс, достаточно выразительный и без лишних слов. Чилийцы чаще всего не собирают садовые дары и оставляют их в качестве своеобразного украшения своего участка. Весной же сады искрят и переливаются нежными красками распустившихся бутонов. Это многовековые белые магнолии размером с яблоко затеняют дорогу прохожим исполинскими ветвями. Нежные глицинии с тонким ароматом и жакаранда проливаются на грубый асфальт сиреневым дождем лепестков. Многие сады отданы буйной природе, что придает им особое мечтательное настроение.

В районах Провиденсии, Лас-Кондес, Витакуры и Ньюньоа можно увидеть потрясающе красивые частные дома с историей. Встречаются аккуратные квадраты из красного кирпича с белыми ставнями и аллеями, с колоннами и портиками – в английском стиле; особняки из серого камня с патиной, чугунными витиеватыми решетками и прочими ссылками на французскую элегантность; со сказочными деревянными балконами и черепичными крышами – в испанском стиле. Картину оживляют добротные немецкие дома с контрастными балками фахверк на фасаде. Последних в Сантьяго очень много, это даже немного удивляет.

Кажется, что в таких домах видишь все тени, мелькающие за окном, а каждая беседка и цветущий сад могут поведать историю пары поколений владельцев. На их месте сегодня поспешно появляются многоквартирные дома. В других районах города частные дома совсем другие, их разглядывать уже неинтересно.

На днях во время одной из прогулок в Провиденсии мое внимание привлек частный дом за низкой оградой – островок стоицизма посреди глобальной стройки вокруг него. Контраст бетонных балок и грохота стройки с пышным зеленым садом на расстоянии в пару метров выглядел необычно и притягивал взгляд. Причина проста: строительная компания выкупила дома соседей, а с владельцем этого дома не договорилась, такое порой случается. Возможно, что сейчас, когда вы читает данные строки, нет больше того дома, а на месте цветущего сада уже вмонтированы железные балки.

Строительные компании часто выкупают земельные участки и дома за цену даже выше рыночной, поэтому для многих владельцев, несмотря на все неудобства переезда и груз сентиментальных соображений, это выгодная сделка.

Ни о каком принудительном расселении чилийцы не слышали. Они оберегают свою территорию мертвой хваткой. «Если ко мне ворвутся непрошеные гости, буду стрелять на поражение!» – безапелляционно заявила мне одна знакомая дама после пережитого волнения. Тогда на соседней улице произошло ограбление дома. Да какое: со взломом, угрозами и связыванием жертв. Убеждающие разговоры о пределах самообороны на даму эффекта не произвели.

Богатство баррио и его обитателей не всегда легко определить по очевидным признакам в целом и архитектуре в частности. Например, дома, чьи окна выходят на парк Форесталь, обманывают неискушенного своим скромным видом, но порой таят в себе настоящие шедевры интерьерного дизайна. Привлекают старой просторной планировкой, как в Сантьяго уже давно не строят. Она позволяет развернуться творческим умам. Самую красивую и продуманную квартиру я видела как раз с окнами на Форесталь. Ради лишних ста квадратных метров и высоких потолков хозяева променяли коммуну Витакуру на Сантьяго Сентро.

Еще полвека назад половина всех густонаселенных коммун города существовала в виде пустыря той или иной стадии застройки. Мне рассказывали, что было все равно, где идет стройка: в коммуне Ла Флорида или в Лас Кондее, а сегодня статус этих участков города даже не сравним. Семья рассказчицы выбрала в середине пятидесятых коммуну Ла Флорида, едва набросавшую свои очертания на тот момент. Свой дом они построили на огромном участке, и еще долгие годы в округе не было соседей. Сегодня здесь до сих пор почти не встречаются дома выше одного этажа, и очень редко – выше четвертого. Но возможно, что строительный бум однажды доберется и до него, посчитав «перспективным».

Другой небезынтересный пример – баррио Пуэнте Альто, густонаселенная коммуна, где проживает едва ли не половина Сантьяго. Пару десятилетий назад Пуэнте Альто считался ближайшим пригородом и находился за чертой города. Со временем коммуна ощутимо разрослась, границы расширили, и Пуэнте Альто стал полноправной частью города. Все это тоже помогает понять стойкие сельские привычки и стиль жизни многих новообращенных горожан.

В те далекие времена престижным был лишь настоящий исторический центр и его окрестности: баррио Юнгай и Бразиль – безмолвные свидетели аутентичной старины с интересными особняками, где есть лепнина, колонны, портики и витражи. Половина особняков на улицах баррио давным-давно заброшена и медленно разрушается. Иные из них приняли боевой окрас из граффити и стали площадкой для так называемых муралов – уличного искусства. Существует даже специальный экскурсионный тур по граффити в Сантьяго, изрядная часть которого проходит как раз в этих районах. Вот где развернулась фантазия, где схлестнулись талант и урбанистическая культура!

Со временем обеспеченные слои общества мигрировали выше к горам и покинули прежние ареалы обитания раз и навсегда.

Поэтому самые элитные коммуны, например Ла Дееса, располагаются вдали от центра Сантьяго. Они забаррикадировались высоко на холмах и построили там маленькую модель города в городе со своими школами и магазинами. Вниз можно уже и не спускаться. Отчасти именно поэтому недалеко от этой части города появился Сиудад Импресарьяль, где расположены офисы многих компаний.

Из маленького городка с колониальной застройкой, значительно расширенного со временем за счет присоединения деревенских конгломераций, Сантьяго преображается в современный город с многоэтажными домами. Вернее, он уже давно стал таковым, хотя большая часть столичных жителей по-прежнему живет в частных домах, где на километры вокруг – лишь пара четырехэтажных домов. Такой вот местный парадокс. Один из многих.

В тишину ночи непрошено врывается бурное веселье и нетрезвые крики из дома напротив – с балкона, который есть почти в каждой чилийской квартире, – и я углубляюсь в социологию. Так как вечеринки часто продолжаются до рассвета, а сон у меня чуткий, я выдвигаю ряд теорий. Одна из них: не потому ли некоторые чилийцы так безразличны к ночному отдыху соседей, что большинство из них выросло в частных домах с большими территориями и за высокими заборами?

Застройка города неравномерна, и многоквартирные дома всегда перемешаны с частными таунхаусами. Все это рождает разноплановый городской ландшафт, который раскрывается перед смотрящим, словно гранат по осени в чилийском саду.

Поэтому картина моих полуночных страданий следующая: жильцы кондоминиумов и их гости шумят до утра со спокойной душой и хорошим настроением. В затерявшемся внизу частном доме оставили собаку в патио на всю ночь – собака таким отношением к себе явно не довольна и призывно воет о помощи. На другом балконе соседи жарят мясо на электрогриле и обсуждают мировую политику, вкладывая в свои доводы всю страсть латиноамериканской экспрессии – то есть громко. Так и живем. Впрочем, порой соседи ведут себя прилично и затихают на некоторое время, но надолго – никогда…

К слову, меня всегда удивляла толерантность сантьягинос к ночному шуму соседей. Даже если по окрестностям будет разливаться реггетон на полную мощность динамиков – любимый музыкальный жанр на данный момент в Латинской Америке, – остальные терпят. Жалуются на соседей очень редко. Хотя сделать это в многоквартирном доме очень удобно, достаточно лишь снять трубку и объяснить консьержу суть проблемы. Он сам позвонит шумным соседям. Куда хуже, если шум разносится из дома напротив, с которым вы связаны единым воздушным пространством, но не консьержем.

А тем временем число высотных домов растет большими темпами. Чаще всего, белоснежных, как здесь любят, благо климат позволяет. Правда, белоснежный лоск довольно быстро меркнет и мигрирует в касту серой палитры. Новые дома перемешиваются со старыми, где кусками падает штукатурка и чернеют балконы. Но им еще отведен долгий срок жизни.

По всему периметру Сантьяго протянуты толстые клубки черных проводов. Если есть в пейзаже города элемент, который я мечтаю развидеть, так это они. Местами провода достигают пугающей плотности и путаются в собственных узлах, свисают целой сеткой. Половина проводов давно отжила свой срок, но для владеющей компании дороже их снять, чем оставить. Так и плетут свои черные сети по улицам города.

Вносит лепету в урбанистический облик Сантьяго и небоскреб Костанера Центр, самая высокая башня Латинской Америки. Классическая открытка города выглядит следующим образом: передний план пронзает стеклянная башня в окружении других деловых высоток пониже, на заднем плане высятся заснеженные Анды. Зрелищно. Именно такой вид предложит поисковик по запросу по «Сантьяго-де-Чили».

А чтобы увидеть максимально информативную раскладку районов Сантьяго, надо забраться на обзорную площадку Скай Костанера. Она расположена на самом верхнем этаже башни. Пройдя по кругу, можно за пять минут увидеть панораму города – в одной части Сантьяго низкие дома перемежаются с огнями деловых высоток, вот здесь река Мапочо несет свои бурые воды, а там уходят за горизонт одноэтажные районы на окраине.