Дикарь. (Не) земная страсть

Глава 4. Пробуждение

Керук

– Да у тебя жар, – срывается с губ, только девчонка не знает моего языка и вряд ли что-то поймет.

Ее трясет в моих руках. Она беспомощно тычется носом в мою грудь, и я не возражаю, обняв ее покрепче и пытаясь согреть, хоть она и так вся горит.

Я сначала и не понял, сон это или все происходит наяву. Вокруг темно. Снаружи поливает дождь, но мы в укрытии. Где конкретно, не ясно, как и то, сколько я пролежал в отключке. Мне бы подняться и выйти, осмотреться, размять затекшие мышцы, но сейчас я просто не могу ее бросить. Она ведь меня не бросила.

Со мной всегда так, с самого детства. Если организму требуется время на восстановление после ранения или болезни, он обязательно свое возьмет, погрузив меня в глубокий лечебный сон. Не совсем удобное качество, но с природой не поспоришь. Вот и сейчас после сражения с лесной зверюгой и долгого пребывания в воде я вырубился в самый неподходящий момент.

А ведь у меня почти получилось наладить контакт с этой землянкой, объяснить ей, кто я и откуда. Диковатая, с глазами в пол-лица, она смотрела с вызовом и испугом одновременно, но, кажется, мне удалось донести до нее самое главное: я не враг ей и не причиню вреда.

Все, чего я хочу, так это вернуться к брату вверх по течению реки. Не знаю, на что я надеялся, когда схватил спящего на плоту парнишку за лодыжку, но и такой агрессивной реакции не ожидал. Правда, это оказался и не парнишка вовсе. Кто скрывался под капюшоном и мешковатой одеждой, с первого взгляда было не разобрать.

Чем я ей только не угодил? Ведь показывал, что не обижу, но она и видеть ничего не хотела. Или здесь какими-то другими знаками изъясняются?

То, в какую передрягу я попал, потерявшись на чужой планете, не зная природы, обычаев, языка, я осознал не сразу. Зато ни на секунду не переставал переживать о другом. А вдруг та зверюга была не одна? Как там малыш Кайнен, успел ли он добежать до отца?

Нет, не для того я увязался с ними в это путешествие. Я хотел быть полезным, а не доставлять дополнительных хлопот. Теперь же, даже если все хорошо закончится, Тео не упустит момента, чтобы усмехнуться надо мной. Ну конечно, все как всегда! Неугомонный Керук угодил в неприятности, а ответственный старший брат вынужден его спасать, ведь ему именно так все и видится.

От волос девушки пахнет цветами и травами, незнакомыми мне, но очень приятными. А еще на ощупь она оказывается не такой уж и бесформенной, какой выглядела в своей странной одежде, но при этом хрупкой и уязвимой. Вспоминая, с какой решимостью она набросилась на меня, пытаясь скинуть с плота, я невольно улыбаюсь. Неужели действительно рассчитывала меня победить? Сама с тростинку, а смелости как у великана.

Удобно расположившись на моем плече, в какой-то момент девчонка крепко засыпает. К рассвету жар понемногу спадает, и я решаюсь переложить ее на мох, чтобы наконец выйти из укрытия и осмотреться.

А она молодец, хитро придумала. Привязала плот к дереву с одной стороны, чтобы его не унесло течением, еще и что-то вроде якоря соорудила. Оглянувшись на шалаш, потрепанный дождем, но при этом довольно крепкий, я мысленно ставлю еще один плюс земной девчонке. Выходит, не такая она и слабачка, раз в одиночку со всем справилась.

При движении замечаю, что она и обо мне успела позаботиться. Там, где еще вчера были раны, теперь наложены повязки. Нащупываю на шее мешочек с ягодами плектирона – и здесь все на месте. С облегчением выдыхаю. Даже страшно представить, как бы они на нее подействовали. Это для меня плектирон – оборотное средство, а для того, кто подобными способностями не наделен, подействует как самый настоящий яд, в лучшем случае изуродует до неузнаваемости. Неспроста его собирают в городе Смерти.

Присев на краю плота, я набираю воды в ладони и умываюсь. Она здесь такая чистая и прозрачная, что без труда разглядишь стайки мелких рыбешек, снующих на самой глубине. Вода манит меня, притягивает к себе, будто я ее проводник. Следуя инстинктам, я наклоняюсь все ниже и опускаю голову в реку. Еще вчера, при падении с обрыва, мой дар проснулся. В воде меня оглушили людские голоса и накрыли чужие воспоминания. Я не был готов к тому, что увидел, слишком много боли и смертей пережила эта голубая планета. Но сейчас я хочу разобраться, как это работает. Взять свой дар под контроль, о чем когда-то говорила мне Дана.

Сердце учащает ход. Мне любопытно и волнительно от происходящего. В первую секунду ощущение такое, будто оказался посреди людной площади, где говорят все и одновременно. Среди какофонии голосов трудно вычленить чей-то один голос, не то чтобы разобрать, о чем речь. Но затем они становятся громче и резче, словно пытаются до меня достучаться, да только безуспешно. Тут я и не выдерживаю, резко поднимая голову из воды.

Причалив на плоту к берегу, я обнаруживаю залитое дождем кострище. Выходит, она и огонь сумела разжечь.

– Ить… пить, – тихо стонет девчонка. Знать бы еще, что она имеет в виду.

Залезаю обратно в шалаш, встречаясь с ее взволнованным взглядом, и уже привычно поднимаю руки вперед ладонями. Не хватало еще, чтобы она в таком состоянии боялась меня и потратила последние силы на бессмысленную оборону.

– Я не трону тебя. Я помогу. Покажи, чего ты хочешь, – говорю я на своем, но она, конечно же, ничего не понимает. Только замирает, услышав мой голос. Боится или прислушивается?

Приподнимаясь на локте, девчонка переводит взгляд на свои вещи, аккуратно сложенные в уголке. Там же, кстати, лежит и мой охотничий нож, который я тут же возвращаю на законное место в ножны.

Стараясь быть полезным, я подаю ей рюкзак, не замечая, как с него падают листья. Оказывается, все это время в них были завернуты жареные грибы и свежие ягоды. Смешиваясь, еда рассыпается по полу, на что девчонка обиженно надувает губы.

– Сейчас, сейчас, – пытаюсь собрать их обратно, но в итоге больше давлю ягоды коленями, потому что разглядеть их в слое густого пушистого мха нереально. – Жди здесь, я добуду для нас еду, – решительно заявляю то ли для нее, то ли для себя, направляясь в земной лес, о растениях и животных которого ничего не знаю.

Куст со спелыми сочными ягодами я нахожу почти сразу. Ну вот, на вид очень даже ничего. Делаю кулек из крупного листа, набираю туда пару горстей. Только пробовать на вкус неизвестные ягоды не решаюсь. Кто знает, вдруг и на Земле имеется что-то вроде нашего плектирона? Отрастет еще потом не пойми что.

Довольный своей находкой, возвращаюсь на плот, чтобы показать девчонке, и нахожу ее за неожиданным занятием: она делает себе укол в бедро. Выходит, у нее и лекарства имеются. Вот и отлично! Значит, быстрее поправится, а я смогу вернуться к своим.

Заметив меня, она смущается и прячет медикаменты в сумку.

– Взгляни, что нашел, – протягиваю ей ягоды, только она снова награждает меня колючим недоверчивым взглядом.

И зачем я только с ней разговариваю? Все равно наше общение как у глухого со слепым.

Девчонка не решается взять кулек, тогда я сам подхватываю ее руку и высыпаю горсть красных ягод прямо ей в ладонь. Внимательно к ним присмотревшись, она качает головой и тут же высыпает ягоды в реку. А еще для доходчивости чертит ладонью по шее и строит смешную гримасу.

«Ядовитые, значит. Что ж, ясно. Попробую найти что-то еще», – в этот раз заключаю я про себя, не тратя слов на ветер.

Чтобы отыскать грибы, уходит гораздо больше времени. Я возвращаюсь на берег полным надежд, но история повторяется. Девчонка их и в руки брать отказывается. Отчитывает меня на своем, как нашкодившего ребенка, после чего заставляет тщательно вымыть ладони.

– Да что ж это за планета такая! – шепчу себе под нос от досады, вновь отправляясь в лес с пустым желудком.

В этот раз я еще больше удаляюсь от берега. Плот и девчонка остаются далеко позади. Высоко в кронах деревьев щебечут птицы, под ногами стелется мягкий мох, вокруг растут кустарники и душистые травы. Здесь красиво и безмятежно, но только с первого взгляда. Стоит прислушаться, и меня снова настигает ощущение слежки.

Резко оглянувшись, я замираю и осматриваюсь по сторонам. Чужой взгляд все еще прожигает мне спину, только я никого не вижу, и это сводит меня с ума.

Кем бы ни был мой преследователь, он в этом невероятно хорош и передвигается почти бесшумно. Не желая быть застигнутым врасплох, я делаю то, что хорошо умею: из подручных материалов мастерю лук и стрелы.

Еще в детстве, когда отец брал нас с Тео с собой на охоту, он устраивал соревнование на скорость. Нужно было не просто соорудить лук, а еще и принести с его помощью добычу. Я ненавидел эту игру. До определенных лет несменным победителем в ней оставался Тео. Пока они с отцом сходились во взглядах, старший брат был его любимчиком. Мне же отец все чаще повторял, что я пошел в свою слишком чувствительную мать, а мое нежелание стрелять по живым мишеням расценивал как слабость.

Все изменил случай, когда один рассвирепевший зверь просто не оставил мне выбора. В этот раз Тео промазал, чем только разозлил его. Раздув ноздри и наведя в мою сторону торчащие клыки, зверь не раздумывая ринулся навстречу. Отец и брат не знали, что я продолжал тренировки и уже давно стрелял отлично. Они и среагировать не успели, а я попал ему прямиком в глаз, уложив одной стрелой.

«Запомни этот момент, сынок, и никогда не забывай!» – хвалил меня отец, тяжелой рукой похлопывая по юношескому плечу. Я и не забыл. Взгляд загнанного зверя еще долго стоял перед глазами. Только понял я тогда для себя совсем другое: чужая жизнь – слишком высокая цена за чью-то похвалу. Если я когда и буду убивать, то для пропитания или защиты, но не ради нелепых соревнований. С тех пор этого правила я ни разу не нарушал.

Лук почти готов. Удивительно, сколько времени прошло, но руки все помнят. Шнурок с шеи использую в качестве тетивы. Регулирую натяжение и наконец прицеливаюсь.

Заточенная стрела, преодолев приличное расстояние, попадает точно в цель. Шумная стайка птиц темным облаком поднимается с дерева, и я не могу сдержать победную ухмылку, довольный своей работой.

С луком в руке я чувствую себя на порядок увереннее в этом неизведанном лесу. Кажется, что и мой преследователь куда-то пропал. Если он вообще был, а не померещился мне на нервной почве.

Заметив в кустах мелкую дичь, чем-то напоминающую наших ушастых джанхаев, я пускаю еще одну стрелу. Этого будет вполне достаточно, чтобы нам с девчонкой утолить голод, большего и не надо. Я уже предвкушаю улыбку на ее лице, когда вернусь с добычей и накормлю ее нормальной едой, если эта колючка вообще умеет улыбаться. Но стоит подобраться к своей добыче, прямо мне навстречу из раскидистого кустарника показывается зверь покрупнее. Он-то все это время и охотился на меня самого.

Машинально натянув тетиву с заготовленной стрелой, я застываю на месте. Хоть сердце и оглушает ударами, мои реакции не подводят. Страх в такой ситуации – это нормально. Я хочу жить и осознаю нависшую надо мной опасность. Нужно лишь выровнять дыхание и взять эмоции под контроль.

Мощный и одновременно грациозный зверь с лоснящейся густой шерстью производит впечатление. Грозный оскал, крупные когтистые лапы, длинный хвост, который недовольно бьет по земле, всем своим видом призваны меня напугать. Это его владения, чужакам здесь не место.

Секундная заминка, и он одним прыжком сбил бы меня с ног. В то же время зверь не торопится нападать. Принюхивается ко мне, словно чувствует, что я не совсем человек, а тоже зверь наполовину. Смотрит прямиком в глаза, испытывая на прочность, будто чего-то хочет. Только у меня от этой затянувшейся игры кровь в венах стынет. Того и гляди дрогнет рука, выпустив стрелу, хоть в душе я не желаю этого.

Тихое жалостливое поскуливание за кустами сродни мольбе о помощи. От этих звуков в моей голове разом все встает на свои места.

Глава 5. Грани доверия

Дженнифер

Странный он какой-то, будто с неба свалился. Ведь ничегошеньки о природе вокруг себя не знает. То волчьих ягод принес в кульке, то целую охапку мухоморов. Хорошо, хоть ума хватило ничего из этого не попробовать.

Высокий, плечистый. Стоит, загораживая солнце, и улыбается, весь такой довольный собой. Ну прямо супергерой! Ага, было бы чем гордиться.

Вот смотрю на него, и слов нет, одни эмоции. Я-то думала, не осталось на Земле человека, который не знал бы, что мухоморы ядовиты. А выходит, что нет, один неуч на мою голову все-таки нашелся.

Зря я, наверное, с ним так. Вроде хотела как лучше, когда руки заставила помыть после всей этой гадости. Вдруг глаз потрет ненароком или еще что. А Тедди обиделся. Точеные темные брови сошлись к переносице. От былой самодовольной улыбки не осталось и следа. Полоснул по мне многообещающим сердитым взглядом и молча скрылся в лесу.

В этот раз его нет слишком долго, и я начинаю волноваться. Утреннее солнце поднялось уже высоко над горизонтом, а моего попутчика и след простыл. Вернется ли он вообще? Или не станет тратить на меня время и продолжит свою дорогу, куда до этого планировал?

Поднявшись на ноги, я едва не теряю сознание. Перед глазами все кружится, и эту карусель никак не остановить. Горло и легкие горят так сильно, словно я побывала на пожаре. Я всего-то схожу с плота на берег, сделав несколько шагов, а мне уже хочется прилечь, и дышать получается с трудом.

Лекарство, которое я себе вколола, начало действовать. Жар понемногу отступил. Жаль только, ампула была последней. Все, что мне теперь остается, – надеяться, что организм и сам справится с недугом.

– Ничего, прорвемся, – настраиваюсь я на лучшее. – У меня хватит сил выбраться из этого леса и оторваться от охотников.

Зная их одержимого предводителя, в том, что они все еще идут по моим следам, я даже не сомневаюсь. Если бы не застрявший в лесу Тедди, уже давно снялась бы с якоря и уплыла отсюда подальше.

Вернувшись на плот, я незаметно для себя проваливаюсь в сон. Для меня сейчас это лучшее лекарство. Просыпаюсь от резких повторяющихся звуков, но не спешу себя выдавать, с опаской выглядывая из шалаша.

Чужестранец вернулся, и не один. Он принес дичь, которую уже успел разделать. Сидя на корточках у кострища, Тедди с усердием пытается развести огонь. Я ничего не знаю о нем и не привыкла доверять людям, но он не предал меня, не бросил. Осознавать это отрадно.

Еще какое-то время я с интересом наблюдаю, как крепкий мужчина безуспешно пытается развести костер: то выбивая искру из камня, то методом трения, задействуя тетиву лука (когда только он успел его соорудить?), то направляя солнечный луч лезвием своего ножа на заготовленную сухую траву.

Признаться, своей выдержкой и находчивостью Тедди не перестает меня удивлять. Как человек, который с детства дружен с огнем, я никогда не пользовалась ни одним из этих методов и не задумывалась о том, сколько на деле требуется усилий, чтобы из крохотной искры разгорелось пламя.

В какой-то момент у него почти получается. От сухой травы наконец поднимается дымок. Он бережно закрывает ее ладонями, как нечто очень ценное, и тихонько дует. Но едва зародившись, огонь гаснет.

Я не хочу смеяться над ним, вот честно. Я ему сочувствую. Но чужестранец выглядит таким живым и по-мальчишески искренним, что улыбка сама скользит на лицо. А он возьми да посмотри на меня в этот самый момент, словно я радуюсь его неудаче.

– Ит каш рамэ! – срывается мой попутчик после длительных стараний, резко вонзая нож в землю, и мне впервые не требуется перевода, чтобы его понять.

Я дергаюсь от испуга, будто на меня вылили ушат воды, невольно втягивая голову в плечи. Злой, разгневанный, голодный, он поднимается в полный рост, разглядывая при этом свои наверняка стертые ладони. На мужском лице ходят желваки – это точно не к добру.

Мы встречаемся взглядами, и меня охватывает паника. Зачем я расслабилась, зачем позволила себе ту глупую улыбку? Мне больше некуда бежать, да и не в таком состоянии. Здесь только мы двое и лес, кишащий дикими тварями.

Он срывается с места, и я не представляю, чего ждать. Нервно поджимаю колени к груди. Темный взгляд прожигает насквозь, словно я и есть причина всех его несчастий. Твердая ладонь обхватывает мое запястье и дергает на себя. От неожиданности я едва не впечатываюсь в мужскую грудь, а еще опускаю голову, боясь посмотреть в его глаза.

Не говоря ни слова, он тащит меня за собой. Мои ноги заплетаются, я спотыкаюсь, но чужестранец не обращает на это внимания, упорно идя к своей цели.

– Ахше?! Ахше байн ти датур? – задается он вопросом, поставив меня перед кострищем.

Странное дело, но, кажется, я снова понимаю, о чем речь. Он хочет узнать, как я развела костер, в то время как у него ничего не вышло.

Выходит, он на меня не злится? Сказать, что на душе отлегло, – это ничего не сказать. Но теперь я стою перед другой дилеммой: показать, как добыла огонь, значит, признаться в своем даре. А могу ли я настолько ему доверять?

Мне боязно, и я снова опускаю взгляд, надеясь уйти от ответа, со всем вниманием рассматривая ободранные носы своих кроссовок.

– Ахше? – повторяет он, обхватив меня ладонями за плечи, только в этот раз на порядок тише и мягче. – Ней сэто, – произносит чужестранец, будто заклинание, своим бархатистым голосом. – Ней сэто. – И я сдаюсь, заглядывая ему в глаза.

Не зря говорят, если хочешь наладить с кем-то контакт, начни с того, что присмотрись к человеку и определи цвет его радужек. Присматриваюсь к глазам чужестранца, богатых теплыми кофейными оттенками, и мне с трудом удается от них оторваться. Любуясь золотистыми переливами в его темных омутах, я залипаю и теряю счет времени.

Секунда, две, три…

Не ожидая подобного внимания, их обладатель замирает и перестает дышать. Теперь и он смотрит на меня иначе. Пользуясь моментом, мужчина обводит внимательным взглядом мои брови, скулы, спускается к губам. Мои щеки вспыхивают. Я робею под его взглядом и поджимаю губы, закусывая изнутри.

Широкие ладони, застывшие на моих плечах, приходят в движение. Он выпускает меня из крепкой хватки и неожиданно представляется.

– Керук Ней, – хлопает при этом ладонью по груди. Его имя немного резкое и до жути странное, но в том, что это оно и есть, я почему-то не сомневаюсь.

Керук, значит. Ну ладно, пускай будет Керук, хоть я и привыкла звать его про себя Тедди.

– Дженнифер Кроули, – копирую его движение, опуская ладонь на грудь, и невольно закашливаюсь. – Дженни, можно просто Джен.

Придерживаясь за ствол дерева, я усаживаюсь на траву. Перед глазами снова все плывет, включая моего нового знакомого, но я стараюсь не показывать этого. Жизнь научила меня быть сильной, не проявлять слабости, не жаловаться на проблемы, не просить помощи. Вот и сейчас справлюсь сама, ни к чему ему видеть, в каком я состоянии.

– Дженни, – повторяет он с акцентом, складывая руки на груди.

– Керук, – неловко улыбаюсь, глядя снизу вверх на его статную фигуру в темном облегающем костюме.

Бросив всего один взгляд на разделанную дичь и уже насаженную на прутья, я невольно сглатываю. Температура спала, мне бы сейчас самое время подкрепиться, а то на завтра совсем не останется сил. Но не есть же мясо сырым?

Заметив, куда я смотрю, Керук присаживается у кострища на корточки и берется за старое, подхватывая в ладонь пару давно остывших углей.

– Ахше, Дженни? Ахше байн ти датур? – повторяет уже знакомую фразу и смотрит такими глазами, словно я вот-вот достану из кармана зажигалку.

Нет, вряд ли это похоже на игру, а он имеет хоть какое-то отношение к охотникам на ведьм. Стали бы они ради меня одной разыгрывать весь этот спектакль? У генерала другие методы, и пожестче. Или я просто очень хочу в это верить?

Устав терзать себя сомнениями, я решаюсь открыться, и мой пустой желудок радостно отзывается громким урчанием. Стянув полуперчатки, я закрываю глаза и концентрируюсь. Я ослабла, но мой дар просыпается, на ладони проступает яркая паутинка, вскоре загорается и пламя.

Не знаю, чего ожидал Керук, только он смотрит на меня во все глаза. С еще большим восторгом, чем дети у костра, когда я устроила для них шоу огненных бабочек.

Огонек по моему велению переносится на заготовленную сухую траву в кострище, разом охватывая ветки и разгораясь все ярче.

– Энвар Ши… – шепотом срывается с мужских губ.

Звучит красиво, знать бы еще, что это значит. Надеюсь, не какое-то проклятье про ведьм.

Я присматриваюсь к его реакции, больше всего боясь заметить то, что привыкла видеть: страх и людскую неприязнь. Да, таких, как я, единицы, но я тоже человек, а не какое-то чудовище.

Только Керук и не думает меня осуждать. После увиденного он смотрит в мою сторону не с опаской, а даже с некоторым интересом, при этом ловко пристраивая наш обед над костром.

Пока дичь готовится, мы сидим друг напротив друга, думая каждый о своем. Я, откинувшись на ствол дерева, он – занимаясь приготовлением еды, то и дело ее переворачивая, чтобы не сгорела.

Иногда я ловлю на себе его мимолетные взгляды, но не решаюсь заговорить первой. Да и что я ему скажу, когда мы объясняемся почти на пальцах?

Готовую еду Керук делит поровну. Оценив щедрость, я сама отказываюсь от половины порции в его пользу.

– Ты вон какой большой, а я – маленькая, мне не нужно так много. Да и аппетита почти нет, – выдаю я, подкрепляя слова нелепыми жестами, и он не сразу, но все-таки соглашается.

Еще бы, столько крови потерял. Ему за день надо не меньше трех таких зайцев съедать, чтобы восстановиться, а он еще и со мной делится.

На сытые желудки общение идет на порядок легче. Керук объясняет, что ему нужно вернуться вверх по течению, потому что там его кто-то ждет.

– Тео, Дана, Кайнен, Брук, – перечисляет он их имена, которые мне ни о чем не говорят, и его глаза загораются надеждой.

Вспоминая о близких, мужчина становится на порядок серьезнее и задумчивее. Кем бы они для него ни были, он их сильно любит, такое сразу видно.

По-хорошему, я ему даже завидую, потому что меня нигде никто не ждет и уж точно по мне не скучает. В другой ситуации, гордо вскинув голову, я бы сказала, что быть одной для меня давно вошло в привычку. Вот только, если откровенно, к такому нельзя привыкнуть. День за днем, год за годом я непрестанно глушу эту ноющую боль где-то внутри, долгими ночами перед сном перечисляя имена отца, матери и всех родных, кого когда-то потеряла.

– Кэм радэ зиттуш, Дженни, – неожиданно зовет он меня с собой, дополняя жестами.

Только для меня нет обратной дороги. Мы и так в опасной близости к Черной башне, мой путь лежит в другую сторону. Пытаясь объяснить ему это, я достаю из-за пазухи заветную карту.

– Вот, смотри. Мы сейчас где-то здесь, – веду я пальцем по клочку пропечатанной кожи, и он внимательно за ним следит, рассматривая обозначения. – Дальше река уходит на запад. Потом будет разрушенный город, поля и горы, а уже за ними…

Сама не понимаю, что со мной происходит, только на глазах проступают слезы. Я ведь и не знаю наверняка, что меня там ждет, в конце пути. Есть ли он вообще, этот призрачный штаб сопротивления, или все это лишь сказки, чтобы вселить в потерянную душу вроде моей хоть какую-то надежду?

Звук приближающегося вертолета заставляет сердце разогнаться до сверхскоростей. Наскоро закидав дотлевающий костер землей, я бегу завести плот в заросли камышей и ищу, где спрятаться самой. Но Керук и не думает делать этого, словно нарочно выйдя на самый берег.

– Пожалуйста, они не должны нас заметить! – умоляю его я, оттаскивая мужчину за руку обратно в лес. – Быстрее-быстрее!

Он не понимает, что происходит, но не спорит, вместе со мной скрываясь в кустарнике под раскидистым деревом. Мы оказываемся так близко, почти в обнимку. В другой момент я испытала бы неловкость от подобной ситуации наедине с мужчиной, но не сейчас, когда вся моя жизнь висит на волоске. Сердце и так колотится о грудную клетку, норовя выскочить.

– Ит кеш лэ? – шепчет Керук, кивая к небу.

– Это охотники. Если они меня найдут… – Я нервно сглатываю, на мгновение прикрыв глаза, чтобы собраться. – В лучшем случае меня ждет смерть, в худшем – бесконечные пытки.

Сама не знаю, зачем ему об этом рассказываю, вряд ли он что-то разберет на чужом языке. А вот ощутив, как меня трясет от ужаса, Керук сам покрепче сжимает мою ладонь в своей, будто бы успокаивая.

Подлетев ближе, вертолет зависает прямиком над макушкой нашего дерева.

Неужели нашли?!

Тут мои нервы сдают окончательно, в душе я начинаю молиться.

– Если меня поймают, пожалуйста, спрячь эту карту, – следуя секундному порыву, вверяю незнакомцу самое ценное. – Что бы ни случилось, она не должна попасть к ним в руки.

Не знаю, какого чуда я жду, заглядывая в его выразительные глаза цвета кофе, но он с пониманием кивает, еще больше притягивая меня к себе.