Loe raamatut: «Халим. В плену у шейха»

ПРОЛОГ

Вжав в кожу моей шеи острое лезвие, он взглянул на меня сверху вниз.

– Я – Халим эль Хамад. Я здесь закон и власть. Это мой город. Это моя страна. И ты моя.

– Я не вещь! — шиплю на него сквозь зубы, хотя, стоя на коленях, не очень-то удобно проявлять свою твёрдость.

– Ты вещь. Моя вещь, – он кривится в оскале, нажимает лезвием посильнее, и вниз по шее, прямо в ложбинку между грудей стекает первая капля моей крови. — Моя русская шармута. Твоя жизнь зависит от меня. Запомни мои слова, Райхана, лишь я решаю, будешь ли ты радоваться жизни или падёшь в ад, – он говорит спокойно, выговаривает каждое слово чётко и отрывисто. А я остервенело дёргаю головой, силясь избавиться от его руки, что сжимает мои волосы на затылке.

– Ирина! Меня зовут Ирина! – кричу, захлёбываясь слезами. Всё-таки не удержалась, заплакала.

– Забудь это имя. Теперь ты Райхана. Ирины больше нет. Ей перерезали глотку в каком-то борделе.

ГЛАВА 1

Закрываю глаза, снова открываю. И так несколько раз, пока в глазах не начинает щипать от слёз. Это не сон. Я всё там же. В жутком металлическом контейнере с дырками для воздуха. Он такой узкий и тесный, что подняться не представляется возможным. Даже сесть не могу.

Чувствую, что начинаю задыхаться. Во мне рождается паника, и я впервые узнаю, что страдаю клаустрофобией*. В этом ящике так жутко, словно… Нет, я не хочу думать о том, что останусь здесь навеки. Не хочу.

Набираю в лёгкие побольше воздуха и кричу что есть сил. До хрипоты, до режущей боли в горле. Кричу по-арабски, чтобы меня поняли.

– Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогитеее! Выпустите меня! – до крови разбиваю кулаки о крышку ящика и понимаю, что тот, кто меня сюда поместил, именно этого и хотел. Чтобы я испугалась, чтобы расклеилась и сломалась. Место, и правда, жуткое. Напоминает тот страшный фильм, который мы с подружкой посмотрели в седьмом классе и потом две ночи не могли спокойно спать. Там парня по ошибке похоронили живым, и он очнулся под землёй, закопанный и всеми покинутый.

Всхлипываю, шмыгаю носом.

Это дурацкая шутка. Меня просто хотят напугать. Вот сейчас кто-нибудь откроет ящик, и моё перекошенное от дикого ужаса лицо снимут на камеру. Но время идёт, а ящик по-прежнему закрыт, и я не слышу, чтобы кто-то был рядом. Пытаюсь что-нибудь рассмотреть в дырки для воздуха, но там темно. Абсолютная тишина бьёт по нервам, и через какое-то время я начинаю прислушиваться, не шевелятся ли вокруг ящика насекомые. Позже понимаю, что если бы ящик был в земле, то я бы уже задохнулась от нехватки воздуха.

– Пожалуйста, выпустите меня! – снова подаю голос, но в этот раз уже тише. Силы меня покидают, и от страха тянет живот. А что, если те, кто меня здесь запер, и правда, хотели навредить? Что, если я здесь погибну от жажды? – Прошу вас! Хотя бы скажите что-нибудь! Здесь вообще кто-нибудь есть? Эээй? Вы слышите меня?

Но в ответ лишь жуткая, невесомая тишина. Кажется, что она забивается в отверстия в ящике, в мои ноздри, а затем и в лёгкие.

– Откройте… Умоляю… – шепчу уже по-русски и закрываю глаза.

Впадаю в какой-то ступор, в полузабытье. Мой мозг продолжает панически соображать, я хочу понять, где я и как отсюда выбраться, но тело становится ватным, тяжёлым и совершенно непослушным. Затекают и деревенеют мышцы.

Наверное, это так повлиял на меня стресс. А может… Может, дело в том странном напитке, который мне принесли накануне? Да, точно! Я ведь была в гостинице. Приняла душ, расстелила постель и легла спать. Но потом кто-то постучал в дверь номера, и я открыла. Парень с опущенной головой произнёс по-арабски «угощение» и передал мне поднос с напитком, похожим на сладкий чай, и фруктами. Экзотические фрукты я есть не стала, побоялась аллергии, а вот чай выпила с удовольствием и сразу же после этого уснула.

Так, значит, меня опоили? Не могла же я не проснуться, когда меня засовывали в этот контейнер?

Резко открываю глаза, очнувшись, сжимаю кулаки.

Шейх.

Это он сделал. Он запер меня в ящике! Я оскорбила его, проявила неуважение, и он решил отомстить.

Но разве станет проворачивать что-то подобное настолько влиятельный и уважаемый человек? Глава нескольких городов? Разве может быть такое? Это дикость какая-то!

Хотя я неоднократно слышала о жестокости арабских мужчин. Они не прощают оскорблений. И не принимают отказов. Я же, получается, совершила сразу две ошибки. Отказала ему в грубой форме.

Мотаю головой. Нет. Это всё какой-то дурацкий розыгрыш. Или ошибка. Возможно, меня с кем-то перепутали, и скоро всё прояснится. Меня отпустят. Вот только утра дождусь, а там шеф начнёт меня искать, у нас ведь самолёт в семь. Меня выпустят. Обязательно выпустят. Уже к вечеру я буду дома, обнимать Катьку и пить чай с тётей Глашей.

У меня даже получается успокоиться. Где-то на час… А после снова начинает казаться, что я застряла в этом проклятом ящике на веки вечные. Как же ужасно звучит…

От невозможности сменить позу начинает болеть всё тело, и я пытаюсь размять его, но получается так себе. Контейнер будто точно под мой рост и фигуру сделан. Ужасно тесный.

После нескольких попыток повернуться набок я отметаю эту затею и снова отрубаюсь, а открываю глаза оттого, что в горле невыносимо дерёт и душит кашель. От сухости и жажды. Ну вот и начался ад. Значит, прошло несколько часов. Возможно даже, целый день.

Паническая атака накрывает с головой. Меня бросает в ледяной пот, виски и грудную клетку сжимает болезненными спазмами, и даже кажется, что вот-вот случится инфаркт. Сердце просто остановится, а меня так и оставят в этом контейнере.

– АААААААА! – ору так, что сама глохну. – ПОМОГИТЕЕЕЕ! СПАСИТЕ МЕНЯЯЯЯ! ПРОШУУУУУ!

И когда силы иссякают полностью, я вдруг слышу рёв мотора, хлопки дверей и мужской голос.

– Ялла! Ялла! – он кого-то торопит, что-то говорит ещё, но за шумом в ушах не разобрать. Пульс просто зашкаливает.

Когда крышку контейнера открывают, а я слепну от яркого света фонаря, направленного мне прямо в лицо, мужчина приказывает всем отойти. Значит, их тут много? Кто? Кто эти люди?

Меня же не закроют в ящике снова?

У этих людей, несомненно, найдутся ответы на мои вопросы. Вот только я не в силах их задать, а эти люди не настроены со мной любезничать. Потому что в следующий момент чьи-то грубые, цепкие руки буквально вырывают меня из недр ящика, схватив за плечи.

Мужчина ставит меня на ноги, но они онемели и не слушаются меня, подгибаются колени. Я падаю, но меня опять подхватывают, на этот раз мужская рука обвивает мою талию и прижимает к стройному, твёрдому телу. Он склоняет ко мне своё лицо, и я, наконец, различаю уже знакомые черты…

– Тыыыы, – хриплю, всё ещё удерживаемая его рукой. – Это всё ты!

Я не ошиблась. Это действительно он. Халим эль Хамад.

– Я рад, что ты оценила моё гостеприимство. Теперь начнём наше знакомство заново. Ты ведь не хочешь обратно?

____________________________

Клаустрофобия – это страх не иметь выхода и быть закрытым в маленьком пространстве. Как следствие – тяжёлые панические атаки.

Шармута – шлюха.

Ялла – восклицание, имеющее несколько значений: «давай», «вперёд», «скорее». Произносится с нотками нетерпения, торопливости, иногда звучит довольно грубо.

ГЛАВА 2

Накануне вечером

Огромный зал дворца невероятно шикарен. Кажется, будто весь построен из золота. Вокруг такая неописуемая роскошь, что у меня невольно округляются глаза. Чтобы не выглядеть неотёсанной деревенщиной из российской глубинки, хватаю под руку своего шефа – круглолицего мужчину в дорогом пиджаке.

Кто бы мог подумать? Я – Ирка Милованова – и во дворце у арабского шейха. С ума сойти. Вот бы меня увидели мои одноклассники из Н*****. Хотя, о чём я? Для моих подруг известие, что я уезжаю учиться в Москву, уже стало шоковым. Что уж об Эмиратах говорить.

Как же хорошо, что я выбрала иняз. И в особенности арабский язык. Как он мелодичен и прекрасен. Мне сейчас, в общем-то, нравится всё, что касается арабов, ведь где ещё увидишь такую красоту?

Город Эль-Хаджа* напоминал мне некий мегаполис будущего, увидеть который дано не каждому. И я была до ужаса горда, что попала сюда. Жаль только, для этого пришлось заболеть настоящей переводчице, которая должна была поехать в Эмираты с шефом моей подруги.

Двумя днями ранее

– Ирка, у меня для тебя обалденная новость! Пляши, подруга! Поедешь в Эмираты!

Я закатила глаза, посчитав, что Катя шутит, но она продолжала улыбаться, ожидая моей реакции.

– Ладно, говори, что задумала. Но имей в виду, у меня нет денег на отдых, а за твой счёт я никуда не поеду. Да и к тому же скоро Новый год, какие Эмираты, Кать? Я еле тёте Глаше наскребла на лекарства.

Катька выхватила у меня бумажный стакан с кофе, отпила.

– Подруга, ты после этой поездки и учёбу себе оплатишь, и тётю Глашу на курорт отправишь, и меня ещё благодарить будешь! Мой шеф – тот, который самый главный, – Катька ткнула пальцем вверх, хотя над нами был только второй этаж торгового центра, — едет в Эмираты через пару дней. А его переводчица заболела. Вирус какой-то, говорят. А в агентстве не нашлось подходящего переводчика с идеальным арабским, как у тебя, – подруга улыбнулась ещё шире, так что я забеспокоилась о её челюстях. — Я мимо как раз пробегала, документы несла. А этот главный шеф на моего шефа орёт. Мол, предоставь мне переводчика. Ну я и сказала, что знаю хорошего специалиста.

– Ты что, Кать? Чего ты несёшь? Ну какой из меня переводчик? Я же ещё учёбу не закончила, я…

– Ир, какая учёба? — Катька пощёлкала перед моим лицом пальцами. — Ты ещё скажи, что у тебя визы нет!

– Виза, вообще-то, не нужна заранее, но…

– Да при чём тут это? — Катька психанула, всучила мне стакан с кофе обратно. — На! Горький он у тебя до невозможности. Ир, я тебе говорю, что появился реальный шанс хорошо заработать, да ещё и мир повидать! А ты ерепенишься тут! Я думала, ты обрадуешься, шоколадкой хотя бы меня отблагодаришь, а ты… Эх, подруга, не стать тебе женой султана арабского. Дурища ты потому что.

– Шейха, – поправила её с улыбкой, а Катька вопросительно уставилась на меня.

– Чего?

– Ну, женой шейха мне не стать. Султаны – это из другой оперы. У арабов шейхи.

– Слушай, Ир, ну ты, блин, даёшь, а! Шейхи, султаны! Я тебе реальный заработок предлагаю, а ты занудствуешь! Моему шефу вообще плевать, есть у тебя корочка переводчика или нет! Ему лишь бы по-арабски шпрехала. А ты идеально говоришь, вон преподы как хвалят!

Я всё-таки сдалась. Хотя пока и не особо на что-то надеялась, прекрасно зная, как подруга любит преувеличивать.

Но вот я здесь, в большом, красивом дворце какого-то шейха, имя которого, к сожалению, не запомнила. Да и без надобности мне. Катькин шеф, а временно и мой, сказал, что самого главы Эль-Хаджа здесь не будет, а приём в его честь. Кажется, у него день рождения, празднует весь город. Виктор Степанович, он же шеф, приехал сюда, дабы наладить связи с восточными коллегами. На что-то большее никто и не надеялся до тех пор, пока двустворчатые золотые двери на втором этаже не открылись и на балкон не шагнул ОН.

– Халим эль Хамад…

– Шейх пожаловал…

– Смотрите, это же он! Он! – зашептался весь местный бомонд, а я подняла голову вверх, следуя их примеру, и застыла.

Это шейх? Серьёзно?

До этого дня мне не доводилось видеть шейхов вживую. И почему-то представляла я их совершенно иначе. Шейх должен быть в почтенном возрасте, с добродушным, улыбчивым лицом и круглым пузком, обязательно в национальной одежде.

Этот мужчина выглядел иначе. Высокий, молодой, с хищными и даже немного пугающими чертами лица. С короткой бородой и чёрными, как смоль, волосами. А ещё он был в белом костюме, резко контрастирующим со смуглой кожей араба. А где же бишт, кандура, гутра?*

– Это шейх? – спросила я у Виктора Степановича, на что тот взглянул на меня, как на идиотку.

Араб на балконе коротко поприветствовал всех собравшихся и исчез, словно у него были дела поважнее. В принципе, так оно, наверное, и было.

Однако через полчаса я уже увидела его в зале, в сопровождении многочисленной охраны. Чуть позади него шагал темнокожий мужчина в чёрном костюме, и я подумала, что это, видимо, главный телохранитель. Не ошиблась, кстати. Мужчина зорко следил за шейхом и окружающими его людьми, держал руку под пиджаком. Там у него, наверное, оружие. Оох… Мурашки по коже.

Подходить к шейху не позволялось никому. Он сам выбирал, с кем ему говорить, но практически не общался. Исключением, пожалуй, были люди его сословия. По крайней мере, выглядели они также высокомерно.

Собственно, простых людей «из народа» здесь и не было. Кроме меня, пожалуй. Если в гостинице, надевая на себя платье, купленное для меня Катькой, я думала, что буду иметь вид по меньшей мере королевны, то сейчас, глядя на арабских женщин в брендовых нарядах, понимала, что действительно выгляжу как деревенщина.

Работы было не много, иногда Виктор Степанович с кем-то знакомился, перекидывался парой слов. Пару раз арабы восхитились моим произношением, но на этом моё общение с бомондом заканчивалось.

А потом произошло то, чего быть, в принципе, не могло. Я увидела, как к нам приближается шейх, и застыла, захлопав ресницами. Поначалу подумалось, что он со всей своей свитой пройдёт мимо, но, шейх остановился, окинул нас внимательным взглядом чёрных глаз и кивнул своему темнокожему телохранителю. Тот выступил вперёд, заговорил на чистейшем английском.

– Эмир Халим эль Хамад приветствует вас! – я перевела Виктору Степановичу фразу с английского, желая выслужиться.

– Здравствуйте! Для меня очень большая честь познакомиться с правителем этих чудеснейших земель! Виктор Шульженко, к вашим услугам, – протянул руку шейху, а тот насмешливо хмыкнул. Темнокожий телохранитель качнул головой, мол, нельзя.

Я надавила на пухлую кисть Виктора Степановича, вынуждая его опустить руку, и перевела приветствие на арабский.

– Ты говоришь на моём языке? – подал вдруг голос шейх, явно удивившись. – Русская? – а как он говорит… Как настоящий правитель. Хотя чего это «как». Он и есть настоящий. Голос слегка хрипловат, тягуч. Приятен.

– Я? – тут уже удивилась. Какое ему вообще до меня дело? Я же просто переводчица, да и то ненастоящая.

– Ты, – бросил он, а верхняя губа дёрнулась, будто в оскале. Мне же поплохело, как любит говорить Катька.

– Я, да… Русская. Я переводчик. Виктор Степанович – мой…

– Я хочу пригласить тебя на ужин, – вдруг заявил шейх, и я едва не обмякла до состояния желе.

Меня? На ужин?

__________________________

Эль-Хаджа – название города выдумано автором. Любые совпадения случайны.

Кандура – традиционный арабский халат.

Бишт – специальная накидка, которую надевают поверх халата. Не является повседневной одеждой, и его не может носить любой араб по своему желанию. Бишт разрешено носить только правителям или шейхам.

Гутра – традиционный арабский платок, который носят мужчины.

Эми́р или ами́р – в некоторых мусульманских странах Востока и Африки титул правителя, предводителя.