Loe raamatut: «Золотой Бог»
Писатель и сценарист Борис Карельский – он же Боря Корюшкин – с наслаждением вытянул ноги и приготовился полной грудью вдохнуть запах своей малой Родины.
И тут же в нос ударил едкий запах пыли, пота и бензина. Именно таким ему с детства и запомнился запах старенького межрайонного автобуса, везшего его когда-то в летние каникулы.
Сколько же лет прошло с тех пор?
Сейчас ему сорок пять. Стало быть, прошло лет тридцать – тридцать пять. Надо же – как быстро летит время! А тогда казалось – тащится, как черепаха…
– Чего ноги вытянул? – тут же прикрикнули на него. – Ишь, барин нашелся…
У писателя Бориса Карельского (довольно известного, кстати!), разумеется, был свой автомобиль. Вполне неплохой. Но раз уж заниматься самобичеванием (а русский народ, как он успел заметить, любит это делать – с надрывом, с эдакой трагической ноткой, чтобы потом можно было себя пожалеть, и рассказывать потом о своих страданиях всем подряд), то уж делать это по полной программе! Поэтому – то Карельский и поехал на общественном транспорте.
Впрочем, была этому и другая причина. Не менее важная. Боре просто не хотелось, чтобы его узнали раньше времени. Пока что это удавалось – в автобусе его никто не узнал. И от этого было и радостно, и обидно одновременно.
Началось все месяц назад. С того, что Борю пригласили на телевидение в одну популярную передачу.
Его книги были довольно известны. Не менее известны были и сценарии, по которым уже сняли аж семь фильмов! Жаль, что всего семь… Больше его сценарии вряд ли будут снимать. А все из-за того, что на этой самой передаче он, не подумав, высказался довольно резко.
Ну и что с того? Ну, сказал и сказал! А оказалось – не просто сказал. Это называется – оступиться в биографию.
И началась травля!!!
Многим писателям пришлось нелегко. Вспомнить хотя бы Пастернака! Талантливейший человек! Бабушка всегда говорила – Господь его в темечко поцеловал. А сколько всего вынес? «Зверь в загоне», – так он писал про себя.
Но в случае с Карельским все было по-другому. Поскольку травило его не государство, а сами люди.
Хуже всего было то, что в эпоху интернета люди стали вываливать весь негатив на …всех, кто есть в этом самом интернете. Да и что проще: плохое у тебя настроение – идешь в интернет и под именем «Кошечка 777» пишешь ему – Боре Карельскому – все, что накипело у тебя в душе за этот поганый день. Словно он виноват в том, что суп у тебя убежал на плиту, в автобусе была давка, а начальник на работе – тиран и самодур!
Пожалуй, это не самое страшное в жизни, и Боря Корюшкин вполне мог бы это пережить. Но! Когда такие письма приходят сотнями в день – в течение целого месяца! – поневоле разочаруешься и в людях, и в мире.
Боря впал в депрессию. Сначала он попробовал уйти в творческий запой. Такое с ним случалось часто. Когда к нему в голову приходила идея – он садился и писал. Писал, писал – ни на что не отвлекаясь. Сутки, неделю, месяц! Но сейчас – как назло – в голове не было абсолютно никаких идей.
Тогда он решительно отбросил слово «творческий» и попробовал уйти просто – в запой.
Но и это у него не получилось. Поскольку Боря, с детства насмотревшись на вечно пьяных соседей, к алкоголю относился с опаской. «Бросить бы все к чертям, и в Кисловодск!» – неожиданно всплыла в голове фраза его коллеги Берлиоза. Вместе с этой фразой в голову писателя Бориса Карельского, наконец-то, пришла гениальная мысль! Одна – но зато какая! А зачем ему в Кисловодск, когда у него есть бабушка?
Летние каникулы у бабушки Боре всегда нравились. Он любил и огородные работы, и походы за ягодой в лес, и шум дождя… Самым приятным было ночевать на сеновале. И наблюдать этот самый шум дождя, лежа на сене, укрывшись стареньким ватным одеялом. Мама всегда боялась, что на сеновале он простудится. А бабушка заступалась – и он убегал…
Бабушка, к счастью, была еще жива. И в свои восемьдесят один год и выглядела, и чувствовала себя еще вполне ого-го!
Вот он и сбежал от всех к бабушке, которая, разумеется, его в обиду не даст!
***
А через два часа Боря уже сидел в родном бабушкином доме.
Здесь практически ничего не поменялось. Те же стены, побеленные известкой (чтобы цвет получился не белесый, а слегка голубой, бабушка добавляла в известку синьку). На стене – календарь за 1998 год. И Боря знает, что бабушка не снимает его потому, что на нем изображена икона, а то, что календарю больше двадцати лет, бабушку мало интересует. В углу – кровать, застеленная самошитым лоскутным одеялом. Он когда-то любил рассматривать его перед сном. Напротив кровати – старый Борькин письменный стол. А на столе… На столе стояло то, чем десятилетний Борька гордился больше, чем сорокапятилетний писатель Борис Карельский гордился своими книгами.
Это был фрегат. Большой, красивый! Ни у кого из его знакомых такого не было. А у него был!
В то лето Борька был одержим идеей стать пиратом. Он впервые прочитал "Остров сокровищ", и всюду закапывал клады. Кладами выступали драгоценности из бабушкиной шкатулки: штук пять бус (одни из них, янтарные, были тогда безумно дорогие; их дедушка привез из Калининграда), катушки с нитками, медный кулончик в виде сердца, купленный бабушкой со своей первой стипендии, и так далее… Он закапывал их в ограде и за оградой, злосчастные Калининградские бусы он закопал в грядке с укропом (их нашли только спустя пять лет. Что удивительно – они отлично сохранились, и теперь красовались у бабушки на шее).
А потом Борька заболел. Зачем его тогда понесло на речку, он так и не вспомнил. Точно не купаться, поскольку речка у них была очень мелкой и очень холодной. Но он точно по ней ходил – час туда и час – назад. И по тайге слонялся часа два. А как вернулся домой, он и вовсе не помнил. И месяц после этого провалялся дома с температурой. Читал книги. (Не тогда ли в его душе родился известный писатель Борис Карельский?).
Тогда же бабушка, жалея его, и подарила ему дорогущий макет фрегата. И Боря, собирая его, вновь представлял себя храбрым пиратом, и даже замуровал под палубой самый настоящий клад.
Если бы бабушка знала – какой, она бы его убила!!!
Бабушка, казалось, тоже не изменилась. Такая же высокая, статная, с гордым взглядом императрицы. За этот взгляд ее и полюбил дед. Сейчас она суетилась у плиты, отчего-то уверенная, что ее внук в городе питается только китайской лапшой и пельменями. Она хоть и удивилась его приезду, но встретила с распростертыми объятиями. И за час успела наготовить столько, сколько он мог бы есть дня три.
– Какие новости в деревне? – спросил Боря, уплетая блины. – Чем местный народ живет?
Бабушка вздохнула.
– Пьют. А когда не пьют – пытаются золото искать. Работали бы лучше, или хозяйством занимались… А они!
У бабушки с золотом были свои счеты. Поскольку дедушка, которого она безумно любила, тоже похаживал в тайгу в попытках разбогатеть, и однажды не вернулся. Поэтому она терпеть не могла все разговоры о золоте и по сей день не имела ни одного золотого украшения, хотя Борька предлагал ей купить что-нибудь много раз.
– Вот ты, Боря, – продолжала бабушка, – образованный человек. Вот скажи, ну какое у нас золото! Муж вот мой покойный… Тоже ведь образованным человеком был. Учителем истории. А туда же… Насмотрелся «Золота Маккены» и все ходил в тайгу. Искал… А что искать, когда в городе у вас зимой овощи почти как золото стоят! Огородом бы лучше занимался.
Бабушка была не права. Борис знал это точно. Потому как еще в детстве, когда учился в школе, он нашел в лесу, возле ручья, один маленький камешек… Если память ему не изменяет, он тогда положил его в жестяную банку из-под кофе и спрятал в шкафу в кладовке.
В кладовку он и побежал. Проверять – сохранился ли его клад. Вернулся он через минуту, гордо неся в руках маленький – размером с ноготь на мизинце – неровный камешек грязно-желтого цвета.
– Не врут! – торжественно сказал он бабушке, и показал камень.
– Надо же… – удивилась бабушка, крутя его на свету. – Значит – не врут?
Но Борька ее уже не слышал!
Вот же где спряталось его вдохновение! Найдет золото – хорошо. Не найдет – так напишет потом об этом книгу. Или сценарий. Да пусть он на коленях будет потом умолять киношников его снять! Главное – появился смысл!!! Главное – жить снова стало интересно!
– А где дед искал его, бабуль? – не удержавшись, спросил он.
Бабушка печально покачала головой, будто не одобряла его затеи. Но все же ответила:
– Он же историком был. В библиотеку нашу все ходил. Читал про историю края. Говорил, что там попадались разные заметки. Про старых золотодобытчиков… Жениться бы тебе, Борька!
Последняя фраза была ни к селу, ни к городу, поэтому Боря пропустил ее мимо ушей.
– Бабуль, а где у нас библиотека?
***
Библиотекарша Наташка была ему незнакома. Еще бы! В последние годы он приезжал редко. На один – два дня. И никуда из дома не выходил.
Наташка была намного младше него. Было ей от двадцати пяти до тридцати лет. И была она вполне симпатичная.
И, самое главное, она была первой в деревне, кто признал в нем знаменитость!
– Ой, это вы? – она встала из-за стола и поправила очки. – Тот самый? А у нас ваши книги есть! Две. Может, подпишите?
Боря Корюшкин милостиво кивнул головой, соглашаясь подписать две потрепанные книжицы. «Раз потрепанные – значит, читают!», – тут же мелькнула в его голове радостная мысль.
– А что, Наташ, есть у вас книги про историю края? – спросил он.
– Есть, – радостно кивнула Наташа. – А вы что хотите найти? Просто я могла бы подсказать – где именно искать…
Наташе можно было доверять. По крайней мере, так ему хотелось думать. Поэтому он достал из кармана золотой самородок и положил его на раскрытую Наташину ладонь.
– Вот. Хочу узнать, есть ли в книгах упоминания о золоте. Дед мой искал. Вот и я хочу по его стопам пойти…
Глядя на малюсенький кусочек золота, Наташа побледнела. Испугалась? Бабушка всегда говорила Боре, что его могут посадить, если найдут в доме самородок. Или она просто никогда не видела золота? Никто ведь много лет уже не находил ничего в тайге… Тогда почему у нее так дрожит нижняя губа и трясутся руки?
Все же переборов волнение, Наташа ответила:
– Есть. Только это искать надо… Я найду, если вы завтра заглянете.
Он заглянет – почему бы и нет! И Наташка – вполне ничего. И смысл в жизни снова появился. И солнышко светит. И птички поют. Ну что может быть лучше?
Оказалось – может! Поскольку дверь в библиотеку вдруг открылась – и зашла она…
Любку он уже видел. Еще когда она была маленькой. Она уже тогда была очень красивой. И уже тогда она знала цену своей красоте! Когда ей было лет пять (Борька тогда приезжал на день к бабушке), она – в цветастой майке, белых трусах и с копной потрясающих рыжих волос – упрашивала его покатать ее на машине. Уже в пять лет делала она это умело – подключив все свое женское очарование, а под конец даже пустив слезу. И Борька не выдержал уже тогда, прокатил до поселкового магазина и назад. Что же будет с ним, если она включит все свое обаяние сейчас?
Сейчас на Любке был сарафан. Белый в красных маках. Очень яркий и очень открытый. И глядела на него Любка так…
– А я вас знаю, – выпалила она. – Вы Карельский!
Боря улыбнулся. Приятно, что такие девушки его читают.
– Какая книга вам больше всего понравилась? – с интересом спросил он, краем глаза заметив, как при ее появлении помрачнела Наташа.
– Какая книга? – не поняла Любка. – Я вас по телевизору видела! В передаче у этого…как его… Вы там выступали…
Теперь уже помрачнел Боря. Хотел спрятаться от сплетен, а тут оказывается тоже все в курсе.
– Извините, я погорячился там, – виновато сказал он.
Любка не поняла, за что он извиняется.
– Да вы же прославились! О вас только ленивые не пишут! И мемов сколько в интернете…
И, несмотря на все это, Люба ему нравилась! Так, что он смотрел на нее, не отрывая глаз. А если бы он оторвался и посмотрел на Наташу, то заметил бы, что она уже готова расплакаться.
Впрочем, Наташа быстро взяла себя в руки.
– Так вы придете завтра? – спросила она. – Я все подготовлю. Только знаете – не ходили бы вы в тайгу… Там место гиблое…
Вот теперь Боря, наконец, оторвался от Любки и с интересом посмотрел на Наташу.
– Почему гиблое?
– Потому что духи золото охраняют… И целая деревня призраков…
***
Ночью ему приснилась деревня – призрак. Она была затеряна где-то в тайге, и, вздумай он ее найти – ничего бы не получилось. Дома здесь были другими: ветхими, старыми. Отовсюду, несмотря на летнее солнце, веяло сыростью и холодом.
Легенда про деревню – призрак была в поселке очень популярна, особенно у стариков. Говорили, что Золотой Бог наказал жителей старой деревни за жадность. Все они вымерли от какой-то эпидемии, а души их так и не смогли покинуть то место, служа злому Золотому Богу и заманивая туда все новых и новых людей…
Подобные истории рассказывались далеко не на трезвую голову. Их Борька слушал вполуха, попутно продумывая, в какую из своих начатых книг может вставить подобный сюжет. А вот заброшенная деревня в тайге была на самом деле. Боря наткнулся однажды на сгнившие, практически истлевшие доски, на ямы, оставшиеся на месте подполья, практически заросшие кустарниками, на груды раскрошившихся кирпичей, бывших когда-то печами.
Какое-то еще смутное и тяжелое воспоминание было связано с этим местом. Но какое – спящий Борька так и не смог вспомнить.
