Она дошла до мотеля. Скорбно пожаловалась на свою судьбу бармену. Зашла в свой номер – проплачено было ещё пару дней.
Что дальше? Финита. Ничего за душой, надо ехать назад, в Россию, на голубом вагоне в Союзмультфильм к пьяным медведям с балалайками. Но радость отчего-то не покидала её, делалась горячее. Было легко и привычно. Как раньше.
В номер аккуратно постучал паренёк-бармен:
– Sorry, can I help you? I just thought…
Дашка жила в Америке уже год. Каждый вечер она оттирала полы в мотеле, мыла посуду, с которой жрали сытые разномастные американцы. Время от времени, когда работы было мало, она садилась на высокий табурет, просила у бармена Чака чашку кофе и сплетничала с ним обо всех вокруг. Они хохотали, и Дашке было хорошо и уютно.
Иногда с Дашкой заговаривал кто-нибудь. Спрашивал:
– Are you really Russian?
И Дашка пересказывала в стотысячный раз всю свою историю. Собеседник цокал языком, качал головой, потом говорил «Oh, excuse me, but I have to go…» и уходил. А Дашка продолжала болтать уже с Чаком. Говорить о том, как копит деньги на возвращение домой, как их всегда не хватает и что бы она сделала, будь у неё пачка долларов в сумке. Улыбалась, пожимала плечами. Иногда лила слёзы, пока жертва внутри расправляла плечи и подбавляла воды в глаза. Смотрела вечерами фильмы Гайдая, слушала Аллегрову и Пугачёву. И мучительно, радостно, бесплодно, безумно, бездумно, лицемерно и искренне хотела домой. В Россию.