Глава 21. Амели
– Паршиво выглядишь, Мелька, – заметил Клим, когда я открыла дверь после, наверное, десятой трели звонка.
Поплотнее завернувшись в плед, я поежилась от сквозняка, столкнувшегося с моими голыми ногами. Недоуменно уставилась на друга и Асю, которая улыбалась мне из-за его спины
– Не хочу показаться негостеприимной… – прокаркала я осипшим голосом, даже не думая отодвинуться в сторону, чтобы пропустить эту парочку в квартиру.
– Ты нас не ждала, ясно, – деловито кивнула Ася. – Но в нашу защиту скажу, что Клим звонил тебе и отправил кучу сообщений.
– О да… – протянул Клим. – Во все соцсети и мессенджеры. А затем озадачился, почему ты меня так демонстративно игнорируешь, и решил, что лучше нам приехать к тебе.
– Я спала.
– Это я уже понял. А теперь просыпайся и включай голову, потому что у нас много дел.
Клим отодвинул меня и пропустил в квартиру Асю. После, скинув обувь прямо на пороге, закрыл за собой дверь и подтолкнул окончательно растерявшуюся меня в сторону кухни.
– Давай, Мелька, буди свой организм, ты нам нужна.
Послушно сделав пару шагов, я опять застыла, исподлобья глядя на незваных гостей.
– Что происходит?
Ася вздохнула, снимая с плеча шоппер с выглядывающим из него уголком серебристого ноутбука. Клим же демонстративно потряс у меня под носом рюкзаком.
– Завтра очередная пара с Дегтяревым, – сказал он и метнул косой взгляд в сторону Аси, – и мне, как удравшему с первого занятия, придется попыхтеть, чтобы хоть как-то загладить вину.
– Черт. Проект! – воскликнула я и за малым не схватилась за голову. Сознание, насильственным методом разбуженное, но не проснувшееся, мигом прояснилось. Вспомнилось, что я договорилась с подругой Клима подготовить задание вместе.
– Бинго, – поднял Клим палец вверх, деловито кивая. – А теперь свари нам кофе, будь лапочкой. Я пока закажу что-нибудь на завтрак.
– У меня только растворимый, – осмотрительно предупредила я гостей. Ася наморщила нос:
– Нет, только не растворимый. Клим, заюшка, сгоняй за кофе, а?
– Закажу.
– Нет, он приедет холодным! – заканючила Ася, состроив жалобные глаза.
– Через три дома от меня есть небольшая кофейня, – вставила я.
– Черт с вами, схожу. Но тогда я требую твои, – ткнул он в меня пальцем, – фирменные сырники!
– Тогда купи и творог, – усмехнулась я.
Клим пробурчал что-то под нос, пихнул мне в руки рюкзак и поплелся к выходу. Я, поудобнее перехватив лямки рюкзака, который весил по самым скромным ощущениям тонну, подбородком указала Асе на кухню. И двинулась следом, путаясь в сползающем пледе.
Усевшись за стол, я избавилась от своей ноши, подтянула колени к груди, и щелкнула зажигалкой, прикуривая извлеченную из пачки сигарету. Ася обвела взглядом чистую кухню, посмотрела на переполненную окурками пепельницу и тихо спросила:
– Тяжелая ночь?
– Немного. – Я затянулась и поперхнулась дымом. В уголках глаз выступили слезы. Пришлось прокашляться, чтобы восстановить способность дышать полной грудью. – Прости, что забыла про встречу.
– Забей. – Она плюхнулась на стул, разместив шоппер с ноутбуком на столе. – Амели… – Ася осеклась, поджав губы, но не переставая разглядывать меня. Я изогнула одну бровь в молчаливом вопросе. – Если тебе нужно выговориться…
– У меня что, все на лице написано?
– Есть немного.
Я сделала несколько затяжек, затушила сигарету и встала, приблизившись к хромированной панели вытяжки. Искаженное отражение услужливо нарисовало картину моего внешнего вида: встрепанные волосы, бледное лицо и красные, воспалившиеся от слез глаза.
Я содрала с себя плед, бросила его на стул, подошла к раковине и быстро умылась холодной водой. Где-то на задворках заскреблось чувство стыда, что малознакомый человек лицезрел меня в таком виде. Впрочем, я подавила это чувство, убеждая себя в том, что Ася была подругой Клима и вряд ли стала бы трепаться с кем-то обо мне.
Ночь действительно оказалась тяжелой. И бесконечной. Добравшись до дома, я сначала основательно прорыдалась, а затем, усевшись на кухне с пачкой сигарет, перешла в стадию молчаливой, нервной истерики.
У меня складывалось ощущение, что моя жизнь, только недавно устаканившаяся и окрасившаяся не только в черный, белый, серый, но и в другие цвета, медленно превращалась в болото. Гнилостное, засасывающее, удерживающее меня в окружении тотального пиздеца. И дело было не в Лукашине. И даже не в Диме. Дело было во мне. Я, окруженная людьми, с ворохом интересов и социальных ролей, тонула в одиночестве и тоске.
Может ли девушка в девятнадцать лет чувствовать себя никому не нужной? Может ли ей казаться, что со всех сторон – беспробудный мрак и горе?
Черт возьми, почему я просидела всю ночь с мыслью о том, что совершенно не управляю своей жизнью? Почему вместо злости на Диму я чувствовала только апатию и вину?
Я, твою мать, винила себя в его вспышке. Я винила себя в его претензиях. Я стыдливо закрывала глаза каждый раз, когда перед ними вставал образ злого, растерянного Димы, который явно не понимал, что происходит в наших с ним отношениях.
Но больше всего я бесилась по другому поводу. Меня злило, что я, вопреки здравому смыслу, не чувствовала хватку Авдеева на своих плечах. А невесомое, призрачное прикосновение Лукашина было осязаемо на моей коже до самого рассвета.
Я с ним уснула.
Я уснула с фантомным мимолетным поглаживанием, которое повторялось в моей голове раз за разом.
А еще я трижды сходила в душ, чтобы смыть с себя запах Лукашина. Тот, что впитался в мою кожу, волосы. Тот, что дразнил рецепторы в носу с каждым вдохом. Тот, что ощущался мною даже сейчас.
– Иногда в нашей жизни становится слишком много… определенного человека, – пробормотала я, возвращаясь на место и снова схватившись за пачку сигарет.
Ася прищурилась, задумчиво пошевелила губами и, помедлив всего пару секунд, кивнула:
– И это выбивает почву из-под ног.
– Именно, – подтвердила я и задала вопрос, который волновал меня уже не первый день: – Так что у тебя с Дегтяревым? Мне показалось, что ты как раз… хм… лишаешь его равновесия.
Ася смущенно насупилась, отвела взгляд, нарочито серьезно разглядывая узор на кухонном фартуке. Я терпеливо ждала, когда она созреет хоть на какой-то ответ.
– Он оказался не в том месте и совершенно не в подходящее время, – как-то излишне виновато выпалила подруга Клима. – А потом… я все усложнила.
– Переспав с ним? – уточнила я, вспомнив тихую перепалку на лекции.
– Да, – покраснев, Ася быстро посмотрела на меня и снова вернула взгляд на стену над плитой. – Дважды. Но про второй раз я Климу не говорила, так что держи язык за зубами.
– После нашей совместной пары?
– Нет, – вздохнула она, – раньше. Помнишь тот дурацкий ливень несколько дней назад? Олег подвозил меня до дома и… Я не знаю, что на меня… – она поморщилась, поправив себя: – На нас… – скривилась и опять исправилась: – На меня нашло! Одна идиотская, случайная встреча, и все полетело в тартарары. Я совершенно разучилась управлять событиями своей жизни!
– Как мне это знакомо, – хмыкнула я.
– Кто он?
– Друг моего парня.
– Оу-у…
– Опережаю любые домыслы и подчеркиваю: у нас с ним все иначе. Нет никого случайного секса за плечами, – поспешила пояснить я. – Не знаю, что должно случиться, чтобы мы… – я неопределенно махнула рукой, пытаясь выразить мысли. – Наоборот, между нами неистовая ненависть.
– А ты думаешь, мы с Дегтяревым как-то иначе относимся друг к другу? – Ася нервно рассмеялась и провела ладонью по волосам. – Я его терпеть не могу. Он меня бесит, злит, раздражает, но…
– Но? – заинтересованно наклонила я голову.
– Характеристику этому «но» я еще не придумала. Просто что-то происходит каждый раз, когда мы сталкиваемся взглядами. Или когда он меня касается. В такие моменты становится сложно все контролировать. Я дурею, как кошка во время течки.
– Жестко ты про себя.
Ася закатила глаза и откинулась на спинку стула, устало выдохнув:
– Я просто называю вещи своими именами. Вот оно, – ткнула она себя пальцем в грудь, – живое доказательство того, что не только мужчины иногда думают причинным местом.
– Так, Ась, ты и Дегтярев – это одно. Мои взаимоотношения с Лукашиным совсем другого рода. И не имеют никакого сексуального подтекста. У меня вообще с этим… проблемы.
– В курсе, – кивнула она и торопливо добавила: – Клим рассказал. В общих чертах. Если позволишь, я могу посоветовать…
– Не позволю, – резко оборвала я ее. – Не хочу это обсуждать. Прости, но точно не сегодня.
Ася открыла рот, чтобы сказать что-то, но скрежет дверного замка ее прервал. Я поспешила встать и наклониться над мусорным ведром, опустошая пепельницу. Позади раздались шаги Клима и шорох пакетов, а в нос ударил терпкий аромат кофе.
– Я вернулся, девочки, – бодро отрапортовал друг, вручая Асе картонную подставку с тремя бумажными стаканчиками под крышками. – Меля, я помню про то, что ты кофе не пьешь, но решил рискнуть и взять тебе какой-то новомодный раф, где от кофе только один запах остался. И на лестничной площадке тебя ждет Димочка. Я звал его внутрь, но он предпочел остаться там. Вы поругались?
– В твоем голосе слишком мало участия и много надежды, – хмыкнула я. – Сейчас вернусь.
Отобрав стаканчик с мифическим рафом, я запрыгнула в тапки и открыла входную дверь, с размаху налетев на огромный букет роз и виноватый взгляд Авдеева. Дима выглядел помятым и растерянным, но явно старался не подавать вида, потому что при моем появлении сразу – поспешно и нервно – растянул губы в широкой улыбке.
– Пришел поговорить. Я так понимаю, не совсем вовремя.
– Эм… да. Спасибо, – пробормотала я, перехватив свободной рукой букет, который тут же потянул меня к земле. Положив цветы на тумбу, я вышла на лестничную площадке и закрыла дверь. – Клим и Ася пришли подготовить один проект на завтра…
– Ася?
– Знакомая Клима, – отмахнулась я и сделала глоток из стаканчика, чтобы хоть немного скрыть неловкость. К разговору я была не готова, но боялась в этом признаться. Непонятно, как Дима на это отреагирует. – Можешь присоединиться к нам.
Дима скривился и мотнул головой, пряча руки в карманы легкой джинсовки.
– Это не совсем то, чего бы мне хотелось.
– Понятно.
Мы замолчали. И я, и он, уставились в пол, испытывая смущение и нежелание заговаривать первым.
– Лиль… – нарушил молчание Дима, видимо, понимая, что тянуть время глупо. – Прости меня. Я… Я поступил вчера отвратительно.
– Во вчерашнем виноват не ты один, – заметила я, разглядывая рисунок на кофейном стаканчике.
– Нет. Вся вина лежит именно на мне. Не спорь. – Он шагнул вперед и робко дотронулся до моей руки. – Я ведь понимал, что форсирую события, но продолжал стоять на своем. И все мои претензии… мерзкие.
– Дим…
– Ты очень дорога мне, Лиль. – Еще один осторожный шаг навстречу и невесомый поцелуй в макушку. – Я понимаю, что ты в каком-то роде боишься серьезных отношений. Это, конечно, немного странно, на мой взгляд, – он усмехнулся, – но имеет место быть. И я готов ждать столько, сколько потребуется.
– Мхм, – только и выдавила я, протолкнув этим звуком горький ком в скованном судорогой горле.
– Я уже давно понял, что ты не из тех, кто легко идет на контакт. И, начав отношения с тобой, я согласился с этим и не имею права торопить события. – Ладонь Димы опустилась на мое плечо, а после соскользнула на спину, замерев чуть ниже лопаток. Я понимала, что мои скованность и напряжение не остались незамеченными, но ничего не могла с собой поделать. – Будет глупо просить тебя забыть о вчерашнем?
Сглотнув, я решилась поднять голову и посмотреть на него. Дима неуверенно улыбался, в глазах – беспокойство и надежда. Секунды бежали одна за другой, отсчитывая время, а я тянула с ответом.
Что следовало говорить в такие моменты? Я ведь понимала, что никакой надежды на здоровые, полноценные отношения у нас нет. И в этом была исключительно моя вина. Запутавшись, не имея никаких ориентиров, я блуждала среди отголосков своего прошлого, не подпуская к ним Диму и не зная, как справиться со всем в одиночку.
Правильнее поставить точку в общении с Авдеевым. Отпустить его, даже понимая, что подобным решением причиню ему боль.
Но сейчас, глядя ему в глаза, я была не в силах решиться на это. Слова застряли в горле, а затем, почувствовав себя невостребованными, опустились вниз, чтобы превратиться в ноющую боль в груди.
Молчание затягивалось, наэлектризовывая воздух вокруг нас. Я несколько раз шевельнула губами, пытаясь выдавить из себя ответ, но так и не издала ни звука. А потом в кармане Авдеева завопил телефон. Дима достал его и, бросив быстрый взгляд на экран, проворчал:
– Лукашин… – Он поднес палец к зеленой иконке и неуверенно взглянул на меня: – Нужно ответить. Подумай, о том, что я сказал сегодня, а завтра продолжим. Тебя ведь тоже ждут.
Я кивнула и попятилась, пробормотав:
– Спасибо за цветы.
Дима не отрывал от меня взгляда до последнего. Я вошла в квартиру и закрыла дверь. Судорожный выдох выпустил из легких горчащий сожалением воздух.
Кто бы мог подумать, что наступит тот момент, когда упоминание Никиты вызовет у меня не раздражение, а… что-то другое?
Глава 22. Амели
В висках долбило кувалдой, а глаза слипались, напоминая об очередной ночи без нормального сна. Понимая, что Дегтярев будет изучать ее проекты под лупой, Ася отслеживала каждую мелочь в наших с Климом работах. Мы с ним должны были продумать и расписать идеальное «кибер-преступление», а Асе предстояло выступить в качестве нашего адвоката и добиться оправдательного приговора от судьи в лице Олега Андреевича.
Естественно, мы понимали, что в случае с Асей это почти невозможно. Дегтярев точно не откажется от возможности прилюдно отчихвостить свою личную занозу в заднице, но мы с Климом все равно продолжали упорно прописывать свои части, уделяя пристальное внимание каждому пункту.
Ася несколько раз меняла стратегию защиты своих «клиентов», а когда осталась довольна результатом, развернулась в противоположную сторону и примерила на себя роль уже не защитника, а обвинителя.
– Нужно быть готовой ко всему, – пробормотала она с маниакальным огнем в глазах.
Клим взвыл и схватился за голову. А я закурила и начала невозмутимо заказывать нам поздний ужин.
В итоге ребята покинули мою квартиру поздней ночью. Я торопливо навела визуальный порядок на кухне и поплелась в спальню, чтобы рухнуть на кровать и отключиться. Но стоило голове коснуться прохладной подушки, и мой организм резко взбодрился.
Я лежала на спине, разглядывала потолок и вдыхала аромат роз, подаренных Димой, раз за разом прокручивая в голове наш с Авдеевым последний разговор. В итоге уснуть удалось опять под утро, когда бледные лучи сентябрьского солнца заскользили по комнате, просачиваясь через неплотно задернутые шторы.
А спустя пару часов завопил будильник. Пришлось вылезать из-под теплого одеяла и собираться в университет, несмотря на соблазн послать все к черту и остаться дома.
И теперь, влив в себя двойную порцию крепкого зеленого чая, я стояла напротив аудитории, а Клим уже в седьмой раз набирал Асю и слушал длинные гудки, костеря подругу на чем свет стоит.
– Я как чувствовал, что нужно было не домой ехать, а у нее ночевать, – заметил Клим, когда его звонок в очередной раз остался без ответа. Я удивленно приподняла брови. – Что? Не смотри на меня так. Мы с Асей – исключительно друзья.
– И ты периодически у нее ночуешь?
– Тебе ли не знать, что вредные блондинки с ворохом проблем не в моем вкусе, – отрезал друг, агрессивно тапая по экрану смартфона. – Я слишком ценю свою нервную систему.
– А кто ее не ценит? – хмыкнула я, постучав затылком по стене и устало прикрывая глаза.
Боже, если пара не начнется прямо сейчас, я засну стоя.
– Дай подумать… – Клим несколько раз коснулся своих губ указательным пальцем, уставившись в окно. – Дегтярев, Дима… Лукашин?
– Угум… – промямлила я, так и не разлепив веки. Сил спорить, возражать, да и просто ввязываться в диалог у меня не было.
– Доброе утро, – раздался бодрый голос упомянутого ранее Олега Андреевича, и я вздрогнула, выпрямившись и открыв глаза. – Сегодняшнее занятие мы проведем в другой аудитории.
Под удивленными взглядами двух групп студентов он повесил на дверь записку и махнул рукой, приглашая нас следовать за ним. Переглянувшись, мы с Климом пропустили одногруппников и юристов вперед, пристроившись в конец колонны. Клим еще и записку успел сфотографировать, а после сразу же отправил сообщение Аське.
– Ну две галки! Две! – сунул он мне под нос смартфон с открытым мессенджером. – Какого хрена она не отвечает?
– Возможно, она на всех парах мчит сюда, а ты ее отвлекаешь.
Клим что-то пробормотал в ответ, но я не расслышала, потому что наш строй как раз вынырнул из коридора в центральный холл, и со всех сторон на меня обрушился гвалт студентов, спешащих на занятия. Поморщившись, я потерла переносицу, от которой к вискам острыми иглами устремилась вспышка боли.
Отчитаюсь перед Дегтяревым и свалю домой. Плевать на остальные пары, потом закрою пропуски…
Преподаватель провел нас по застекленной галерее, что соединяла собой два корпуса, и провернул ключ в замке одной из аудиторий. Мельком я заметила в конце коридора Диму, который стоял с каким-то высоким парнем и что-то эмоционально говорил, похлопывая собеседника по плечу. Авдеев, услышав шум, устроенный нашей толпой, обернулся и помахал мне рукой.
– Я на минуту, – бросила я Климу, устремившись к Диме.
– Привет, Лиль, – улыбнулся он, наклонившись и поцеловав меня в щеку. – Выглядишь уставшей. Долго вчера сидели?
– Почти до утра, – поморщилась я и бросила быстрый взгляд за его плечо. Парень, с которым Дима говорил только что, нервно листал тетрадь. – У тебя все нормально?
– Оказываю психологическую помощь злостным любителям пересдач. У Лаптева сегодня последняя попытка сдать уголовку.
– Ясно, – кивнула, не особо вникая в услышанное. Торопливо облизнув губы, я посмотрела Диме в глаза. Он тут же прищурился, но спрашивать ничего не стал, терпеливо ожидая, когда я опять заговорю. – Дим… Я насчет нашего вчерашнего разговора.
– Слушаю, – мигом посерьезнев, отозвался он.
– Я… Нам лучше…
– Авдеев, занятие началось!
Я успела заметить, как по лицу Димы калейдоскопом пронеслись эмоции. Он совершенно точно понял, что я собиралась сказать после этого тихого: «Нам лучше…». И окрик одного из одногруппников вызвал у него сначала вспышку раздражения, а после, с задержкой в долю секунды, в глазах Димы промелькнуло облегчение.
– Давай договорим после пары? У вас в той аудитории занятие? – ткнул он пальцем в дверь позади меня.
– Да.
– Я встречу тебя после лекции. – Он попятился, не отрывая взгляда от моего лица. – Подождешь, если что?
Я молча кивнула и развернулась, чтобы зайти в аудиторию и как во сне прошагать к парте, за которой меня уже ждал Клим.
– Выглядишь так, будто призрака увидела, – проворчал друг, пропуская меня к окну. Я с радостью отметила, что впереди меня сидел какой-то высокий парень из группы юристов. За таким можно и вздремнуть до тех пор, пока не вызовут.
– Итак, уважаемые студиозусы, – ворвался в гул голосов звучный баритон Дегтярева, и в аудитории повисла тишина. – Надеюсь, все подготовились к занятию, и мне придется потрудиться, чтобы разобраться в изощренных преступлениях, придуманных вами. – Взгляд Олега Андреевича скользнул по лицам присутствующих и остановился на нас с Климом. – Я весь в предвкушении. Даю пару минут, чтобы собраться с мыслями, и начну вызывать к кафедре.
Я достала из рюкзака тетрадь с записями и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Почему-то мне было интересно наблюдать за преподавателем, тем более что свое «преступление» я знала наизусть.
Дегтярев сел за стол и взял телефон. Нахмурившись, он стал быстро что-то печатать.
– Спорим, Аське пишет? – шепнул Клим.
Я дернула уголком губ в слабом подобии улыбки. И посмотрела на распахнувшуюся дверь, удивившись появившемуся на пороге Лукашину. Забавно, я даже не заметила, что Никиты все это время не было среди нас.
– Прошу прощения, – сухо поприветствовал он Дегтярева. Тот взглянул на осмелившегося опоздать и прищурился, видимо, вспомнив в Никите того, кто сбежал с его первой с нами лекции.
– Добро пожаловать, молодой человек. Сэкономлю нам обоим время. Вы готовы к занятию?
– Да.
– И кто ваш напарник? – Олег Андреевич повернулся к студентам в ожидании, что кто-то из нас поднимет руку.
Я огляделась. Все сидели с каменными лицами.
– Я буду защищать себя сам, – пожал плечами Лукашин с таким видом, будто сообщал нечто само собой разумеющееся.
– Вот как? – скептически хмыкнул Дегтярев. – А с чего вы решили, что я позволю?
– А почему нет?
Невозмутимость в голосе Лукашина удивляла. Он держался уверенно и общался с Дегтяревым на равных, не тушуясь перед суровым взглядом преподавателя.
– Потому что весь этот эксперимент задумывался для обучения моих юристов. Смекаете? Для них, а не для того, чтобы заносчивый программер щеголял скудными знаниями.
– Я, в первую очередь, специалист по информационной безопасности. – Лукашин поправил лямку рюкзака и скривил губы в ухмылке. – А еще отучился два курса на юридическом. Можете на моем примере показать своим подопечным, – быстрый кивок в нашу сторону, – что бывает с недоучками. Если получится.
Олег Андреевич изумленно взглянул на Никиту… и расхохотался.
– Я люблю вызовы, молодой человек. Садитесь. Если времени хватит – выслушаю вас.
Лукашин показал большой палец, принимая это условие, и двинулся по проходу. К моему удивлению, он не опустился по традиции на место позади меня, а прошел на самую галерку, даже не посмотрев на нас с Климом.
– Как все чудасто, – прокомментировал друг, тоже заметив эту перемену.
Я не выдержала и обернулась. Наши с Никитой взгляды пересеклись. Лукашин замер, а после короткой заминки кивнул мне в сдержанном приветствии.
Кажется, моя челюсть от удивления пробила пол и застряла в фундаменте.
– Чудасто? – тихо переспросила я. – Это ты еще мягко выразился.
– Итак, все готовы? – начал было Дегтярев, но дверь опять распахнулась.
Я даже не удивилась, когда увидела Асю. Под распахнутой мотоциклетной курткой кричащим принтом выделялась кислотно-розовая футболка.
«Fuck you, daddy».
– Мы не сдадим, – истерично хихикнула я, отмечая образ девушки.
– Доброе утро, Олег Андреевич, – пропела Ася, сдувая упавшую на лоб прядь. – Можно?
– Я смотрю, вы взяли за привычку опаздывать? – в тон ей ответил Дегтярев.
– А вы – в последний момент менять аудитории. – Ася улыбнулась. – Что поделать, все мы не без греха.
– Романова, я устал повторять, что для адвоката пунктуальность очень важна.
– У меня была веская причина задержаться.
– Удивите.
Ася посмотрела на Клима и вновь перевела взгляд на преподавателя.
– Я принимала роды у собаки своего друга. Бедняжка очень страдала.
– Забавляетесь, Романова?
– Что вы, Олег Андреевич, Боже вас упаси! – всплеснула руками Ася и шагнула к партам.
– Стоять, – хлестнул приказом голос Дегтярева. – Раз вы у нас такая… забавная, то придется стать первопроходцем.
– Без проблем, – пожала плечами Ася, уверенная в своих силах. – Клим, Амели, готовы?
– Идем, – обреченно пробормотал Клим, беря тетрадь. – Не представляешь, как я рад, что эта парочка на наших лекциях – временное явление.
Мы с другом приблизились к кафедре. Я решила не тянуть кота за хвост и вызвалась отвечать первой. Однако еще до того, как я открыла рот, чтобы познакомить Дегтярева и студентов с деталями своего «преступления», Олег Андреевич жестом приказал мне подождать.
– Молодой человек, – обратился он, устремив взгляд на галерку.
– Лукашин Никита, – представился Ник.
– Присоединитесь к нам. Романовой будет полезно поработать с клиентом, жаждущим отстаивать свои интересы самостоятельно.
Никита встал. Уже через минуту он замер рядом со мной, спрятав руки в карманы джинсов. И на мгновение мне показалось, что он сделал это демонстративно, специально для меня.
Я кашлянула, чтобы вернуть чистоту неожиданно севшему голосу, но меня снова перебили. Более бесцеремонно, чем это ранее сделал Дегтярев.
– Олег Андреевич, что-то не припомню… А как часто адвокаты защищают своих подопечных хотя бы без поверхностного изучения обстоятельств дела? – пропыхтела Ася. Судя по яркому румянцу на ее щеках, девушка начала злиться.
– Все возможно в этой жизни, – флегматично откликнулся Дегтярев и махнул рукой, призывая меня начать.
– Нет, Амели, подожди! – Ася сделала шаг вперед, заглядывая в лицо Олега Андреевича. Уперев руки в бока, она тихо проговорила: – Ты перегибаешь палку. Я начинаю подозревать тебя в предвзятости ко мне. Возможно, стоит обратиться в деканат?
– Попробуй, кроха.
Я, стоящая к этой парочке ближе остальных и продолжающая слышать их диалог, застыла, уставившись пустым взглядом перед собой. Перед глазами запульсировали красные вспышки.
Судорожно сглотнув, я метнулась в сторону, толкнув плечом Лукашина.
Истошный крик стал причиной звенящей, вязкой тишины. Я несколько раз моргнула и только потом поняла, что этот крик сорвался не с моих губ.
Кто-то кричал за пределами нашей аудитории.
А затем друг за другом прозвучали три выстрела.