Tsitaadid raamatust «О, сколько счастья, сколько муки…»

За молодость нашу веселую выпьем. Девчонкой была – думала, навсегда она, а сейчас оглянулась – и нет ничего

, роскошная сирень в купеческих садах торчала засохшими коричневыми вениками, лужи исчезли без следа, и улицы покрылись серой пылью, в которой, свесив на сторону языки, валялись одуревшие собаки. Город словно вымер: те, кто побогаче, уехали на дачи, беднота сидела по домам, обезлюдела даже Конная площадь. Только Сухаревский рынок продолжал жизнерадостно орать под жгучим июньским солнцем. – Дядя, продаешь порты? – Продаю.

перь его Настя на своем месте. Дашка осторожно шла за ней, придерживаясь за перила, стараясь не наступить

Настька, он бы сдержал свое слово. И вообще что угодно сделал бы, лишь бы Настьке полегчало, лишь бы прекратились эти молчаливые слезы с утра до ночи, лишь бы

дела! – Крякнув, Кузьмич вышел из-за стойки собрать со столов стаканы и чайники. – Вот тебе и

Княгиней на старости лет устроиться захотела?! Думаешь, ему дети