Loe raamatut: «Волхв пятого разряда»

От автора. Напоминаю: события в романе, как и в первой книге цикла, разворачиваются в выдуманном автором фэнтезийном мире. Все совпадения случайны, а за фантазии читателей автор ответственности не несет. Короче, не пытайтесь разгадать, а каком кармане автор держит фигу. Ее там нет…

1.

Приемная царя не впечатляла. Да, комната большая, и потолки высокие, но где лепнина с позолотой? Где мрамор, малахит или хотя бы панели из массива дуба? А тут… Оштукатуренные стены окрашены в пастельные тона, стык их цветов разделяет тоненький лепной бордюр. В тон стенам – легкие портьеры, закрывающие окна. Паркетный пол укрыт ковром по центру комнаты. На нем стоит массивный стол из светлого ореха. Напротив – два дивана с кожаной обивкой кремового цвета, как догадался Николай – для посетителей. И это Кремль? В прошлой жизни Николай видел в интернете интерьеры тамошних приемных и роскошных залов. Но это еще что! А где охранники императора? Где бравые гвардейцы у дверей? Несвицкий слышал о скромности правителя Варягии, но все равно контраст меж тем, что он ожидал увидеть, и тем, что оказалось, был разительным.

Сидевший за столом мужчина лет сорока, одетый в штатское, встал при появлении гостей.

– Николай Иванович! Здравствуйте! Рад видеть, – поприветствовал он деда Николая. – Давно вас не было.

– Здравствуй, Светислав Младенович, – Несвицкий-старший пожал ему руку. – Мой отпуск затянулся – обстоятельства.

– Наслышан, – мужчина улыбнулся. – Вы там так отдохнули, что славов разгромили наголову, отбросили их армию на сотню километров от Царицино, а где-то – и подальше. Десятки тысяч пленных.

– Всего лишь помогал советами, – пожал плечами дед. – Я моряк, а не армейский генерал, и в сухопутных операциях не смыслю.

– Не скромничайте, Николай Иванович, – не согласился секретарь. – Разработанная вами операция по нанесению упреждающих ударов по пунктам управления и базам артиллерии противника войдет в учебники военного искусства. Так говорят в Генштабе.

– Так я ее не разрабатывал, – ответил вице-адмирал.

– А кто?

– Вот он, – Несвицкий-старший отступил и указал на Николая. – Знакомьтесь, Светислав Младенович: майор Нововарягии Несвицкий Николай Михайлович. По совместительству – мой внук и волхв пятого разряда, – дед улыбнулся.

– Вот этот юноша? – хозяин кабинета удивился. – Не может быть!

– Сам не поверил бы, если б не участвовал в процессе подготовки операции, – ответил дед. – Мы развили идеи внука, распространив ее на пункты управления противника, но план придумал Николай. Он с другими волхвами проник в глубокий тыл противника, где они установили маяки на крышах штабов, казарм, складов вооружений и боеприпасов. По маякам и навелись ракеты. Взгляните, Светислав Младенович! Внук мой юн, но он уже майор. Кавалер ордена Святого Георгия – высшего в Нововарягии. Император наградил его Георгием третьей степени, пожаловав одновременно титул графа. А за последний подвиг Николай представлен к ордену Андрея Первозванного.

Последние слова дед произнес с заметной гордостью.

– Я в курсе, – сообщил хозяин кабинета. – Но не ожидал, что наш герой настолько молод.

– Он с детства воевал. Сначала в Африке, где числился воспитанником в Иностранном легионе, затем – в Нововарягии.

– Понятно, – секретарь кивнул. – Весь в деда и отца. А кто эта прекрасная особа в мундире капитана вооруженных сил Нововарягии?

– Невеста внука, Марина Авенировна Мережко. Врач, педиатр-травматолог. Поскольку я обязан представить внука императору, то решил, что лучше будет вместе с будущей княгиней.

– Логично, – согласился Светослав Младенович. – Присаживайтесь, господа. Я доложу государю.

Он скрылся за тяжелой деревянной дверью, ведущей в кабинет царя. Дед с внуком и Мариной присели на диван.

– Волнуешься? – спросил невесту Николай.

– Очень. Сам император… – вполголоса ответила Марина. – Великий человек! А я – какой-то врач.

– Вы – невеста князя, – заметил адмирал. – Героя, кавалера высших орденов. К тому же красавица. Государь вас непременно обласкает, поверьте старику.

– Ну, я еще не князь, – заметил Николай.

– Отсюда выйдешь сиятельством, – дед указал на дверь. – Для того и вызвали.

– Кстати, – заметил Николай. – Почему царя не охраняют?

– С чего ты взял? – пожал плечами адмирал.

– Так никого не видел.

– Что не означает отсутствия охраны, – Несвицкий-старший улыбнулся. – Тайн выдавать не буду, но она серьезная. К примеру, Светослав Младенович. Сильнейший волхв, седьмой разряд.

– А разве есть такие? – удивился Николай. – Шестой, вроде, самый высший.

– Он уникум, – ответил адмирал. – Его защитный кокон выдержит снаряд от гаубицы. К тому же Светослав способен развернуть свой кокон, прикрыть другого человека. А сам ударит вихрем так, что злоумышленников изломает, словно кукол. Кирасы не спасут. Младенович же вместе с охраняемым лицом взлетит и унесет его подальше от опасности.

– Волхв – секретарем у императора?

– Ну, секретарь он лишь отчасти, – дед улыбнулся. – Всю бумажную работу проводит канцелярия. Задача Светослава – охранять царя. Он обладает редким даром чувствовать людей. Любой, замысливший недоброе, за эти двери не пройдет, – он указал рукой, – останется в приемной, а потом за ним придут.

– У волхва имя необычное, – заметила Марина.

– Он серб, – ответил адмирал. – Его семья приехала в Варягию, когда «цивилизаторы» Европы устроили Балканам геноцид. Здесь проявился дар маленького Светослава. Его заметили, развили – да так, что ученик довольно быстро превзошел наставников.

– И ты его учил? – поинтересовался внук.

– Отчасти, – дед кивнул. – Помог поставить пару навыков.

«Темнит, – подумал Николай. – Иначе как бы знал подробности о даре серба? И обращается к нему на «ты». Похоже, что давно друг друга знают».

– А какая у него фамилия? – спросил у адмирала.

– Такая же, как отчество, – Младенович, – дед улыбнулся. – У сербов это сплошь и рядом.

Едва он смолк, носитель одинаковой с отчеством фамилии скользнул в приемную из кабинета императора.

– Государь вас примет, Николай Иванович, – поведал адмиралу. – Вас, – он посмотрел на внука и его невесту, – просит подождать.

Несвицкий-старший встал и, ободряюще кивнув сидевшим спутникам, прошел за дверь. Серб сел за стол и предложил:

– Чай? Кофе?

– Мне кофе, – согласился Николай и глянул на Марину. – Моей невесте – чай.

Младенович кивнул и нажал кнопку на селекторе, стоявшем на столе. Проговорил в него заказ. Не прошло и минуты, как официантка в накрахмаленном переднике и с кружевной наколкой в волосах вкатила в комнату тележку-столик с угощением и поставила его перед гостями.

– Угощайтесь! – сказала, улыбнувшись, после чего ушла. Николай взял расписанный цветами чайник и налил Марине в чашку приятно пахнущий настой коричневого цвета. Свою наполнил кофе из кофейника. Аромат его заполнил комнату. На кофе здесь не экономили. Он пригубил из чашки.

– Хороший кофе! – похвалил напиток. – Давно такой не пил. Спасибо.

– Эфиопский, – сообщил Младенович. – В Царицыно такого не бывает?

– Возможно, есть, – ответил Николай. – Но в магазинах не встречал. Искать же специально… Слишком много дел.

– Понятно, – серб кивнул. – Где на разряд сдавали?

– Нигде, – ответил Николай.

– Но дед ваш говорит…

– Он так считает. Учил меня, проверил и убежден, что испытания я выдержу.

– Николай Иванович зря говорить не будет, – кивнул Младенович. – А навыки какие?

– Раствор здоровья, – стал перечислять Несвицкий-младший. – Зачаровываю пули и снаряды. Летаю. Есть защитный кокон, и пускаю пламя. Последнее – неправильно, – он улыбнулся, – с тыльной стороны ладони. Хотя однажды это помогло.

– Гм, очень странно, – удивился серб. – Лечебный навык с боевыми обычно вместе не встречаются.

– Дед тоже удивлялся, – пожал плечами Николай. – Но это так.

– Как смотрите на то, чтобы служить в охране императора? Такой специалист нам пригодится.

– Не сманивайте у меня жениха! – внезапно вышла из себя Марина.

– А в чем проблема? – удивился серб. – Вы вместе переедете в Москву, работу вам найдем.

– И станете подсовывать ему своих княжон, – не согласилась женщина. – Мне этого не нужно. К тому же Николай – единственный волхв у нас в республике. Без его раствора тяжелым раненым не выжить.

– Извините, – развел руками серб. – Об этом не подумал. Забываю, что у вас идет война…

Тем временем Несвицкий-старший говорил с царем. Александр Третий выслушал доклад советника, задумался, после чего спросил:

– Считаете, нам нужно продолжать войну?

– Уверен, государь, – ответил адмирал. – Мы победили их в одном сражении, но славы – а верней, Германия с прочей Европой не угомонятся. Накачают Славию оружием, сформируют и обучат новые бригады, после чего опять начнут. В их планах – поражение Варягии и ликвидация империи как государства. Их манят наши земли и то, что в них сокрыто. Дешевые ресурсы из Варягии помогут Западной Европе жить так, как она уже привыкла. С тех пор, как мы остановили расхищение богатств страны, происходившее при прежнем императоре, Европа в панике. Промышленность стагнирует, растут долги, не за горами кризис и дефолт их экономик. Так что попытаются. Сейчас возможно их остановить. Выход наших армий на исторические рубежи империи заставит их задуматься. Ведь следующий шаг – дивизии Варягии, входящие в столицы европейских государств. А они такое видели уже не раз.

– Гм, – усмехнулся Александр Третий. – Помню, как вы говорили мне обратное. Дескать, не стоит помогать сепаратистам, лить кровь варягов за чуждые нам интересы.

– Я был не прав, – сказал Несвицкий. – Ошибался. Побывав в Царицыно, я многое увидел.

– Что, например?

– Во-первых, те, кого считал сепаратистами, на деле настоящие имперцы. Они варяги даже большие, чем мы. Семь лет почти что в одиночку сражались за свою свободу, за право жить в империи. Второе. Славия – гнойник, с которым невозможно находиться рядом. Опасная зараза, способная со временем угробить наше государство – тем или иным путем. Подлость и продажность их руководителей не поддаются измерению. Верить им – себя не уважать. Договоренности забудут, едва их подписав. И третье: там верховодят немцы. Славы для них – расходный материал. Они готовы положить их всех для выполнения своей задачи. Для примера. Мой внук участвовал в трех стычках с неприятелем, и в двух сражался с немцами. Они уже сейчас воюют с нами. Если вывести наш корпус из Царицыно, враг подготовится и сокрушительным ударом сомнет нововаряжцев – им без нас не выстоять. Объединенные войска Европы встанут у границ империи. Ударят по Москве. До столицы их ракеты долетят за пять минут, и мы не сможем отразить удар.

– Я вас услышал, Николай Иванович, – ответил император. – Поговорю с министром обороны и начальником Генштаба. Возможно, проведем расширенное совещание с участием правительства. Нам следует все хорошо продумать, прежде чем принять решение. Вас тоже пригласим.

– Понял, – сообщил Несвицкий.

– Кстати, – царь снова улыбнулся. – Вы очень изменились, Николай Иванович, и не только в своем мнении. Как будто бы помолодели, причем заметно. Это встреча с внуком так на вас подействовала?

– Вы правы, государь, – кивнул Несвицкий. – Это сделал Николай. Он волхв и обладает уникальным даром омолаживать людей.

– Вы шутите?

– Нисколько. Николай готовит в госпитале раствор здоровья. Дар хоть и редкий, но не уникальный. Но он одновременно научился насыщать корпускулами кровь. Кладет ладонь сюда, – князь указал на шею, – и держит так минут примерно пять. Назавтра повторяет процедуру. Я прошел их три, и результат вы видите. Морщины на лице разгладились – не полностью, но многие. Часть волос на голове вернула прежний цвет. Но это ерунда. Перестали ныть спина, суставы, я чувствую себя, как будто сбросил двадцать лет.

– Никогда не слышал о таком, – развел руками император. – Но вид ваш убеждает больше слов. Внук может применить свой дар по отношению к любому человеку?

– Считаю – да и предлагаю убедиться. В приемной вместе с внуком ждет его невеста. Открою вам большой секрет: Марина много старше Николая. Ей тридцать два, но я вам этого не говорил, – князь улыбнулся. – Когда зайдет к вам, приглядитесь и прикиньте, на сколько выглядит.

– Заинтриговали, – ответил Александр Третий и тронул кнопку на селекторе: – Светислав Младенович, пригласите к нам гостей.

Через несколько мгновений молодая пара вошла в просторный кабинет царя и встала у порога.

– Здравия желаю, ваше императорское величество! – отчеканил Николай.

Его невеста сказала просто: «Здравствуйте!» и улыбнулась.

– Рад вас видеть, господа, – кивнул им император и пригласил гостей присесть. Пара разместилась на диване, стоящем сбоку от стола царя. Николай уставился на императора. М-да, выглядит неважно. Обрюзгшее лицо, заметные мешки у глаз. Понятно, что не молод, но со здоровьем у царя проблемы. Сам же Александр Третий остановил свой взгляд на женщине. Овальное лицо с гладкой, белой кожей, тонкие черты, вишневые глаза в густых ресницах под бровями, изогнутыми соколиным крылом. Красавица! На вид лет двадцать, а советник говорил, что тридцать два… Похоже, что робеет, но держится с достоинством. Царь глянул на листок бумаги, лежащий перед ним.

– Марина Авенировна, позвольте вас спросить. Вы, вижу, капитан вооруженных сил Нововарягии. Где служите?

– Центральный госпиталь Царицыно, заведующая детским отделением, – сказала женщина.

– Как долго?

– Почти десять лет, пришла туда еще интерном. Это было до войны, и наш госпиталь тогда больницей назывался.

«Князь не соврал, – подумал Александр Третий. – Ей вправду тридцать два, хотя на вид студентка…»

– Мундир к лицу вам, – улыбнулся посетительнице. – Но я, признаться, ожидал увидеть невестку моего советника в обычном платье. Вы оказались офицером.

– Медицинской службы, – вмешался Николай. – Таким же, как и я. Марина – врач, я – волхв, и мы оба служим в госпитале.

– Но одновременно проводите диверсии в тылу противника, – царь усмехнулся. – И, судя по наградам, которые я вижу, вполне успешно. Как это сочетается?

– Так обстоятельства сложились, – Николай развел руками. – В республике нет волхвов-диверсантов. Пришлось помочь.

– Где воевали прежде?

– В Африке. Князь в курсе, – Николай кивнул на адмирала.

– Как долго?

– Почти десять лет, – при ответе гость слегка замялся, что не укрылось от царя. Что-то он скрывает. – В пятнадцать начал. Родители погибли от рук повстанцев, в ответ я начал мстить. Служил во французском Иностранном легионе. Со временем мне надоело, поэтому вернулся. Я родом из Царицыно.

– Понятно, – царь кивнул. – Подойдите.

Волхв поднялся и приблизился к столу. Император встал.

– По ходатайству моего советника вице-адмирала князя Несвицкого признаю вас его внуком и возвожу в княжеское достоинство империи с наследованием титула по нисходящей линии. Указ о сем вам вручат в канцелярии. Поздравляю! – он пожал руку юноше. – Также сообщаю: за героизм, проявленный в борьбе с врагами, диверсию в тылу противника, обеспечившую успех при нашем наступления, вы удостоены ордена Андрея Первозванного. Награду вручат позже, на приеме, где будут чествовать всех героев операции.

– Спасибо!

Гость принял стойку «Смирно!» и щелкнул каблуками.

– Положено сказать: «Служу империи!», – заметил император.

– Я гражданин Нововарягии.

– Отныне вы имперский князь, и помните об этом, – ответил царь. – Николай Иванович, – он посмотрел на адмирала, – вы и Марина Авенировна оставьте нас вдвоем. Мне нужно побеседовать с майором.

Когда советник с гостьей вышли, император посмотрел на Николая:

– Ваш дед сказал, что вы его омолодили, как и свою невесту. Это правда?

– Так точно, ваше императорское…

– Без титулов, – перебил его Александр Третий. – Наедине для вас я государь. Понятно?

– Да.

– Могли бы провести аналогичную процедуру и для меня?

– Конечно, – гость кивнул. – Предлагаю прямо сейчас. Присядем, государь, – указал он на диван. – Расстегните воротник рубашки и ослабьте галстук.

Царь подчинился. Присевший рядом волхв положил ему ладонь на шею, закрыл глаза. Император ощутил тепло его руки, потом под нею стало горячо, но не настолько, чтобы не стерпеть. Молчали оба. Так продолжалось несколько минут, пока гость вдруг не убрал ладонь.

– Достаточно на сегодня, – сообщил царю. – Пусть организм привыкнет, иначе может среагировать довольно бурно. Жар, слабость…

– Такое было?

– Да, – ответил гость, – с подругами Марины. Чуток перестарался, потому что они хотели побыстрее. Решил: поскольку молодые, то можно сил не экономить. Перестарался. Недомогание прошло буквально через день, но я решил быть с этим осторожным, поскольку технология еще не отработана.

– Технология? – царь удивился. – Вы странно говорите. Наш волхв сказал бы: навык.

– Недостаток воспитания, – гость пожал плечами. – Рос за границей, в моей речи много иностранных слов.

– Кстати, – вспомнил Александр Третий. – Вы сказали, что воевали в Африке с десяток лет. Но неуверенно, как я заметил. На самом деле сколько?

– Три, – ответил Николай. – Извините, что соврал. Мне девятнадцать лет, но своей невесте я говорю, что двадцать пять. Так в паспорте и записали – по моей же просьбе. Она переживает, что у нас большая разница в летах. Вот я и сократил ее, насколько смог. Но вы об этом ей не говорите.

– Не скажу, – царь улыбнулся. – Хотя на вид Марине Авенировне от силы двадцать. Вы и подруг ее настолько же омолодили?

– Поменьше, – Николай вздохнул. – С Мариной был особый случай. При обстреле госпиталя на моих глазах осколок перерезал ей сонную артерию. Чтобы остановить кровотечение, я зажал рану и держал так до появления хирурга. За это время ее кровь насытилась корпускулами настолько, что рана зажила. Хирурги были в шоке. Одновременно проявился эффект омоложения, из чего я сделал вывод, что могу так делать и для других. Вторым был дед. С ним я работал осторожно, поскольку не оправился тогда от раны. Результат вы видели.

– Николай Иванович сказал, что нужно три сеанса.

– Да. Мне придется посетить вас еще дважды.

– Быть по сему, – император встал. Следом вскочил и Николай. – Попрошу вас, князь, не покидать пока Москву. Вам сообщат, когда я вас приму. А чтоб вы не скучали, предлагаю посетить прием у внучки по случаю ее совершеннолетия. Там будет молодежный бал, познакомитесь с ровесниками – для князя это нужно. Возможно, с кем-нибудь подружитесь. Билеты вам пришлют…

К особняку адмирала обоих Несвицких и Марину отвез служебный лимузин двора – советник императора имел возможность им воспользоваться. Дорогой разговаривали, подняв перегородку, отделившую их от водителя.

– Государь неважно выглядит, – заметил Николай в салоне. – Он болен?

– Как все, кому за семьдесят, – ответил дед. – Сказывается возраст, к тому же работа на износ. Такой страною править… Излечишь его хвори?

– Попробую, – пожал плечами Николай. – Эффект от процедуры пока что не изучен.

– Мне помогло.

– И мне, – добавила Марина.

– Что не означает абсолютной эффективности процесса, – заметил Николай. – Тут надо накопить статистику, поэкспериментировать с воздействием. Пока мы ничего не знаем толком. Четыре случая – не просто мало, это ни о чем.

– Говоришь как врач, – хмыкнула Марина. – Статистика, эксперимент…

– Так я жених врача, – Николай развел руками и принял виноватый вид. – С кем поведешься…

Марина засмеялась, дед поддержал. Николай не мог им объяснить, что в прошлой жизни дотошно проштудировал десятки медицинских книг. Ему хотелось знать, что происходит с организмом старика, как справиться с болячками, что стали проявляться с возрастом. Тем более, врачи из поликлиники, которую он посещал, говорили разное. То ставили диагноз, то после отменяли. Один прописывал лекарство, другой же говорил, что эти вот таблетки ему употреблять никак нельзя. Со временем он плюнул и перестал ходить к врачам. Сам определял, что у него и почему болит, сам подбирал лекарство. Что интересно, никогда не ошибался. «Ты знаешь больше них, – говорила Николаю покойная жена. – Хороший был бы врач…» Но с этим не срослось, теперь же Николай желал использовать возможность. Неплохо было бы окончить медицинский вуз, но если не получится, то будет волхв при медицине, что тоже хорошо.

Лимузин привез их к дому. Вице-адмирал Несвицкий жил неподалеку от Кремля в особняке, стоящем в парке на берегу Москвы-реки. Гнездо князей Несвицких, возведенное в позапрошлом веке. Когда-то построенный из кирпича в один этаж, дом был реконструирован впоследствии. Надстроили еще этаж, участок обнесли забором, убрали печи, заменив батареями, снесли сараи и поставили гараж. Парк – вотчину Несвицких – сделали открытым для москвичей. Будь князь не столь заслуженным, снесли бы и дом – земля в столице дорогая, а тут такой участок, да еще в прекрасном месте! Построить несколько многоэтажек, продать квартиры – это же какой гешефт! К князю не раз подкатывались с предложениями, сулили кучу денег.

– Хрен им! – ответил дед, рассказавший это Николаю. – Пусть в поле строят, там земли хватает. Спекулянты! В этом доме я родился, рос, в нем и умру. И ты не продавай!

– Не буду, – пообещал Несвицкий-младший.

В особняке их встретили кухарка и слуга. Аграфена Юрьевна с Силантием Матвеевичем, муж и жена, служили князю уже много лет, и тот считал их близкими людьми.

– Как съездили, Николай Иванович? – спросил слуга, немолодой мужчина с заметной сединою в волосах. – Что император? Принял вас?

– Все хорошо, Силантий, – ответил адмирал. – Принял, обласкал. Знакомься: новый князь Несвицкий, – он указал на внука. – Теперь уже официально.

– Поздравляю вас, ваше сиятельство! – слуга склонился перед Николаем.

– И я вас поздравляю! – нагнула свою голову его жена. – Какое счастье, Николай Иванович! – воскликнула, распрямившись. – Наконец-то заживем большей семьей: внук, внучка, правнуки. Когда смеются в доме детки, на сердце так светло!

– Внук скоро нас покинет, – вздохнув, ответил адмирал. – Дела в Царицино. Надеюсь, будет навещать.

– Как же так? – нахмурилась кухарка. – Едва нашелся и уже уедет?

– Я офицер, – вмешался Николай. – И обязан прибыть к месту службы, как и Марина Авенировна.

– В Москву перевестись нельзя? – спросил Силантий. – Сомневаюсь, что советнику царя откажут в этой просьбе.

– Посмотрим, – буркнул адмирал. – Обед готов?

– Конечно, – сообщила Аграфена. – Прошу в столовую, сейчас все подадим.

Едва расселись за столом, как прибежала кошка Муся. С короткой шерстью, серая в полоску и с желтыми глазами. Встав у стола, просительно сказала: «Мяу?»

– Брысь! – шикнула кухарка. – Кормила ведь.

– М-мяу! – возразила кошка. Мол, сколько было той еды? Не видишь, что голодная?

Марина не стерпела, взяла с тарелки ломтик ветчины и сунула его несчастной. Муся подскочила, схватила лакомство и убежала, задрав победно хвост. Кухарка лишь вздохнула и стала подавать горячее.

К обеду приготовили простые блюда: солянка сборная, мясная, бефстроганов с картофельным пюре, салаты, ветчина. Но очень вкусные. Опять явилась Муся, но выпрашивать еду не стала: сев на ковре, принялась умываться. Мужчины выпили по рюмке, Марина отказалась от вина – беременна. Чтоб не травить ее табачным дымом, дед с внуком вышли из столовой и покурили на террасе, сев там за столик. Перед этим накинули шинели – мороз в Москве стоял хотя не жгучий, но и не сляклый, давая себя знать. Здесь Николай и сообщил о приглашении на бал.

– Вот как? – воспринял новость дед, после чего задумался. – Нам нужно это обсудить с Мариной. Приглашение почетное, но вы там никого не знаете и, чтоб не произошла неловкость, я объясню вам, как себя вести.

– А с нами не поедешь?

– Бал молодежный, – усмехнулся адмирал, – там старикам не место.

В гостиной они расположились в креслах, и дед начал разговор.

– Екатерина Алексеевна не просто внучка, а наследница царя.

– Почему не кто-то из детей? – удивился Николай.

– У императора две дочки. Так получилось, что к избранию его царем обе вышли замуж и не желали садиться на трон. К тому ж их не растили, как наследниц. Никто не знал, что их отец однажды станет императором – Рюриковичей много. Мы, кстати, тоже род ведем от Рюрика, – дед усмехнулся. – Одна из дочерей царя – искусствовед, другая – химик. Екатерина – старшая из внучек (у царя их трое), и вот ее уже воспитывали как будущую императрицу. Обучали всему, что может пригодиться при будущем правлении. Девица необычная. Любит рукопашный бой, стреляет, управляет танком, что нравится ей больше, чем танцы и наряды.

– Красивая? – спросила Марина.

– Ну… – дед почесал в затылке. – Похожа на мальчишку. Высокая и крепкая. Коротко стрижется, резкая в манерах. Увидите, короче. На днях исполнилось ей восемнадцать. Совершеннолетие наследницы означает, что ей придется потихоньку обучаться управлению страной – не на словах, а практически. Поручат ей какой-нибудь участок. Этот бал – не просто праздник по случаю совершеннолетия, но одновременно способ помочь Екатерине присмотреться к молодежи, найти сподвижников. Поэтому попасть туда – особый знак доверия.

– Подарок нужен? – поинтересовался Николай.

– Желателен, – ответил дед.

– Что ей преподнести? Украшения, произведение искусства?

– Не выйдет, – дед пожал плечами. – Указом Александра Третьего члену императорской семьи запрещено преподносить подарки ценою больше, чем в пятьсот ефимков. А за такие деньги ты украшение не купишь, если не считать бижутерию. Картина тоже не годится. Дешевую мазню дарить ей стыдно, а работы признанных художников, как понимаешь, стоят дорого.

– И что же дарят?

– Выкручиваются, кто во что горазд. Духи, к примеру. Хорошие, французские, примерно столько стоят. Набор косметики из-за границы. Восточную бижутерию в серебре – она не дорогая, но красивая – китайцы возят. Есть пройдохи, которые обходят императорский запрет, – дед усмехнулся. – К примеру, известный мастер напишет на заказ картину, пройдоха выведет на ней свою фамилию и уверяет всех, что сам ее писал. Или мастерица свяжет шелковую шаль, а дарительница уверяет, что сама трудилась. Но это вещь опасная: узнают – более не позовут. Думай! Нужно что-то оригинальное, чтобы великая княжна запомнила, а после отличила вас от остальных.

– А если песню?

– Песню? – удивился адмирал. Задумался. – Хм, действительно оригинально. Не помню, чтобы кому-то из княжон на день рождения дарили песню. О чем споешь?

– Конечно, про любовь.

– Только попробуй! – Марина погрозила пальцем. – У тебя есть, кого любить.

– Так я же понарошку.

– Пускай споет, – вмешался дед. – Конечно, не такую, как пел тебе на Рождество, но что-нибудь лирическое. Она ведь все же женщина.

Николай сходил, принес гитару – ту самую, укулеле, с которой выступал в Царицыно. Сел в кресло, тронул струны.

 
Мне тебя сравнить бы надо с песней соловьиною,
С майским утром, с тихим садом, с гибкою рябиною,
С вишнею, черемухой,
Даль мою туманную –
Самую далекую, самую желанную.
Как это все случилось, в какие вечера?
Три года ты мне снилась, а встретилась вчера.
Не знаю больше сна я, мечту свою храню.
Тебя, моя родная, ни с кем я не сравню…¹
 

– Так! – сказала невеста, когда он смолк. – Ни с кем ты ее сравнивать не будешь. Нечего!

Дед засмеялся.

– Права Марина, – сказал, закончив. – Слишком сокровенно. «Родная» для цесаревны очень уж смело.

Николай задумался. Репертуар, который его душа перенесла из прошлой жизни, был не богат. Какие-то песни он помнил полностью, другие лишь отчасти.

– Могу серьезную, – сказал. – И даже философскую.

– А ну-ка! – заинтересовался дед.

Николай исполнил.

– Необычно, – заключил Несвицкий-старший. – Как будто бы молитва. Сам сочинил?

– Слышал от других. Слова запомнил.

– Не верьте! – хмыкнула Марина. – Всегда так говорит. Сам сочиняет.

– Пожалуй, что сгодится, – адмирал кивнул. – Серьезный человек с серьезной песней – таким тебя запомнят. Есть что-нибудь еще?

Николай им спел. В итоге выбрали еще лирическую, решив, что окончательно определятся по обстоятельствам. Дальше были разговоры. Дед принес альбомы с фотографиями и стал показывать им снимки предков. Явилась Муся и забралась Марине на колени. Та стала Мусю гладить, и кошка замурчала.

– Выбрала себе хозяйку, – заметил дед. – Любит тебя кошка…

Так просидели дотемна. Поужинали и разошлись по спальням.

– Замечательный у тебя дед, – заметила Марина в постели, примостив головку на плече у жениха. – Милый, добрый. Я, признаться, опасалась, что отнесется ко мне холодно. Простолюдинка, внука много старше. А он со мною, как с родной. Представил императору, ввел в свой дом. Вот и на бал нас пригласили.

– Ага, – ответил Николай.

– Как думаешь, наследница такая же?

– Увидим – разберемся, – он чмокнул ее в носик. – Да хоть какая! Нам с ней не жить.

– Ты постарайся ей понравиться. Ведь можешь. Спой от души!

– Постараюсь, – ответил Николай.

Он и предположить не мог, чем кончится его концерт перед наследницей…