Бешеный сапер 1,2

Глава 5

– Пошли вон, товарищ майор, это моя рота, и вы никого не имеете права допрашивать! – Наш НИС, хоть и был в бешенстве еще больше похож на артиста Семёна Фараду, но в спортивных штанах и кителе, выглядел очень воинственно. Перед ним стоял майор-особист, а по расположению роты бродили еще несколько капитанов, все как братья в чистой и лощеной форме.

– Я требую… – начал было майор.

– У бабы своей требовать будешь. – перебил Фарада. – Если есть вопросы, задавайте мне, бойцов трогать не дам.

– Я имею право арестовать участников вчерашних событий. – майор пытался придать своему голосу уверенность, но повернул голову и осекся.

Из соседнего кунга вышли ротный и взводный, оба – при полном параде.

– К бою, парни!.. – Приказ ротного предельно ясен.

Буквально пять – десять секунд и возле НИСа, помимо офицеров, стояли Фрол, Китаец, Нефед, Генчик, Елисей с улыбкой маньяка и я. Позади нас внезапно завелся БТР и красноречиво повел стволом КПВТ в сторону особистов.

– Прекратить, немедленно прекратить! – Заорал, невесть откуда взявшийся, полковник Юдин, начальник штаба бригады. Вся его внешность кипела возмущением – Вы ответите, подполковник Стрижков!

– Иди ты на хуй, товарищ полковник… – на удивление спокойно отреагировал Фарада. – Я не позволю допрашивать моих людей, как гопоту подзаборную! И вообще, мы выполняли приказ.

– Чей? Я спрашиваю, чей приказ?! – допытывался Юдин.

– Разговор будет на ЦБУ. – Отрезал НИС. – До моего приезда никого, слышите, никого, никакой падлы на территории быть не должно. Турыгин – старший, Усов – организовать оцепенение. Бойцы – за мной.

На ЦБУ картина маслом: НИС в трениках, в кителе. БТР на парах, и группа головорезов в нашем лице. На этих самых лицах читалось немало решимости отстоять свою правоту.

Перепуганные непониманием ситуации особисты дополняли всю эту красоту.

Ситуация сложилась такая, что после Булгакова, комбригом стал Мухин. Не самый лучший представитель русского офицерского корпуса. При нем в бригаде начала процветать всякая нечисть. Бригада держалась на полевых офицерах, и часто штаб был не в курсе событий. Вот и сейчас мы были свидетелями праздника абсурда.

– О, бля, козлы прибыли… – усмехнулся Нефед, глядя как нас окружает комендантский взвод. – Ну- ну, поглядим сейчас. Лис, делай.

Комендачи, как вороны, кружат возле нас, но подойти бояться.

– Привет, парни, что жарко? – чей-то жизнерадостный голос явно выбивался из всеобщей мрачной картины.

Оглядываемся, рядом начальник разведки Косарев, по-нашему – НР, и бойцы из ВУНРа (взвода управления начальника разведки).

– Мы к вам для поддержки штанов.

– Спасибо, тащ майор. – Выдавливаю я, на душе уже спокойней.

– Не бздите, Муха не поймет, он с блядями ночь бухал. – Продолжает НР. – Парни, саперов беречь, я до Фарады, -майор рывком открывает дверь штабного кунга и исчезает в нем.

Мы закуриваем.

– Как у вас? – интересуется Фрол у разведки.

– Загонял НР в доску, боевое слаживание, мать его. – Рассказывает похожий на цыгана усатый боец.

Он, насколько помню, из Москвы. Мы с ним прибыли одним потоком.

– Бегаем, прыгаем, а у вас веселее будет. – Продолжает чернявый. – Кстати, Киса – я.– представляется он.

Знакомимся, и уже через минуту, как старые друзья, стоим и ржем будто кони над нашими специфическими шутками.

Прошло полчаса, наконец-то наши отцы командиры вышли из кунга.

– Слава, давай вечером, я жду. – говорил НР, – посидим, поговорим.

– Давай, я только прокачусь сегодня и в девять у тебя.

Они пожали друг другу руки и расстались так, как будто знали друг друга с детства.

В расположении, жизнерадостно и виртуозно матерясь, Фарада устроил форменный разнос личному составу. Попало за все, за разгильдяйство в первую очередь. Даже наша ротная собака Жулька и та сидела под БТРом и помалкивала.

Наш Фарада очень отрицательно, как и многие командиры, относился к штабным крысам, и было от чего. Во время комбрига Мухина в бригаде стало процветать пьянство, да и дисциплина не просто упала, она рухнула. Лишь немногие подразделения смогли сохранить боевой настрой.

НР Косарев гонял своих до одурения, комбат второго батальона и наш НИС не отставали.

Зато на ЦБУ творилось хрен знает что.

Ребята из ФПС показывали нам наградные листы на нашу тыловую братию. Мама дорогая! Они и в атаку водили, чапаевцы хреновы, и на танки грудью! В общем, Рембо, это так, погулять вышел.

После этого случая прошло пару дней, НИС гостил в разведке и пил водку в честь боевого слаживания между разведкой и саперами. В итоге за два пузыря НИС подарил меня третьему разведвзводу, а по сути – всей разведке. Я стал вечно прикомандирован к нашей любимой бешеной роте. И это сказалось на моей жизни очень скоро.

Поздно вечером, в конце июля, к нам подлетели две БМП с разведосами. НИС поздоровался с ними, как с родными.

– Ну, доктор, бери Китайца и погнали.

Я стоял и пыхтел:

– Ниче, товарищ подполковник, что у нас чай заварен и водка стынет? И вообще, я уволюсь, к ебеням! – орал я. Мотаться с НИСом уже напрягало.

– Заткнись, Доктор, и поехали. За месяц у меня штук десять рапортов уже. Ты, как нажираешься, так рапорт. Так что не пизди! Собирайся!

Крыть нечем.

С Китайцем загружаемся на головную БМП.:

– Разведчики! – Киса в наглую ржет над нами. – Поехали, одноразовые, порох нюхать.

– Все лучше, чем говно в окопах топтать. – хмуро парирую я

Глава 6

Прогнутые рессоры. Спрашивать, куда едем – это дурной тон, поэтому снимаем автоматы с предохранителя, к бою готовы, рейнджеры, блядь.

В это время наша пара срочников, Селиверстов и Цуканов тащат, так называемый доппаек.

– Дайте в дорогу пожрать, – говорит Китаец и начинает набирать детское пюре прямо в вещмешок.

– Да нахер надо, – говорю Женьке, – срать еще потом где попало.

– Не бзди, все нормально, – парирует Женька.

Рывок и мы поехали. Из-за вот этих рывков мы недолюбливали наши БМП, да и в плане дизайна они тоже проигрывали БТР по всем статьям, хотя на любителя, кто-то думал и наоборот. В общем, едем, по принципу «едем в одно место, делать одну херню». Замечательный принцип. Потихоньку темнело, мы же кружились от зеленки к зеленке, кого искали – непонятно, но вопросов не задавали. Наконец-то остановились, и разведка разбежалась по точкам, мы же как дурни лежали на броне и курили в кулак.

– Нанялся я им бегать, – ворчал я. – че приперлись, куда приперлись, а главное нахрена? Мое дело рвануть или не рвануть, а тут носись, как сайгак.

– Точно, в жопу опять встрянем, – поддержал Китаец, – быстрее бы мать освободили что-ли.

Мать Женьки, банкирша, сидела под следствием, а Женек сховался у нас, что не мешало ему быть вполне отличным сапером и мужиком…

– Надоело, блин, менты денег хотят, суки, – продолжил Женек, – а дать хоть рубль, так блядь без штанов оставят. Не давать им, давалка сломается. Но ниче, мать выкрутиться и нахуй из России.

Мы молчали каждый про свое, мы никогда не лезли никому в душу и свою не открывали, к Родине любви не испытывали, у каждого было свое, личное. И это личное оберегалось покруче любой военной тайны.

– К бою парни!.. – скомандовал откуда-то взявшийся Фарада.

Как пружины с брони и в арык, темно, но по дыханию слышу – рядом Китаец. В знакомую ночную серенаду цикад вплетается звук моторов, фар не видно, но кто-то светит время от времени фонарем. Приближается колонна из двух микроавтобусов и легковой машины.

Ждем нужного времени, ощущается физически – внутри что-то распирает и не хватает воздуха.

Началось. Вот оно, то мгновение, ради которого все, вся суета, весь недосып, весь дебилизм жития. Пружиной вверх и на одном дыхании бью короткой очередью приблизительно туда, откуда светил фонарик. Рядом шорох и приглушенный мат, это Китаец валит кого-то у машины, резко загораются фары у наших БМП. Разведка – молодцы, не зря их Косарев гонял, все пассажиры двух «микриков» лежат мордой вниз. Оцепление уже давно на местах. Начинается рутина, на машинах непонятная аббревиатура да четверо мужиков, явно не местные, да и не русские явно.

– «Врачи без границ»! – говорит Киса. Он как всегда спокоен словно удав, – Чмошники, заебали, и нашим и вашим, есть курить?

– На, кури, – протягиваю ему пачку «Кэмела»

– Нормально у вас, – говорит Валентин, – я возьму пару?

– Все бери, у меня есть, – говорю ему. Сам же смотрю на машины и не могу понять, что-то не так тут явно. Вроде нормально все, и все равно есть что-то неправильное. Оп-па, вот оно что!.. Толкаю Кису.

– Рессоры, Валя, рессоры… – и отскакиваю в сторону.

Все как по команде наводят автоматы на наших гостей, Киса одним прыжком преодолевает метры до машин, успевая сбить с ног одного из задержанных.

– Кузов, бля! – кричит Валентин.

Вопросы излишне, кузов пуст, но рессоры машины прогнуты. Двое из разведчиков умело вскрывают дно кузова, вернее отрывают лист фанеры.

– Охуеть… – произносит начальник разведки и смотрит на НИСа. Тот молчит, молчим и мы.

Аккуратно уложенные автоматы АК-47, а также подствольники, цинки с ВОГами и патронами, зеленовато поблескивая, смотрят на нас.

– Ни хрена себе медицина, – хмыкает Киса, – автоматы – это как обезболивающее, походу, а ВОГи – это свечи в жопы больным ставить.

– Доктор, идите сюда, – зовет Стрижков. Подходим.

– Значит так, отпускать нельзя, вязать тоже, перед нами «Врачи без границ». Секунда думать, что делать?

– Валить! – хором выдыхаем мы с Китайцем.

– Это без вас, а нам нужно обставить.… Ну, вы поняли… – НИС курит и смотрит на нас.

Ощущение нереальности полное, первым очухался Китаец:

– Тротила мало, – произносит он, – надо у разведки спросить. И идет в сторону Кесарева.

Я молча наблюдаю, как всех задержанных сгоняют в кузов второго микроавтобуса, последними запихивают четверых иностранцев, те молчат, ибо, походу, ничего еще не могут понять. Китаец приносит килограмма два пластида.

– Вот дураки, на хрена им пластида столько, если детонаторов нет, – говорит Женька, – Толян, у тебя что?

– Да есть немного, – говорю и из сумки достаю еще килограмма три тротила. Удобные эти сумки из под МОНок, все лучше, чем штатные сумки сапера.

– Солярку дать? – спрашивает один из механиков БМП.

– Давай, – киваю ему, и он, вздыхая, отдает две канистры по двадцать литров.

– Нормально, – говорю ему, и приступаю к работе.

Ухожу, оглядывая все вокруг, будто стараясь запомнить все, что вижу. Тишина, перед подрывом стоит такая, что не передать – слышу, как бьется сердце, отсчитывая последние мгновения. Это до, а после уже нет ничего, совсем, есть только «до» и никаких сослагательных.

Взрыв раздался, как всегда, неожиданно, ни криков, ни шума, только пламя, много огня. Два микроавтобуса полыхают, будь здоров.

– Уходим, – говорит НИС, – сейчас самое прикольное будет….

«Конечно, будет», – думаю – «нахрена же „Ниву“ с собой забрали».

Метров через пятьсот загоняем «Ниву» в зеленку, снимаем с нее все, что снимается, Китаец оставляет пару сюрпризов в виде гранат под сиденьями и готово.

– Женя, нахрена это надо?! Пехота полезет и подорвется, – пытаюсь объяснить нелепость этой затеи.

– Ниче, их много и нечего лазить, где попало, – парирует Женек.

И он прав, тут не поспоришь. НИС и начальник разведки проводят ликбез на тему – слепо-глухие бойцы со склерозом – основа современной армии. Дураков у нас нет, поэтому все воспринимаем нормально.

Глава 7

Боевые листки. До базы добираемся часам к трем ночи.

– И вот, на тебе, – Князь, заваривая чай, сообщает, – скоро переезжать будем, под Шали, мне местные сказали.

– А больше они ничего не сказали?! – психую я, – Мы не знаем, а они знают!

– Прикольно, однако. Они все знают. – говорит Женька, – У нас все продают суки, так что не психуй, пей чай.

С утра у НИСа поехала крыша, иначе объяснить я это не мог.

– Доктор, займёшься боевым листком, – заявил он мне сразу после завтрака.

– Чееее? – не врубаюсь совсем.

– Тупой?

– Я? Да, тупой.

– Для тупых повторяю. Фломастеры возьмешь у ротного, листки на, бери, – и дает мне небольшую кипу.

Разговор двух психов, вид у меня оглоушенный. Как робот беру листки и бреду в кунг к ротному. Техник Левченко ухахатывается:

– С почином тебя, Лис.

– Иди ты, огрызаюсь я.

Ротный обалдел так же, когда я пришел с утра за фломастерами.

– У него что, совсем крыша поехала? В роте народу хуй да маленько, а он листки, в жопу пусть запихает! – кипятился Турыгин.

– Да ладно, тащ капитан, – говорю ему, – сейчас нарисуем! – успокаиваю, как могу.

Итак, все готово, вопрос – что писать? Приходит взводный Усов, приносит в котелке заверенный Князем чифир. Молча пьем.

– Мужики! – к нам заваливается второй супервзводный – Костя Шеставин, -У меня загадка и еще вопрос, что стреляет в пятку, а попадает в нос? – жизнерадостность Кости беспредельна.

– Чего у тебя, Толян? – он берет листки, – Обалдел?! У нас подпол, ну да ладно… – забирает фломастеры и листки, садится за стол.

– Зря, – подвел итог Усов, – за эти листки нас, вернее тебя, будут иметь в извращенной форме.

– Да, ладно, пусть пишет, – сказал Турыгин, разливая чай, – ему все равно делать нечего.

Мы сидели, трепались ни о чем, по молчаливому согласию не касаясь темы войны и всего, что с ней связано.

– Ебучее государство, – вещал ротный, – на хрена мне было учиться, чтобы сдохнуть в горах? Ладно бы, если кто напал на нас, а так что? Вот ты, Лис, на кой сюда приехал?

Я задумался. А вправду, зачем? Деньги. Наверное, деньги, адреналин – тоже верно, самоутверждение – тоже как вариант.

– Хрен знает, мужики, – говорю, – наверное, на жопу приключения искать, да и деньги, наверное. Я ведь с армии пришел, вернее с тюрьмы, ни носков ни трусов, работа есть, а за нее лимитки дают, воровать стремно, за дарма пахать – тоже не варик.

– Спасибо Бене за то, что работу дал. – выдал Усов.

– Да на хую я их всех видел! – продолжил я сам по себе, – Кстати, не в курсе, почем нынче Родина? Я бы продал со скидкой.

– Нет у нас Родины, парни, – вздыхает ротный, – проебали все к хуям. Давай, мужики, не чокаясь, за последних солдат Империи.

Мы встали, последние солдаты, присягавшие СССР, каждый о своем, за свое, и в этот момент каждый внезапно почувствовал то, о чем не расскажут и не покажут – ощущение братства, единства. И даже, если придется стоять насмерть, то каждый будет стоять до конца, и не за Родину, нет, а потому, что так надо, за мужиков, с которыми сейчас тут, возле этого кунга, за вечно сопливого Селиверстова, за Фрола, с кем спорили до драки, за всех кто сейчас тут, и плевать на все! Ибо это свое, личное, за что грызть зубами надо.

– Готово, пойду приклею.– Шеставин вышел с двумя листами.

– Слышь, мужики, – к нам вваливается техник Левченко, – что по солярке делать будем? Зампотех достал.

– А сколько у нас? – интересуется Усов.

– Тонна нашей, и зампотех тонну дает, списано все уже по тому месяцу.

– Головенько, бери, – ротный уже прокрутил в голове всю комбинацию, – Лис, бери наших, давай на выезд, Фарада на ЦБУ, если что – отмажу.

Подрываюсь и бегом в палатку. В палатке идиллия. Толик Бойко, по прозвищу ТТ, закатывал в банки из под тушенки пластид, Фрол лежал и наблюдал за этим всем со спокойствием сфинкса.

– Где все? – спрашиваю у Фрола, – Ехать надо.

– Надо, поехали, – Фрол встает и за пару секунд уже готов, – погнали, Лис.

– Так, где наши? – повторяю ему свой вопрос.

– Китаец у фепсов, Князь в БМО, Елисей в медроту ушел, Корт у земляков, остальные хрен знает.

– Так и живем, – подвожу итог, – поехали быстрей.

Выходим из палатки, Левченко уже на броне.

– Рейнджер, блядь! – говорит Фрол и плюется.

– Да уж…. – вторю ему.

Наш прапор как с картины «Советская военная угроза». Бандана, разгрузка немысленная, магазины-спарка, гранаты отовсюду и ножей штуки четыре.

– Барыги на войне – это жопа… – ворчит Фрол.

– Быстрей давай! – кричит техник.

Из люка высовывается довольная щербатая морда Мишки, он явно наслаждается ситуацией. И тут уже охреневаю я – к нам подлетели две КШМ, и «наливник». Да, наш техник жидковато смотрелся на фоне тыловой братвы. «Мухи», «шмели», пулеметы, чего там только не было.

– Парни, хочу огорчить вас. Грозный взяли, а Басаев от вашего вида в Грузию убег! – ерничает Фрол.

Мы с ним выглядим совсем не комильфо, латанные маскхалаты, пара Ф-1 да магазинов по паре и все.

– Ты, братан, когда тебя грохнут, а тебя грохнут, падай рядом, я у тебя боекомплект пополню! – Фрола несет, – Кстати, парни, за БМОшника чехам премию дают, так что, Лис, мы с тобой в горе, ты сообщил что едем? – Фрол явно в ударе.

– Аслан сказал что ждет, – говорю я, – деньги на счет кинут.

– Вы че, парни? – не может понять, шутим мы или нет один из рейнджеров.

– Там увидим, – теперь мой черед стебаться, – завещание-то написали?

– Вчера! – Левченко перебивает нас,

– Поехали быстро, пока Фарада не в теме! Бегом давай! – орет он Лехе Чернову,

– Иди ты в жопу… – лениво цедит Лелик и неспешно закуривая подходит к нам, – На блокпосту был, масло скинуть надо. У парней ни курить ни заварить, заебали шакалы. Заедем?

– Да легко, – отвечаю, сейчас с нашими разберемся дураками и заскочим. По коням орлы!

Мы рванули так что КШМки отстали метров на сто. Да уж, их механам до Мишани – как до Пекина раком. На развилке у Старых Атагов встали, ждем наших предпринимателей, мать их. От поселка в нашу сторону едет «шестерка», за рулем один человек. За руль садиться Лелик, Мишаня снимает автомат с предохранителя. «Шестерка» останавливается метров в пятидесяти от нас, из нее выходит нохча лет сорока и медленно идет к нам.

– Привет. – подхожу к нему почти впритык.

– Здравствуйте, уважаемый, – а глаза у сучонка бегают.

– Соляру надо? – сам оглядываю местность, – договоримся, у меня тонны полторы, цену знаешь. Еще сигареты нужны и по мелочи прикупить.

– В селе есть. – говорит нохча.

– Я не придурок, – отвечаю, – мы поняли друг друга?

– Мне поговорить надо, – наконец-то рожает собеседник, – я отьеду сейчас и через полчаса буду.

– Давай. – соглашаюсь я. Расходимся по местам, «шестерка» мчит в село, я же курю у БТРа. Наконец-то прикатили рембы на КШМ, старлей их, по ходу старшой, раздает команды. Фрол не выдерживает6

– Хорош суетится! Двое-трое на продажу, остальным в оцепление! – орет Коля.

Как ни странно, все выполняют команду. Наконец-то, от села, нещадно пыля, появляется кавалькада из пяти машин. Не спеша подьезжают и начался торг. Двое молодых чеченцев бегают с канистрами, старшие стоят с нашими отцами-командирами, деньги переходят из рук в руки, один «жигуленок» пару раз смотался в село, и каждый раз привозил полные пакеты. Через минут сорок все кончилось, расстаемся, с виду довольные друг другом.

Бойцы с БМО, очень гордые проведенной операцией, поехали в расположение части, мы стоим.

– Какого стоим? – спрашивает Левченко.

– Слышь, надо до блокпоста сгонять, – заявляет Фрол, и уточняет, – зёмы просили помочь.

– Надо так надо, поехали. – легко соглашается прапор.

На полном ходу мчимся в сторону блокпоста, ехать недалеко, но через зеленку, внутри неуютно, но стараюсь не думать о плохом, хотя непроизвольно нащупываю гранату в кармане штанов. На блоке встречает лень и тишина во всех проявлениях, никто даже не вышел навстречу. За бруствером часовой чавкал яблоком, автомат валялся в метре от него, БМП в капонире имела заброшенный вид, на стволе пушки, висели чьи-то носки и майки, марево от жары сковывало все движения.

Глава 8

Мы остановились как раз у самодельного шлагбаума.

– Охренеть! – только и произнес я.

– Нормально, Лис, это мабута, – поясняет Фрол. Прыгаем с брони и подходим к часовому.

– Где Кузя? – спрашивает Фрол.

– Я ебу? – лаконичный ответ ставит нас в тупик.

– Кузя!!!! – не выдерживает и орет Фрол.

Откуда-то появляется нечто в шлепанцах, шортах и бронежелете на голом теле.

– Привет, мужики! – здоровается нечто.

– И тебе не хворать, – заявляет Фрол, – масло где? Нам валить надо. А чего тут вас? Всем по хер, что-ли?

– Задолбало к хуям все, сиди тут как дебил, ниче, скоро домой. Давай, парни, я вам масло скину, а вы мне на месте водкой скинете?

– Вопрос интересный, а сколько масла? – это наш техник встревает в разговор.

– Литров сто есть, без напряга отдам.

– А старшой где? – интересуется техник.

– Где где… в пизде, – ухмыляется Кузя, – как уехал к Мухе на ЦБУ, так с концами. Третий день нет.

– Понятно, а у вас тут анархия! – ржет наш техник.

– Ага, бей белых пока не покраснеют, и красных пока не побелеют! – Кузя явно доволен ситуацией,

– Ладно, давай, – Фрол берет инициативу в свои руки.

Пока они торговались, я прогулялся по блокпосту. Скука, тоска и вообще делать на посту явно нечего, бойцы спали кто где, лишь бы в тени, но это для непосвященных. Было заметно, что при любом кипише это с виду раздолбайство, ощетинится – мама не горюй.

– Лис, погнали! – орет Фрол.

Они уже с Кузей обмыли сделку века.

– Давай за дружбу, – говорит Коля и протягивает стопку – колпачок от минометной мины, – за единение Толян.

– Давай, парни, – я выпиваю теплую и пахнущую соляркой водку.

– Ну все, – техник жмет руку Кузе и почему-то мне, – увидаемся.

– Баааа! А наш техник-то готов! – я смотрю на Фрола, он скалиться от комической ситуации.

Техник из всех сил старается держаться, мы делаем вид что ничего не видим, едем до расположения без приключений. Зато по приезду на базу, меня лично встречает ротный.

– Иди к Фараде, там такое… В общем, иди, – еле сдерживает смех Турыгин, – НИС твои боевые листки на ЦБУ припер к замполиту, не читая. Это пиздец, Толян.

Твою мать, я совсем забыл про наши с Костей шедевры. У Фарады дым с ушей.

– Идиот, ты читал сам, ты что писал? Ты охренел? Ты дебил? Это что? Помощь местным в уборке конопли? А это что за лозунг: «Вид бегущего сапера в мирное время вызывает недоумение, а вид бегущего сапера в военное время вызывает панику»? Ты охренел, боец? Я тебя, суку, в пехоту отдам!

Я молчу, мысленно матеря Костю и Фараду до кучи.

– На хуй! Все! На тапик! Навечно! Навсегда! Надо же придумать, соревнования по спортивному литрболу! Пошел вон, придурок!

Иду к Косте, Шеставин пьет чай за столом в капонире у кунга.

– Вопрос у меня к тебе, – начинаю я.

– Забей, Лис, и пей чай, – перебивает взводный, – а то, что на выезда не возьмут – хрен с ним, деньги те же, а риска меньше. Водку-то привезли?

– Да, привезли, – говорю ему и сажусь рядом.

Он прав. Он действительно прав, но есть одно маленькое «НО». Как смотреть в глаза пацанам, вот это главное, а остальное – херня на постном масле.

– Не гони, – продолжает Костя, – посидишь на телефоне пару дней и все будет хорошо.

Утро началось с комедии. Я сидел под масксетью у телефона и ждал звонка от «Заезда 08», то есть от ЦБУ, курил, и гонял чай.

– Доктор!!! Доктор!!!! – орет НИС.

Я молчу. Парни выглядывают из палатки с любопытством, ожидая продолжения.

– Ты охренел, доктор!!! – подлетает Фарада.

– Никак нет, товарищ гвардии подполковник! – в ответ ору я, вытягиваясь по стойке «Смирно».

– Какого ты тут сидишь? Ты, бля, где должен быть? – интересуется Стрижков.

– Выполняю приказ «Охуеть у телефона»! – ору я.

– Кто? Какой мудак приказал? – НИС продолжает ссать кипятком.

Выполняется приказ гвардии подполковника Фара… тьфу, Стрижкова!

Немая сцена. Занавес. Фарада быстрым шагом уходит, вернее, почти бежит к себе в кунг. Все, я уже мысленно прощаюсь с армией, и почему-то мне даже не грустно, просто никак. Будто из меня выпустили весь воздух. Накатило ощущение полной апатии.

Через пять минут опять вопль:

– Доктор!

«Задолбало все» – думаю и уже со злостью иду в кунг.

– Слушай меня. Бросай все и на выезд вечером, и всех собирай, прем без разведосов. Все, иди. – я обалдевший бреду к палатке. Там с любопытством встречают парни.

– Че отымел? – интересуется Эдик Афанаськин.

– На выезд сегодня надо готовиться, – говорю ему и падаю на спальник. Идет оно лесом, мысли вразнобой и реально ничего не хочу делать. К выезду готово все уже со вчерашнего дня, так что валяюсь до вечера. А вечером на БТР грузится вся наша гоп-компания вместе с ротным и взводным Усовым. БТР облеплен до предела.

– Не иначе, как на войну едем! – шутит Фрол,

– Ага, на Куликово поле! – отвечаю ему, ибо настроения нет совсем.

По темноте едем вдоль зеленки, непонятно куда. И тут в тишине выстрел пулемета ПКТ. Встали как вкопанные. Оказалось все просто. Мишаня, ворочяясь в башне с пулеметами нечаянно нажал механический пуск ПКТ. Но главное не в этом, а в том что Турыгин в этот момент наклонился и пуля прошла возле шеи отстрелив кусок воротника у бушлата. Ротный был бледный как мел. Это даже не столько виделось, как ощущалось.

– Да ты, Вася, в рубашке родился… – произнес НИС, держа в руках бушлат.

Из люка высунулся не менее испуганный Мишка. Ротный посмотрел на него и улыбнулся:

– Аккуратнее, Миша, ладно?

– Ага… – только и выдавил из себя Мишаня и снова в люк.

Поехали дальше. Настроение после случившегося было как-то не очень. Мы, конечно, слышали разные истории о случайностях в обращении с оружием, но сейчас столкнулись впервые. Но все мысли прервала остановка. Спешились, заняли круговую оборону.

– Суки, – шептал Эдик, – когда у нас ночники появятся? Темно, как у негра в жопе.

– А ты на слух. – советую ему.

– На нюх, епть! – парирует Эдик