Loe raamatut: «Пятый туз»
Глава 1
Игорь Савенков долго не мог заснуть.
Жена с детьми три дня назад уехала в Крым к старым друзьям, и ему было очень неуютно, одиноко в пустой квартире… Он попытался убаюкать себя детективом, но через несколько минут понял, что не сможет врубиться в сюжет. Мысли все время срывались на круговорот прошедшего дня.
Сначала Савенков вспомнил укоризненный взгляд Ильи Васильевича, старого белоруса, у которого недавно снял офис – две комнаты с разнокалиберной конторской мебелью. Хозяин помещений скромно намекал, что надо платить очередной взнос…
Затем в мыслях Савенкова появился Борис – компаньон и почти закадычный друг. Он тоже смотрел с упреком, холодно и даже угрюмо.
Сегодня Игорь решительно отказался содействовать ему в продаже большой шестикомнатной коммуналки на Арбате.
Прибыль ожидалась огромная, но имелся и полный букет потенциальных опасностей… Среди жильцов есть псих, два алкоголика, лишенные родительских прав. А их сын, прописанный в этой же квартире, скоро выходит из интерната…
Но не это самое страшное! Был еще один факт, который буквально добил Савенкова.
Раньше в этой квартире жил старик, который исчез два года назад. Борис предлагал через знакомых из морга оформить этого старика «умершим». И это пахло криминалом!
…Савенков подумал, что завтра надо обстоятельно поговорить с Борисом. Очевидно, что этот жизнелюб опять наделал кучу долгов и теперь готов зарабатывать чем угодно… Конечно, в бизнесе можно и нужно рисковать, но всему же есть предел…
Потом Савенков вспомнил, что с завтрашнего дня обещал прибавить зарплату секретарше… Потом подумал о сломанном факсе, затем – о важном договоре, который он оставил на столе, а надо было бы спрятать его в сейф…
Если человек с трудом заснул в два часа ночи, ему вряд ли доставит удовольствие телефонный звонок. Удивительно громкий звонок… До неприличия громкий, хамский и назойливый!
Игорю понадобилось две-три секунды, чтобы проснуться, сообразить, что это междугородка, что сейчас три часа ночи… Его голос прозвучал, как всегда, спокойно и доброжелательно:
– Добрый вечер. Я вас слушаю.
– Игорек? Это я, Павленко. Не разбудил?
– Немного разбудил…
– Игорь, кончай ехидничать. Мне не до шуток. Сам понимаю, что час ночи.
– Три часа.
– Это у тебя – три. У меня на Кипре час ночи. Слушай, ты мне очень нужен. Срочно!.. Не перебивай. Слушай и записывай. Сегодня в десять утра тебе позвонит человек. Его зовут Марат. Договоришься о встрече. Загранпаспорт у тебя есть?
– Да, но…
– Никаких «но»! Марат сделает как надо. После обеда полетишь с тургруппой на Кипр. Он тебя проводит, передаст деньги, билеты, путевку. Ты пока собирайся, ну там плавки, бритву. Сам понимаешь. На три-пять дней. Это очень важно для меня и, возможно, для тебя… Прошу тебя!.. Договорились?
Игорь знал мертвую хватку Сереги Павленко, но и сам умел противостоять любому натиску. Но отказываться очень не хотелось. Впереди маячил Кипр! А это море, яхты, пальмы и пляжи с киприотками… И очень похоже, что все это не за свой счет.
Да и не в этом дело! Вернее – не только в этом!.. В последних словах Сергея Савенков почувствовал трепетную надежду. Не в манере Павленко – просить. Стало быть, это действительно важно для него. В этом раскладе отказать старому школьному товарищу было бы как минимум свинством.
…Мелькнула и еще одна мысль. Не то чтобы предательская, но очень неуютная, неудобная. Меркантильная мысль!.. Игорь давно собирался сменить свой не очень удачный, рискованный, бизнес. Но просто просить помощи у Павленко, ставшего за последние годы весьма богатым, обросшим связями предпринимателем, не позволяла гордыня. А эта непонятная пока поездка могла помочь решить и эту проблему.
Савенков прижал к уху трубку и думал, а Павленко на другом конце провода проявлял чудеса терпения… Наконец Игорь сообразил, что его молчание затянулось.
– Хорошо, Серега, договорились! Лечу к тебе.
– Ну, спасибо! Сам я тебя встретить не смогу. Тебя найдут в аэропорту и привезут ко мне. Как тебя описать?
– Толстый, лысеющий, улыбающийся блондин с зеленой сумкой и журналом «Огонек» в правой руке.
– Ага! И в багаже «Славянский шкаф с тумбочкой». Кончай свои шпионские штучки. Впрочем, нормально. Журнал в правой руке. Может, лучше «Плейбой»?.. Шучу! Для твоей фактуры «Огонек» – самое оно. До встречи, Игорь!.. Да, Марат абсолютно не в курсе моих дел. Ты его даже и не спрашивай. Все. Привет!
– До встречи!
Игорь встал и медленно пошел на кухню за холодным «Спрайтом»… Затем развалился в кресле и придвинул пепельницу – пока жены нет, можно покурить и в комнате. Да и повод «сурьезный». Бросить все и по первому звонку сорваться на Кипр… Надо предупредить Галину, а то она с ума сойдет.
И все-таки, что там, у Сергея могло случиться?
Савенков вдруг понял, что не сможет заснуть, пока не составит четкий план на завтра. Он придвинут к себе блокнот и на секунду задумался. Что у нас первым делом? Главное – это, конечно, жена. Он подумал о ней с нежностью и без капли иронии.
Вот уже более двадцати лет жена была для него всегда на первом месте. Он говорил об этом всем, в любой компании, с ней или без нее. Здесь не было ни игры, ни позерства или кокетства. Просто он так чувствовал, просто его постоянно переполняло желание поделиться со всеми своей радостью. Пусть все завидуют, пусть постараются жить так же, если смогут… Не лучше, а так же. Потому что лучше не бывает!.. Лучше не может быть.
За эти двадцать лет у Игоря было много неприятностей по работе. Не больше, чем у других, но – были. То руководство выдаст залп злой и несправедливой критики, то подчиненный потеряет секретный документ. Всякое бывало. И нельзя сказать, что он относился к этим происшествиям спокойно, без волнения. Скорее – с философской иронией: все это мелочи, все это досадные заботы, все это суета сует.
Главное для него – семейное счастье! Главное – каждый день видеть свою жену, разговаривать с ней, ощущать ее рядом… Каждый день!
А уже три дня он был один… Может быть, и из-за этого он так долго не мог заснуть сегодня. Может быть, поэтому он так быстро согласился лететь на Кипр – прекрасный способ отвлечься от одиночества.
Итак, завтра в восемь надо позвонить в Симферополь и попросить дежурного по штабу передать на девятую заставу информацию для Галины Савенковой о неожиданной недельной командировке ее мужа.
Теперь – второй вопрос!.. Второй вопрос расположился рядом с креслом и смотрел на него двумя парами доверчивых, тревожных глаз.
Игорь всегда разговаривал со своими собаками спокойно, стараясь не употреблять сложных слов и оборотов. Он считал, что в этом случае собаки понимают его полностью.
– С тобой, Джина, вопрос решается просто, – обратился он к маленькому серебристому пуделю. – Завтра я тебя отвезу к тестю с тещей. Ты их любимица, и здесь проблем не будет. Ты согласна?
Джина завиляла хвостом и довольная легла у кресла. Какие, мол, со мной проблемы. Два раза в день погулять да три раза в год постричь. Еды мне много не надо, правда, желательно колбаски. А этот черный балбес по три огромных миски сжирает. И сырое мясо ест. Фу!
Черный балбес, изумительной красоты породистая немецкая овчарка, не отрываясь, смотрел в глаза Игорю. Макс понимал, что сейчас решается его судьба.
– Тебя, брат, попробую соседу оставить. Ты их всех знаешь и любишь. И они тебя любят. – Игорь улыбнулся, увидел, что Макс согласно кивнул и приготовился слушать дальше, наклонив голову и навострив уши. – А если это не получится, я тебя, Макс, тоже тестю оставлю. Он тебя возьмет – куда он денется. Но ты обещай к Джине не клеиться. Она у нас девушка строгих правил, а ты – громила, да еще и черный. Ты с ней заигрываешь, она огрызается, а тесть волнуется. Нехорошо, брат. Обещай на недельку притормозить свои эмоции.
Макс еще раз кивнул и, сообразив, что его судьба на ближайшую неделю тоже успешно решена, улегся рядом с креслом, отвернувшись от Джины.
Теперь – следующий вопрос. Надо позвонить Борису. Он, конечно, с удовольствием сам недельку покомандует в офисе… Много бы надо ему сказать, но в одном разговоре нельзя предупредить все возможные глупости, которые этот авантюрист совершит за неделю.
Хороший ведь парень! Добродушный, весельчак, оптимист. С ним хорошо на отдыхе, на пикнике, но не в бизнесе. Здесь оптимизм вредит. Он заставляет считать, что любой проект будет реализован так, как задумано. Все, кто должен дать деньги – дадут их, кто должен приехать – приедут, кто должен подписать – не заболеют, а кто может навредить делу – заболеют… В бизнесе надо руководствоваться законом бутерброда. Все, что может сломаться в системе – сломается обязательно, а то, что не может сломаться – тоже сломается.
Борис напоминал Савенкову игрока в шахматы, который считает на несколько ходов вперед, но только за себя. Я, мол, пойду так, потом так, затем так и так и поставлю ему мат. И он как оптимист даже не поймет, не воспримет вопрос: «А если противник после первого твоего хода пойдет сюда и разрушит твою комбинацию?» Этого не может быть! У меня отличный план. Почему кто-то будет его разрушать?
Да, с Борисом надо разбираться, но не завтра. Впрочем, после встречи с Павленко все может измениться. Игорь интуитивно чувствовал это.
Сергей Павленко до перестройки звезд с неба не хватал. Нормальная карьера: студент строительного института, спортсмен, руководитель стройотрядов, начальник участка, глава небольшого треста.
И вдруг в начале девяностых господин Павленко преобразился. Он – организатор акционерного общества по строительству банковских зданий, элитных жилых домов, коттеджей в Подмосковье. Шикарный офис на Мясницкой. Новые связи, новые друзья…
Савенков, конечно, придерживался мудрого правила: не считать чужие деньги. Но для того чтобы понять, что у Павленко есть десятки миллионов долларов, не надо к бабкам ходить. Надо лишь знать, что за последний год у Сергея появилась новая двухсотметровая квартира на Арбате и два особняка – один в Завидово, а другой на Кипре…
Игорь знал все это от самого Павленко. Их редкие встречи были достаточно откровенны… Савенков почувствовал, что этот ночной звонок может решительно изменить его жизнь. Очевидно, что он понадобился Игорю не как партнер для школьных воспоминаний.
Итак, завтра нужна свежая голова, а все остальное будет лишь перемалыванием воды в ступе. Трудно анализировать, когда нет информации, и зверски хочется спать…
На следующий день Игорь действовал по подготовленному плану. Сделаны необходимые звонки. Собрана зеленая сумка со старым «Огоньком» в боковом кармане…
В 11 утра заехал Марат, тридцатилетний молчаливый парень. Потом поехали в какое-то турбюро, подписали документы, пообедали и отправились в Шереметьево. Там – встреча с группой, и в последний момент Марат вручил 5 000 долларов. Как он сказал – «по просьбе Сергея Сергеевича».
Савенков не любил самолеты. Если была возможность, он выбирал всегда поезд или автобус. В самолете его охватывала какая-то тревога, дрожали руки и коленки, сдавливало дыхание. Он начинал суетиться, много разговаривать, невпопад шутить.
Он сам себе был противен в таком состоянии. Это не было трусостью. Савенков твердо верил, что безвыходных ситуаций нет. И когда появлялись, казалось бы, неразрешимые проблемы, его мозг начинал спокойно, быстро и достаточно эффективно искать оптимальное решение. И тот или иной выход всегда находился… А в самолете, в этой набитой людьми железной банке, заброшенной на 10 тысяч метров, его угнетало чувство полнейшей безысходности. Он совершенно не мог влиять на ситуацию. Если балбес-механик не затянул болты на крыльях? Значит, все – ку-ку!
Правда, Савенков в своих болезненных опасениях был, очевидно, не одинок. Тургруппа, перезнакомившись еще в аэропорту, начала активно лечиться сразу после взлета. По рядам начали порхать бутылки. Настроение поднималось быстрее самолета.
Основная мишень для шуток обнаружилась еще в Шереметьеве, когда двадцатилетний Вадик, претендующий на роль группового хохмача, громко заявил девушке в пограничной форме, что паспорт у него наверняка фальшивый и фотография у него переклеена… Но это было лишь начало.
Когда группа успела обратить на него внимание, он при прохождении спецконтроля, работая на публику, заявил, что везет бомбу, да еще пластиковую, которую в их телевизоры не разглядеть. Солидная женщина-контролер после паузы громко сообщила: «Я вынуждена снять всю группу с полета для проведения тщательного досмотра. Вы подтверждаете свое заявление о бомбе?»
Теперь уже вся группа с Вадиком в центре на пять секунд застыла в ревизорской «немой сцене». Правда, Вадик больше тянул на Хлестакова, чем на Городничего. Он первый опомнился и закричал: «Это шутка была, я осознал, я раскаиваюсь, это шутка!»
Парень из группы, похожий на штангиста, поддержал его: «Дурацкая шутка!.. Этого пустомелю мы берем на поруки». Вся группа засуетилась, делая похожие заявления об уровне юмора Вадика и его умственных способностях.
Уже в самолете глупая выходка Вадика воспринималась как забавное приключение. Пытаясь реабилитироваться, он продолжал шутить. Парень заявил, что вся группа должна общаться между собой на «ты». Но сделать это каждый должен индивидуально, путем «брудершафта»… Мужчины в группе его поддержали и начали массовое братание. Пары динамично менялись. Некоторые после акта «брудершафта» случайно или обдуманно обращались к кому-либо на «вы», что требовало немедленного закрепления братания.
Одним словом, только на подлете к Кипру Савенков вспомнил, что не очень любит самолеты и что летит-то он не на гулянку, а скорее всего по серьезному делу.
В аэропорту Игоря буквально выудила из группы молодая женщина, которая не спускала глаз с его зеленой сумки и журнала «Огонек» в правой руке:
– Здравствуйте! Вы Игорь Савенков?
– Вы правы. Или еще кто-нибудь читает прошлогодний «Огонек»?
– Я Ольга Колыванова, домоправительница Павленко… Сергей Сергеевич просил отвезти вас в особняк. Сейчас он в Лимасоле и будет дома только завтра утром.
– Ну, раз Сергей Сергеевич просил – везите меня, домоправительница Ольга, в особняк.
* * *
Раиса Галаева дорожила своей работой. Она понимала, что практически невозможно в ее возрасте да в наше время найти в Москве стабильную, высокооплачиваемую и не очень утомительную работу. Но тут не просто работа, а служба, военная служба с контрактом на семь лет. Как раз до пенсии!
Нет, ей определенно повезло. Ее порекомендовала подруга, которая пришла сюда только на два месяца раньше. Здесь небольшой коллектив – семь женщин среднего возраста, все лейтенанты, и четверо мужчин, старших офицеров.
Раису Павловну не угнетала сменная работа и периодическая необходимость выходить в субботу и в воскресенье. Она была одинока. С мужем разошлась десять лет назад, с дочкой – два года назад. Самостоятельно разменяв квартиру и получив после переезда из подмосковного городка комнату на окраине Москвы, Галаева начала активно искать работу и мужа или, как она говорила, спонсора.
Работа находилась, но на уровне киоскера, «челнока», продавца «гербалайфа»… А мужем совсем даже не пахло. «Спонсоры» при ее общительном характере появлялись, но все какие-то мелкие, одноразовые. С ними было скучно. Они всегда торопились и не хотели ее слушать.
А Раиса Павловна готова была долго рассказывать любому о своей жизни, о своих приключениях. Она говорила живо, с юмором и самоиронией… Это было ее потребностью. Это поддерживало ее. Ей хотелось, чтоб на нее весело смотрели со стороны и думали: вот чудачка, во дает!
Но дома рассказывать некому – сосед-алкоголик с религиозными наклонностями. Иногда слушатель хороший, но не собеседник. А на новой работе нет слушателей вовсе. Смена – три человека в трех одноместных комнатках. Общение с руководством ограничено – конспирация. В комнате магнитофоны, стол, стул, шкафчик и зашторенные окна.
Раиса Павловна никогда не разбиралась в структуре спецслужб, правда, сейчас после стольких пересортировок и переименований в них вообще мало кто разбирается. Ей было достаточно, что она служит в одном особом, сверхсекретном отделе ФСБ. Или того, что раньше называлось КГБ.
При приеме Галаева узнала, что их отдел имеет кодовое название «Янус», что главное – спокойно, напряженно работать и молчать. На стороне – ни полслова. Иначе можно не только выговор схлопотать, а потерять всё!
А что можно потерять, она поняла сразу, когда начальник отдела полковник Владимир Викторович Панин самолично передал ей первую зарплату, деньги за звание, за секретность, за вредность и обещал в ближайшее время деньги за военную форму.
Работала Раиса Павловна по фирмачам, бизнесменам, по новым русским. В начале смены майор Лобачев, заместитель Панина, приносил три-четыре кассеты и записку – на что обращать особое внимание сегодня. Дело простое – слушаешь текст, выбираешь суть, печатаешь сводку. В конце смены докладываешь Панину или Лобачеву. По наводящим вопросам понятно, что их интересует, и иногда приходится дополнять сводку незначительной на первый взгляд информацией… Все просто. Даже очень просто!
Последний месяц Раиса Павловна работала исключительно по объекту «Паук». Похоже, что по нему работали еще два-три оператора. Ничего страшного в этом «Пауке» не было. Раисе Павловне доставались в основном телефонные переговоры и изредка – беседы сослуживцев о «Пауке»… Никакой он не паук! Нормальный мужик! Строитель, директор фирмы, весельчак и матерщинник – некто Павленко Сергей Сергеевич. Возможно, он жулик, иначе, откуда у него столько денег?.. Конечно, он бабник, пьяньчуга и хитрюга, как любой нормальный хохол… А еще он грубоват, но дядька юморной, с широкой душой, напористый и пробивной.
Галаева мечтательно вздохнула: мне бы такой подошел, но даже увидеть его, вероятно, – не судьба… Да и есть у него жена по имени Катерина. Правда, она «с приветом» на почве ревности. Очень нервная и вспыльчивая… Нет, оно, конечно, есть почему нервничать. Но об этом знает лишь сам Павленко, его подружки и Раиса Павловна, у которой записи всех разговоров «Паука»… А законная жена Катерина лишь чувствует измену и часто налетает на мужа зря, не по делу.
«Паук» как-то рассказывал: был он в больнице. Одноместная палата. Лежа есть неудобно. Молоденькая санитарка согласилась помочь, села на кровать, кормит с ложечки. А он ее поддерживает за талию, чтобы та с кровати не соскользнула. Крепко придерживает, но всё нормально, в рамках закона… И тут вдруг врывается Катя, миску с супом «Пауку» надевает на голову, санитарку бьет по уху и потом начинает выяснять отношения…
Как говорят одесситы – картина маслом! Санитарка стоит у окна с красным ухом и ревет, Катерина мечется по палате и орет благим матом, «Паук» лежит весь в супе – фрикадельки в волосах и лапша на ушах.
Раиса Павловна начала быстро набирать последнюю сводку по «Пауку». Правда, сегодня очень мало информации. Объект исчез. Вчера не приехал в свой офис, и никто на фирме не знает, где он. Сотрудники тоже затихли – так, бытовые разговоры да обсуждение местонахождения шефа. Есть несколько новых имен и телефонов его бывших подруг, которым звонили в поисках «Паука».
Раиса Павловна подготовила папку и взглянула на часы. Здесь все точно. Панин ждет ее через пять минут.
* * *
Владимир Викторович откинулся в кресле и закрыл глаза. Через несколько минут войдет Галаева… Новой информации по «Пауку» у нее не будет. Панин точно знал, что Павленко в Москве нет, и не будет еще два-три дня. Пока его ревнивая жена в Париже, он на какой-нибудь даче разделяет общество с очередной певичкой или скучающей женой занятого делами чиновника… Такое не в первый раз.
Впрочем, Галаева очень дотошный сотрудник. Она пару раз вытаскивала интересную информацию даже в «мертвый сезон».
Галаева – несчастная сорокапятилетняя женщина, которую Панин «произвел» в лейтенанты. Она, как и остальные сотрудницы его конторы, безусловно, верит ему… Все они верят, что работают «на благо Родины»… Страна дураков!
Владимир Викторович прикрыл глаза и начал мечтать… Скоро всё это закончится! Надо только срочно завершить все задуманное и успешно убежать. В Венгрию, во Францию, куда угодно. Или лучше в Лондон! Все наши там собираются…
Ближайшие два месяца должны принести фирме «Янус» от трех до пяти миллионов долларов. Для старта достаточно…
Панин оглядел свой кабинет… Сносно! Всё очень похоже. Временная, казенная мебель, облезлый сейф кирпичного цвета, портрет «Железного Феликса» и одинокий цветок на подоконнике… Очень похоже! Только комнатка меньше и хуже его последнего кабинета на Лубянке.
Когда Панин действительно работал в КГБ.
* * *
Игоря разбудил ураган по имени «Павленко». Его появление за каменной оградой особняка родило массу новых громоподобных звуков.
Всё в несколько мгновений пришло в движение.
С радостным лаем два добермана бросились к воротам, за которыми методично сигналила хозяйская «Хонда».
Домоправительница Ольга выскочила на балкон, а ее муж, настоящий грек Гавриил, с непонятными приветственными криками поспешил открывать ворота.
Далее последовали вопросы, указания и распоряжения Павленко. Из всего этого шумного сумбура Игорь смог разобрать только фразы, относящиеся к нему непосредственно:
– И будить его. Немедленно будить! Не спать же он сюда прилетел. Красота-то, какая! Срочно на море. Завтракать будем в «Гроте». Ты, Гаврюха, звони пану Андрею, пусть приготовит на двоих, как обычно. И скажи, что намечается завтрак, плавно переходящий в ужин. Он поймет, и чтобы через полчаса все стояло и дымилось… Живо давай!
Игорь вдруг вспомнил Тургенева. Ну да, что-то вроде «Отцов и детей». Приезд друга в усадьбу к богатому барину: суетится челядь, кучер отводит «Хонду» в конюшню, сейчас из погреба выбежит ключница со штофом ледяного «Ерофеича» и с глиняной миской соленых груздей или лучше рыжиков.
Игорь даже вздрогнул, машинально пытаясь сбросить с себя столь очевидное наваждение. Однако чертовски приятно ощущать себя барином! Впрочем, надо срочно приводить себя в порядок. Вот приехал барин, барин нам расскажет…
Игорь уже почти собрался, когда в комнату влетел Павленко и начал торопливо-эмоциональную речь:
– Молодец, Сова! Ожидал от тебя! Моментально откликнулся на просьбу друга. Как я тебя вчера разбудил, а? Не злись. Действительно, очень важно для меня… Тридцать лет назад мы с тобой за одной партой сидели. О чем угодно мечтали. Но чтобы так – ты прилетаешь ко мне в усадьбу на Кипр!.. Нет, никогда ничего нельзя предсказать. Жизнь такие штучки преподносит. Вот и сейчас она может таким боком ко мне повернуться, таким задом… Но ты томись ожиданием. Сейчас – ни слова о деле. Я так решил! Здесь нужен не один час. Все после моря и завтрака. Едем в «Грот». Это я так его называю – по-гречески тарабарщина какая-то, а для меня – «Грот»… Волшебное место. И хозяин – Андрей из Питера. Сам все увидишь через двадцать минут… Молодец, Игорек! Уважил! Собирайся – только плавки и очки. Едем!
* * *
«Грот» оказался действительно волшебным местом. В скалах над морем были встроены четыре неглубокие пещеры разного размера. Основной, традиционный, зал ресторана был наверху, а здесь – экзотика для любителей.
Чтобы попасть в гроты, нужно было пройти по выбитым в скале лестницам и мрачным коридорам, освещаемым лампадами. Кое-где в стенах были устроены ниши с древностями: покрытая ракушками верхняя часть амфоры, плита с античным профилем, голова богини, бронзовая фигурка бородатого Геркулеса.
К каждому из четырех гротов вел свой коридор.
Павленко жестом хозяина распахнул массивную дубовую дверь:
– Заходи…
Он намеренно держал паузу.
После темных коридоров глаза ослепил яркий свет в проеме грота… Лишь через минуту Игорь смог внимательно осмотреться. Его, прежде всего, поразил натуральный вид грота. Он понимал, что природа не могла создать такое: изумительно ровный пол, двух-трехметровые своды со встроенными в нужных местах светильниками…
Трудно было поверить, что это дело рук человека. Точнее – современного человека. Все напоминало пещеру древнегреческих пиратов. Именно так! Вот в углу старинный якорь, позеленевший бронзовый шлем с пробоиной от скифского меча или персидской сабли. А вот абордажные крючья и лук со стрелами.
Что-то, вероятно, – бутафория. И каменные глыбы на сводах наверняка из пластика – как иначе в них вделаны светильники, где проводка? Даже если и так, то сделано все лихо!.. Классно сделано!
В центре грота стоял массивный стол, сбитый из мореных дубовых досок, и под стать ему – два удобных кресла. В одной из стен – старинный очаг-камин. Выход из грота к морю завершался маленьким балконом с кованой оградой. С этого балкона начиналась каменная лестница в 20–30 ступеней, которая вела на индивидуальный пляж. Впереди – только море, скалы-островки, паруса яхт.
Игорь удивился, что с балкона не видно соседних гротов и их пляжей. Все напоминающее о цивилизации и о том, что где-то рядом есть еще люди, но все это умело спрятано, задекорировано. Полупрозрачная раздвижная стенка, перекрывающая балкон в холодные, штормовые дни, убиралась в массивные дубовые столбы, как бы поддерживающие свод по краям грота.
…Полная отрешенность от мирских забот, растворение во времени, слияние с природой.
Павленко выдержал непривычную для себя трехминутную паузу, предоставив Игорю обалдевать самостоятельно, и тоном экскурсовода произнес:
– А теперь посмотрите направо. Осторожно, двери открываются.
С этими словами он подошел к проему в стене, нажал незаметную серую кнопку. Дверь въехала в стену. За ней была довольно большая комната, насыщенная приметами цивилизации: телефон, факс, телевизор, весы, измерители давления и еще чего-то. Здесь же был низкий массажный топчан и две двери: в сауну и прочее.
Павленко взял трубку телефона:
– Андрюша! Через пятнадцать минут все должно быть на столе. Старайся, милый!.. А мы пока пошли в море.
За завтраком было много овощей, лангусты, осьминоги, прочие диковины для заезжего москвича и фирменное блюдо Павленко – мидии в луковом отваре.
– Каково! – восхищался Сергей, доставая полураскрытые раковины из дымящегося казанка. – Какие красавцы! Я тебе не рассказывал историю про этих гадов? Так вот. Год назад мы с женой были в Париже. Я затащил ее на Плас Пигаль – самое злачное место! Вокруг вывески всяких «сексшопов»… И почти напротив кабаре «Мулен Руж» ресторан «Леон де Брюсе». Фирменный по части мидий… Я первый раз их ел. Не поверишь – просто интимное наслаждение. Представь, берешь ее, тепленькую, раздвигаешь две створки, а внутри ароматный крохотный кусочек слегка розового мяса. Ты приникаешь к нему губами – и хлоп, проглотил…
Павленко рассказывал всё это быстро и как-то нервно. Савенкову показалось, что Сергей тянет время, пытаясь отвлечь себя от мрачных мыслей… Точно! Слишком он суетится. Голос у него дрожит, правый глаз дергается, а руками выделывает кренделя и загогулины.
А Павленко пытался продолжить рассказ о Париже:
– Я во французском – ни бельмеса. Знаю наверняка только «шерше ля фам»… Но раз мы в Париже, я решил, что мы потребляем устрицы. Потом сделал фильм. И на видео мой текст записан про устриц. Только в Москве мне дочь подсказала, что это – мидии. И я для смеха в титрах фильма записал: «В роли устриц выступают мидии»… Смешно, да?
Павленко и сам понял, что последние слова он произнес фальшиво. Все утро он «держал фасон». Он знал, что Игорь тоже постоянно думает о главном, но деликатно выжидает… Пора раскрыть карты.
– Слушай, Игорь! Черт с ними, с устрицами, мидиями, и вообще со всей этой мишурой. Давай о деле. Я во всем чистосердечно признаюсь, но прежде вопрос к тебе. Что ты сам думаешь о моем приглашении?.. В двух словах.
– Думаю, что у тебя проблемы. Но это не обычный рэкет. Ты бы справился без меня. Да и я не по этой части… Ты боишься, что кто-нибудь на фирме может продать, или думаешь, что твой офис прослушивается… Тебя кто-то напугал, иначе бы ты не смотался из Москвы за три дня. Но это не бандиты. На тебя наехали профессионалы высокого уровня… Их надо вычислить и переиграть, а не просто задавить. И тут ты вспомнил, что я аналитик, да еще бывший комитетчик… Так?
– Всё так! Всё, – перебил его Павленко. – Молодец я! Вернее – ты молодец. В самую точку попал, имея практически ноль информации… Это то, что надо. И я молодец, что тебя позвал.
И он бросился еще к одной потайной нише в стене, которая оказалась холодильником. На стол были водружены бутылка «Столичной» и банка грибов.
– Не надо, Сергей. Еще полдень не наступил. Давай к делу.
– По пятьдесят, и не больше. Да под грузди соленые. Помнишь, у Чехова: «А грузди соленые в Греции есть?» …Вот теперь и на Кипре есть сибирские грузди. Андрей поставляет… За тебя, Сова! Ты, как сова, умен, прозорлив. Ты мудр. Мы вместе всех их поймаем и все лишнее оторвем, включая голову… А теперь слушай внимательно…
* * *
Последний месяц Павленко вел активные телефонные переговоры и переписку с известной американской фирмой «Рони Стар». Переписка, а по существу, согласование текста договора, велась по факсу и на русском языке. Из Нью-Йорка переговоры вел некто Илья Семенович Шам – бывший наш.
Сделка обещала быть очень выгодной!
Павленко получил подряд на строительство мощного перерабатывающего завода и при определенных условиях становился его совладельцем… По объекту имелись гарантии московского правительства, а это делало ситуацию беспроигрышной.
Основное оборудование поставляли американцы, они же финансировали строительство и обучение персонала…
Одно из их условий для Павленко – четкое соблюдение графика строительства, и второе (для подтверждения серьезности намерений) – предварительная закупка в Венгрии части оборудования примерно на 300 тысяч долларов.
Условия были приняты. Павленко ждал прилета Шама со дня на день. Они ни разу не виделись. Пять-шесть раз общались по телефону…
Нормальный парень! Ему примерно сорок лет… Двадцать лет назад с родителями уехал из Москвы. Пробился в руководство большой компании.
Настоящий «новый американец»!
Неожиданно от Шама пришел факс:
«Завтра прилетаю в Москву. Меня встретят. Буду у вас в офисе в 16 часов. Везу договор. Желательно финансировать закупку венгерского оборудования в ближайшие два дня».
Встретили Шама по-русски… Переговоры, торжественное подписание, банкет, здравицы в честь российско-американской дружбы.
Два дня Павленко возил Шама по Москве: Арбат, сауна, Кремль, казино, Воробьевы горы, ресторан. На второй день Павленко перевел необходимую сумму на указанный в договоре счет фирмы-посредника по закупке венгерского оборудования.
