Loe raamatut: «Отшельник. Книга 1»
© Анатолий Юрьевич Маскаев, 2020
ISBN 978-5-4496-0985-4 (т. 1)
ISBN 978-5-4496-0986-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Отшельник.
Глава 1
Уваров тихо вышел из палаты и медленно прикрыл за собой дверь.
Стоял смотрел на матовое стекло двери, как будто сейчас за ним мелькнет силуэт жены, и она подойдет к ней.
Он подавил мимолетное желание самому открыть дверь, и так же молча стоял возле нее.
Не мелькнет за ней жена, нет, да и никуда она уже больше никогда не подойдет.
Напрасны эти ожидания и надежды на чудо, чудес в таких случаях не бывает.
Оля уже два месяца как в коме, болезнь так и не отпустила ее, схватив мертвой хваткой.
Не помогло ничего, ни то, что он возил ее два года по всем зарубежным клиникам, ни этот, последний, военный госпиталь с светилом медицины, не помогло.
И вынесенный час назад вердикт, этим самым светилом, отнял последнюю надежду.
– Дорогой Николай Васильевич… вашу жену не спасет уже ничто… как и не прискорбно мне говорить вам об этом…
Уваров непонимающе смотрел на начальника госпиталя.
Тот отвел взгляд в сторону, но все же продолжил.
– Вашей жене осталось жить не более десяти часов… ее уже не спасти…
После, Уваров час просидел в палате у постели жены, держа ее холодную ладонь в своих руках.
Он вдруг подумал о том, что за этот час, так и не смог согреть ее руку, хотя свои ладони казалось горят нестерпимым жаром.
Оля уходила от него безвозвратно и навсегда.
И хотя душа Уварова отказывалась в это верить, мозг твердил свое… -это конец.
Какое-то заумное труднопроизносимое название болезни, которое Уваров не мог запомнить.
Понял лишь одно, тяжелейшее заболевание крови, и лекарств, как и лечения, от этой болезни нет.
Уваров отказывался в это верить, верить в то, что при всем своем могуществе и богатстве он не в силах спасти любимую женщину, которая стала для него дороже всего на свете.
Всего лишь четыре года прожили вместе, даже год, три из них она уже была без него, лежа в различных мировых клиниках.
Двадцать четыре года, двадцать четыре, как раз завтра и будет.
Но ей уже не встретить двадцать четвертый день своего рождения… если верить врачу, не доживет до завтра какие-то часы.
В тот день он ехал к своему другу в Подмосковье.
Хотя какие могут быть друзья, тем более в бизнесе, просто партнер, ну можно сказать друг-партнер, или наоборот, но все это до определенного момента, когда такая дружба заканчивается раз и навсегда.
Но с своим партнером он был знаком много лет, пожалуй, считал его все же больше другом, чем партнером.
Не зря же прошли бок о бок лихие девяностые и столь же лихое начало нового века, когда уже не криминал, а такие же, как и они сами, пытались вырвать у друг друга кусок побольше.
Но, прошли, и вроде все потихоньку устаканилось, все всё поделили.
Проезжая тогда одно из сел он вдруг приказал остановиться и подъехать к одному из домов возле дороги, на котором крупными буквами висела вывеска, «Частная сельская библиотека».
Удивило его тогда не то, что это сельская библиотека, а то, что она частная.
Ему вдруг стало любопытно, чем же отличается общественная, от частной, и какой такая библиотека может на селе приносить доход, если у людей часто денег на хлеб не хватает.
Что-что, а жизнь российской глубинки знал не понаслышке.
Не зря же вкладывал свои деньги в развитие сел и сельского хозяйства, хотя и видел, что доходов от этого ожидать не приходится, одни расходы и головная боль.
Но это был как бы его крест, хоть что-то дать людям, хоть в чем-то помочь.
Хотя часто посещала иная мысль, отдать деньги самым малоимущим, а дальше как сами хотят.
Но понимал, что как раз этого-то делать и не стоит.
Надо человеку работу дать, чтоб сам зарабатывал, а не делать из него халявщика.
Можно конечно вернуть все деньги государству, как порой, с пеной у рта, требуют отдельные индивидуумы, сами не понимая того, что никто из них ни копейки с его денег не увидит, и попадут они совсем не по назначению, а к другим оборотистым дядям и тетям.
Он вышел из машины, его сразу же обступила охрана, зорко осматриваясь по сторонам.
– Шеф, мы зачем здесь? -спросил начальник охраны.
– В библиотеке давно не был, вот хочу книжку какую-нибудь выбрать…
Начальник охраны недоуменно глянув на Уварова тут же кивнул двоим из охраны, те ринулись к двери.
– Отставить… -произнес Уваров.
– Наумыч, не думаешь же ты, что кто-то мог просчитать такой вариант, как мое похождение в сельскую библиотеку, хоть и частную… -Уваров снова глянул на вывеску.
Начальник охраны пожал плечами, но своего приказа не отменил.
– Я сказал отставить, один пойду, а вы вот тут на скамеечке меня обождете… -Уваров кивнул на деревянную лавку возле забора из штакетника.
– Но-о… Николай Васильевич…
Наумыч все еще пытался навязать шефу охранную дисциплину, но еще раз глянув на Уварова бросил охране.
– Рассредоточиться по периметру.
Охрана разделившись окружила библиотеку.
Уваров поднялся на скрипучее крыльцо, толкнул толстую дощатую дверь, очутился в сенях.
Ну да, самый обыкновенный деревенский дом приспособленный под библиотеку.
Не похоже, что и общественная когда-то здесь же обитала.
При советской власти старались очагам культуры что-то поприличнее выделять.
Он подождал пока глаза привыкнут к полумраку и взялся за ручку следующей двери.
Переступил через порог и оказался в прихожей обычного дома.
Возле окна стоял стеллаж и стол на которых кучками лежали стопки газет и журналов в перехлест.
На подоконнике несколько детских книжек с разноцветными картинками.
Впереди, в проеме очередной двери, виднелись еще стеллажи с книгами.
Похоже там и есть основная библиотека.
Уваров прошел вперед.
Слева, у окна, за столом сидела девушка с наброшенной на плечи старенькой шали поверх светлого свитера.
Прямо, стояли несколько стеллажей с книгами, справа печь с выходящей в комнату топкой, чуть дальше еще одна дверь.
Девушка подняла на Уварова глаза и внимательно посмотрела на него.
На вид ей было лет восемнадцать, ну может двадцать.
Коса золотистая, опускающаяся куда-то ниже стола.
Уваров поймал себя на мысли.
А веснушки то у нее где, обычно у таких золотоволосых веснушки во все лицо…
А у девушки оно чистое и красивое, разве что чуть бледноватое, или это так свет от окна падает…
– Здравствуйте, вы хотите книгу выбрать, может вам помочь…?
Все так же внимательно и несколько любопытно смотрела на незнакомого мужчину.
Его она видела впервые.
Явно, не местный.
Одежда дорогая, держится уверенно и независимо, по-хозяйски что ли.
А вот взгляд…
Девушке показалось, что она тонет в этом взгляде.
Столько в нем было удивления, доброты, нежности и восхищения.
Девушка, не выдержав взгляд мужчины, склонила голову.
Мужчина, как бы спохватившись, произнес.
– Здравствуйте…
– Значит это и есть частная библиотека…, и вы библиотекарь…?
Он как-то смущенно снова глянул на нее и отвернулся к стеллажам.
– Это и есть частная библиотека, а я и заведующая, и библиотекарь, и уборщица в одном лице.
Мужчина вроде как справился с мимолетным замешательством, подвинул к себе стул, сел возле стола напротив девушки.
Ей вдруг стало немножко неуютно, она слегка оторопела перед этим незнакомым мужчиной.
– И что, кто-то берет книги читать и платит за это?
Мужчина как бы с сомнением снова оглядел стеллажи.
Девушка грустно кивнула.
– Иногда берут… -и снова отвела взгляд.
– Может вы меня возьмете в число читателей вашей библиотеки?
– А, у вас паспорт есть, откуда вы, вы вроде как не местный?
Уваров улыбнулся.
– Увы, милая девушка, паспорта у меня как раз с собой и нет, а может я залог за книгу внесу, и вы мне поверите, что я обязательно книгу верну?
– А, вы их хоть читаете, книги?
Девушка пристально посмотрела на Уварова.
– Почему вы вдруг решили, что я не читаю книг, неужели похож на неуча?
– Нет, на неуча вы не похожи, а вот на человека, которому книги некогда читать, даже очень.
– Это еще почему… -удивленно спросил Уваров.
– Не знаю, но, по-моему, вас совершенно другое интересует, не художественная литература.
– Пожалуй, что вы правы.
– Тогда зачем же вы зашли в библиотеку?
– Ради любопытства, интересно стало, как это, иметь частную библиотеку для всеобщего пользования на коммерческой основе.
– И совсем не интересно, дохода никакого, у людей и денег нет на книги, и желания, другое всех волнует… -горестно вздохнув произнесла девушка.
– Зачем же вы взялись за это дело, на что надеялись, да еще и на селе?
– А, ни на что, просто приехала к дедушке на похороны, да так здесь и осталась.
– А, у деда библиотека большая, вот и решила сделать ее доступной для всех.
– Он здесь жил, в этом доме?
– Последние пять лет, это, так сказать, наша дача, а сами мы с Москвы.
– Дедушка на пенсии был и в местной школе работал, историю преподавал.
– Ну, а вы то зачем здесь остались?
– Я… не знаю, холодно мне в Москве, неуютно, шумно, а здесь тишина.
– А здесь разве не холодно?
В библиотеке было в общем-то прохладно для начала октября.
Хотя по правде и погода стояла отвратительная, низко нависшие тучи так и грозили наконец-то разродиться холодным дождем.
– Дрова на зиму экономлю, да и не колотые они еще, месяц назад привезли, а поколоть так никого не нашла.
– Приходил один алкоголик, расколол две чурки, выпросил бутылку и пропал.
Уваров улыбнулся.
– Надо было его сначала заставить дрова все переколоть, а потом уж бутылку отдавать.
– Да жалко стало, его трясло всего с похмелья, побоялась, что еще ногу себе отрубит.
Девушка продолжала рассказывать про свои трудности, а Уваров не мог отвести от нее взгляд.
В мозгу само собой пропело… -очарован я, околдован я…
Девушка уже закончила свой печальный монолог и внимательно следила за Уваровым.
– О чем вы задумались, похоже, даже и не слышали, что я говорила?
Уваров словно очнулся.
– Ну что вы, очень внимательно слушал.
Девушка встала из-за стола и прошла к стеллажам.
И все же она прекрасна, все в ней пропорционально и идеально, но платье, или сарафан на ней смотрелись бы гораздо лучше, чем потертые на коленках джинсы.
– Вы извините меня, раз вы не будете читателем моей библиотеки, то мне необходимо ее на время закрыть, нужно сходить в магазин за хлебом.
Девушка извинялась, что таким образом выпроваживает его, наклонила голову пряча взгляд.
Уваров встал, развернулся к двери, но вдруг на полпути вернулся и подошел к девушке.
– Выходи за меня замуж, вот прямо сейчас и навсегда.
Он взял ее за руку.
Ошарашенная его словами девушка даже не обратила на это внимания.
– Что-о-о… как это замуж…?
– Ты мне очень, очень понравилась… и похоже, что я влюбился в тебя с первого взгляда, хотя никогда не верил, что такое бывает.
Девушка, только сейчас придя в себя, медленно вытащила свою ладонь с его руки и чуть отодвинулась назад.
– А, меня вы спросили, нравитесь ли вы мне?
– Думаю, что нравлюсь, по крайней мере определенный интерес ко мне в ваших глазах читается.
Девушка смущенно потупила взгляд.
– Это еще ни о чем не говорит, я даже не знаю кто вы, да и…
– Разница в возрасте… -перебил ее Уваров.
– Да причем здесь это, просто ваше предложение столь неожиданно.
– Вы правы, я и сам не ожидал от себя такого предложения, но раз оно прозвучало с моих уст, то поверьте мне, оно искренне.
– Но так же нельзя, мы совсем не знакомы, вы пришли, и вдруг ни с того, ни с сего выходи за вас замуж, а вдруг я уже замужем.
– А вы замужем?
Девушка смущенно отвела взгляд.
– Нет, у меня даже молодого человека нет, хотя один тут уже который месяц прохода не дает, и если бы не дядя Вася, не знала, чтобы и делать.
– Давайте о дяде Васе потом, так что вы решили?
– Нет, я вынуждена вам отказать, по той причине, что совсем вас не знаю.
– Охотно верю, что в деревне интересуются больше своими новостями, чем городскими, или международными.
– Позвольте представиться, Уваров Николай Васильевич, в некотором роде бизнесмен, достаточно обеспечен, чтоб превратить вашу жизнь в сказку.
Девушка улыбнулась.
– Да ни к чему мне ваше богатство, проку то от него, были бы вы нищий, так хоть дрова покололи.
В глазах Уварова вспыхнул огонек.
Он снова взял девушку за руку и потянул к выходу.
– Вы куда меня…?
– Пойдемте покажете мне где ваши дрова и колун.
– Вы даже такое слово знаете, как колун… -девушка рассмеялась.
– Ничего в этом удивительного, я деревенский, и до самой армии жил в деревне, так что колоть дрова умею, и достаточно хорошо.
Уваров вывел за собой девушку на крыльцо, возле которого стоял Наумыч и три охранника.
– Показывайте где ваши дрова.
Девушка испуганно посмотрела на стоящих у крыльца мужчин, на три больших красивых джипа.
Потом перевела взгляд на Уварова, отдернула с его руки свою.
– Не надо дрова… ничего не надо… уходите пожалуйста… я узнала вас, вы олигарх, вас по телевизору часто показывают… уходите…
Девушка поспешно скользнула обратно в сени и стала закрывать дверь.
Уваров придержал дверь рукой.
– Подождите… извините, если напугал вас.
– Я уйду, уйду, скажите хоть как зовут?
Девушка смотрела в его глаза не отводя взгляд.
– Оля, меня зовут Оля, а теперь уходите.
Она захлопнула перед ним дверь.
Послышался звон задвигаемого засова.
Вот так они и познакомились.
А потом Уваров ежедневно возил к ее дому по огромному букету белых роз.
И вся деревня сбегалась посмотреть на этот спектакль.
И Оля наконец сдалась, перед самым новым годом вышла, таки, за него замуж.
Целый год он чувствовал себя счастливейшим человеком, но потом наступил тот самый день, когда Оля вдруг внезапно в машине потеряла сознание.
Сидевший рядом Уваров сначала и не понял ничего.
Зато, Наумыч, словно почуяв неладное, обернулся с переднего сидения, глянул мельком на Ольгу и бросил шоферу.
– В больницу живо, к черту правила, гони…
Это случилось, когда они были в Австрии.
А потом первая клиника в Баварии, следом другая, третья, менялись страны, клиники, а толку не было, Оля таяла на глазах.
Но вдруг ей стало лучше, она стала улыбаться, щеки порозовели, глаза лучились радостью и надеждой.
– Коленька, любимый мой, я в горы хочу, забери меня отсюда.
Уваров предварительно посоветовался с врачом, тот подумав сказал.
– Поезжайте герр Уваров, поезжайте, может это и есть шанс.
Они уехали в Альпы и целых две недели радовались, и веселились как дети.
Оля тормошила его, тащила на улицу, на солнце и снег, а ночами требовала от него любви, и сама была неистова в своем желании.
Уваров воспрянул духом, уже было уверовав в то, что болезнь Оли отступила.
Но однажды утром Оля не проснулась.
Вызванный срочно врач потребовал, чтобы ее немедленно перевели в клинику.
Лечащий врач в клинике, с которой они и уехали в горы, выйдя с реанимационной устало произнес.
– Чуда не произошло герр Уваров, ваша жена в коме, и ей уже может больше никогда из нее не выйти.
– И что теперь…?
Уваров был потрясен.
– Я не могу вас ничем обрадовать герр Уваров, фройляйн Ольга неизлечимо больна, ей уже ничего не поможет.
Потом ему позвонил министр обороны.
– Василич послушай меня, знаю про твою беду, хочу помочь.
– В общем, есть у меня один начальник госпиталя в Подмосковье.
– Светило науки, академик, он враз твою Ольгу на ноги поставит, бросай ты этих бюргеров и возвращайся домой.
Уваров послушал министра, другого выхода просто не было.
Академик Лазарев просмотрев историю болезни Ольги и взяв все необходимые анализы вызвал Уварова к себе.
Налил по полбокала коньяку.
– Пей, Василич.
Уваров угрюмо посмотрел на академика, отодвинул свой бокал в сторону.
– Говори.
– А, ничего хорошего я тебе не скажу Николай Васильевич, ничего.
– Конечно поддержим мы твою жену, но из комы она пока не выйдет, да и вряд ли это произойдет.
– Я не Господь, и выше себя прыгнуть не могу, нет еще таких лекарств, чтоб вылечить такую болезнь, нет.
Оля пролежала в госпитале почти два месяца, и вот сегодня академик поставил последнюю точку в ее судьбе.
Глава 2
Уваров медленно отошел от двери и направился к выходу.
Надо было что-то решать с похоронами жены, но думать об этом не хотелось до невыносимой и жгучей тоски.
– К отшельнику ее надо везти, только он и поможет тебе.
Уваров как будто налетел на невидимую стену.
Обернулся.
На него, опершись на швабру, смотрела уборщица.
– Это вы мне?
– Тебе, а кому еще, одни мы здесь в коридоре.
Уборщица подвинула ногой пластиковое ведро и провела шваброй по тому месту где оно стояло.
– К какому отшельнику, о чем вы говорите…?
– Про отшельника и говорю, людей он лечит, а может и не лечит, но Лариску то спас.
– Какую Лариску, какой отшельник, колдун что ли?
– Может и колдун, почем я знаю, не видела я его.
– А, кто видел?
– Сестра моя младшая и видела, может и колдун, она про то не говорила.
– У меня жена умирает, а вы мне про каких-то колдунов.
Уваров, с досадой, повернулся и пошел прочь.
– Эх ты, а еще мужик видный такой, надеяться надо, даже на последний шанс надеяться, а не руки опускать.
– И что за мужики пошли, срам один.
Сзади что-то загремело, зашуршало, послышались шаркающие шаги.
Уваров уже почти дошел до лестничной площадки, вдруг резко развернулся.
– Эй постойте, как вас… да подождите же… что за отшельник, что вы мне сказать хотели…?
Он чуть ли не бегом бросился к уборщице, та остановившись ждала его.
– Сказать, да ничего я сказать не хотела.
– Подождите, как ничего, вы же только что про отшельника, про Лариску говорили, что спас он ее?
– Ну да, спас, с того света вытащил, мертвая уже была.
– Как мертвая?
– Совсем.
Уваров взял уборщицу под локоть.
– Давайте вот сюда присядем, и вы все мне толком расскажете.
– Да некогда мне сидеть, в реанимационном коридоре еще не мыто у меня.
– Потом помоете.
Уваров чуть ли не силой усадил уборщицу на диван и сел рядом.
– Рассказывайте.
– Да что рассказывать то?
– Все, что знаете, про отшельника, про Лариску.
– Да и не знаю я толком ничего, это мне сестра моя младшая Ирка рассказывала, я и сама сначала в это на поверила, а приехала в Смородинку, так мне бабы все в точности и повторили.
– Что повторили?
– Про то, как отшельник Лариску с того света вытащил.
– Как он ее вытащил?
– Да я то откель знаю, говорю же не видела сама ничего.
Уваров уже начинал терять терпение.
– Хорошо, говорите про то, что сестра и бабы рассказали.
– Так чего, я и говорю, приехала ко мне две недели назад Ирка с дачи, дача наша аккурат в Смородинке.
– Ну приехала, я ее про житье-бытье спрашиваю, а она вдруг в слезы и ревом, я аж испугалась…
– Вы про отшельника и Лариску пожалуйста, про сестру потом.
– Ты меня, господин хороший, не перебивай, а то я с мысли собьюсь буду тебе одно по одному талдычить, пока вспомню, о чем я, память у меня уже не детская.
– Ну хорошо, давайте по порядку.
– Так я и говорю, приехала стало быть Ирка, и в слезы, когда я ее про жизнь спросила.
Уваров промолчал.
Спрашиваю ее, Ирка ты ревешь то чего?
А, она мне сквозь слезы кое-как про Лариску вымолвила, мол померла она, бык убил.
Я чуть не упала, где стояла, хорошо стул рядом был.
Говорю, как это бык убил, а мне чего ж не позвонила, что племяшка умерла…?
А она мне отвечает, мол жива Лариска, жива.
Тут я на нее набросилась, мол чего ж ты мне нервы то треплешь, такое говорить, у меня аж сердце зашлось.
Ирка то оправдываться стала, меня успокаивать, а сама ревет.
Уваров не выдержал.
– Вас как зовут?
– Меня то, Валентина.
– Валентина, пожалуйста можно короче, у меня жене меньше десяти часов жить осталось.
– Десяти, да иди ты, а что так мало то, я думала до утра то еще поживет.
Уборщица прикрыла рот рукой и смотрела на Уварова с испугом.
– Валентина, как отшельник спас Лариску, что там с быком, что вообще произошло в вашей Смородинке?
– Так я и рассказываю тебе об этом.
– Говори, я слушаю.
– Ты не злись мил человек, я сейчас, я быстро все расскажу, ну надо же, меньше десяти часов жить, ужас то какой.
Уваров свирепо посмотрел на нее.
– В общем, Ирка с Лариской в магазин пошла, он через дом от нашей дачи.
Ну Ирка в магазин, пока там с бабами лясы поточить, то, да се, а Лариска на улице осталась.
Минут десять наверно прошло, как на улице крики раздались, ну все с магазина то по выскочили, даже Тонька продавщица.
А там народ возле кустов толпится, мужики палками быка отгоняют, здоровущий бык. Пристрелили его уже то ли в понедельник, то ли позавчера, Ирка мне звонила говорила.
К Ирке то тогда соседка подбежала Стрепаниха, и кричит, мол Ирка, дочку твою бык насмерть рогом зашиб.
Ирка сама не своя бросилась к кустам распихала всех, а там и правда, Лариска, в кровище вся и еще живая.
Ирка к ней, голову то ей приподняла, дотронуться до дочки боится, вдруг той больно.
Ларка на Ирку посмотрела, сказала только, мама, да и померла, глазки то у нее закрылись.
– Так может жива еще была, просто сознание потеряла… -спросил уборщицу Уваров.
– Да нет, померла.
Кто-то ведь сразу скорую вызвал, а до района то всего три километра, скорая минут через двадцать приехала.
Врач то Лариску посмотрел и говорит, что поздно мол в больницу везти, уже минут пять как померла.
Ирка так и заголосила там над Лариской, чай одно дите, другого то нет.
– Дальше то что… -поторопил Валентину Уваров.
– Дальше то…
Валентина промокнула халатом выступившие слезы.
– Участкового вызвали, он в Смородинке и жил, только на другой улице, ближе к реке.
– А, отшельник?
– Отшельник, так он после подошел, сразу за участковым.
– И сколько же времени прошло пока прибыл участковый и пришел отшельник?
– Ну я то не знаю, бабы говорили минут двадцать прошло, как Лариску врач посмотрел, Ирка то и не помнит, так куда ей помнить.
– Дальше что?
– А, что дальше, дальше подошел этот отшельник к Лариске, рукой ее шеи коснулся, тут участковый на него заорал, чтоб не трогал ничего и отошел подальше.
– И?
– А, отшельник Ирку спрашивает, мол кто вы девочке, она сказала, что мать.
– Тогда он и говорит, что спасет девочку если она этого хочет и если ему мешать не будут.
– Дак какая же мать не хочет свое дите живым и здоровым видеть, Ирка то конечно сразу согласилась.
– И что отшельник?
– Так он это, наклонился, Ларку на руки поднял.
– Участковый было с врачом на него наехали, да Ирка так на них заорала, что они встали как вкопанные.
– Дальше что?
Уваров уже не мог скрыть свое нетерпение.
– Дальше, так поднял этот отшельник Лариску, да и понес ее к лавке возле магазина, на ней вечно местные алкаши кучкуются.
Положил ее на лавку и спрашивает врача, мол поможет ли он ему.
А врач то ни в какую, мол мертва девочка и спасти ее нельзя, и ушел к машине своей.
Отшельник тогда участковому говорит, ты крови не боишься, поможешь ли, а участковый, так я мол ничего не умею и не понимаю в этом.
Отшельник ему и ответил, так ничего и не надо уметь, водку надо бутылку, да полить ее ему на руки.
Тонька продавщица сразу бутылку то и притащила.
Филимоныч, участковый наш, хоть мужик и строгий, но добрый и справедливый.
Полил он на руки водкой отшельнику, тот велел участковому платье с Лариски до пояса снять, да снять то не получается, в крови все, налипло.
Велел он ему порвать его, Филимоныч и порвал до пояса.
Лариске то всего десять лет, лифчика то на ней нет, рано еще для лифчика.
Отшельник значит одну руку ей прямо в рану засунул, кровь всю спекшуюся вытащил из нее, потом рукой что-то в груди у Лариски поделал, у той ресницы то и встрепенулись, и вздохнула она.
Отшельник другой рукой, чистой, над лицом ее провел, и такое впечатление, что спит Лариска.
Отшельник велел воду быстро принести и полить ему на руки.
А Филимоныч взял, да остатки водки ему на руки и слил, опешил наверно от увиденного.
Тут кто-то из баб минералку подал, Филимоныч ей на руки отшельнику и полил.
Тот руками поводил над раной Ларискиной, а рана то возьми, да и вся затянись, только шрамчик маленький остался, еле заметный.
– И что Лариска?
Уваров недоверчиво смотрел на уборщицу.
– А, что Лариска, отшельник над лицом ей рукой провел, как будто сон снял, она и очнулась, да и сказала, мама.
– Ирка чуть с ума не сошла от радости, подхватила дочку на руки, да скорее домой понесла.
– А, отшельник?
– Отшельник, так в магазин зашел, продукты закупил и ушел.
– Тонька пока его обслуживала, так белая как мел была со страху, это мне потом бабы рассказывали.
– И где теперь этот отшельник?
– А, кто ж его знает, ушел же в лес.
– За ним было Филимоныч увязался, а он остановился и говорит ему, мол не надо, не ходи, да так строго на него посмотрел, Филимоныч и не пошел, испугался.
– И что, никто и не знает где этот отшельник живет?
– Ирка знает, она же после того, как Лариску домой принесла, да в себя пришла, кинулась отшельника искать, чтоб отблагодарить его, все деньги в доме собрала, да продуктов целую авоську, только он ушел уже.
– И как она его нашла?
– Не знаю, да она и сама не знает, сердце материнское наверно вело.
Сначала через поле шла, потом по лесной дороге, потом по тропке, пока в овраг не уперлась.
А, он весь в буреломе, да кустарником зарос, но до землянки все же дошла.
Только не открыл ей отшельник, как не умоляла его Ирка.
Поблагодарил ее за еду, деньги велел обратно забрать и сказал, чтоб уходила, да забыла навсегда про его землянку.
– Показать то она мне сможет то место где он живет?
– А, вот этого я тебе не могу сказать, господин хороший, как просить ее будешь, ведь она слово отшельнику дала, что забудет к нему дорог.
Уваров встал с дивана.
– Со мной поедешь.
– Куда это с тобой?
– В Смородинку вашу, к сестре твоей.
– Ну уж нет, мил человек, не поеду я с тобой, работа у меня, сам Ирку найдешь в Смородинке, вторая изба от магазина, а он там один.
– Где хоть ваша Смородинка находится, в области какой?
– Так в Калужской, от Козельска три версты всего.
Уваров усмехнулся, три версты.
Какая бы урбанизация не грозила России, эти версты так и останутся в обиходе, только мерять их будут не от деревни, до деревни, а от квартала, до квартала.
– Ты надежу то не теряй, может это и есть последний шанс, это на том свете шансов уже не будет, а на этом надо все использовать.
Уборщица с участием смотрела на Уварова.
– Спасибо вам, я его использую, сполна использую.
– Да мне то за что, Бог даст отшельнику это скажешь.
Уборщица подхватив ведро и швабру зашаркала в сторону реанимации.
Уваров достал телефон.
– Наумыч, срочно раздобудь мне реанемобиль и ментовское сопровождение, срочно.
Через час от госпиталя отъехало несколько машин, впереди с мигалкой включив сирену мчалась машина ГИБДД.
