Loe raamatut: ««Клиповое» мышление»
Нулевой «мир»
Двенадцатый четверг тридцатого октября. Или пятница всех не святых(с)
«Мир поэта. И прозаика… Обречённого счастливца. И неисправимого романтика… Внешнего недовзрослого. И внутреннего переребёнка… “Девочки с периферии”. И вечного же “цветка жизни”; хоть и “отчего-то” – на её же могиле… С грустными глазами. И вытянутыми рукавами!..
Мир, стоящий на ней же (как черепахе) и (трёх слонах-шкафах со скелетами): предательстве отца, смерти дедушки и болезни матери!..
Мир сломленной. Но не сломанной… Раненной. Но не убитой… И хоть и вполне себе живущей. Но и существующей… Любящей. Но (не) себя… И верящей. Но (не) себе же… И (в) себя!..
Мир, надеющейся на лучшую себя. И не готовящейся к худшей себе же… Доверяющей окружающему миру меньше, чем он сам… Но и светящей себе и другим, чужим же – своим сердцем: собственной вселенной и таким же внутренним миром!».
Пролог. Привет!
Привет, прекрасный человек…
(«AM-A-S» – Michele Morrone and Anna-Maria Sieklucka “365 days” | Massimo and Laura)
Да-да… «Ты»! Не перематывай. И не перелистывай… Не делай ничего кроме… пока. «Пока» – идёт это видео. Аудио или… Пролог! Останься… Побудь со мной и… Послушай! Если уж и не «услышь»… Но и опять же всё – «пока». Как и пойми. Прими и… Так же! Ведь прекраснее, но и самое-то главное «лучше», существа – я ещё не встречала… за свой пусть ещё и недолгий, но и как по мне уже достаточно-достойный, «век»… ни-ког-да. Буквально!.. Представляешь? «Представь»! Да… Мы ещё с тобой лично, да и никак ещё «пока», на самом-то деле, не знакомы – а я уже хочу это исправить: сказав это тебе лично и в лицо! Из «здорового эгоизма»… Естественно! Потому что – хотела бы это услышать и сама. И не в частности – от тебя… Но – в принципе! Ну и дальше – по списку. И прейскуранту… Чтобы понять – «для себя». И принять – так же… Да! Ну уж прости мне эту вольность-одолжение – желать общения и отношения к себе такого же, какое я вы- и даю сама же… Сейчас и здесь. Тебе и… Вновь – «в принципе». Взаимно! И да, конечно же, «по себе знаю» – это не произойдёт сразу. Не в эту секунду… Минуту и… Час! Более того – не сегодня. Завтра… Да и, может быть, ещё и не после-… А там – и не через неделю… Месяц и… Год! Но – точно произойдёт! Просто – не может быть иначе. Но и разве что – будет ещё чуть более, быстрее и проще, легче: если ты и сам(а) этому процессу подсобишь, дав в этот раз «пищи не уму», а… чувств и эмоций, ощущений… и сердцу. Да! И уж вновь сам(а), пожалуйста, реши, вычеркнув ненужное или подчеркнув, наоборот, нужное: добру или злу, тьму или свету, белому или чëрному… Каков – твой победитель?.. Пёс. Или волк… И именно – в этой борьбе! Не «войне»… Ведь и она ещё – только предстоит! Ну а разум, да, такой же боец и борец с «чувствами» – за веру. Надежду и… Любовь! Вот только – и оперируя «правильностью». «Лишь» только… Да! И ей… Когда же другой орган и «моторчик», не менее ценный, важный и… «главный», как качественно, так и количественно, и по порядку, не значению – «правдивостью»! Выбери сторону… Примкни к ней. И нему… И просто – будь счастлив(а). Сегодня! Здесь и… Прямо сейчас!
Глава 1. Как дела?
Мами
(«Covёr» – «Вендетта» / domiNo; «AM-A-S» – «Икарова железа. Книга метаморфоз», “Паразит”, 2013 г., Автор – Анна Старобинец)
Стоило поостеречься и не идти на этот День рождения. Более того – к детям. Тем более – взрослой! Сберегла бы не только силы и энергию. Время… Но и нервные клетки! И не только себе – стоит сказать. Кто бы знал, да?.. Но и в этот, самый первый и единственный, а, возможно, даже и «последний» раз – я переэгоистка-недоальтруист. Во благо и на благо же – другим! Но и о себе… про себя – не забывая. Вроде и того, что… Я клоун и не «клоун» – одновременно. Кому и для кого как, опять же. На Comic Con’е – определённо о- и заценили бы мой «косплей»… Им бы – зашло! А вот другим… Хэллоуин-то – уже прошёл. А осень всё так и шептала, что: «Вечер плавно перестаёт быть томным… Наплюй на них!». И звёзды сошлись! Хит моего Лето вот-вот готов был восстать из пепла и восторжествовать, как Феникс. С улыбкой – до ушей: от уха до уха…
– Сделай лицо попроще: мы на празднике, а не на похоронах!
Сморгнув, я повернула голову в сторону, откуда донёсся строгий женский голос, и закатила глаза. «Отлично! Он снова – там: на её коленях». Тепло же все оделись! Чуть ли не в зимние, если уж и не осенние, куртки и утеплённые тканевые спортивные костюмы. Пледов всевозможных, разноцветных и однотонных, шерстяных и флисовых, натащили… А ему – всё холодно. Да и всё – к ней же тянет! Сам же ещё – надел тёмно-синие джинсы, красную спортивную кофту, поверх синей футболки, и под тёплую же чёрную куртку… Так ещё и под её тёмно-коричневую куртку, к черному спортивному костюму и таким же кроссовкам, надо! «Так лезь ещё – и под него! Там же – ещё черная футболка и чёрное кружевное нижнее бельё… М-мм. Заныривай! Молока – не даст. Но и ты – не «грудничок», Ми-ха-ил! «Вам» же – шесть. Надо уже «как-то и что ли» – совесть иметь… А иначе её – поимею я! И тебя – заодно… Нет. Не так. С тобой же – вместе!.. Давай. Чего ж ты?.. И чего уж уже? Ныряй – и под кожу к ней: к её же кишкам… В которых ты сидишь – уже давно. Но вот и только почему-то именно у меня и в моих же, а не у неё… Но будешь – и у неё! А я же – вас зашью и скажу, что: «Так и было». Родит тебя, так сказать, снова!». Меня бы – кто обратно родил… И когда же это всё закончится?! У него, что, своей матери – нет?! Хотя… О ком?.. О чём это я? Для него ж здесь любая, нет, «каждая» женщина – «мать». Что – «немного за…» сорок. С растяжками и без подтяжек… С осунувшейся, полной, а где-то даже и чересчур-слишком-полной фигурой… С опухшим и без косметики лицом… Но и в этом ж – я их поддержала! Хоть в чём-то… Но и не из-за них… И не из-за этого. А просто потому, что: «я». А ещё потому, что дождь передавали, а я мало того, что «везунчик», только и делаю, что под него попадаю, так ещё же и вечно, как панда. Что с влагоустойчивой косметикой. Что с не. Проще – «с не»… И без неё вообще! Они же – были с чем-то минимальным… из всего возможного и «не» набора… С какими-то «попытками»: вроде и чёрной туши для ресниц и такого же карандаша, но уже и для бровей, каких-то светло-бежевых теней и нюдовой матовой помады… Но всё – мимо и не то… Только – хуже! Хотя, казалось бы, куда ещё-то?! Но оказалось – «откуда». И так ведь – в трёх, а то и четырёх слоях разномастной ткани… Будь то – их собственная одежда. Или одежда мужей… Детей! Что, в отличие же всё от них самих, сидящих здесь и вокруг меня, как тот ещё «ведьмин круг» и «змеиное кольцо-гнездо» в одном, бегают где-то в отдалении… И не мёрзнут! Да и без разницы же – кто! «Длинные блондинистые волосы с отросшими тёмными корнями»? Или «короткие, но тёмно-каштановые»?.. Карие глаза? Или серые?.. А может, и зелёные?! Даже ведь и чужая тётка – вполне выступила бы… и ведь «выступит» ей! Да и так же вполне себе – сойдёт за неё. Лишь бы только – ему было тепло под крылышком… «Грёбаный (не)чужой птенец! Когда же тебя уже пнут из гнезда – навстречу взрослой, а и главное-то всё «самостоятельной» жизни?».
– Правда? – Не сдержала злорадной усмешки я и насупилась. – А по-моему – разницы нет: и там, и там – скука смертная… Ха! Ирония… Не находишь?
– Не ёрничай! – Её голос в секунду стал грубее, даже жёстче, и перёшел в приказ. Почти что – и в требование: что обсуждению, как и пререканиям, а уж и тем более «нареканиям» – не поддаётся и не подлежит. – Пошла бы вон лучше – с детьми поиграла… Нечего уши тут с нами греть!
«Действительно!.. Почему бы мне и впрямь не променять компанию взрослых тёток – на почти такую же компанию, но вот только уже и именно мелких идиотов?.. Так ещё и орущих наперебой и без остановки – плюс же ко всему! И как это я сразу и сама-то не доду… «догадалась»?.. «Без сопливых»! И зачем только, спрашивается, час сидела и ждала словесной затрещины и почти что даже практического пинка под зад: для скорости? Спасибо за помощь! Поклон – до земли. Я наконец-таки нашла… «обрела» смысл жизни».
– Насчёт первого – ни-за-что! – «И, как же, однако, хорошо, удобно и удачно, что последнее слово уже и само по себе – вовсе не полноценное «слово»: и делится на слоги – без моей природно-воспитанной язвительности и врождённого сарказма. Но вот только – и как же без них: дополнительного бонуса и «посыпки»? Как без меня. «Никак»! – А насчёт второго… Больно нужно – слушать вашу трескотню! Ваш трёп – на тему: родов и воспитания детей… Плохих детсадов, школ и… «Мамашек», не оплачивающих своим же детям – конфеты на их День рождения! Я. Слушаю. Музыку!
«Как говорится: «Если слово поделилось само – поделю ка я предложение». А «кто» – говорит?.. «Слон»! То бишь – я… Ещё та – подлю-ка. Где и «речевыми точками-пробелами» – послужили плевки желчью. Кислотой и… Почти что – и ядом! Эх… Люблю это «сборище по интересам». Душевно же… «Душевно»! А и самое-то главное – от души… И «в душу»! Пока кто-нибудь… кому-нибудь, а там и в «кого-нибудь»… не плюнет. Или кого-нибудь – не задушит… По-настоящему и… «Практически»! Да хоть и теми же всё моими длинными… проводными чёрными внутриканальными наушниками! А что?.. Пусть для неё это и «слишком просто», но… И всё ещё – из рубрики: «Хотела бы убить – давно бы убила. Просто и сделав же это – по-другому. Иначе и… Интереснее! Просто-сложно подойдя к этому – с воображением и фантазией». Как и к «пальто с подвыподвертом»! Так себе, конечно, «проверка на излишнее опьянение»… И всё же! Раз она пошла «изнутри» – я подошла «снаружи-вовнутрь»! «Пьяная и без вина»… Ха-ха! Зато, как способ залечить и обеззаразить, применив и приняв вовнутрь же, отлично! Эксперимент – удачен. Расчет – окончен. И сказать бы ей это – прямо и в лицо. Да вот и только – прерываться не хочется. Подождем же… «твою мать»… композицию, что не под настрой. И где я и, правда, «развешу уши» и буду слушать их разговоры… Не улавливая сути – лишь иногда. И в перерывах между песнями: когда одна сменяла бы другую».
– Вот и послушаешь – рядом с детьми! – Нахмурилась она, покачивая на руках мальчика.
– Приступила к правилу: «трех повторений»? – Изогнула я свою правую бровь, «подогнув» левую, и злорадно рассмеялась. – Не сработает! Да… И можешь ещё хоть сто три раза, а там и «пятьсот», сказать… А после – уже и повторить мне это… Я. Не сдвинусь. С этого. Места! Мне и здесь – хорошо… Хорошо? Окей?! «Нор-маль-но»! – Процедила я вновь своё последнее и во всех же смыслах слово по слогам сквозь зубы, потеплее кутаясь в свою же светло-зелёную дутую куртку с капюшоном. И пряча руки – сначала в кармане на животе тёплой серой толстовки под ней. Ну а после чего уже – и в светло-коричневой подкладке первой. Стараясь под ней и своими же плечами приподнять съехавший с ног, обтянутых лёгкими чёрными джинсами, клетчатый тёмно-синий плед. Параллельно ещё подгибая под себя ноги, сбросив в цвет же штанов кроссовки на землю, сидя на и в то же время «в» тёмно-сером стуле для походов: из плотной однотонной ткани, натянутой на металлическую конструкцию. И уходя пусть и не совсем с головой, но и с нижней половиной её, как и лица, в «тепло». Грея своим же дыханием, впитанным и сохранённым в ткани, свои небольшие пухлые и растрескавшиеся губы, уже почти и прокусанные до мяса и крови белыми ровными зубами, что и сами на себя сейчас не попадали, и курносый конец ровного маленького носа с пухлыми розовыми щеками. Оставляя «на поверхности» – лишь как никогда же большие тёмно-карие глаза, продолжающие следить, зондировать обстановку и ненавидеть лишь три вещи подряд. А и точнее: «картины». Ту, что передо мной. Ту, что на мне… В виде растрепавшихся длинных каштановых прядей, что не только лезут везде и всем, вся в рот, но и липнут к моему бледному, высокому и жирному, от того ещё и потному, лбу. Так ещё – и электризуются от синтетики пледа. И пусть широкие тёмные брови периодически сбивают эти мутные капли, разводя их по сторонам, как в море корабли, но ведь и недостаточно для того, чтобы полностью пресечь попадание их в глаза. Где уже и в дело вступают такие же, только уже и длинные, ресницы, но и они не больно помогают, как и спасают. Лишь путают только ещё больше и сами запутываются в прядях, смешивая всё это дело – в какое-то подобие Кузена Итта из семейки Аддамс! Связать бы их вокруг шеи и… «И! Что, «и»? Всё равно же – не умру. Только шея лишний раз болеть будет… И голова – разбиваться на осколки и разрываться на части одновременно! Да… Так и о чём, то бишь, я? К чему шла и, по итогу, пришла? От чего – шла-то?! Да!.. «Картины»!». И ту, что во мне! Ничто человеческое ведь не чуждо… Но и в то же время: «Что человеку хорошо – то демону смерть!». Да-да… Температурный режим и… Теп-ло-об-мен! «Спасибо деду за победу»: как говорится. А отцу – за так ещё и не начатую, но и уже проигранную «в сухую» войну. Бежал же с «поля боя» – так, что пятки сверкали. И тёмные короткие каштановые пряди – летели назад… «Что ж, оно и понятно! Первый уровень, как и первый фильм, сериал или книга из трилогии, всегда интереснее и захватывающе – последующих. А и тем более, когда дело в них касается – не только банального незащищённого «перепихона» и «инкубаторства», но ещё и венчания, свадьбы и самого рождения ребёнка. Позор – «позором»… А ему – плевать!». Но и, как ни посмотри, а ответственность и «авторские права» в этом деле – очень трудно признавать и принимать… «Не труднее, чем… И одну свою голову постоянно забывая – другую всё время вытаскивать. Без напоминания «половинки» и со стороны. Хотя бы – и из своей же задницы: для начала». А я – осталась… с ней. С матерью! Да и так, что и теперь: я – под неё. И словно – человек. «Словно»! Внутри – демон… Снаружи – человек! Но и это же всё – до поры до времени…
Да… Звёздный и лунный вечер в тёмно-зелёном лесу, из выскребающих тёмно-синий полог неба, истыканный и продырявленный светло-жёлтыми точками и жёлто-оранжевым диском, сосен и елей, обещал быть длинным и… Ни капельки не «томным»! А даже и наоборот – длинным и холодным… «Осень!». Только – начало и… Сентябрь! Но и уже от неё – никуда не деться! Да и не хочется… «На колу висит мочало – начинаем все сначала». А и точнее – с момента, где мои мысли вновь так бестактно прервали! И зачем я только попёрлась на этот День рождения?! Даже – несмотря на еду и напитки… Костёр! С рыже-жёлтыми, а даже и красными, алыми языками пламени… На тёмно-коричневых ветках и остатках чёрных головешек угля… В окружении белых, где сколотых, а где уже и знатно обугленных кирпичей… У которого я так и не села! Опять же – мне ведь и так тепло… В самом дальнем углу занятой нами площадки. И лобного же места леса… Где я разместилась! Не говоря уж и за серо-белый разбирающийся пластиковый стол на высоких металлических ножках. Что и вместе с едой и питьём – к земле холодной так и тянет… «К зиме, холодам и одиноким котелкам». Как и всех же нас, собственно! Время от времени и… Под «время»! Пусть и меня же, правда, чуть меньше, чем остальных и… «окружающих» же меня всё сейчас. И всё же! «Часики-то – тикают… Электронные – нет!». Ещё немного в этом окружении – и я и впрямь поверю, что: я – человек. И всё! Только – он. И ещё раз – он… Разуверив – в демонов и дьявола. Ангелов и бога… Во всех смыслах уже! Во всём и вся… В себе и не «в себе»! Да и «придушу» уже сама – себя же. Либо наушниками. Либо волосами… Или на дереве вздёрнусь – теми же первыми. Или вторыми… А может: и первыми, и вторыми! «А ведь могла и дома остаться, отсидеться, прикинувшись, в очередной же раз, что: готовлюсь к завтрашним парам». Но и на кой чёрт, спрашивается?! Они обо мне не думают, а я с какого перепуга и перепоя должна?..
– Девчонки, не ругайтесь!.. Ну не хочет она идти к детям – пусть не идёт.
«Это?.. Это что, сейчас?.. «Мамашка-кукушка» – этого самого пацана?.. Она – вякнула?!». Точнее – мило пробурлила… «Прошу прощения!». Да уж… Последняя стопка «белой», для этой же всё самой «белой», т.е. «блондинки», была явно нокаутирующей! И куда только смотрит её муж? «Не на неё-то – точно». Да он даже и не стоит рядом с ней! Подумать только… Как и я, тоже не любит сбор «всех оттенков розового» и «сериальных штампов» – в одном человеке? «Но и почему-то всё же женился на нём!». На «ней». «И детей завёл от него!». От «неё». Как животных, честное слово… «Но и не родил же!». Да. Родила – «она». Но и лучше спроси-скажи – кто «воспитал». И «кого»… Уж точно не того же самого всё пацана, что никак не слезет с колен… моей матери! «Того-то – родил и не воспитал, «завёл» точно». Девчонка-то – попроще будет. «Постарше…». В сравнении – с ним. «Да и посподручней». Хотя бы и тем, что я её не вижу сейчас, в отличие всё от него. Она мне хотя бы глаза не мозолит… «Опять же и всё ещё – в отличие от него!». Но и на чём я вновь остановилась, сбившись?.. «Розовый». Да! «Розовый сбор»!.. Спортивный костюм. Дутый жилет. Кроссовки и… Флисовый плед! Собрала ж – всё, что могла и «не»… «И ей бы со всем этим – прямо отсюда и…». «Отсюда»!.. «В костёр». Или на показ мод… перешедший резко бы и в тот же самый момент, как она пошла бы, ака «поплыла», в баттл и сброс. «Только – и не на маты, а в жерло вулкана». Или к аллигаторам… «А ведьм ведь сжигали и за такое!». Как и за отсутствие рыжего, к примеру. Да. Зелёного… Но и зато – за «наличие» розового! А уж и подобных-то «стерв» – и не за такое!
Осматриваю окружающих, в поиске тёмной макушки и самого Сер-жа, с выбритыми, «молодёжно», висками – и нахожу его «при деле». «Своём»! А до неё и её – и никакого нет. Пьёт себе… с почти лысым русым другом в сторонке… и ничего. Разве что – поделив на двоих любовь к тёмно-зелёному цвету в дутых жилетах и тёмно-серым спортивным костюмам, заправленным в высокие серые кроссовки. Будто бы и не сговариваясь. Но на деле… «Плевать»! Стоят себе вдвоём – и в ус не дуют… Молодцы!.. «Раньше я представляла себе ад – в виде комнаты, где всё, вот «абсолютно» всё, выполнено сугубо в розовом свете и цвете… В розовых тонах! И розовых же оттенках… Этакие и пятьдесят оттенков розового! «РКБ»! Личный ад. И личный же сорт… Но! Всё же взаимосвязано: сорт – смерть – ад! Красота…». Среди бегущих! Кхм… «Розовое! Все и всё… Люди – тоже! Но сейчас, вновь и вновь осматривая эту гоп-компанию, понимаю, что отныне моим «личным адом» – будет компания алкоголиков-проповедов-философов!».
– Я не хочу, чтобы она слушала то, что мы здесь обсуждаем!
Какие мы – циничные и принципиальные… «Аж бесит!». Не так сказала… «Бесит», что мы с ней в этом – «так» похожи! Уж если вцепимся во что-то иль кого-то – хрен же отпустим… сами. И надо же… Хоть где-то, наконец, проявилось наше с ней родство! Та-дам!.. «Вот, что я люблю». Раскрытие и вскрытие – «под конец». Не «оленей»!.. Но и – определённо в лесу! Тут – какая-то своя атмосфера… для этого… всего. Хотя… Кто-то же точно сегодня уйдёт и пойдёт же к себе домой – на «рогах». А вот от какой именно «измены» – каждый решит для себя сам: в процессе.
– Анька права, Люсь! Вдруг, наслушавшись всего этого, она и рожать не захочет…
– А я и не захочу! – Широко улыбаюсь, резко прерывая «третью-же-мать».
«Третью», как уже водится, не по порядку, а «по значению», для сегодняшней же всё и здесь-сейчас коалиции #яжматерей, «Юлу». Жену же и того же самого всё светловолосого друга – Дэниса! Из рубрики: «Тупой и ещё тупее». А и точнее: «Худой и ещё толстее»! Но и, как ни странно, бесящую меня – чуть меньше остальных. Ведь ещё и не выделяющуюся особо на фоне, как и «своего» же всё тёмно-коричневого большого бревна, да и таким же своим костюмом: «цвет в цвет». С кроссовками и жилеткой же – под и в «цвет ночи». И короткими же волосами – в цвет костра. «Не ведьма…». Но и сжигать бы было – жалко! Да и сын у неё – ничего. Опять же, как и в случае с той девчонкой, будучи – «вне зоны действия сети», ака «моего обзора». Прекрасный парень! «Нечего сказать…». Ну и разве что ещё – старше её. И почти что – ровесник мне. Что так. Да и что «этак»… А слова же, «что надо», уложили на лопатки – похлеще стопки «белой». «Словесный апперкот!». Даже мужья этих самых же моих-не-моих подруг дней суровых – обернулись и воззрились в непонимании на меня. «Добрый вечер! А что это значит?.. Я наконец-то привлекла ваше внимание? Я рада! А вы?..». Да будто мне и дело есть!
– Что, прости?
«Кому должна – …». И голос, кажись, пропал… «Эффект достигнут!». Я добилась! Пора же теперь расшифровать – попроще… «Для эрудитов и сугубо понимающих»: так сказать. Для особых… «особенных интеллектуалов». Сейчас. Здесь и… Всегда!
– Я как-то неправильно выразилась?.. Не «по-русски»?! Я. Не. Собираюсь. Рожать! – Повторяю дотошно и дословно. Выделяя и разделяя, подавая каждое своё слово, в последнем же своём предложении, отдельно им и друг за другом вновь. – По крайней мере – не сейчас. Может, лет так… через двадцать… – но, когда прибавляю в уме к уже имеющимся же своим семнадцати, кривлюсь: можно же и ещё взять, да и ещё накинуть, – …пять! Да и вообще – хочу ребёнка из детдома! Где-то – «так же»… лет пяти. Не хочу вот – подобного… – насильно проглатываю «отродья» и указываю головой, не рукой и не пальцем, конечно, я же такая «вежливая», прямо и «пай-девочка», «припевочка из Choco Pie», «нарисовалась – не сотрёшь», на мальчика в руках… «Анн-ы».
«Забавно, я даже в мыслях – её по имени называю!.. Когда же она стала для меня не «мамой», «матерью», а просто… «Аннабель»? Когда и стала… «Анной»?.. «Аней»… Да и «тётей Аней»! Не говоря уж и об отчестве… с полным именем. И не припомнишь же! Что ж… Да… Что у пьяного на уме… Глядишь – скоро будет и на языке! Демоны же – по мыслям… Это ангелы – по словам. Перейму у них это и… Тем более что и они, «светлячки», куда более приближены – к… «челяди». А тут «они» – все, как на подбор. И я – как самая же тьма из тьмы. И… «Дядька Черномор»! И смешно. И плакать хочется…».
Компания пребывала в шоке от моих слов, а я же была спокойна, как удав. Впервые! Хоть и помнится… А!.. Ну, Аннабель мне и сказала… Она мне и говорила о том, что я: слишком много стала говорить. Но разве это плохо? Ведь и даже если я и отхвачу… А что и скорее всего – разъярённый и мечущий молнии в меня, громыхая же ещё при этом и параллельно голосом, взгляд Анны: не предвещал ничего хорошего… Я буду точно знать, что «получила» – за дело. И что свою позицию – отстояла! А не трусливо убежала, поджав хвост… «Да, Ань! Я теперь – не прячу глазки в пол от проступка. Не прячу их и от «грязного слова», сказанного при тебе… А порой – и тебе же. Да… Я теперь – другая!». «Я теперь – гуляю!». Как меня занесло-то, однако!.. Здравствуйте… «Другая». Да! Иная… Пора бы уже и привыкнуть! Хотя бы – и начать…
Да вот и только каким-то образом ощутив, что говорят о нём, ребёнок в её руках зашевелился, завошкался и… как-то даже тихо заныл. А там – и почти что «завыл»… Вновь перетягивая всё внимание, как одеяло и с меня же, на себя! «Надеюсь, во сне тебя волки грызут. Да и вовсе – уже загрызли… Загрызли и сгрызли! Будешь знать – как семейное счастье воровать». «Плохая»?! О, да, не спорю! Эгоистичная и лицемерная? Самолюбивая и самовлюбленная?! Дайте две… А там – и четыре! Только и подержите моё пиво… Да! Это всё и «даже больше» – я и… «Да»! Но и лишь потому, что: не хочу делить Аннабель с кем попало! Какого чёрта он вообще именно к ней спать улёгся?! Есть же ещё как минимум – два тёплых места… Пусть к ним – идёт! На их счёт – претензий нет. Вообще и «тем более» – плевать! Как и им – на меня. На саму меня! Хотя…
Их и, правда, так удивляют мои слова? Неужели они считали и считают же, как видно, до сих пор, что дни, плавно перетекающие в недели, а там и месяцы, годы, проведённые пусть и не постоянно, Вселенная, спасибо, избавила, с их детьми и «не», в качестве «взрослой» и «няни» – смогут настроить меня на беременность?.. Роды и… «Своих» детей! Да чёрта с два! Я их – ненавижу… «Уже»! А что будет, когда у меня появятся свои?.. «Ещё»! Я же убью – их… Тут же! И глазом не моргну. Без суда, причины и… Следствия. Что уж говорить и за причинно-следственные связи. Да и до рождения ещё… После зачатия. Коль не пресеку – до и «во время». Чего хотелось бы – неимоверно, конечно! И что я даже, «я» даже, готова вновь вспомнить ещё и о боге, да и всех богах кряду, моля ещё и их, вместе с Вселенной, об этом. Одновременно. Всех и… Вкупе!
«Вот уж, правда… «Не оставлять»!». Да… Если уж я что и поняла из собственной жизни – никогда не оставлять старшего ребёнка с младшим(и). Не родным(и)… Да и родным(и)… И надолго! Рано же или поздно – это въестся и… На будущих детей и внуков – можно будет по- и смотреть… только в чужих руках и у чужих же людей. А там – в род- или детдоме. В то время как прелюбимейшее же и первое, «старое» чадо – вступит в ряды чайлдфри. А там уж и до «парада» – недалеко. И ладно же ещё, если дирижаблей! Та же тема, кстати, с работой и семьёй… Чрезмерная слежка и опека, забота – дадут по мозгам, перевернут игру мира… И добро пожаловать – в мир без детей! Рай или ад… Каждому – своё! А что, собственно? Увлекательно! Мир. Без. Детей! Кому: «Я. Тебя. Люблю!». Кому: «Выходи. За. Меня!». А кому – это и эти же три слова! Вкусовщина и цветовщина – всего.
«Нет детей – нет проблем!». Как с нервной системой и её же клетками… Я никогда не делала и не делаю того, чего не понимаю. «Зачем»? Зачем – дети? «Стакан воды»? Опять?! Да я его сама налью и рядом же с собой поставлю, чтоб далеко и вообще не ходить. А лучше – фильтр или бутыль. Дальше – что? «Хочется»? А мне вот – не хочется. «Смысл жизни»? Нельзя вкладывать в детей – «свой» смысл жизни! Он. У каждого из и них. Свой! Да… Они найдут – его. Как и каждый из нас же всё. И найдут – свой. А «критик», в свою очередь, пусть попробует для начала, а там и лишь ещё начнёт, «найти» и «свой». Без них! «И ведь сразу – закрыли тему». Какой смысл может быть в том, что не ты себе дал и не ты у себе же отберёшь? «Тебе, не спросив, дали и так же, не предупредив и не сказав, от тебя же отберут». В жизни. Нет. Смысла! «Вкладывать его – в семью»? А если семья развалится? Смысла – не будет? «Но так же ведь – и в обратную сторону. Не будет тебя – не будет семьи. Детей…».
– Тихо-тихо! Спи… – зашептала Анна, нежно и ласково укачивая это… «отродье».
А меня вдруг взяла измена. «Все рогатые и рогоносцы, в очередь! За мной – будите». «Отлично, да, давай! Давай забудем обо мне – и будем успокаивать его… На моих же всё глазах! Давай не любить меня – и будем любить и лелеять его. Давай!..».
– А, может, ты его ещё и вместо меня к себе домой возьмёшь?!
«К себе… Не «к нам»! Вот так и теряют друзей… Так и теряют «семью»!».
– Дарина! – Рыкнула она и уже полноценно повернулась ко мне: не только лицом и головой, но и всем своим… тучным корпусом. Так и при этом же – ещё стараясь как можно меньше двигаться. И вообще же – не двигаться. Ёбаный Цезарь! Естественно! Чтобы не разбудить – его. Для меня же – она этого никогда не делала…
А когда она вообще что-либо делала – для «меня»?! До десяти лет – я была на попечении бабушки… «Ирэн!». Прекрасная женщина пятидесяти двух лет… И не менее прекрасный «человек»! С кучей милых мимических морщинок у аккуратных небольших старческих губ и светло-карих глаз… С подёрнутыми сединой короткими светло-каштановыми волосами… И пусть с чуть сгорбленной, но и зато с худой фигурой! Чуть ли не единственный человек, пока и на моём же всё небольшом веку, кто хоть как-то был в моей… не менее треклятой жизни! И принимал в ней – хоть какое-то, но участие. Да и практически же – всё! Как была же, так и есть, мне и для «меня», вместо матери и… отца! Пока первая работала… И отбивалась от мыслей о втором! А после… «После» – на самостоятельном. Так сказать: под свою ответственность и на своём же попечении! Я принадлежала, как и принадлежу же до сих пор здесь, сейчас и в принципе, лишь себе. Только сугубо на материально-меркантильном попечении – я была у неё. Более – нет… Что же касалось отношений, тел и… чувств и эмоций, ощущений и… душ – нет, не к ней!
И вот что же, после всего того и имеющегося же по сей день, я вижу перед собой теперь? «Теперь» я вижу, что, оказывается, у неё и в ней же – есть душа! «Ду-ша»! Чувства и ощущения… Эмоции! «Сердце» – в ней есть! Чёртова душа… в не менее же чёртово-чёрством сердце… которую она прямо здесь и сейчас и при мне же всё опять же – дарит этому… «выродку»! Не мне… «Ему»!.. Почему же тебе так везёт-то, а, сучёныш?!
– Да пошла ты! – Выкрикнула я и, обувшись, подорвалась со своего насиженного места, направившись в сторону дороги из леса, ведущей к проезжей части. Параллельно ещё кое-как накинув до конца на плечи куртку и так же застегнув её впопыхах лишь наполовину. И побрела по песчано-земляной тропинке с мелкой и лёгкой продресью травы сквозь тёмно-зелёные деревья и кусты по непроглядной и хоть глаз выколи темноте, не разбирая дороги и силуэтов чего и кого бы там ни было впереди. «Класть! Я больше не останусь в этом окружении. Не останусь рядом с этими лю… «нелюдями»! А ведь и казалось бы: кто есть кто!.. С их чёртовыми детьми и… Анной, забившей на собственного ребёнка, чтобы уделить внимание… другому. Прекрасно! Добросовестная… Кхм!». Пусть я споткнусь и упаду… Разобью нос и голову… Тело и душу… Сердце! Что, собственно, одно и то же… Или меня изнасилуют, например! А может – даже и убьют. Пусть! Я готова к этому! И не потому, что, скорее всего, а там и «точно» – возрожусь. Хоть мысли мои, как и дела, достаточно крамольны и каверзны… Но «неестественная смерть», как и не суицид, просто обязывает всех и вся, всё – к прощению и очище-отпущению! Да и даже если в моём случае – вдруг и «нет»… Плевать! Лишь бы – только не терпеть эту ноющую и снедающую меня боль, что сейчас бьёт на осколки и рвёт на части внутри… Не хочу чувствовать её! Не хочу… «Нужно уйти! «Куда»? Неважно! Лишь бы – далеко… «К кому»? Не имеет значения! Лишь бы – не домой… А и тем более – не обратно. Не вернусь! Не попрошу прощения… Хватит! Напросилась – за всю свою пусть и недолгую, но хоть и какую-то жизнь». Да уж… Кто же знал, что официальная, как и «капитальная» ссора – произойдёт именно сегодня, здесь и сейчас?.. Если бы мне чуть раньше сказали, что я пошлю родного человека и уйду ночью из леса, в никуда и одна, я бы… не поверила точно! А после – ещё и рассмеялась… И плюнула бы ему, ей или им – в лицо. «Раз уж идти по всем штампам и баянам – так идти по всем». Но… «Вот же! Верь или не верь, а это случилось!». И как-то… Не страшно, даже. Не больно! Не «настолько», чтобы… чтобы: невмоготу и «никак»! Стало даже – как-то легче! Будто… «Камень с души упал!». И хоть она и болит… Продолжает ныть и подвывать… Скрестить и выскребать – меня. Меня же и… из «себя». «Акклиматизация – всегда проходила для неё тяжко». Но болит – уже не так сильно и не так тянуще. Эту боль – можно терпеть! И я – потерплю… Как обычно, в принципе! «Плевать – на неё и на её друзей. На их детей… И на всех свидетелей». «Плевать»! Надоело держать «авторитет»! «Такая тихая и примерная девочка… Её – только в пример и ставить». Ага! Всем и вся… Всему! И чуть ли… не боготворить. Обожествлять, прям… «И в попу целовать!». Да-да… Ради всего… кхм… не моего… святого! Надоело нести этот хомут. Ей… дьявол! Надоело тянуть и вожжи, таща за собой этот караван… и корабль. «Надоело»! Я – не бурлак! «Пусть ненавидят! Даже – пусть презирают». Я буду не против! Рано же или поздно – они должны были увидеть моё истинное лицо: без этих чёртовых масок! Что, в большинстве же своём, понавешали они же сами… И только лишь – для себя. И вот… Они его – увидели! «Да будет свет!». Сказал недоэлектрик-перехирург-сапёр и перерезал… не те красно-синие провода!
