Tsitaadid raamatust «Черный меч царя Кощея»
Обед у нас в Лукошкине у каждого свой, в свои часы, в зависимости от рабочей нагрузки и образа жизни. К примеру, у нас в отделении обед с часу до двух, у мастеровых людей с двенадцати до часу, а у царя — да как ему заблагорассудится!
Если поздно встал после вчерашнего, у его величества обед может быть и в четыре, и в пять, и в шесть вечера, по настроению. А может, и сразу ужин! Ему всё можно, он же царь...
Я понял, что нам деликатно указывают на дверь. Пока прямо не послали по известному маршруту, оставалось лишь поблагодарить за содействие, быстро собраться и, утянув за собой напарника, покинуть дом супругов Воронов.
Митяй, кстати, упирался изо всех сил, ноя, что хозяйка якобы делала ему из-под стола тайные знаки интимного характера, показывая то на веник, то на ухват, то на скалку. Лично я бы интерпретировал это как «выметайтесь, не то схлопочете», но у парня были какие-то иные ассоциации…
- Точно без грубостей?
- Точно! Правда, матом.
Баба-яга погрузилась в мечтательное состояние древнерусской медитации, то есть, закрыв глаза, приплясывала в одном ей слышимом ритме, кружась по избе, время от времени делая маленькие глоточки из зелёного пузырька.
- Митя, не беси!
- Стараюсь...
- ... Перекреститься?
- А вам можно?
- Я ж злодей, - гордо хмыкнул он, широко осеняя себя крестным знамением. - Мне всё можно, я, знаешь ли...
С потолка неожиданно выпал кирпич, в пыль разбившись о маковку Кощея. Золотые зубья короны всмятку, а гражданин Бессмертный без писка рухнул мордой в пол.
- Это вас Бог наказал, - подумав, сообщил я, хотя не мог быть в этом стопроцентно уверен.
-Митя, достань его царское величество из-под двери, оно поумнело и раскаялось.
-Слушаюсь, Никита Иванович!
-Только руки после него вымой.
-Это уже само собой, разумеется!
-И дверь на место присобачь.
-Уже исполнено!
- Ну-у, Никита Иванович, отец родной...
- Митя, если бы я был твоим отцом, я бы уже сто двадцать восемь раз повесился, утопился или выпил яду. А если бы не помогло, попросил Еремеева расстрелять меня всем взводом у ворот!
Судя по почерку и стилю письма, Горох писал сам, не диктуя писцам или тому же непотопляемому дьяку Филимону Груздеву.
«Никита Иванович, друг сердечный, бросай всё и дуй ко мне! Тема есть. Не придёшь через час, я те башку велю срубить. Ничего личного. Просто настроение такое...»
Ему и в человеческом образе редко кто в просьбе отказывал, а уж в волчьем облике он вообще неотразимо убедителен. А вы сами пытались хоть когда-нибудь спорить нос к носу с говорящим волком полтора метра в холке? Вот именно, дураков нет.
