Tsitaadid raamatust «Файролл. Под черным флагом»

- Вот на что ты только не пойдешь ради красного словца, - поморщился Самошников.

- Ради красного словца Павлик как-то сдал отца, - сообщила всем Шелестова и кротко посмотрела на меня. - Я же молодец?

- Как-то ты больно быстро обжился, Красавчик, – прорычал Харрис. – На судне сутки, а уже командуешь?

- Ну, жизнь у меня такая, – улыбнулся я, глядя на него. – Я как житель Крайнего Севера – где упал в сугроб, там и новоселье.

Мыслящий человек – это прекрасно. <...> Но иногда мысли бывают и лишние, а то и вредные.

– Боги страшны только тогда, когда ты в них веришь. – Я посерьезнел. – Тогда они имеют над тобой власть. А до той поры ты им куда нужнее, чем они тебе.

Если человек хочет быть одураченным, так это его почетное право.

оказалось местом, которое даже в здешних гиблых

Пьяница мать - горе в семье.

За несколько минут пять корсаров фальшиво высказали мне свое сочувствие, один из них даже похлопал меня по животу, сообщив: «У кальмара болит, у креветки болит, а у Красавчика, бедняжечки, только в пузике гудит».

как говорили древние латиняне: «Там, где ты не можешь ничего сделать, там ты не должен ничего хотеть». Изменить, я, конечно, попробовать мог, но не факт, что это улучшило бы мое положение, и это при удачном исходе. Так что лучше гнать мысли прочь, и пусть оно будет как будет.

хочешь это знать? – Не сейчас. – Я встал и подошел к ней.  – Не сейчас, не хочу, чтобы завтра ты шла сюда, как на Голгофу. Вика, красная как помидор, постояла несколько секунд и ткнулась мне в грудь лбом с выступившими бисеринками пота. – Ну вот, – раздался голос Шелестовой. – На самом интересном месте! – Да я смотрю, вы прямо любознательные все здесь, – ответил ей я. – Поддержу этот благой порыв и с радостью прочитаю ваши отчеты за неделю – с